Кларенс Келанд. Хичфлайер, 1-6 глава

Значение слова high-flyer в английском языке
 
ГЛАВА I


Говорил Фред ла Мот. После определенного количества напитков, составленных
из шотландского виски, импортной содовой и кубика льда это был вопрос
ему было сравнительно легко демонстрировать заметную беглость речи. После двух часов
во второй половине дня Фред, как правило, говорил свободно.

"Это небезопасно", - говорю я ему. И ветер дул достаточно, чтобы поднять
волосы с твоей головы. "Я бы не стал лезть в эту штуку даже за такую цену, как
это, - говорю я, - и, кроме того, ты видишь два из них. Достаточно плохо водить
машину, когда ты освещен, - говорю я, - но чего хотят эти летающие машины, так это
тихий день и человек, который трезв как стеклышко. Ты просто оставляешь это на своем маленьком
насест в птичьей клетке".

Фред освежил свое пересохшее горло, пока его четверо спутников ждали
заключение рассказа. "Ты свернешь себе шею", - сказал я ему.

"Десять к одному, - говорит он, - что я обогну Уиндмилл-Пойнт налегке и вернусь
не сломав себе шею. Даже деньги я зарабатываю, ничего не ломая",
говорит он.

"Ужин на четверых сегодня вечером в "Таллере", который, по крайней мере, ты сорвешь, - это
нога, - сказал я, и ветер сорвал шляпу с моей головы и закружил ее в
дерево".

Фред остановился, очевидно, оплакивая потерю своей шляпы.

"Ну, - нетерпеливо сказал Уилл Кремер, - что случилось? Он поднялся наверх?"

"_Хим?..._ Я заплатил за тот ужин, но, поверь мне, были времена
когда я думал, что мне придется взыскать с его имущества. Ты когда- нибудь видел лист
разносится во время шторма? Ну, вот как он смотрел на озеро.
Просто скакал, вертелся и извивался, но он преодолел дистанцию и пришел
вернулся и благополучно приземлился. Выбрался из этой передряги точно так же, как он выходил из
Пульман. Похлопал тварь по крылу, как будто это был домашний цыпленок. "Давайте
поезжай на Поншартрен, - говорит он. "Скорее всего, там толпа". Не
еще одно проклятое слово. Только это".

"Проблема с Поттером Уэйтом, - сказал Том Уоттс, - в том, что он просто от природы
мне наплевать. Если он собирается что-то провернуть, он с удовольствием это провернет
на середине Вудворд -авеню в полдень по деревенским часам, чтобы вытащить его
на Шестимильной дороге в полночь.

"Никаких ему приставаний", - сказал Джек Элдридж. "Мой старик говорил
о нем той ночью. На следующий день после того, как он обчистил тех двух таксистов
здесь, впереди. "Чтобы я не слышал, как ты носишься с этим
молодой Уэйт, - говорит он. "Он плохой актер. Держись от него подальше".

"Он спасает мне жизнь", - присоединился Фред Ла Мот. "Когда папа проникается ко мне любовью , я
просто упомяни Поттера, и папа полностью забудет обо мне. Ты бы послушал папу
когда он действительно приступит к Поттеру".

"Я не ученик воскресной школы..." - сказал Брик О'Мера.

"Расскажи, пожалуйста", - насмешливо произнес Элдридж.

"...но я скажу, что Поттер толпится среди скорбящих. _ Я_ не стал бы следовать его
держись неделю ровно".

Остальные согласно покачали головами. Даже в их сознании , Поттер
Уэйт ехал на слишком высокой скорости и слишком мало думал об общественном
мнение. За этим столом сидели пятеро молодых людей , которые были в такой же степени результатом
условие, поскольку отдаленные подразделения являются результатом местного бума. Из
все они, Ла Мот, происходили из семьи, которая долгое время отличалась умеренным достатком
поколений, но оно выросло невероятно быстро за последние несколько
чудесные годы, принесшие огромную удачу. Из остальных Кремер и О'Мера были
сыновья машинистов, которые дюжину лет назад рассмотрели бы
осторожно, прежде чем дать своим сыновьям пятнадцать центов за то, чтобы они посидели на галерее в
старый оперный театр Уитни, чтобы увидеть лесопилку, забиватель свай и пожарную машину
драма. Автомобиль догнал их и влил миллионы в их
круги. Элдридж был сыном бухгалтера, который пятнадцать лет назад
получал пятьдесят долларов в конце каждого месяца за свои услуги. Для каждого
из этой месячной зарплаты он теперь мог показать миллион долларов. Уоттс был
сын юриста , которого чистая удача оторвала от практики, состоящей из
о взыскании мелких долгов и стал акционером и советником
гигантский автомобильный концерн. И эти мальчики были сыновьями тех
быстро заработанные миллионы. Они забыли старые времена, точно так же, как Детройт,
их родной город забыл свою прежнюю сонливость, свой среднезападный
спокойствие и консерватизм.

Можно было бы сравнить Детройт со скромной деревенской девушкой, приятной, красивой,
расти ни с какой другой мыслью, кроме как стать женой и матерью, когда,
случайно какой-то великий импресарио слышит, как она поет о своей работе, и это
обнаруживается, что у нее один из самых редких голосов в мире. От нее
старые вещи, старые мысли и старые привычки жизни исчезли
навсегда. Мир изливает богатство и восхищение к ее ногам и ее имени
перелетает с континента на континент. Так и с прекрасным старым городом, разбросанным
вдоль берегов этого внутреннего пролива. Она стала примадонной среди
города. Старая идентичность исчезла, замененная чем-то другим, менее домашним,
но могущественнее, величественнее. Ее население, которое, на памяти мальчиков
не окончивший среднюю школу, насчитывавший менее трехсот тысяч душ,
теперь сообщалось, что в три раза больше, а, по мнению оптимистов, даже больше. Ее
богатство не удвоилось и не утроилось, а умножилось на невероятную
фигура, и она потратила их с невероятной щедростью.

Там, где когда-то были мощеные булыжником мостовые и повозки с лошадьми, остались бесчисленные стаи
автомобилей; там, где когда-то были луга, пастбища, лесные массивы, теперь
огромные заводы, на которых работают армии людей, занимающие десятки акров,
ежегодно выпускается продукция, которая приносит городу сотни миллионов
долларов. В мировой истории ни один город не попадал в такую
богатства, как в Детройте, и не было такого всеобщего процветания, чтобы не
работодатель сам по себе, но для сотрудников, и для наименьшего из сотрудников. Это казалось
как будто настал день, когда кто-то спросил не о том, где ему взять деньги,
но что он должен делать со своими деньгами. Так Детройт потратился! Он построил
великолепные отели; он создал дворцы для своих миллионеров, и мили
на мили домов - роскошных, дорогих домов для тех, чей красивый
зарплаты превзошли мечты их юности или чье состояние, созданное
контакт с торговлей поставками автомобилей нетерпеливому миру, не имел
на это даже надеялись десять лет назад. Даже у рабочего был свой дом. Почему
нет, когда один производитель заплатил человеку, который подметал у него полы,
минимальная зарплата в пять долларов в день?

