Душевная травма...

Тонкой струйкой катится по небритой щеке слезинка. Митрофан сидит на пепелище. Сегодня ночью он все потерял. Его дом загорелся словно спичка. Даже скотину он спасти не успел. Пока искал документы, и будил супругу. Огонь перешёл и на сарай. А так как живут они одни в деревне. То и помочь некому. Раньше их населенный пункт зажиточным считался. А потом перестройка. И кто мог уехали в город. А старики ушли к Богу на поклон. Вот и остались они одни. Дети, давно в город звали. А они все никак. Нам жить то осталось два понедельника. А вы в город завете. Нечего нам делать там. Здесь скотина у нас: две буренки и десяток куриц. Так что яица и молоко своё. А там что делать будем?? По музеям что ли ходить? Да на лавке с беззубыми старухами сплетни собирать. Не хотим. Лучше вы к нам почаще приезжайте. Да внуков привозите. Вот мы рады будем. Дни у них шли как всегда. Утро коров подоить да скотину накормить. Потом если лето то огород. А если зима то на лыжах прокатиться. Да телевизор смотреть. Вот и все дела наши. И мы довольны. Кстати летом ещё Митрофан на рыбалку ходит. Речка у них небольшая, но рыбы там, хоть руками лови. Так что не жизнь, а сказка. В эту ночь, хозяева поздно уснули. Говорили обо всём. Вспоминали молодые годы. А под утро их дом загорелся. Короткое замыкание. Давно Митрофан хотел сменить её. Но как всегда откладывал на потом. И вот он проснулся, от едкого дыма. Он заполнил уже весь дом. Кое-как добудился, он свою любимую. Быстро собрав все нужные вещи. Они быстро выпрыгнули в окно. Так как вход в дом, уже был охвачен огнем. И хода там не было. Когда, немного придя в себя. Митрофан начал тушить огонь. Хорошо, рядом колонка. А его любимая, лежала на земле. Приходя в себя. Ведь у нее слабое сердце. Видя что, с ней что-то неладное. Он вызвал скорую помощь. Пока она ехала. Его любимая, отдала Богу душу. Горько он горевал. Не знал куда себя деть. Хотелось взять верёвку и на первом сучке повиснуть. Нет больше жизни. Но мысль о детях и внуках его привела в себя. Две потери, это много. Дети как узнали про горе. Сразу приехали к нему. Хотели к себе забрать. Да не поехал он. Жить то можно в любом доме, ибо открытые они. Никому не нужные. Пусть разваленные, но крыша есть. А мне другого и не надо. Он каждый божий день сидит на своем пепелище. Никак не может поверить, что в тот злополучный день. Он все потерял. И от этой мысли, тихонько катится слеза по небритой щеке...