Превратности любви

 Михаил шёл в деревню к Маше,он давно хотел поговорить с ней об их будущем, но все никак не мог набраться смелости.По дороге в тайге он издали заметил местного егеря Николая Петровича, его знали все, и люди и звери. "Значит Маша дома одна", - подумал Михаил. Она и правда была в саду, прилегавшему к их дому.По сравнению с его жилищем, скрывавшимся в зарослях тайги это были настоящие хоромы.Но он надеялся, что Маша все-таки согласится пойти к нему жить. Ведь недаром же говорят, что с милым и в шалаше рай.Он слегка толкнул калитку, которая выходила прямо в лес,Маша радостно поднялась и пошла к нему навстречу.Лежавший до этого у её ног сенбернар, увидев Михаила, предпочёл не облаивать его, а на всякий случай предусмотрительно ретироваться в будку.
" Маша,-прямо сказал он,-Может тебе стоит перебраться жить ко мне? Ведь у нас скоро появятся дети, я все хорошо подготовил, да и вообще, ты уже взрослая, не будешь же ты все время жить с отцом, пора становится самостоятельной." Маша на секундочку задумалась, а затем возразила:" А как же папа? Он ведь практически один растил меня, поил молоком и  из соски, договаривался с соседкой, у которой была корова, чтобы она всегда оставляла нам молоко. Я не могу быть столь неблагадарной и бросить его. Предетавляешь, как он обрадуется внукам.Может лучше тебе прийти к нам жить? "
- Маша, как ты себе это представляешь? Вашим соседям наверняка это не понравится, они будут бояться меня, вон даже ваш пёс меня недолюбливает."
 - А ты что живёшь для соседей, а не для себя.Ведь ты же не у них в доме будешь жить.
 Разговор явно не получался,Михаил понял, что ему не удастся уговорить привыкшую к комфортной жизни Машу уйти к нему. Он смирился с этим  и отправился к себе домой один.
 Михаил долго не видел Машу, пролетела осень, прошла зима и только по весне он надумал отправиться к её дому.В саду на скамейке сидел Николай Петрович и держал на коленях двух хорошеньких, доверчиво жавшихся к нему медвежат.У его ног счастливая и довольная жизнью лежала Маша.Михаил не стал разрушать эту идиллию и молча отправился в свою берлогу.