Это было до войны, до того, как торжественный договор превратился в клочок бумаги
и мир заболел своей самой ужасной болезнью. Тогда Детройт был
богатый, тратил щедро, но не безумно. С приходом войны там
это была остановка, испуг, сокращение, колебание, ибо никто не знал, что
следующий день может принести. Но поскольку следующий день не принес никакой катастрофы, поскольку он
стало очевидно, что ближайшие дни должны были принести нечто совершенно
в отличие от катастрофы, "Детройт" весело шел вперед.

Затем приехали незнакомцы из-за границы, говорившие на других языках, кроме нашего, и
мужчины начали шептаться, что у этого завода был контракт на десять миллионов долларов
из России за шрапнельные запалы; этот другой завод обошелся в двадцать миллионов долларов
контракт на грузовые автомобили; это еще одно потрясающее соглашение о производстве
та или иная часть дьявольского рецепта для умерщвления людей - и
слухи оказались правдой.

Автомобиль принес удивительно внезапное богатство; производство боеприпасов прибавило
к нему с ослепительной вспышкой - и Детройт узнал, что такое расходы.

Эти пятеро молодых людей, сидящих в середине дня в отеле Pontchartrain
баре, были частью всего этого; их жизнь была результатом этого;
мысли или отсутствие мыслей в их умах, вытекающие из этого неизбежно,
безжалостно. Они были потерпевшими кораблекрушение, выброшенными в бар золотой
наводнение.

Для четверых из них пятицентовик на конфету был событием; теперь, без умственных
тоска, каждый из них мог подписать чек на ужин, который растягивался на троих
фигуры, или купить катер или яхту, или позволить себе роскошь
знакомство с молодой женщиной , которая стояла четвертой с конца в
первый ряд.

Пусть их не упрекают слишком сурово. Вина была не только их, но
было неизбежным результатом их окружения. Они играли на работе, рисовали
зарплаты - но могли бы проводить свои послеполуденные часы в Пончартрейне, в
Таллер, по ссылкам или на _th; dansant_. Они не знали никакой ответственности перед
человек, чувствовали лишь смутную ответственность перед Богом, а что касается их страны, то они
никогда не думал о его существовании.

Они говорили о войне, были сторонниками союзников, за исключением Кремера, которого
они наживляли, когда на них находило время. Кремер родился на Брейди
Улица. Его дедушке было сорок восемь. Это было естественно , что он
должен смотреть правде в глаза с землей, из которой он пролил свою кровь. Из
из всех них он один относился к войне серьезно, поэтому они дразнили его в
времена, и он бушевал ради их развлечения.

Они начали заниматься спортом прямо сейчас.

"Если бы у кайзера был только великий герцог, - сказала Ла Мот, - он мог бы устоять
какое-то шоу. Посмотрите, что он сделал и с чем ему пришлось это делать! Я не
думаю, это продлится гораздо дольше. Все облизываются на Германию".

Кремер стукнул кулаком по столу. "Ты увидишь", - страстно сказал он. "Война
все было бы кончено сейчас, если бы не "нейтральность" Соединенных Штатов.
Эта страна просто продлевает агонию. Если бы не боеприпасы
если бы союзники ушли отсюда, мы были бы в Париже, Лондоне и Санкт-Петербурге.
Дьявольский нейтралитет, не правда ли? Посмотри сюда...."

"Крысы!" - сказал О'Мера. "В любом случае, где Поттер?"

"Не видел его сегодня. Должно быть, занесло".

"Он в полицейском управлении", - сказал новый голос, и Том Рэндалл
подозвал официанта и сел за столик.

"Опять ущипнули?" - раздалось хором.

"Нет, но он, вероятно, даст себя ущипнуть, прежде чем закончит с этим.
Знаешь девушку фон Эссен?"

"Ты имеешь в виду Хильдегарду? Нахальный тип? Самая быстрая хлопушка, которая когда-либо хлопала?"

"Это та самая дорогая. Ну, она водит свой катер по Джефферсону
опять же, не делаю ничего меньше сорока пяти и отрабатываю реальное время в спотах.
Похоже, ее оштрафовали довольно среднестатистически. Что ж, дорожный полицейский поймал ее
и заставляет ее подъехать к обочине и заползает прямо к ней. Угу.
И они отправляются на станцию, а она выглядит так, словно готова откусить
рулевое колесо. Ну, мы с Поттером едем в его машине, и мы
посмотрите на волнение и отметьте после. Ты знаешь Поттера?"

"Мы делаем!"

"Это тот парень фон Эссен, не так ли?" - говорит он мне, и я с ним согласен.
"Ее ловили слишком регулярно", - говорит он. "Они будут противными. Лучший след
пойдем и посмотрим, сможем ли мы помочь". Что мы и сделали. Добрался до станции
одновременно и рядом с ними, и оттуда выпрыгивает Поттер.

"Добрый день, мисс фон Эссен", - говорит он.

"Мистер Уэйт", - говорит она, холодная, как бисквитный тортони.

"Ущипнули?" - переспрашивает он.

"Спроси его", - говорит она и кивает головой в сторону копа, который карабкается
вниз.

"Так и есть, - говорит коп, - и на этот раз она получает по заслугам. Она
была чертовски неприятной, - говорит он, - и на этот раз я собираюсь поставить ее на место
над прыжками. Выходи и заходи внутрь, - говорит он ей.

"Ну, Поттер как бы незаметно подошел к полицейскому, оглядел его и сказал: "Я
на самом деле не понимаю, почему эта юная леди должна заходить внутрь. Вы можете сделать свой
подайте жалобу, и на этом ваша полезность закончится".

"Она остается, - говорит полицейский, - и если мне есть что сказать по этому поводу, она
спит на доске.

"Вам бы не хотелось этого делать, не так ли, мисс фон Эссен?" - говорит Поттер,
с этой его ухмылкой, и я приготовилась увернуться, потому что, когда он ухмыляется
таким образом..."

"Мы знаем", - сказали мальчики.

"Теперь ты прислушайся к голосу разума", - говорит Поттер. "Полицейский участок - это не место
для молодой леди. Пахнет не очень приятно. Поэтому она не заходит внутрь. Если
залог необходим, или, если что-то понадобится, я здесь для этого. Но опустим
часть этого - суровый полицейский".

"Выходи и заходи", - говорит полицейский девушке.

"Мы с тобой идем внутрь, друг", - говорит Поттер и берется за
рука полицейского. "Мы это уладим - не юная леди. Давай _on_,'
- говорит Поттер, держа свой левый кулак полностью согнутым и готовым.

"Коп знал Поттера, поэтому они провели переговоры, а затем прошли под
крыльцо - вы знаете вход на станцию - и через пару минут
выходит Поттер с каким-то насмешливым видом и сует пачку банкнот
в его карман.

"Похоже, произошла какая-то ошибка", - говорит он мисс фон Эссен. "Это было не
_ вы_, кто нарушил закон о скорости; это был я. я устроил ошибку
с офицером. А теперь, ради кэт, прекрати это. Ты будешь вламываться в
напечатай _good_ на днях, и дьяволу придется заплатить ... или
сломаю тебе шею. О тебе будут говорить, если ты не успокоишься
немного. "И, - сказал Рэндалл, - он едва знает эту девушку. Какая - то линия разговора
чтобы Поттер разлил!"

