Её величество, Скрипка!

    Я вышел из бара, где немного выпил и побрёл по улицам в сквернейшем настроении. Мне не везло ни в личной жизни, ни в работе, ни... А, чего уж там.

    Уже стемнело. Казалось, что время замедлилось, всё вокруг стало чернее чем обычно в сумерках. Раздражение вкупе с опьянением, придавали вещам другой смысл с оттенком негативности: светящиеся окна в старых домах казались счастливыми, потому что за ними жили счастливые семьи, даже люди, встречающиеся по пути, вызывали только зависть от того, что у них, наверное, все хорошо и гладко на душе. Мне словно подвесили к ногам пудовые гири, тяжесть во всём теле взывала к каким-то каторжным мыслям, будто я совершил преступление века. Хотелось провалиться под землю, чтобы люди не сканировали меня и не видели моего упавшего в грязь душевного состояния.

    Улицы перетекали одна в другую, мимо мелькали дома, каждый со своей неповторимой внешностью: готические башенки, арки, балюстрады, эркеры, колонны, барельефы сменяли друг друга в калейдоскопе архитектурной красоты. Но я брёл, как с повязкой на лице, и ничего не замечал ничего вокруг хорошего, хотя ходил здесь много раз.
    А плохое, почему-то заметил сразу: портрет мужчины с дьявольской внешностью. Под ним написано было «Паганини». Да он как чёрт! Глаза горели углём, большой горбонос крючком, худющий облик, просто вылитый колдун. Говорят, что он отдал душу самому дьяволу в обмен на свои талантливые произведения.
От такой встречи алкоголь выветрился, оставив после себя лишь головную боль. Как всегда, на его место пришло одиночество. Я чувствовал себя ужасно слабым, брошенным на тёмной улице, из которой понемногу утекал свет, настроение и даже кислород. Я стал тяжело дышать…

    Вдруг меня окликнули знакомые незнакомым голосом:
- Привет, Сергей. Пойдем с нами, есть лишний билетик на концерт скрипачей, дочка не смогла пойти.
Я посмотрел на чёрную афишу, затем на друзей и молвил:
- И вы идёте на Скрипача от Дьявола?
- Да, там будут одни скрипки солировать с оркестром и без вокала…
- Без вокала? Уверен, скукотище!
- Не понравится, встанешь и уйдешь. Пойдем, дружище, за компанию.

    Я согласился: всё равно куда-то надо девать время, которое лечит.
Играли виртуозы из филармонии. Сразу взорвали зал бешенным темпом. Исполняли «Шторм» и «Чардаш». Царица скрипка то космическим звучанием улетала в небеса, то попискивая, снова просилась обратно на землю. Звуки, которые виртуоз извлекал из скрипки, завораживали и уносили в раздумья. Кардиограмма инструмента зашкаливала.
Струны — это душа скрипки, они похожи на нервы, сердце, тело. Она может заставить их тебе служить, когда внутри всё пусто, всё сгорело, но только звуки говорят: «Иди!». Нервы мои натянуты с силой струны, а прочности в них не больше, чем в паутине.

    У скрипки 4 струны, без одной из них она не будет красиво звучать. У человека в душе есть множество «струн». Есть люди, которые ведут себя мягко, терпят и прощают все, а есть такие, которые ведут себя по-разному в зависимости от обстоятельств, что не прощают даже малейших ошибок.
    Скрипка по форме и содержанию совсем другое дело. Нежная форма инструмента, часто сравнивается с линиями женского тела, и тембр, очень похожий то на человеческий голос, то на пение лесных птиц.
    Два часа скрипка полностью владела моими эмоциями и сознанием: она пела и плакала, заставляла то мучительно-призывно страдать, и тут же следом радоваться, то рвала сердце на части, затем собирала его и наполняла каким-то лёгким гелием, от чего хотелось взлететь над всей земной суетой.

    Любовь очень похожа на скрипку. Скрипка вернула мне любовь к жизни.
После концерта я был уже другой. Произошла волшебная терапия красотой, гармонией звуков и ритма. Хотелось самому творить, удивлять. Душа летала. Снова отчетливо захотелось жить, но на другой волне, поднятой изящным инструментом волшебного звучания.
    Спасибо Вам, Ваше Величество!

       (Фрагмент из будущей повести "Жизнь по правилам и без...")