Учеба в мореходке Глава 6

               
За нарушения дисциплины нас наказывали и порой довольно строго.

Анатолий Гридчин, любитель поэзии, весельчак и шутник как-то опоздал из увольнения на четыре минуты, зашел в дежурную комнату, а там два офицера сидят и смеются. Один из них, дежурный офицер, спрашивает:

- Товарищ курсант, почему вы опоздали?

Анатолий решил поддержать веселое настроение офицеров и доложил:

- Товарищ капитан третьего ранга, шел против ветра.

Дежурному офицеру эта шутка не понравилась:

- Ваша фамилия?

- Курсант Гридчин.

- Курсант Гридчин, за опоздание из увольнения я вам объявляю три наряда вне очереди, завтра утром на построении доложите командиру роты.

Один из курсантов, который на первых порах старался показать свою значимость и, гордясь третьим разрядом по боксу, на деле оказался несобранным и часто получал внеочередные наряды, практически сутки через сутки, редко бывая на занятиях. В итоге к весне его отчислили за недисциплинированность и неуспеваемость.

Михаилу Чулкову выходцу, кажется, с Камчатки при поступлении в училище было двадцать четыре года. Он был физически развит с накачанной мускулатурой. Главный его конек – гимнастика. Он иногда показывал гимнастические упражнения, выполняя их на полу. Своим телом он мог владеть безупречно, вызывая восторг. Чувствуя свое превосходство в физическом развитии, он вел себя несколько высокомерно.

На втором курсе некоторые курсанты стали замечать пропажу учебников. Вскоре пропавшие учебники нашли в тумбочке Чулкова. Это стало известно руководству, и воришка был отчислен из училища. Уходил он из помещения, помню, днем. Некоторые ребята хотели его поколотить, но вовремя удержались. Но унизить унизили.

Машинкой для стрижки простригли ему на голове крест, волосы у него были богатые, сверху насыпали зубного порошка, сверху нахлобучили шапку и проводили из помещения. Но злость выместили не из-за воровства учебников, а из-за его высокомерия.

Не избежал взысканий и я. Наряд вне очереди я получил зимой на первом курсе. Не помню за что, но помню как. Утром на построении командир роты Михаил Емельянов объявил:

- Курсанту Чугай выйти из строя.

Я сделал два шага вперед и, повернувшись лицом к строю, замер в позе «смирно».

- Товарищи курсанты, перед Вами жертва аборта (это выражение он часто повторял на первом курсе перед объявлением взыскания).

Далее он объяснил мое прегрешение, завершив словами приказа:

- Курсанту Чугай объявить наряд вне очереди.

Но это не помешало мне к концу учебного года попасть на доску почета училища.
Но самый большой грех со мной приключился на третьем курсе.

Я был дежурным по роте. Моя смена была с двенадцати до шестнадцати часов. Рота была на обеде, а я как дежурный должен был стоять у тумбочки возле входной в помещение двери. В тумбочке хранилась документация роты, в том числе и журнал увольнений.

Четыре часа стоять утомительно, и, учитывая, что все училище на обеде, я позволил себе вольность и стал ходить по коридору туда – сюда, а это метров десять. И в очередной раз, когда я развернулся для следования к тумбочке, я заметил, как из входной двери выходит офицер и снаружи ее закрывает. Я метнулся к тумбочке, открыл ее, а там пусто, документации роты нет. Это нонсенс.
 
Я бегом за офицером, догоняю его уже в дежурной комнате общежития:

- Товарищ майор, я дежурный по роте технологов, Вы взяли в тумбочке документацию роты. Верните пожалуйста.

Он побагровел от гнева:

- Как Вы смеете меня обвинять в воровстве документации? Ваше место дежурного находиться в роте, шагом марш на место.

После обеда, как только комроты Михаил Емельянов появился в роте, я доложил о происшествии, но он уже знал об этом, и высказал мне все, что он мог высказать в тот момент.

На второй день на утреннем построении он поставил меня перед строем и сообщил всем, что во время моего безответственного дежурства выкрали документацию роты, добавив при этом, что если к восемнадцати часам субботы не найдется журнал увольнений, то никто в увольнение не пойдет, пообещав при этом строго наказать меня.

До субботы оставалось еще два дня, которые показались мне вечностью, все были обозлены на меня. Хотя мне и было ясно, кто взял документацию из тумбочки. И только минут за пятнадцать до увольнения обстановка разрядилась, и все пошли в увольнение.

А меня Михаил Емельянов не наказал, видимо счел достаточным, что поволновал меня и подержал в напряжении.

                Продолжение следует:   http://proza.ru/2023/06/11/1001