"Что же она сказала?"

"Ее глаза просто _ сверкнули_ при виде него. Она красивая маленькая кошечка, но я
держу пари, она умеет царапаться. "Исходящий от _ вас _, - говорит она, - этот совет является
_триллинг_.' Ее двигатель все еще работал. Она включила передачу, шагнула
жми на газ и мчись на Рэндольф-стрит.

Поттер посмотрел ей вслед и усмехнулся. "Многообещающий парень", - сказал он. "Ты
гони вперед, Том. Они хотят, чтобы я был внутри". И вот я здесь. Думаю, он может взять
позаботься о себе сам".

"Вот он идет", - сказала Ла Мот. "Во всяком случае, меня не заперли".

Высокий молодой человек , которому не нужна была подкладка на плечах его пальто , был
пробирается между столами. На его
голове небрежно красовалась клетчатая кепка . желтые волосы. Он не был красив, но с первого взгляда можно было назвать
он красив - если бы был в хорошем настроении. Тебе понравилось его лицо, за исключением
времена, когда он был один или задумчивый. Тогда это огорчило тебя, для тебя
не мог разобрать смысла его выражения. Затем его голубые глаза,
которые теперь мерцали, выглядели темными и задумчивыми. У него был способ
выглядящий недовольным - и что-то худшее, более тревожное - что-то не
должно быть определено. Обычно его лицо было таким, что притягивало к нему мужчин, даже
пожилые мужчины , которым он совершенно не нравился и которые использовали его образ жизни в качестве текста для
рассуждения о том, к чему шел современный молодой человек.

Одно можно было бы сказать с уверенностью - он обладал индивидуальностью. Когда он был
один из группы, в которой он доминировал. Он был не из тех мальчиков, которых можно оставить в стороне от
расплата.... Когда один из его "припадков", как называли их его друзья, был мрачным
на него, даже те, кто знал его лучше всех и считал себя самыми близкими
ему было немного неловко в его компании. Самый выносливый и безрассудный из
в такие моменты их тянуло уехать оттуда, ибо Поттер Уэйт
обычно пускался в какое-нибудь безумное предприятие, когда на него находило такое настроение. Он бы
установите темп, которому мало кто хотел следовать.

"Никогда не знаешь, о чем он думает", - часто повторял Кремер. Это
было правдой. Но вы не знали, что он думал, и что он мог
подумай. Также он никогда не следовал, он _лед_. Для него последствий не имело
существовать. Если он намеревался что-то сделать, он делал это, и позволял последствиям наступать
заботятся о себе. И, как жаловались мальчики, он пошел своим предосудительным
так с духовым оркестром. Мысль о сокрытии его выходок , казалось , не приходила ему в
приди ему в голову.

- Что будете заказывать? - окликнул Рэндалл подошедшего к нему официанта.

"Кружку пива, кварту скотча и бутылку содовой", - сказал Поттер.

"Что это, сэр?" - спросил официант.

"Доставьте это, как приказано", - сказал Поттер с мальчишеской улыбкой, которая покорила его
более быстрое и качественное обслуживание, чем чаевые других мужчин.

Официант повиновался, и мальчики с интересом наблюдали за происходящим. Поттер налил
щедро налил полпинты в кружку со льдом и наполнил каменную кружку
с содовой.

"Я иду в _git_", - сказал Джек Элдридж. "Что-то собирается вырваться на свободу
где-то здесь.

Поттер удобно откинулся на спинку стула и отхлебнул из своей кружки. Он появился
не сознавая, что взгляды за другими столами были направлены на него, и
что мужчины, стоявшие у бара, упомянули его имя и указали на него
компаньоны. Он начал приятно болтать.

"Не ущипнули, а?" - спросил Рэндалл.

"Предположим, я получу свой утром", - сказал Поттер без всякого интереса.

"Я бы позволил ей принять лекарство", - сказал Рэндалл. "Это не было ни одним из твоих
похороны.... Даже спасибо не сказал".

Поттер задумчиво посмотрел на него. "Это была лучшая часть всего этого", - сказал он,
в настоящее время. "Это как бы доказывает, что она ведет себя естественно, а не краснеет вчетвером, как
некоторые из этих девушек. Они бы забулькали и поцеловали мне руку - вышли
с характером, знаете ли. Она этого не сделала".

В комнату вошел мальчик с охапкой бумаг. То, что он называл мог
не быть отчетливо услышанным за шумом этого места. Поттер поднял руку
и мальчик бросил перед ним газету. Молодой человек взглянул на него, казалось
напрячься. Он откинулся на спинку стула, в то время как остальные наблюдали за ним,
остановленный чем-то в его манерах, чем-то зловещим.

Он встал и перевел взгляд с одного из них на другого. Затем он лег
медленно разворачивайте бумагу.

"Люситания" была торпедирована, - сказал он тихим голосом, - без
предупреждение. Погибли сотни американцев - женщины и дети". Он остановился
и повторил последние слова. "Женщины и дети". На мгновение он замер
неподвижный.... "Это означает войну", - сказал он.

Все взгляды были прикованы к нему. Он держал их. Он остановил их, как будто они были такими
множество часов, стрелки которых указывают на этот роковой час. Он создал их
почувствуйте событие.

Никто не произнес ни слова. Поттер очень медленно повернулся и осмотрел комнату, затем, все еще
очень медленно он вышел из комнаты, не сказав ни слова и не кивнув. Его кружка
был оставлен, едва тронутый, перед его стулом.




ГЛАВА II


Поттер Уэйт немного постоял на обочине рядом со своей машиной, глядя на
сердце этого великого нового города. Справа от него простиралась Кадиллак-сквер
широко шагая к квадратной башне Окружного здания. В его памяти это
красивое пространство было публичным рынком, неприглядным, дурно пахнущим
с гниющими овощами и отбросами с мясных прилавков. Сегодня это было
переполненный припаркованными автомобилями. Слева от него открылся Кампус
Мартиус, разделенный пополам великолепной шириной Вудворд-авеню. Там, на
его маленький неправильной формы участок, застроенный городской ратушей, обшарпанный, неряшливый,
запрещающий. Казалось, на фоне частокола, приближающегося
небоскребы из терракоты и кирпича, олицетворяющие то, что мы терпим как
муниципальное управление. Как и обшарпанное здание с его чистотой, его
великолепно, соседи, как и то, что в нем содержалось - правительство
великий город - правительствам частных предприятий, которые сделали это
город место, способное вызвать завистливое восхищение ее сестры
муниципалитеты.

Поттер нахмурился при этой мысли. Огромная правительственная машина была создана
таких частей, общих советов, мэров, законодательных собраний штатов,
национальные законодательные органы, отличающиеся только степенью, но созданные из родственных
материалы. Это была та машина, с помощью которой стране предстояло развязать войну.

