Друзья

 
Сначала, прям с утра, я сидел на круглом барном табурете с низкой спинкой и думал о высоком. Потом я решил что столь высокие мысли требуют того, чтобы я йх увековечил в рукописном слове и сразу же достал с кармана химический карандаш, послюнил на языке, отчего язык стал голубым как незабудка, разкрыл блокнот в клеточку с тисненой золотом надписью "Дневник Ленивого Философа" на крышке - ну тот самый, что Маша Гайдар нам подарила в Одессе и записал  первую фразу, которая пришла в нашу еще не трезвую после вчерашнего айгугуля голову:
 
 "Иногда мне кажется. что, когда мы говорим правду, нас надо защищать от нас самих. Спасает только то, что честность - это скука, поэтому если скучать с кем-то, кто готов слушать (например с Машей Гайдар) - быстро надоест. Единственное что успокаивает - когда рядом с нашей правдой появляется такая же чужая. Логика говорит, что правда помноженная на правду дает ложь. А вместе с ложью в жизнь возвращаются пляски, песни, безудержный секс и непредсказуемое веселье. Не верите - спросите у Зиновьева, который утверждал, что настоящая большая ложь складывается из множества маленьких правд."
 
Ну, вощем, написал, поставил точьку, остановился и снова задумался, потому что мои-мысли-мои-скакуны о высоком незаметно кончились, как патроны у бедолаг из песни группы ХЗ (Ху*й забей) "Нае*бали". И тогда наша дорогая редакция сдалась в плен другим своим мыслям - мыслям о низком.
 
И, благодаря упорству и таланту, достигла в них известных глубин. Нет, не подумайте - Моцартом низких дум мы конечно не стали, ну разве что - Сальери. И то! Пара тройка заурядных бездн - не более. Но все равно, бывает, люди побеждают, бывает, и проигрывают. И если постигнуть такую вот глубину как мы, проёб уже не страшен. Ведь человек не может оставаться непобедимым, он рано или поздно непременно потерпит меднотазый пиз*дец.
 
А всё потому, что мы живем в оцепенении, и наше существование действует на нас подобно наркотику, притупляя наше сознание, словно оно не сознание, а тупой столовый ножик из Ашана - возврату не подлежит.
 
Вот я и решил, что мои заурядные бездны и мои низкие мысли о них достойны того штоб я их увековечил в рукописном слове.
 
Я сразуже пересел с высокой табуретки на скамеечку пониже, поджал ноги, на колени положил блокнот в клеточку, снова  достал с кармана  химический карандаш, его мне в Одессе Маша Гайдар купила для спецмаскировки, послюнил на языке, отчего язык стал синим, как небеса после грозы, и написал  первое, что пришло в голову:
 
А пришло, собствено говоря, вот что. К нам пришло воспоминание.
 
Нашей дорогой редакции неожиданно вспомнилось, как ее однажды скопом, в один момент разлюбили сразу три барышни. ( Почему сразу три, а не по одной последовательно - объяснять не стану.. Вы умные, сами догадались)
 
Вощем три прекрасных девы в тот день ополопупели ей богу. Я, конечно, ополопупел тоже, потому что привык жить в любви и гармонии с человечеством. Привык к тому, что всегда могу положиться на некоторых - ну там облизать друг друга синими языками к примеру, промакнуть махровым полотенцем слезы когда они есть, наполнить лепестками душу и вообще... ну вы понимаете о чём я?
 
А тем троим это оказалось не нужно. Они познакомились друг с другом и стали дружить против нас. А на носу как раз были праздники, и всем полагалось пить водку, жарить шашлыки и ругатца матом, но сил для игр и роста у нашей дорогой редакции ввиду стресса и последовавшего за ним дистресса ну вообще никаких не осталось. Ниче не было мило. И лишь коты Шредингера одиноко ссали в тапки нашей души по углам.
 
По этому поводу мы решили срочно забухать. Всей редакцией, включая женщин и детей. И что было хуже всего - нам было на всех насрать, даже на женщин и детей. В этой стране любят пьяных. Легкая добыча. Свежатинка. И нас это не еб*ало, мы сами хотели срочно всех выебать. Хотели и могли. И, одновременно, мы были относительно респектабельным гражданином - негодяем и пакостником, наверное, но, конечно же, не опасным. Иными словами выебать - да, а просто навалять люлей - не очень, хотя еще с молока матери знали, что ленивый философ должен относится к миру так, словно остальные вещи-в-себе с глазами, встречающиеся на его жизненном пути, хотят его убить. Поэтому тогда и сейчас мы общаемся с миром как с телевизором. Если нам кажется, что с ним что-то не в порядке, мы берем самый большой ботинок с толстой подошвой и с размаху хреначим его между глаз.
 
Чтобы не уйти в штопор, мы решили бухать не дома, а в заведении, что напротив центрального гастронома, где я и нахлебался вина и иссморкал все салфетки. В полном одиночестве.
 
Официантки, милые девушки, видели, что у нас налицо душевное расстройство, а так же излишний вес  (132 килограмма, супротив 127 в прошлом месяце), большие зубы, недавленные прыщи, обильные месячные и лысина, поэтому каждую бутылку тактично несли по два часа, а счет - три.
 
За что я им, сукам, не оставил чаевых и наплевал в тарелочку с чеком.
 
Только это всё мелочи. Уж кому как не мне в этом разбираться...
 
Миру мир всем. не злоупотребляйте