Я буду ждать на темной стороне. Книга 3. Глава 43

— Я все понимаю, звонки клиентам — вещь важная, — негодовал Терехов, осаживая чересчур активную предпринимательскую возню Новаковского. — Но почему большую их часть тебе надо совершать конкретно с моего телефона, я так и не понял. 

Ничего ему не объяснив, точнее не посчитав нужным вообще ставить его в известность о своих будущих бизнес-проэктах, Егор тотчас бросался к нему и выхватывая у него из рук трубку, начал в спешке объяснятся с покупателем, называя ему вид услуги и сколько это будет стоить. Оставшись стоять в стороне, Терехов лишь разводил руками в ответ, глядя на одногруппника как на сумасшедшего.

Проиграв на последнем соревновании бой в спарринге с бойцом, имевшего черный пояс, Терехов приехал со сборов злым как собака. И до сих пор переживая из-за собственного проигрыша, (где с его данными не могло быть иначе), он крайне болезненно реагировал на бизнес-деятельность одногруппника, которому имел неосторожность разрешить пользоваться не только своим телефоном, но и раздавать его номер потенциальным клиентам.

Стараясь особо не светить данными, чтобы на него не могла выйти налоговая, в объявлениях Новаковский всегда указывал номера телефонов Зонтинова и старосты. Поначалу, как только студенты и школьники узнавали о таких услугах, этих звонков было немного, и они с Зонтиновым вполне успевали их обрабатывать, уделяя по мере возможностей каждому из них основную часть своего свободного времени.

Немного позже частота этих звонков выросла настолько, что чувствуя нехватку времени и энергии для их обработки, Новаковский был вынужден привлечь к деятельности и своего брата с Харитоном, пообещав делить будущую выручку на четверых. Нагрузка была такой, что в  те дни им с Зонтиновым приходилось спать по три, а то и по четыре часа в день, чтобы успеть приготовить все задания, а это отнюдь не располагало к хорошему настроению на протяжении следующих суток. Впрочем, однажды Егор до такой степени побил собственный рекорд в плане невысыпаемости, что насыпав как-то с утра в свою чашку сухой заварки, чтобы выпить чаю, он так и уселся за стол, ожидая, когда заварится чай, не соизволив даже предварительно залить её сверху кипятком. Так что если бы не Алекс, завалившийся тогда на кухню, чтобы сообщить ему о своем окончательном переезде к Матильде, Егор просидел бы там до самого вечера в надежде на чудо.

Дело усугубилось, когда Зонтинов однажды поставил ребят перед фактом, заявив о своей готовности ехать на олимпиаду, так что оставшись со своими проблемами наедине, парни крутились как белка в колесе, выполняя лишь самый минимум задач, так как написанием всех рефератов и курсовых для заказчиков занимался, в основном, сам Зонтинов. И не в состоянии толком сделать ни одной из предложенных работ, Новаковский выкручивался как мог, кормя клиентов «завтраками» и вынуждая Алекса выполнять самые примитивные и несложные рефераты для школоты седьмых и  восьмых классов. По крайней мере, в таком режиме ему надо было продержаться хотя бы одну неделю до возвращения Зонтинова, а там дело должно было снова пойти на лад.

Правда, самого Зонтинова ждал потом такой ворох накопившихся работ, что для её выполнения ему пришлось бы работать ударными темпами сутки напролет, забив при этом на собственную учебу и повседневные дела, чего делать на выпускном курсе университета было категорически нельзя.

Исходя из данного факта, перспективы светили ему далеко небезоблачные, но если Новаковский был убежден в этом на все сто процентов, то сам Зонтинов подобную тематику старался лишний раз не затрагивать, уделяя больше внимания подготовке к олимпиаде. Так что оставшись, в конце концов, с накопленными проблемами наедине, Егор бегал теперь повсюду с двумя, а то и с тремя телефонами одновременно, утрясая дела с клиентами, и даже специально отпрашиваясь у преподавателей посреди занятий, если на телефон поступал звонок от очень важного клиента. Отчего, конечно, были не в восторге ни сами преподаватели, ни Терехов, на чей телефон как раз и звонили больше всего, вследствие чего Новаковскому частенько приходилось одалживать у него «аппарат» для проведения дальнейших консультаций.

— Даже не знаю, что мне теперь делать, — встряхнувшись, провел Новаковский ладонью по своей взъерошенной челке, имитируя усталость от бурных будней. — Пустить  рефераты по приемлемой цене я уже не могу, потому что нет Зонтинова, который бы их мне делал, но и полностью вычеркнуть эту услугу из общего списка предоставленных услуг я тоже не могу, поскольку они уже указаны в наших объявлениях. Тогда бы мне пришлось перепечатывать их заново. И что мне тогда делать? Как поступить? Может, хоть ты подскажешь мне ход решения? Есть ли у тебя какие-либо соображения на этот счет?
 