"Это не сработает", - сказал себе Поттер. "У него нет инсульта или
зануда...."

Он стоял неподвижно, глядя на переполненный кампус, следуя его течениям и
встречные течения и водовороты с глазами, потемневшими от размышлений. Это был ток
достойный проехать между великолепными берегами. Тротуары завихрились от
никогда не неподвижные мужчины и женщины; с человеческими существами, чьи поручения были поспешными
их надеть. Поттер с интересом изучал их. Их лица были подвижны,
бдительный, умный, сильный. У каждого была своя способность
индивидуум; в каждом атоме толпы было что-то особенное....
Здесь, в конце концов, находилась великая правительственная машина. Вот это было от
какое правительство возникло; здесь было то, что развязало бы войну, что
_ сражайся_ на войне. Идущая по этой улице была потенциальной армией, и
матери потенциальной армии.

Именно они сделали возможным, кто создал терракотовую
небесные скребки; именно они сделали возможным это чудесное шествие
автомобилей, которые облагали налогом всю ширину Вудворд-авеню; именно они
сделал возможным создание того чуда индустриальной жизни, которое
раскинувшиеся вокруг города , как укрепления вокруг какого - нибудь европейского
город - но укрепления, защищающие город не от иностранного
захватчик, но от экономического захватчика. Фабрики-крепости, сохраняющие
процветание города.

Он продолжал разглядывать толпу, и его глаза стали менее глубокими и темными. Он
поднял голову, не зная, что он ее поднял. Чувство гордости было
на него.

"Вот в чем дело - настоящая вещь", - сказал он про себя. "Это тот самый
машина; ход есть, и отверстие есть ... если их можно сделать
видеть и понимать".

Поттер сел в свою машину и выехал на Вудворд-авеню, а оттуда вниз по
переулок к этой гигантской, невероятной массе зданий, которые все
мир, благодаря рекламе, узнал бы растение
Автомобильная компания "Уэйт Мотор". С того дня, как был заложен первый кирпич, дюжина
много лет назад строительство никогда не прекращалось. Завод так и не догнал нас
с самим собой, никогда не был в состоянии произвести такое количество автомобилей
этого требует общественность. Насколько хватало глаз, были чистыми,
великолепные сооружения; рваные очертания в конце, смутно различимые, были вызваны
по стали, еще не покрытой кирпичом, по кирпичным стенам, поднимающимся к стене в новых
пространство для производства еще нескольких тысяч автомобилей марки Waite.

Ко всему этому, к этому конкретному, видимому, осязаемому состоянию Поттер Уэйт был
единственный наследник. Это не было похоже на богатство в акциях, облигациях, ценных бумагах. Этого не было
в обещаниях заплатить, в бумаге, обозначающей что-то более существенное. IT
был _there_. Это можно было наблюдать в массе. Возможно , сто миллионов
доллары на самом деле выросли из кирпича и стали, в великолепном,
эффективное оборудование. Поттер вырос с этим, привык к этому.
В отличие от случайного прохожего, он не испытывал от этого благоговейного трепета.

Он выскочил из машины и взбежал по широкой лестнице , ведущей в
офисы на втором этаже.

"Папа дома?" он набросился на человека, сидевшего за стойкой информации.

"Да, но он занят, мистер Уэйт. Мне не следует заходить".

Поттер прошагал мимо. Мужчина поднялся, как бы призывая его вернуться, а затем сел
опустив плечи. Поттер распахнул дверь кабинета своего отца,
бросился сквозь нее.

"Папа, ты слышал?" - резко сказал он.

Фабиус Уэйт поднял глаза и нахмурился. "Я занят. Разве тебе не сказали?" сказал он.

Поттер взглянул на других обитателей комнаты; узнал сенатора
Дивлюсь, не узнал другого. Он кивнул сенатору.

"Немцы торпедировали "Люзитанию", - сказал он. "Это было без
предупреждение. Более ста американцев утонули - женщины и дети ...
как крысы, - закончил он.

Сенатор вскочил на ноги. Эта новость была внезапным, ошеломляющим ударом
к нему. "Что это? Вы уверены? Где ты это взял?"

Поттер бросил бумагу на стол , над которым сенатор и незнакомец
присевший с явным волнением. Не такой, как Фабиус Уэйт. Он не взглянул
глядя на газету, он, казалось, тоже не был тронут. Его широкоплечий, чисто выбритый патрицианский
лицо не выражало никаких эмоций, за исключением, возможно, тени раздражения по поводу
восприятие этой новости другими людьми. Поттер сказал себе , что его отец
сидел бы внешне невозмутимый, невозмутимый, ни в малейшей степени не смущенный
мысленно, если бы ему сообщили, что распад вселенной
началось. Это было правдой. Фабиус Уэйт изучил бы эту информацию и
определите его курс действий до того, как он подаст знак, что наиболее
остроглазый мог бы прочесть.

"Боже мой!" - воскликнул человек, которого Поттер не знал.

"Что это будет означать?... Что это будет означать?" - благоговейно спросил сенатор
испуганный голос.

"Что это может означать, кроме войны?" Сказал Поттер.

Его отец просто взглянул на него, не презрительно, не укоризненно, в
факт, не так, как если бы Поттер вообще был человеком, а как если бы он был каким-то
предмет мебели в комнате, на который было обращено внимание.

"Когда вы, ребята, закончите копаться в этой бумаге", - тихо сказал он,
"Я посмотрю на это сам". Он не протянул руку за бумагой,
казалось, он не предлагал, чтобы это было передано ему, а просто констатировал факт.
Поттер был близок к тому, чтобы улыбнуться тому, с какой готовностью сенатор и
деловой человек отложил газетный лист и сунул его своему отцу.
Поттер знал, что сенатор был большим человеком в Вашингтоне и Мичигане.
незнакомец выглядел важным человеком, но Фабиус Уэйт доминировал над ними,
сделал их личности бесцветными из-за простого факта его присутствия. Он
просто сидел там - и они были карликами рядом с ним.

"Люди, - сказал сенатор, - их ничто не удержит. Они будут
втяните нас в войну - как они это сделали с Испанией".

"Я слышал, что на "Люситании" были отправлены боеприпасы", - сказал
незнакомец.

Фабиус Уэйт не обратил на них ни малейшего внимания, но спокойно прочел:
оценивающе, от начала до конца то, что в статье говорилось о затоплении
"люситания". Закончив , он аккуратно сложил бумагу и отложил ее
на его столе.

"Там были боеприпасы, - сказал сенатор, - и люди были предупреждены
объявления в газете, чтобы держались подальше от этой лодки."

"В чем разница?" - спросил я. - Потребовал Поттер. "Неужели мы позволим им убивать
нашим гражданам это нравится - и они придумывают такое оправдание?"

"Гражданам нечего было делать на корабле", - сказал незнакомец. "Они принесли
это на них самих".

"Должна быть война", - сказал Поттер, его глаза неуверенно блуждали
от сенатора к бизнесмену - к своему отцу, где они и остались. "Таместь
другого пути нет. Что еще можно сделать с такой вещью?"

