Истории мальтийского дома. ч. 1

- Вы слышали? Старый Хозяин умер.
- Надо же. Не слышала. И давно?
- Да, уж месяца два, упокой Господь его душу.
- Хороший был человек. Дай Бог каждому из нас прожить такую долгую достойную жизнь. Но что же теперь будут с Домом?

Большинство мальтийских домов рыцарских времён снаружи до смешного неказисты. Глухая стена, отсутствие окон (разве что где-то в районе второго-третьего этажа может быть одно), не самая широкая дверь. Улочки, на которых стоят эти дома, настолько узкие, что мне приходится зачастую сворачивать зеркала у машины. Спрашивается, ну, и как в этом жить?

Оказывается – очень даже комфортно, хотя бы потому, что за этими глухими и плотными стенами зачастую скрываются самые настоящие рыцарские сокровища, тенистые сады с журчащими фонтанам, нависающими над ними ажурными балкончиками и галереями, а из какой-нибудь комнаты ведёт хорошо замаскированная лестница в самое что ни на есть настоящее подземелье. И всё это вперемешку со спутниковыми антеннами, кабелями интернет-связи и плазменными панелями в каждом углу. Этакое сочетание средневековой мистики и продуктов современной цивилизации.

Вот и этот дом в центральной части Мальты (сразу же оговорюсь, что публикую все материалы и фотографии с разрешения хозяев, однако, ни адреса, ни фамилии называть полномочий не имею) снаружи не производит совершенно никакого впечатления. Стена как стена, дверь как дверь, выходящая на узкую улочку с традиционно односторонним движением. Ни цветочка, ни кустика у входа – ничего. Мы (гости) даже не сразу сообразили, что прибыли по адресу. Связались с пригласившим: мы вообще туда приехали? -  Да, правильно, вы на месте, сейчас вам откроют. Прошло буквально несколько секунд, и дверь дрогнула. Нас встретил играющий мускулами крепыш: Доктор Ирина?
– Да, это я.
- Проходите, вас ждут.

Трудно описать то состояние удивления, которое испытываешь, впервые оказавшись в таком доме. Стоит сделать буквально несколько шагов через тёмный то ли коридор, то ли прихожую, как ты оказываешься в зелёном цветущем саду поразительных для маленькой Мальты размеров. Пока ты смотришь на скульптуру Девы Марии и слушаешь журчание фонтана, о твою ногу начинает тереться холёный рыжий кот.
- О, смотрите, вас признал наш самый главный член семьи. Это не так часто бывает. Пожалуйста, проходите, смотрите. Мы будем рады, если вас что-то заинтересует.

Надо сказать, что оказалась я в этом доме и случайно, и нет. После ухода в иной мир Хозяина, который долгие годы выступал в роли хранителя семейных реликвий и коллекций, наследники решили продать и дом, и всё, что в нём находится. Увы, это не случайность, а скорее закономерность. Так сейчас на Мальте поступают многие. Случайностью оказалось то, что именно в этот день мы должны были встретиться с добрым знакомым, который, собственно, и занимается организацией подобных аукционов-распродаж. Работы оказалось слишком много, так что пришлось совместить полезное с приятным. Так неслучайность происходящего наложилась на случайность нашего здесь появления.

Что можно сказать о доме. Построенный в начале ХVI века семейным предком, имевшим отношение к Мальтийскому ордену, он был сооружён с соблюдением всех необходимых тогда требований, то есть обладал способностью выдержать длительную осаду и вести автономную жизнь с чётко организованным натуральным хозяйством столько, сколько будет надо. В случае возникновения обстоятельств непреодолимой силы (ну, например, Захвата города неприятелем) все обитатели могли спастись по подземным ходам, выйдя на поверхность где-то очень далеко.

Этот дом пережил расцвет и упадок Мальтийского ордена, итальянское присутствие, французские оккупационные войска, английских колонизаторов, варварские фашистские бомбардировки Второй мировой войны, блокаду Мальты, бурные антиколониальные шестидесятые, свободные восьмидесятые, кризисы и расцветы бурного двадцать первого столетия. И вот теперь ему предстояли перемены. Впервые за более чем пятисотлетнюю историю семья решила фактически отказаться от наследия предков. Вернее, перевести его из так сказать вещественного состояния в денежный эквивалент.

