Рождение мстителя

— Так она что у тебя, целиковая такая? — поинтересовался мой недавний шапочный приятель Гейтир, присмотревшись к моему новому одеянию после того, как очередной бочонок пива на пиру показал своё дно, а его слуги замешкались с выбиванием пробки из нового.

— А то! — гордо выпятил вперёд свою широкую грудь я. — Сам, своими руками себе добыл!

Туника, выкроенная из шкуры одного, зато поистине гигантского волка, наконец-то обратила на себя должное внимание собравшихся. Три пары завистливых глаз сразу уперли на меня свои явно приценивавшиеся взоры, а воздух наполнился утробным ворчанием.

— Кажется, я что-то об этом слышал, сорока на хвосте принесла, — с усмешкой поспешил заметить пришедший в себя Сурт, крайне не любивший, когда кто-то другой оказывался в центре внимания окружающих. — Ходит тут по земле весьма странный слух о том, что в дельце была замешан не только ты, но и ещё одна глупыш…

— Враньё! — отрезал я и поневоле покраснел. — Просто этот негодяй охамел настолько, что посмел заявиться на мои земли. Я его предупреждал? Предупреждал. Уговор о разделе территорий между нами был? Был. А коли у него весной крышу снесло, и он решил порезвиться за мой счёт, то по грехам нахалу и мука. Всё справедливо!

— Земли? — удивилась Симуль, единственная особа женского пола за нашим столом. — Ну, год назад я, кажется, проезжала по какой-то глуши, с одного из холмов которой открывался вид на полуразрушенный замок. Ты ещё скажи, что каждая комната в нём от золота ломится, и что на тебя работают тысячи твоих подданных.

— И скажу! — в запале воскликнул я, ударив свой кружкой по столу. — Я ничем не хуже вас. А то и намного круче!

Гейтир громоподобно захохотал, тут же поддержанный Суртом. Они оба нагло показывали на меня своими указательными перстами, топали ногами так, что подпрыгивал наш стол, и так сильно хлопали себя ладонями по коленам, что казалось, будто играет марш целая рота барабанщиков.

— Насчёт храбрости и бесшабашности, мы даже не поспорим, — пренебрежительно отмахнулся от меня Гейтир. — Но… ты даже себя не можешь прокормить, не то что гостей. Твоя нищета — вот та причина, по которой ты и шастаешь по всевозможным пирушкам, хвастаешься на них своей туникой, лакаешь из кружек вино с пивом и жрешь жареную вепрятину под чесночным соусом за чужой, замечу, счет.

— Добыть достойную одежду может каждый, вот только тот, кто был нищебродом, так им и останется на веки вечные, — лукаво присовокупила к сказанному приятелем Симуль. — О, у меня родилась идея! Если мы ровно через год приедем к тебе на пир, ты сможешь нас встретить по-королевски?

— А если смогу? — нагло бросил я в лицо женщине, которой молва приписывала поистине несметные богатства. — Что тогда?

— Тогда, — Симуль на мгновение задумалась и перекинулась взглядами со своими приятелями. — Тогда за праздничным столом во время пира ты будешь торжественно провозглашен величайшим из нас. Устроит ли тебя такой уговор?

— Идёт! — моментально согласился я и тут же ударил по рукам и с Гейтиром, и с Суртом. — Ровно через год, день в день жду вас троих у себя в замке. И приготовьте заранее свои извинения.

От сказанного мне сразу стало легко и весело настолько, что захотелось продолжения пира.

— А ну, лентяи, ещё бочонок, да быстрее, быстрее…

Ночью я проснулся от того, что меня бесцеремонно обливали прохладной водой. Сначала мне даже захотелось растерзать того наглеца, который посмел так поступить со мной и вскочил на ноги, готовясь к драке. Но, открыв глаза, я убедился, что надо мной издевается само Небо, ниспослав на меня свой отрезвляющий ливень. Вот почему я сначала даже не озаботился поиском укрытия, а схватился за голову. Что же я наговорил-то вчера спьяну? Вот дурак-то!