"Во-первых, - хладнокровно сказал Фабиус Уэйт, - мы можем прекратить болтовню и
подумай об этом.... Особенно ты, Поттер. Если тебе так хочется трепать языком, иди
возвращайтесь в бар "Пончартрейн" и помахайте им в пользу банды
бездельники, с которыми ты тренируешься.... Сенатор, что вам приходит в голову?"

"Я должен добраться до Вашингтона. Сенат не хочет войны, я могу поручиться за
это.... Но люди.... Возможно, президент сможет их удержать".

"Я так понимаю из твоих слов, что он захочет попробовать?"

"Он последний человек в стране, который хотел бы войны.... Войны не будет.
Эти немецкие болваны! Неужели они хотят обрушить весь мир из-за
их уши?"

"Они дураки", - сказал незнакомец.

"Мы не будем спорить об их мудрости. Были ли они мудры или глупы,
похоже, они потопили "Лузитанию". Фабиус Уэйт сделал паузу. "И когда
все сказано и сделано, это не будет касаться ни Сената, ни президента, ни бизнеса
который определяет, что мы будем с этим делать. Это люди, которые сделают
занять их умы. Не упускай это из виду".

"Общественное мнение можно сформировать".

"На некоторое время и в определенной степени.... Я верю, что с этим делом можно справиться так
что из этого ничего не выйдет. Это потребует осторожного обращения. Вы согласны
со мной, не так ли, сенатор, что ни люди, ни бизнес
Средний Запад хочет войны?"

"Конечно, хочу".

"Я не сомневаюсь , что вы намекнете президенту, что у вас серьезные
сомневается, что Ближний Запад последует за ним в войну - поддержит его в
любое воинственное отношение, которое он, возможно, задумает принять." У Фабиуса Уэйта
глаза были прикованы к лицу сенатора, и никто не мог сказать, какие мысли шевельнулись
позади них. Он не приказывал, не направлял, не предлагал, но он был
навязывая свою волю этому внушительному члену августейшего органа так же уверенно и
так безжалостно, как если бы он приставил револьвер к голове сенатора.

"Я считаю своим долгом сообщить ему об этом", - сказал сенатор.

"Конечно, должен быть протест", - сказал Фабиус Уайт. "Новость о том, что
Президент готовит ноту, чтобы правительство Германии провело
люди в узде. Я склонен полагать, что они подождут этого, чтобы увидеть, что
Президент думает.... Если на приготовление потребуется время, столько
лучше. Это дало бы стране время остыть".

"Люди увидели, что значит война", - сказал сенатор. "Они видели
Бельгия и Франция.... У них кишка тонка для такой дозы. Ручка
это дело _правильно_ - пусть они оправятся от первого шока от этого - и
волнение утихнет. Люди - это овцы.... Да, ты прекрасно
прав насчет задержки".

Поттер поспешил к своему отцу, в его душе пылало волнение. Пламя
был погашен. Мальчик стоял молча, переводя взгляд с одного на другого из
эти люди, обиженные, пораженные. Просто зачем он пришел или чего он ожидал от своего
отец, что делать, он не знал. Импульс привел его. Слово патриотизм
этого не было в его словаре, как не было и в словарях миллионов
американцев в тот седьмой день мая. Но какая - то пружина была затронута,
известие об этом зверстве привело в движение что - то , что
быть прославленным от одного конца Германской империи до другого как великолепный
ратный подвиг. Это было неправильно: зло этого просочилось до
беспокойную душу мальчика и запустил в нем нечто такое, чего он
пока еще не понял.... Сейчас он был не в состоянии сказать: "_Civis
Американ сум_.

Это был не разум, который привел его сюда. Это не был сознательный всплеск
верность своей стране. Это было что-то... что-то, что он считал _правдой_.
Возможно, в этом был оттенок приключения; возможно, его юность услышала
грохот боевых барабанов и разворачивание военных флагов.... Но он
был прав, а эти люди ошибались. Это он знал.

Он удивлялся этим мужчинам. Не было ни слова сочувствия к погибшим;
не было ни одного крика гнева, вырванного у них этим оскорблением
честь нации; была только одна мысль - доллары. Бизнес
пришел первым. Процветание долларов и центов заполнило их умы до
исключение всех других благ. Даже сенатор, слуга и
представитель народа, не служил и не представлял народ.
Он тоже видел только влияние этой штуки на бизнес.

"Неужели все так думают?" Поттер задумался. Может быть, это и так. Его
друзья , сидевшие за столиком в баре Pontchartrain , были удивлены
новости, но он считал их действия действиями людей, которые не были
шокированные или разъяренные мужчины. Возможно, они тоже были единомышленниками с
его отец.... Возможно, _ все_ люди были такого мнения. Возможно , что
был тем типом людей, до которых выросла американская нация....

"Папа, - сказал он, - если бы мама была на борту..."

"Она не была такой", - сказал Фабиус Уэйт. "Сенатор, это очень щекотливо, и это
будет становиться все более боязливым щекотки. Это одно действие можно сгладить, но многие
повторения этого не могут быть сглажены. Разве нет какого-нибудь механизма, чтобы
начал запрещать американским гражданам пересекать океан? Этого было бы достаточно
это"

"Я бы не хотел вносить такую резолюцию, - сказал сенатор, - но
вероятно, кого-нибудь можно заставить это сделать ".

"Мы имеем право путешествовать", - горячо сказал Поттер. "Разве мы не воевали на войне
об этом однажды? Ты же не хочешь сказать, папа, что ты действительно хотел бы
эта страна признает, что она боялась заявить о своих правах.... Мир
посмеялись бы над нами".

"Пусть так", - сказал его отец. "Еще год или два этой войны и это
нация превзойдет их всех. Мы станем финансовыми правителями мира.
Сейчас мы приближаемся к этому, и ничто не должно произойти, чтобы отбросить нас назад ".

"И мир будет презирать нас", - с горечью сказал Поттер. Он начинал
чтобы видеть теперь более ясно. Он сделал паузу. Таким настроем ума он был
свидетельствование не могло быть общим для всех людей. Он бы в это не поверил.
"Папа, думай _больше_. Вы, мужчины, ошибаетесь. Ты не можешь предотвратить это. Это означает
_ война_.... Это должно означать войну. А война означает армии, пушки и
ракушка - и самолеты. У нас должны быть они все. Подумай, папа, и ты
осознайте это.... Возьми телеграфный бланк, папа, и напиши президенту. Ты
может помочь с этим растением; любое другое растение, подобное этому, может помочь. Подключите
Президент, что этот завод находится в распоряжении страны для любого использования
страна может поставить это на.... Скажи ему, что ты с ним. Скажи ему, что ты можешь
изготавливать пушки, гильзы для шрапнели или моторы для него, а также для Англии или
Франция или Россия - в зависимости от того, как вы их создаете.... И самолеты. Нам понадобится
их тысячи.... Дай эту работу мне, папа. Я знаю самолеты..."

"Ты знаешь смешанные напитки, хористок и дорожных полицейских", - сказал его отец
фыркнул.

"Ты не сделаешь этого?"

"Не будь дураком".