Как там у классика марксизма-ленинизма? От какого наследства мы отказываемся? Попробую описать.

В доме есть самая настоящая домовая церковь, в которую ведёт отдельный вход с улицы. Не маленькая часовенка, а именно церковь средних размеров с тремя алтарями, исповедальней и крестильней. Построившие её прекрасно понимали, что храм должен жить своей духовной жизнью, потому его всегда открывали для всех соседей и просто желающих присутствовать на мессах в дни празднования дат небесных семейных покровителей и наиболее почитаемых святых. Невероятное количество реликвий, находящихся в примыкающих помещениях, всегда использовались во время богослужений и крестных ходов. Сейчас большинство предметов, описанных и занесённых в каталог, уже получили свой инвентарный номер, указанный на стандартной бирке.

Церковные реликвии и светские ценности этого дома – вообще отдельная история. Лишь один эпизод. Привлечённая светом роскошной люстры муранского стекла (на беглый взгляд – где-то середина XVIII века), я застыла, забыв о том, что хотела посмотреть. Слева, справа, в центре небольшой комнаты стояла самая настоящая мебель Буля: раз, два три… семь. Сразу семь предметов в отличном состоянии. До этого подобные роскошные экземпляры я видела только в Эрмитаже и в Версале, и то не в таких количествах. Всякий раз экскурсоводы обращали особое внимание на зашкаливающую ценность каждого предмета, как в прямом, так и в переносном смысле.

В этой мебели уникально всё: дизайн, материалы, новизна для своей эпохи, тщательность проработки деталей. Каждый предмет – шедевр, изготовления которого заказчики, среди которых были многие коронованные особы Европы, ждали годами. И тут, в обычном с виду мальтийском доме... Этого не может быть просто потому, что этого не может быть никогда. Увидев мои ошарашенные глаза, мой знакомый кивнул, да, да, это то, о чём вы думаете, настоящий Буль, Венеция XVII век.

- Почему Венеция? У него же мастерские во Франции были? Разве не так?
- Были, но этот гарнитур был доставлен на Мальту из Венеции. Восемь предметов. Об этом имеются записи в домовых книгах того времени.
- Ничего себе бухгалтерия! Но я, однако, насчитала только семь.
- Да, ещё один парный буфет куда-то делся.
- А что, в домовых книгах об этом ничего нет?  - попыталась съязвить я, и услышала совершенно серьёзный ответ:
- Не готов ответить, не встречал, но что-то обязательно должно быть. Вы же понимаете, те, кто владел этой мебелью, прекрасно знали её цену. Просто так она исчезнуть не могла. Однозначно, была какая-то история.

Конечно, была. Сами такие вещи никуда не уходят, тем более оставляя свою пару, ведь подавляющее большинство предметов являются парными. Этому есть объяснение – при создании мебели мастер использовал настолько дорогие материалы (черепаховый панцирь, красное дерево, бронзовые и даже золотые пластины), что потеря даже мельчайшей части из них, а тем более порча, воспринимались как невосполнимая утрата. Вот и придумал любимец Людовика XIV технику, при которой пластины накладывались друг на друга, по ним вырезался узор, и таким образом получалось сразу две основы для создания парных экземпляров богато украшенных одинаковым декором. Только в одном случае это был, например, красный узор по золотому фону, а в другом – наоборот золотой по красному.

Надо будет попытаться узнать у хозяев, можно ли как-то прийти ознакомиться с домовыми книгами. Может быть, они прольют свет на то, что же это был за сюжет, без выяснения которого не только гарнитур, но и вся история старого дома являются неполными. Так я и поступила, так что, надеюсь, очень скоро смогу написать, что же такого романтического случалось веке этак в восемнадцатом, что уникальный гарнитур работы Буля стал неполным.