Да, да и ещё раз да! Ведь правы они, сволочи! Я — самый настоящий нищий! Голые камни замка — последнее, что у меня осталось. Есть ещё домик на самой границе земель, который приносит лишь несколько медяков в год арендной платы. Есть силушка, благодаря которой три месяца в год служу в армии. Тем жалованием я и сыт. Вот кто меня за язык дернул? Что же теперь делать, что делать?

Выпить! И чем скорее, тем лучше, поскольку голова все еще трещала. Осмотревшись по сторонам, я сообразил, что из замка меня вывезли на телеге и без всяких церемоний сбросили с неё на перекрестке дорог, прямо у указателя. О, трактир! При свете Луны я различил на нём надпись. Пошарив в своих карманах, я к радости обнаружил пару серебряных монеток. Значит, пока живём!

Трактир был, как трактир. Грубо сбитые скамейки, чуть лучше сделанные столы, лучины и свечи на них, выпивохи, повара, слуги, разносящие на подносах питье и яства, явный плут, предлагавший желающим метнуть на удачу (и за ставку на кону!) три костяшки в стакане, сидящий в самом темном углу красный от принятого на грудь спиртного настоящий джинн… Джинн? Вот тот, кто мне сейчас так нужен!

Место напротив него было, как не странно, не занято, будто оно ожидало именно меня. Едва я это осознал, как новая мысль полностью завладела моим разумом. Со скоростью пули я устремился к вожделенному столику. Слова сами собой построились в осмысленное обращение.

— Не соблаговолит ли уважаемый восточный гость выслушать скромного французского замковладельца? — спросил его я, опасаясь, что джинн сейчас растает в воздухе, как и положено пьяному видению. — Ну и помочь ему в исполнении его нескромных желаний?

— По воле заточившего меня в сосуде мудрого старца и освободившего молодого дурака, выслушать желание я обязан. А вот исполнение его зависит только от твоего согласия.

— Это как? — спросил я, не веря своим ушам. — Захочу — сбудется, не захочу — нет? Но ведь оно же моё! Как можно не захотеть, чтобы оно исполнилось?

— А ты разве Владелец моей лампы?

— Нет, — честно признался я. — А это имеет значение?

— Конечно, имеет, — утвердительно кивнул джинн. — Либо ты мой господин и я исполняю желания, как слуга, либо… Либо мы — торговцы и совершаем обмен баш на баш. Не бойся, мне жалкие гроши не нужны. Говори дело.

— В общем, оно обстоит так, — обрадовался я, присаживаясь напротив знатока магии. — Хочу, чтобы в течение ближайшего года комнаты моего замка ломились от золота, чтобы тысячи крестьян косили мои луга, растили мою пшеницу и мололи мою муку, а еще хочу, чтобы имя моё внушало страх и уважение всем и каждому. Так, чтобы ни один человек, ни один мой соплеменник не посмел бы бросить мне вызов. Никогда! По силам ли тебе исполнить такое?

— По силам, — усмехнулся джинн, поправив свою чалму. — Вот только у тебя не единственное, а целых три желания.

— Мне что, выбрать одно из них?

— Зачем? Я могу исполнить и все три. Вот только… чтобы замок был полон золота, сегодня же умрёт твой друг. На тебя будут работать тысячи людей, как только ты убьешь того, кто тебя любит. И почитание тебя не исчезнет и в веках, если ты как раба продашь свидетеля своего падения.

Услышав такие расценки, я расхохотался в ответ. Мысль о том, чтобы загнулся от какой-нибудь лихоманки Сурт или Гейтир я нашёл весьма забавной, а любовь… Кто меня сможет полюбить? Симуль? Вот уж от чего точно не заплачу, так это от её смерти!

— Идёт! — согласился на сделку я. — Только доказательства…

В тот же самый миг я очутился в спальне своего замка. Все девять пустых прежде сундука, включая и центральный, в котором помимо пустоты на дне да их пор хранилась помершая от бескормицы мышь, на моих глазах с горкой наполнились золотом. Не обманул меня, значит, нехристь! Хотя бы в этом не обманул! Услышанный крик ужаса заставил меня схватиться за оружие, сбежать по лестнице вниз и поспешить на помощь. Девочка в красной шапочке сидела у конуры Гектора и плакала навзрыд.

