Глава 503. Бетховен. Одиннадцатый квартет

Людвиг ван Бетховен
Струнный квартет №11 фа-минор «Серьезный»
Государственный квартет имени А.П. Бородина
Рубен Агаронян (скрипка)
Андрей Абраменков (скрипка)
Игорь Найдин (альт)
Валентин Берлинский (виолончель)

sir Grey: О чем Бетховен думал, когда давал эти октавы шестнадцатыми в первой скрипке в первой части? О фортепьяно, наверное? На скрипке это, небось, очень неудобно играть?

Romy_Van_Geyten: Он думал об октавах шестнадцатыми... А октавы Вам любой нормальный скрипач сыграет с легкостью. Их этому с детства учат.

sir Grey: А первые ноты второй части — это реверанс в сторону Пахельбеля? Или Бетховена не интересовали наши шлягеры?

Я все спрашиваю всех, о чем думал Бетховен, а надо мной смеются. О чем он думал, когда назвал этот квартет — серьезным?

Romy_Van_Geyten: Там брови насуплены больше обычного...
А насуплены они из-за Терезы Малфати, не ответившей на любовь композитора.

karapyzik: «В 1810 году в личной жизни Бетховена произошло событие, вызвавшее длительные душевные мучения. Лет за шесть до того он познакомился с семейством помещика Мальфати. У Мальфати были две дочери — Анна и Тереза. В начале знакомства это были две хорошенькие музыкально одаренные девочки лет двенадцати-тринадцати, веселого нрава. С годами обе стали привлекательными девушками. Приятель Бетховена Глейхенштейн влюбился в младшую, семнадцатилетнюю Анну, и стал завсегдатаем в доме Мальфати. Заметив чувство Глейхенштейна, Бетховен весело и не всегда тактично подсмеивался над приятелем. К тому времени и сам он близко сошелся с гостеприимной семьей, где великого музыканта высоко чтили. Сближению способствовало и то обстоятельство, что он стал лечиться у дяди молодых девушек, доктора Мальфати.
  В первое время Тереза привлекала симпатии композитора только лишь своими блестящими пианистическими успехами. Отсутствие личной жизни, неустройство быта по-прежнему заставляли его мечтать о браке. В 1809 году он писал Глейхенштейну, уехавшему на время в другой город: «Если бы ты там… нашел мне красивую девушку, которая согласилась бы подарить вздох сочувствия моим созвучиям, только не Элизу Бюргер… Она должна быть красивой, я не могу любить ничего некрасивого — иначе я должен был бы любить и самого себя».
  Но вскоре все переменилось: Бетховен перестал искать невесту на стороне. Весной 1809 года почти сорокалетний Бетховен страстно влюбился в восемнадцатилетнюю красавицу Терезу и решил на ней жениться. Преданность Терезы и ее уважение к знаменитому музыканту он принимал за любовь. Началась усиленная дружеская переписка с Глейхенштейном, которого композитор избрал посредником между собой и Терезой. Он проявлял заботливость к семье Мальфати, устроил, например, для них выгодную покупку хорошего фортепиано по льготной цене, Терезе подарил свою новую сонату. Он начал уделять внимание своей запущенной одежде и внешности, взял взаймы у Цмескаля зеркало, заказал, «по меньшей мере, полдюжины галстуков» и хорошую материю для рубашек. В те дни он пишет Цмескалю: «Никогда я еще не чувствовал до такой степени силу — или слабость — человеческой природы».
  Влюбленный Бетховен чувствовал себя неуверенно. Самолюбие его нередко бывало уязвлено, и, легко поддающийся чувству обиды, он непрестанно находился во власти подозрений, сменявшихся надеждами и раскаянием. Любовь доставляла ему много душевных страданий.

«Твое сообщение, — пишет он Глейхенштейну, — низвергло меня с вершин счастья в глубокую пропасть. К чему приписка, что ты мне сообщишь, когда вновь будет музыка? Неужели я только музыкант — твой или их? — Так, по крайней мере, это должно быть истолковано. Следовательно, я могу искать точку опоры опять только в своей собственной груди, извне для меня ничего не существует… Нет, дружба и подобные ей чувства не дают мне ничего, кроме ран! Да будет так! Для тебя, бедный Бетховен, нет счастья извне, ты должен искать все для себя в самом себе, — только в идеальном мире ты найдешь друзей.
  Я прошу тебя успокоить меня — не был ли я виноват вчера? Если ты этого не можешь, то скажи мне правду, я услышу ее столь же охотно, как я ее говорю. Пока есть еще время, правда может помочь мне…»

  На смену подобным настроениям приходили, очевидно, надежды, так как композитор проявил неожиданную и несвойственную ему предусмотрительность: 2 мая 1810 года он пишет своему старому другу Вегелеру, жившему тогда в Кобленце, письмо, в котором просит выслать из Бонна свидетельство о крещении. Такое свидетельство было необходимо при заключении брака.
  Сохранилось письмо Бетховена к Терезе. Оно проливает свет на личность молодой героини романа и свидетельствует о том, что страстное чувство все же не ослепляло Бетховена и что на первом плане для него стоят интересы Терезы. Он обуздывает свои порывы, подчиняя их твердым моральным принципам, которым он всегда остается верен. К несчастью, он и на сей раз влюбился в легкомысленное существо — письмо говорит об этом с полной ясностью.