Многозначительно подмигнув приятелю, Харитон лишь развел руками в ответ. У него было столько же вариантов действий, как и у самого Новаковского, если не меньше, но поразмыслив над чем-то какое-то время, он все же поделился с ним своим мнением относительно выхода из создавшегося положения, не боясь, что одногруппник и его нынешний «босс» в одном лице забракует его идею, отбросив её прочь как недостойную внимания.

— Ты мог бы сдавать их первокурсникам, — отозвался Харитон спустя время, вертя шариковую ручку в руках, — но неизвестно, как пойдут. Либо пустить оставшийся материал на рефераты по двенадцать страниц для школьников. А лучше придержать их до начала сессии, а потом продать старшекурсникам втридорога, когда народ будет морально готов к сдаче экзаменов. В противном случае тебе придется прикрыть свое «агентство» и опять пойти работать «на дядю».

Посчитав его мысль вполне здравой, Егор погрузился в свои размышления, и, вспоминая, сколько курьезных ситуаций ему пришлось пережить, прежде чем ему удалось наладить коммуникации с клиентами и завоевать их доверия, он прекрасно осознавал, как близок был именно к такому повороту событий. Особенно запомнился ему конфликт с одним типом, который забредя к ним в «офис» по объявлению, назвал его предприятие «шарагой».

«Ну, у вас тут, ребята, и контора! Остап Бендер отдыхает...», — такими были его слова перед уходом.

И не соизволив даже воспользоваться их услугами, парень убрался восвояси, зарекаясь когда-либо ещё переступать порог этого «офиса». Так что неоднократно вспоминая тот день, Егор не переставал удивляться тому, как вообще он тогда не высказал этому типу в лицо все, что о нем думал после такого отношения. Благо, рядом находился Зонтинов, чьи дипломатичные способности по улаживанию любого конфликта были им только на руку. Так что если бы не его вмешательство, Егор выбросил бы придирчивого клиента через окно только за одну попытку раскритиковать в пух и прах его «детище». 

Продолжая дальше дискутировать на эту тему с Балануцей, в итоге он решил отказаться от курсовых, сделав акцент на рефератах, вся ответственность за выполнение которых лежала на плечах Зонтинова. Помимо этого он ещё решал за денежное вознаграждение задачи всякой школоте, запустив после сотрудничества с Новаковским дополнительное репетиторство. И заметив как-то, что одногруппник почти вдвое сбивает цены за курсовые, не ставя самого его об этом в известность, устав терпеть подобный произвол, Егор устроил ему хорошую выволочку, порицая того за самоуправство, благодаря которому их «предприятие» работало в убыток.
А ведь он мечтал как можно скорее сколотить нормальный капитал, чтобы вернуть остаток долга Лисову и что-то оставить себе. Для этого им следовало драть с клиентов по полной, в противном случае оба рисковали вернуться к наемному труду, о чем для Новаковского, пережившего рабовладельческий строй на фирме Марка Исааковича, не могло быть и речи.

Он сам хотел всем заправлять, понимая все риски ведения бизнеса в своих интересах, включая проблемы, которые могли возникнуть у него в дальнейшем с налоговой, ежели его деятельность действительно приобретет размах, и постоянные клиенты будут приносить ему хороший доход. Но пока Зонтинов отсутствовал, защищая честь их университета на олимпиаде, ему приходилось просто общаться с клиентами, договариваясь о времени для выполнения той или иной работы, которую он был рад свалить на одногруппника, забирая себе в карман большую часть выручки от предоставленных услуг. И обладая неплохой памятью на имена и числа, не в состоянии больше запомнить ничего другого в своих клиентах, Новаковский отмечал их звонки в своем блокноте, стараясь не проворонить ни одного задания. Ведь чем больше людей обращалось к ним в контору, тем больший доход они могли принести в случае должного выполнения Зонтиновым накопившихся заданий. И словно стараясь заранее припугнуть одногруппника светившей ему перспективой оказаться в рядах низко квалифицированных рабочих, если его бизнес прогорит, забредя на портал неофициальных вакансий работодателей, выбирая из них самые забавные и смешные, Харитон цитировал их тексты Новаковскому, высмеивая его реакцию на них.

— Погляди-ка, что я нашел, Егор! — прыснув со смеху, кивнул он, заходя на сайт. – Должность называется «Дегустатор водки», а вот, кстати, и сам текст… Ты только послушай, что пишут про вакансию! «Нужен неподдающийся опьянению здоровый молодой человек на дегустацию водки. Обязанности: дегустировать пять-семь разных сортов спиртного в час. Требования: крепкое здоровье, физическая выносливость и т.д. НЕ БОРЗЫЙ».