— Он умер! — повернула она ко мне свое заплаканное личико. — Еще мгновение назад назад он мне улыбался и даже хвостом пару раз вильнул, но вдруг заскулил, дернул всеми четырьмя лапами и…

Гектор… Я и забыл о нём. Пятнадцать лет мы прожили с ним бок обок. Пятнадцать лет я делился с ним, моим славным псом, своими секретами, доверял ему свои тайны, а последний год и вовсе кормил со своих рук.

Девочка прижалась ко мне. Прижалась, как к тому единственному, кто смог защитить в тот день. Вы правда думаете, что простые лесорубы смогли бы одолеть матерого оборотня? Ха три раза! Да они в обморок грохнулись, все трое. А вот мне победить было по плечу по очень простой причине…

— А вы хороший. Большой, сильный, правда, немного странный, а ещё пирожки с мясом любите, как моя бабушка. Кто на нас посмотрит косо? Да никто! К тому же мы оба небогаты.

Только этого мне не хватало! О, я представляю, как будет гоготать надо мной герцогиня Симуль! Как на меня будут показывать все пальцами через год на пиру… Да какой пир? Чтобы он состоялся, у меня должны быть сотни слуг, а чтобы это исполнилось, необходимо…

— А ещё… ещё я в вас, кажется, влю…

Едва она без дыхания упала на землю, пав от моих рук, как на пустыре зазеленела трава, на целине несколько пар быков начали вспахивать борозды под управлением погонщиков, застучали молотки в неизвестно откуда появившихся кузнях, а на дальнем холме, у реки появилось ещё одно новое здание.

— Вероломство! — заверещала человеческим голосом Красная Шапка убитой девочки. — Как ты посмел поступить так с той, кто тебя так сильно, пусть и по-детски, но искренне любил.

От неожиданности я невольно вздрогнул, опасаясь, что на этот раз я допился до полного изумления. Ведь не каждый же день с тобой говорят чужие головные уборы. И только после продолжительного замешательства я вспомнил, где и когда я слышал этот писклявый голосок.

— Ты, возомнившее себя моей совестью. Чего ты от меня хочешь? — расхохотался я.

— Справедливости! Я ведь сразу заподозрил, что ты такой же оборотень, как и Серый, но смолчал, ибо ты ничего не сделал ей плохого ни полгода, ни месяц, ни даже неделю назад. Да и беседуя с Гектором, я узнал достаточно, чтобы понять, что ты неплохой. Вернее, был неплохим до сего дня. Но ты изменился в худшую сторону, причем в одночасье. Отныне ты…

— Зато теперь, когда я богат, многое стало неважным. Зато всё остальное встало на свои места. За сегодняшним ужином я по праву стану тем, кем должен был стать от рождения, — пообещал я. — И ты мне в этом поможешь!

— Убьёшь?

— Убил бы, — хотел было подтвердить догадку своего собеседника я, но тот же, вспомнив про третье условие договора, переменил свое решение и ответил иначе. — Зачем? Я поступлю с тобой гораздо хуже…

…Пожилой человек изрядно потрудился за этот день. Его дети, все его трое сыновей, должны были прибыть лишь завтра. Громкий стук в дверь, от которого вся хижина заходила ходуном, стал полной неожиданностью. Тот, кого он увидел за дверью, моментально вселил в сердце мельника трепет, почтение и желание исполнить любой приказ.

— Хочешь работать на моей земле? — сурово спросил нежданный гость своего нового вассала. — Купи мешок за пару медяков и глаз с него не спускай с его содержимого!

— Куплю, — вынужденно согласился бедняк, трясясь от страха. — В моём хозяйстве он как раз сгодится.

Той же ночью оплакавший свою любимую маленькую хозяйку Кот выбрался из мешка, выскочил из амбара, стоявшего у мельницы, зло сверкнул своими глазами и мяукнул, направив свою мордочку в небо: Месть! Месть людоеду!