Поттер повернулся и вышел из комнаты. Он остановился у
справочное бюро. Здесь сидел человек, который работал за зарплату, обычный гражданин.
Здесь сидел человек, составлявший основную часть той толпы, за которой он наблюдал
на Вудворд-авеню.

"Диксон, - сказал он, - немцы потопили "Люситанию" и убили
сотня американцев".

"Ужасно, не правда ли? Я только что услышал.

"Что мы собираемся с этим делать?"

"Почему... мы заставим их заплатить за это, вот что. Мы возместим ущерб,
миллионы долларов."

"_ Деньги?_ - сказал Поттер.

"Еще бы, мистер Уэйт. Деньги".

" И это все? Вас это удовлетворит?"

"Разве этого недостаточно?" - спросил Диксон с неподдельным удивлением. "Что еще может
кто-нибудь спрашивал?"

"Ты не хочешь драться? Ты же не думаешь, что это означает войну?"

"Великие небеса, нет! Война!... Мы не хотим, чтобы что-то из этого было в нашем. Я думаю
эта страна не будет ввязываться ни в какие войны. Мы видели, что значит война.
В любом случае, за что мы должны бороться? Англия и союзники собираются облизать
Германия, не так ли? Что ж, пусть они".

Поттер повернулся на каблуках. У него был свой ответ.

Он снова сел в свою машину и помчался в центр города. Он снова остановился
до Поншартрена и зашел в бар. Его друзей там не было,
но он сел за столик и заказал выпивку; он заказал еще
выпейте- и еще....

Его глаза были темными и задумчивыми; неугомонное стремление к безрассудству было
на него - тот тлеющий огонь, который сделал его молодым человеком, на которого стоило обратить внимание
на косой взгляд респектабельного человека. Его лицо было застывшим - и он пил.... Фред
Ла Мот вошла через вращающуюся дверь, увидела Поттера, изучила его лицо и
его позу на мгновение, а затем тихо удалился. Он знал знаки,
и с этого часа у него не было никакого желания находиться в компании Поттера.

Он сидел один за своим столом, задумчивый, время от времени выпивая. Он чувствовал
голода не было, есть не возникало. Зажегся свет, а он все еще сидел.
комната была заполнена утренней толпой, и Поттер сердито посмотрел на
их - и заказал другие напитки.

Вскоре он беспокойно зашевелился; дух беспокойства, безрассудства был
работающий внутри него, подстегиваемый алкоголем. Он заставил себя подняться на ноги, и
стоял, не слишком устойчиво, и его глаза, казалось, загорелись, когда он окинул взглядом
толпа. Его лицо, казалось, пылало, разгораясь от какого-то огня, который
поднялся из глубин внутри него. Его желтые волосы, зачесанные назад с его
брови, добавленные к его подобию пламени.

Он ударил кулаком по столу, и стакан перелетел через край на
разобьюсь об пол.

"Это чертовски хорошая страна, - громко сказал он, - и вы чертовски хороши
о мужчинах...."

В комнате воцарилась тишина, и все лица повернулись к нему. Он впился взглядом в
поднятые глаза.

"Вы - куча ползучих, пронырливых кроликов, гоняющихся за копейками", - сказал он,
отчетливо. "Хвастаться и хвастаться - это ты.... А потом кто-то убивает твоего
жены и дети, а у тебя не хватает смелости убить в ответ. Ты
боюсь, многие из вас. Ты не будешь драться. Если кто-нибудь скажет "война", ты поползешь
под столом.... Американцы!... Я бы предпочел быть эскимосом.... Если кто-нибудь
надавал вам пощечин, чтобы вы не сопротивлялись.... Я тебе покажу. Я покажу тебе
что вы за скот такой.... Теперь, если в тебе есть борьба, приди и
сражайся...."

Он бросился вперед и ударил мужчину, опрокинув его на стол. В
в заведении царил переполох. "Это юный Уэйт - берегись. Он плохой актер....
Вызывай копов." Поттер, покачиваясь, двинулся вперед, в толпу у бара,
поразительно, поразительно. Через мгновение он оказался в центре водоворота
кричащие, дерущиеся мужчины - и его смех звенел над их криками. Они
били по нему, хватались за него; официанты и бармены пытались заставить
их путь к нему. Его отбрасывало все назад и назад, но он все еще держался на ногах,
все еще набрасывается с кулаками, его глаза пылают, его желтые волосы
помятый и размахивающий руками, его безрассудный смех доминирует над суматохой. Его спина
стоял у стены. Теперь перед ним был четкий полукруг , который ни один
рискнули перейти дорогу, и он рассмеялся им в лицо.

"Пятьдесят к одному, - усмехнулся он, - и ты боишься".

Двое полицейских протиснулись сквозь толпу, узнали Поттера и
остановился. "Прекрати сейчас же, Уэйт", - сказал один из них. "Прекрати это и приходи
включено"

Ответом Поттера было сделать шаг вперед и ударить офицера со всей силы
сила. Другой офицер не стал вступать в переговоры. Его ночная палочка была выключена. Он
поднял его, опустил на желтые волосы Поттера и на всю комнату
услышал его глухой удар.... Поттер на долю секунды выпрямился, затем
оцепенение покинуло его тело , и он бесформенно опустился на пол
куча....

Утренние газеты напечатали фотографию Поттера и репортажи об этом его
самая безрассудная выходка. Они также печатали моральные передовицы, которые, с
исключительное единодушие, указал на факты, касающиеся молодых людей со слишком большим
деньги, никакого отношения к их гражданству, и упомянул, что позорит
почетное имя.




ГЛАВА III


Когда наследник ста миллионов долларов арестован в этой стране
за любое деяние, меньшее, чем убийство, он не рассчитывает спать в камере.
полиция не ожидает, что он будет спать в камере, и общественность была бы
удивленный - и немного раздосадованный, - если бы его вынудили это сделать. Они бы
быть раздосадованными, потому что в случае его задержания они были бы лишены
удовольствие ругать наши институты и говорить их
соседи по улице говорят, что "человек с достаточным количеством денег может уйти
с чем угодно".

"Ты не мог бы привести ребенка, не используя дрова?" лейтенант в
дежурный сказал офицеру, который уложил Поттера на пол: Это не казалось
подходящий для того лейтенанта, которым должны обладать сто миллионов долларов
его скальп был поцарапан ночной палочкой.

"Парень, черт возьми!" - сказал офицер. "Если бы ты "а" видел, какую оплеуху он нанес
Том!"

Поттер вцепился в край стола, испытывая головокружение, покачиваясь, в голове у него было неясно
между ударом и выпивкой.

"Вот, - сказал лейтенант, - иди сюда и ложись. Хочу, я должен
позвонить кому-нибудь - или вызвать врача?"

"Нет", - сказал Поттер, опускаясь на диван и закрывая глаза.

Лейтенант вышел и позвонил суперинтенданту по телефону.
"Здесь есть молодой Уэйт", - сказал он. "Он пытался разорвать Пончартрейн на
корням и Керру пришлось немного сбросить на него саранчу. Что мне с этим делать
ребенок?"

"Больно?"

"Это нисколько его не улучшило".