Последнее было специально напечатано крупными буквами, чтобы конкретно это качество будущего кандидата бросалось в глаза. Из чего можно было сделать вывод, что предыдущие искатели работ в своем желании попытать удачу не проходили собеседование именно по этой причине, раньше времени проявив свой настоящий характер, когда надо было держаться ниже травы и тише воды, делая все так, как прикажет начальство. Несложно было догадаться, какого ранга контингент пробовался на данную должность, проваливая предыдущие собеседования на должности охранников ларька и водителей грузового транспорта.

— Ну, последнее — точно не про меня, — скептически усмехнулся Егор, подтрунивая над смелым заявлением одногруппника, — поэтому с такой работой мне вряд ли повезет.

Он успел испытать свое психоэмоциональное здоровье на прочность ещё в застенках предприятия Марка Исааковича, испортив ему отношения с самым маститым покупателем, так что пробовать проходить что-то подобное во второй раз Егору уже не хотелось, пока Харитону не попался на глаза текст вакансии охранника, об условиях работы которого ничего не было сказано в объявлении вообще, отчего сложно было себе представить, что следовало охранять при столь маленькой зарплате, указанной работодателем в боковой графе объявления.

— Ну, вот пусть бы и расписали условия работы как следует! — вознегодовал Егор, проигнорировав замечание преподавателя, которому мешал своей болтовней. — Может эти десять суток в месяц, указанных там, мне придется бродить ночами по территориии, на которой дырок в заборе больше, чем самого забора.

— Что да, то да, — кивая в ответ, согласился с ним Балануца, вновь возвращаясь к сайту. — Но зарплата все равно кажется мне недостойно маленькой для такого размаха работ.

— Ну, да, похлебка для цепной собаки будет стоить куда дороже тех денег, что предлагают кандидату за такую работу. Так для собаки хоть цепь с ошейник прилагается... — Егор хотел было добавить к своей речи что-то ещё, однако тут же перехватив угрожающий взгляд преподавателя, мигом уткнулся в книгу, сделав вид, будто сегодняшняя лекция была ему действительно интересной, и он только что не летал мысленно за пределами аудитории, размышляя о собственном будущем, пока не поймал себя на мысли, что думает,  в общем-то, не о работе, а об Эрике, которая с некоторых пор перестала приходить к ним университет, ранее часто навещая Лисова.

По крайней мере, после последней их встречи, когда он соизволил привести её пьяного отца к ним домой, Егор больше её не видел. И не зная, что с ней могло случиться и где она была сейчас, его удручал тот факт, что он не знал, к кому следовало обратиться за помощью, пытаясь получить ответы на свои вопросы.

Конечно, он мог навести о ней справки у Лисова, но вспоминая каждый раз при виде этого одногруппника о своем долге, желание выяснить у того хотя бы крупицу информацию об Эрике резко пропадало. И приблизительно представляя, что тот мог бы ему ответить по такому случаю, Егор предпочитал на эту тему с ним не заводиться, дабы не портить свои отношения с ним ещё больше. Таким образом, долго и нудно размышляя о том, что конкретно могло причиной такого поведения Эрики, и её нежелания видеться со своим бывшим любовником, оставалось только догадываться, строя свои гипотезы на этот счет.   

Иногда ему казалось, что причиной был он сам, соизволив вмешаться туда, что его не касалось. Но больше всего Егор склонялся к мысли, что накануне она просто поссорилась с Лисовым из-за третьего человека. По этой причине их отношения вконец испортились и они прекратили общение. Так что не было ничего удивительного в том, что она перестала посещать их универ, поджидая после занятий Лисова в холле, ловя на себе завистливые взгляды девушек и плотоядные — парней. Ему даже приснился как-то сон, что если бы не Лисов, они с Эрикой были бы самой прекрасной парой на свете.

Да, как легко влюбляться до безумия, а потом разочароваться в человеке, узнав о нем впоследствии не самые приятные вещи. Егор не хотел загадывать наперед, что будет дальше, мечтая об одном. Он хотел поскорее закончить учебу, получить диплом и начать свою жизнь с чистого листа. Но уже без этой самоуверенной выскочки. Девушки, которая наверняка считает его влюбленным дураком, чьи чувства ничего не стоят.