  «Я бы слишком понадеялся на Вас… если б приписал Вам фразу: «люди находятся вместе не только тогда, когда они рядом: далекий, попрощавшийся — также живет в нас». Кто бы приписал это ветреной Терезе?.. Не забывайте все же своих занятий фортепиано и вообще музыкой, у вас есть к этому достаточный талант. Почему не развивать его до конца? Вы, чувствующая все прекрасное и доброе, почему вы не хотите сделать это, чтобы достичь большего совершенства в столь прекрасном искусстве, которое излучается на нас? Я живу очень одиноко и тихо, и хотя меня мог бы пробудить свет, но все же у меня образовалась незаполнимая брешь с тех пор, как Вы все отсюда уехали… Прощайте, почитаемая Тереза, желаю Вам всего доброго и прекрасного в жизни. Вспоминайте меня охотно — забудьте безумия, будьте уверены, что никто не может желать Вам более радостной, счастливой жизни, чем я, — и даже в том случае, если Вы не проявите никакого участия к Вашему преданнейшему слуге и другу Бетховену».

  Надежда на брак рухнула: по-видимому, молодая девушка тем же летом решительно отказала Бетховену. Композитор был подавлен. Он писал Глейхенштейну: «Моя гордость сломлена настолько, что я поехал бы туда с тобою даже без приглашения». Однако все попытки завоевать благосклонность Терезы были тщетны. Впоследствии она вышла замуж за богатого барона и блистала в светском обществе своей красотой и музыкальным талантом. Впрочем, через несколько лет она приобрела репутацию легкомысленной женщины, охотницы до пустых развлечений.
Нетрудно догадаться, почему Бетховена постигла такая участь. Чудачества, глухота, сомнительное материальное положение — все это делало Бетховена незавидным женихом для молодой и красивой аристократки, мечтающей о светских успехах. К тому же разница в возрасте и поверхностная натура Терезы сделали бы этот брак несчастливым. Но как бы то ни было, композитор очень тяжело переживал отказ Терезы. В его годы и с его пошатнувшимся здоровьем он теперь неизмеримо больше терял, чем восемь лет назад от разрыва с Джульеттой Гвиччарди».

Альшванг А. А. Бетховен. М: «Молодая гвардия», 1940

Maxilena: Гениям часто не везет в любви... Не все умели, как Тютчев, чудным женщинам жизнь портить...

mikrus72: Просто этим «чудным женщинам» не нужно было просить то, чего Федор Иванович дать им не мог. Например, сочинять стихи в их честь. Всю жизнь он любил только одну женщину — Амалию Крюдегер. Достаточно было только попросить написать «стишок» и все, отношения начинались разрушаться. Для Тютчева это было, как преступление совершить. В его жизни была только Амалия. Он мог изменять, но торговать чувствами — нет. Его жены этого не понимали — ни Ботмер, ни Дёрнберг и уж подавно Денисьева. Вот отсюда все и беды. Амалия протолкнула поэта в высший свет. Издавала его книги, присылала деньги, содержала его. И похоронила Тютчева тоже Амалия, разложив свое нижнее белье на его могиле, за что и попала в участок. У них с поэтом была только духовная близость, ну, а этот ее поступок, я думаю, был как посмертный акт плотской любви. Не портил Федор Иванович жизнь женщинам, они первые начинали…

sir Grey: Не надо про Тютчева, он их всех любил, и не виноват, что их оказалось больше, чем надо.

«Все отнял у меня казнящий Бог,
Здоровье, силу воли, воздух, сон
Одну тебя при мне оставил Он,
Чтоб я ему еще молиться мог»

Maxilena: А птичку (Денисьеву) все же жалко...

karapyzik: Мое любимое у Федора Ивановича:

Накануне годовщины 4 августа 1864

Вот бреду я вдоль большой дороги
В тихом свете гаснущего дня…
Тяжело мне, замирают ноги…
Друг мой милый, видишь ли меня?

Все темней, темнее над землею —
Улетел последний отблеск дня…
Вот тот мир, где жили мы с тобою,
Ангел мой, ты видишь ли меня?

Завтра день молитвы и печали,
Завтра память рокового дня…
Ангел мой, где б души ни витали,
Ангел мой, ты видишь ли меня?