"Пьян?"

"So-so."

"Пошлите кого-нибудь с ним к Таллеру и прикажите уложить его в постель".

Публике не следовало знать , что у суперинтенданта было два сына , которые
были наняты на завод Waite Motor Car Company - для которого он желал
честные перспективы и продвижение по службе.

Итак, Поттер спал в отличной гостиничной спальне, а не в камере. Он
проснулся утром с сильной болью в голове; оделся и пошел
спускаюсь в офис.

"Ваша машина у входа", - сказал клерк. Даже эта деталь была
под присмотром заботливой полиции.

За завтраком он читал газету , на первой странице которой делил награды с
"люситания". Его не интересовало то, что говорили о нем самом; в
во - первых , его не особенно интересовало то, что было сказано о
_Lusitania_, но по мере чтения его интерес рос, сменяясь горячим гневом, когда он
прочтите все еще неполный список погибших. Более чем один индивидуум был
там названы имена тех, с кем Поттер преломил хлеб.

Даже в редакционной статье не было требования войны; было удивление,
был гнев, но Поттеру показалось, что было предпринято некоторое усилие, чтобы найти
оправдание поступка Германии.... Пассажиры предупреждены.... Боеприпасы....
Возможность внутреннего взрыва.... Ждите подробностей. Отношение
отношение к газете было не совсем отцовским, не таким откровенным, но он был
способный видеть, что это было отношение его отца, замаскированное под популярное
потребление. И он был достаточно умен, чтобы понять , что палец из
эта газета была на пульсе общественности; что, без сомнения, газета была
разобраться с ситуацией так, как этого хотела общественность - общественный
не желающий отвечать ударом на удар.

За соседним столиком мужчина говорил: "Только потому, что они убили
тысяча или около того - это не причина для нас вникать в это. Война означала бы убийство
еще сто тысяч или, может быть, полмиллиона. Потому что они убили
тысяча, должны ли мы позволить им убить в сто раз больше? Это
_сенсы_.... Заставь их заплатить за это...."

"В любом случае, что мы могли бы сделать?" - спросил другой. "Мог бы связаться с нашим флотом,
но флоту здесь нечего делать. Не смог бы переправить армию через
три тысячи миль океана.

"Верно. Я за союзников, но моя идея в том, что мы можем помочь гораздо больше,
оставаться нейтральным и посылать им столько боеприпасов, сколько они захотят ".

"Именно моя идея", - согласился другой.

Вот и все. Что мы могли бы сделать? У нас не было армии. Поттеру сказали, что
У Уругвая было больше артиллерии, чем у Соединенных Штатов. Там не было никакого
боеприпасы!... Соединенные Штаты были готовы к миру, и старая
абсурдность о миллионе стрелков по белкам была евангелием в умах
сотни миллионов людей. Миллион охотников за белками, вооруженных чем?

Поттер встал из-за стола и пошел к своей машине. Он хотел быть
один; ему хотелось свежего воздуха; он хотел избавиться от различных
неприятные ощущения, которые овладели им. Он безрассудно выехал
Джефферсон-авеню до Загородного клуба. В этот час здесь было пустынно , за исключением
для слуг. Ему пошло бы на пользу, подумал он, поиграть одному,
не имея даже кэдди, поэтому он надел фланелевую одежду и ботинки и понес свой
сумка-кэдди к первой футболке.

Кто-то еще отбивался - девушка. Поттер не взглянул на нее, но
с грохотом уронил свою сумку и сел на скамейку , чтобы подождать , пока она
следует убраться с его пути.

"Как поживаете?" - сказала молодая женщина.

Поттер автоматически встал. "Доброе утро, мисс фон Эссен", - сказал он,
без интереса.

Она повернулась спиной к мячу , к которому собиралась обратиться , и ушла
к нему, стройная, грациозная, с желтыми волосами, выбивающимися из-под
наклонный тамбур. Ее лицо было худым, поначалу не особенно красивым
взгляд, но завораживающий. Черты лица были отчетливыми, а выражение,
даже в состоянии покоя, был полон рвения - такое выражение, как одно из ассоциируемых
с присущим ему остроумием и дерзостью. Это выражение было сродни
дерзость, но не была дерзостью. Один знал, что она умеет играть в гольф или теннис.
Все знали, что она была сорванцом. Один знал, что у нее был вспыльчивый характер. Вся ее
внешний вид и осанка были постоянным испытанием. "Давай", - казалось
скажи. "Что бы это ни было, если есть шанс воспользоваться, давай сделаем это". Поттер
знал, что она была девушкой, о которой раньше качали головой, не так
во многом из-за того, что она сделала, а также из-за того, что она могла бы сделать.
Консервативные матери предпочитали своим дочерям каких-нибудь других друзей - и
вы сразу почувствовали, что Хильдегарде фон Эссен доставляло удовольствие дразнить таких
матроны и заставить их прищелкивать языками.

"Вчера ты отдал кое-что, в чем нуждался сам", - сказала она,
с прямотой.

"Нет", - сказал Поттер, забавляясь, как над дерзким ребенком. Ей было всего девятнадцать. "Что
было ли это?"

"Совет. "На днях ты пробьешься в печать _good_, и
дьявол заплатит", - процитировала она. ""Ты заставишь себя уговорить
о том, что если ты немного не успокоишься", - говорит _you_ _me_." Эффект от этого
был изображен непослушный ребенок, высунувший свой язык. "И ты берешь свой
ханжеский воздух , сразу же отправляйся в Поншартрен и выпей слишком много и
ввязаться в неприличную драку, быть арестованным и попасть в печать
_ хорошо_. Я полагаю, - задумчиво произнесла она, - ты ревновал ... боялся, что я
может украсть какую-нибудь рекламу и вытеснить вас".

Поттер рассмеялся хорошим, искренним, мальчишеским смехом. Из тех, кто умеет смеяться
любит слушать. "Это было забавно, не так ли?" сказал он.

- Я называю это дерзостью, - резко сказала она.

Он снова рассмеялся. "Если вам нужен совет по какому-либо вопросу, вы идете к эксперту,
а ты нет? Ну, я эксперт по взлому в печать и получению собственной
говорили об этом. Мой совет чего-то стоит. Я должен взять за это плату....
Теперь есть идея. Как бы мне подошло открыть офис с вывеской
на двери Совет эксперта по выращиванию дикого овса - многолетний опыт?"

"Ты, кажется, гордишься этим".

"Нет, я не совсем горжусь этим. Я не похожа на маленьких девочек, которые что-то вытворяют
для пущего эффекта"

Она повернулась спиной и направилась к своему балу, но прежде чем она была готова к
после удара она снова повернулась к нему лицом. "Ты просто непослушный маленький мальчик, бросающийся
пачки газет в школе, - сладко сказала она, - и ты думаешь, что ты взрослый
мужчина ведет себя как дьявол".

"А?" сказал он, немного пораженный. На первый взгляд , она просто произнесла
дерзкая, детская насмешка, но Поттер был поражен ею. Он спрятал его в
его разум для дальнейшего использования. Были элементы проницательности,
понимание того, что в этом есть _истина_.