Ничего, скоро наступят времена защиты дипломных работ, она обязательно придет посмотреть на выступление Лисова, (уж в чем-чем, а таком раскладе событий Егор не сомневался), и тогда он подойдет к ней и выскажет ей в лицо все, что думает о ней, ничего не утаивая. И плевать, как она отреагирует на его заявление. А ведь сколько радости он получал ранее от созерцания её вживую, дорожа каждой секундой, проведенной с ней, и оказываясь при этом в самых нелепых условиях, всегда улыбался ей в ответ, слушая, как она порой расспрашивала его об аудиториях, где у них проходили занятия, чтобы вовремя пресечься с Лисовым. И какой коварной в итоге она оказалась, закрыв дверь прямо перед его носом, когда он приволок к ней домой её отца.

Знай он, что его встретят именно так, оставил бы этого губернатора в канаве, не став тратить на него свое время и деньги. Вот какой оказалась её благодарность! В лицо улыбается, а за спиной — втаптывает чужие чувства в грязь. И все ей сходит с рук! Она была ничем не лучше своего хитрого любовника, а во многом даже хуже его. Лицемерка, которая «смеется» над его, Новаковского, привязанностью к ней, а он...

Он влюбился в неё по уши и уже начинает понемногу сходить с ума, идеализируя её образ до невозможности. Вот только на его чувства ей, похоже, и вправду наплевать, в чем он убедился  окончательно, так и не поговорив с ней в тот злосчастный вечер. А все потому, что она держалась тогда с ним так, будто делала ему одолжение. Ни намека на радость, ни малейшей попытки поблагодарить его за найденного отца, которого они с матерью могли и не дождаться в тот зимний вечер, попади тот в серьёзную передрягу. Вот так и помогай после этого людям! Новаковский просто исходил на гнев, снова и снова прокручивая в голове эти кадры. 

«Чтобы ей жизнь медом не казалась, я буду её теперь игнорировать, — задержавшись как-то после занятий на кафедре у своего куратора по дипломному проекту, Новаковский поделился своими переживаниями с Драгомарецким. — Так что когда она в следующий раз придет его навестить, я постараюсь не попасть ей на глаза, хотя от моего равнодушия ей наверное не будет ни холодно, ни жарко. Даже наоборот, вздохнет с облегчением, решив, что избавилась наконец от пристального внимания навязчивого поклонника». 

«Егор, ну, она же модель, — поделился с ним своими мыслями Драгомарецкий, который был уверен, что тот уже давно завязал со своей бесперспективной привязанностью к данной особе, а оно вот как все получилось, — значит привыкла чувствовать на себе поедающие взгляды поклонников, быть всегда в центре внимания, а тут одного взгляда не досчиталась. Как быть?! Хотя… Мой тебе совет, Егор: просто забей на неё и переключись на других девушек. Посмотри, сколько их вокруг тебя вьется, а тебе будто все равно. Сдалась тебе девка Лисова, тем более он её  на днях послал! Во всяком случае что-то подобное я слышал от Евангелины, а она вряд ли станет врать. Это совсем не в её стиле. Так что даже если тебе захочется к ней приблизиться, будучи до сих пор влюбленным в неё, не лишним будет найти ответ...»

Договорить ему помешало появление на горизонте декана, который буркнув парням что-то под нос в качестве приветствия, отправился себе дальше, тут же забыв об их существовании. Так что не до конца уразумев, на что намекает Драгомарецкий, настаивая на расставании с Эрикой, Егор был уверен, что тот хотел подсказать ему дождаться более подходящих условий для подката к этой девушке. Тем более все могло свершиться, если информация о её ссоре с Лисовым и вправду окажется правдой.

Конечно, нельзя было надеяться, что она адекватно воспримет его попытку к дальнейшему с ней знакомству. Стало быть, к этому событию ему следовало подготовиться заранее. Причем неплохо было поспрашивать самого Лисова относительно её предпочтений и жизненных приоритетов, чтобы получив возможность как-то заранее перестраховаться и прикрыть свои уязвимые места, предпочитая закрывать глаза на финансовое состояние и принадлежность практически к двум разным мирам.

Как будто подобные вещи могли повлиять на ход их дальнейшего взаимодействия. И то, что у Эрики на данный момент не было партнера, для него значило только одно, что она была готова броситься в объятия первого встречного, наплевав на его статус и уровень интеллекта. И по несколько раз в день прокручивая в голове мысли своего повторного с ней свидания, представляя себе во всех подробностях, где именно и когда они встретятся, Егор не понимал, сколь наивными были его суждения, не имевшие никакого отношения к реальной жизни. И не было никого рядом, кто мог бы указать ему на эту ошибку, словно заранее предостерегая от нового разочарования и новых ошибок, которые могли бы его постигнуть, сделав из него некое подобие циника. 

Книга 3. Глава 44

http://proza.ru/2023/06/13/1011