"У меня есть щенок, который загрыз мои лучшие тапочки - потому что у него ничего не было
нужно еще что-то сделать, - сказала она.

"Твои друзья, случайно, не намекают, что у тебя острый язычок?" - спросил он
спросили.

Она ничего не ответила, но ее водитель злобно свистнул в воздухе в
потренируйтесь в ударе.

"Вот что я тебе скажу, - сказал он, - просто чтобы показать тебе, что я прощаю, я позволю
ты играешь со мной".

Она мгновение смотрела на него. "Я проделаю в тебе дырочку", - сказала она.

"А?"

"Я видела, как ты играешь", - спокойно сказала она.

"Веди", - сказал он со смешком. "Я должен поставить чашку, не так ли?"

"Прокатись на этой твоей штуке с самолетом", - сказала она. "Я всегда
хотел посмотреть, каково это - летать. Не просто подниматься и спускаться, но
обычная муха".

"Ни малейшего шанса. Твой отец убил бы меня".

"Ты не очень уверен в своей игре, не так ли? Бить девушку , которая
дает тебе погладить дырку".

"Мы бы оба попали в печать. Разве вы не видите это в шрифте? 'Hildegarde von
Эссен исследует небесный свод с Поттером Уэйтом, "с некоторым отчетом о вашем
карьера с количеством штрафов за превышение скорости и упоминаниями о себе. Не
мило"

"Пустяки! Нам не следовало бы приглашать никаких репортеров...."

"Но они бы услышали об этом. Они всегда так делают".

"Пробить дырку", - издевалась она.

"Очень хорошо. Задай мне трепку, и я отправлю тебя в полет". Он чувствовал уверенность
достаточно, потому что он честно играл в гольф.

Его уверенность уменьшилась после того, как была сыграна первая лунка. Он превзошел ее
и была на расстоянии от нее, но каждый ее удар приходился по центру
курс; она никогда не переоценивала свои силы и избегала неприятностей. Вкл
на грине она пробила двенадцатифутовым ударом - и лунка была ее.

Он успокоился, чтобы сыграть как можно лучше. Это стало не просто игрой в
гольф между мужчиной и девушкой. Ему казалось , что на карту поставлено нечто большее
чем победа или поражение в времяпрепровождении. Он заинтересовался, сильно
заинтересованный. Он хотел победить, и он играл на победу.... И он наблюдал за
девушка. _ Она_ заинтересовала его. Она была такой совершенно естественной, такой беззлобной,
и все же так сильно отличается от обычного бега девушек, особенно
девятнадцатилетние девушки. В ней был какой-то _танг_. Это было так , как если бы один
ели хлеб и все неожиданно столкнулись с какими-то неопознанными, какими-то
вкус - интригующая пряность. Это определило ее для Поттера. Если бы он собирался
чтобы описать ее, он бы сказал, что она была очень пряной.

Поттер играл лучше, чем обычно, но в конце девятой лунки он был
двое убиты. Они мало разговаривали. Теперь она села.

"Устал?" - спросил он.

"Не в последнюю очередь, - сказала она, - но я нахожу, что играю последние девять лучше, если я
посижу здесь несколько минут и выброшу первые девять из головы.... Имел тебя
есть друзья на "Лузитании"?" Она задала этот вопрос внезапно.

"Да", - сказал он.

"Если бы я была мужчиной..."

"Если бы ты была мужчиной?.." - повторил он за ней.

"Я бы завербовался. Я бы не стал ждать, пока эта страна вступит в войну. Я бы перешел на другую сторону.
Очень много мальчиков ушли, не так ли? Я бы перешел на другую сторону и был
авиатором - или кем угодно, кем они позволили бы мне быть...."

"Для союзников? Я считал само собой разумеющимся, что ты будешь по другую сторону
забор".

"Прогермански настроенный!" Ее глаза вспыхнули. "Я оставляю это для отца и его дружков.
Я полагаю, что они _ праздновали_ прошлой ночью - на самом деле. Моя мать не была
Немецкий, - сказала она. Поттер знал, что миссис фон Эссен умерла два года назад.
"Я знаю немцев", - сказала она через некоторое время. "Я должен; я жил среди
они всю мою жизнь.... Иногда мне кажется, что вся гонка - это нехватка пуговицы".
Поттер должен был узнать, что в ее словаре "короткая пуговица" означало не
вполне законченный ментально. "Некоторые из них мне нравятся, и я бы даже доверял некоторым из
они, но большинство из них - высокомерные звери.... Я читал их книги",
- сказала она. "У папы их очень много. Люди привыкли думать, что они были милыми,
медлительный, безобидный, толстый, добродушный. Может быть, некоторые из них и есть. Но я верю
это то, что немецкое правительство хотело, чтобы мир думал именно так". Это были
необычные слова, слетающие с губ девушки. Она была _thinding_.
Возможно, в ее жизни произошло нечто такое, что заставило ее задуматься. "Будем ли мы
объявить войну? - спросила она в своей внезапной манере.

"Прошлой ночью я был уверен, что так и будет. Сегодня я почти так же уверен, что мы этого не сделаем".

Она кивнула. "Люди не понимают.... Но мы будем в этом участвовать, - сказала она. "Нет
независимо от того, как сильно мы будем стараться держаться подальше, они вынудят нас войти. Они утонут
еще одна люситания, и еще, и еще, пока нам не придется войти.
Ты увидишь.... Отчасти потому, что они не понимают, а отчасти потому, что
вот такие они есть на самом деле. Вы знаете, что немец никогда никого не понимает, кроме
немец. Они не могут. Незадолго до смерти матери она сказала мне: "Гард" - она
всегда называл меня Гард: "Не выходи замуж за немца, милая. Никто , кроме немца
женщина должна выйти замуж за немца". И мама должна знать, не так ли? Я бы
лучше выйди замуж за китайца, - сказала она, внезапно снова становясь девичьей.

"Если у нас будет война, что будут делать все немцы в этой стране?"

"Говорите громко, пока не будет объявлена война. Тогда заткнись и делай подлые вещи.
Ничего на открытом месте.... Я думаю," сказала она медленно, очевидно пытаясь
отбросьте предубеждения и цепляйтесь за факты: "Я думаю, что большинство из них будут
верный. Несмотря на их разговоры, я не верю, что большинство из них захотели бы
живу в Германии и в немецких условиях. Вот почему. Но там будет
достаточно". Она быстро встала и подбросила свой мяч. "Давай продолжим", - сказала она.

Хильдегард играла в ту же устойчивую игру, что и раньше; мысли Поттера были заняты
другие вещи. Каким-то образом он поверил, что эта девушка была права; что она прочитала
по-настоящему будущее. Потопление " Лузитании " означало войну - рано или поздно это
означало войну.... А страна была не готова к войне. Оно не хотело попадать
готов к войне.... Она говорила о том , чтобы перейти на ту сторону, чтобы сразиться с
Союзники. Он обдумал это. Это было то, над чем он должен был размышлять в течение нескольких дней и
впереди еще недели. Но это была импровизация. Он понял, что это была импровизация.
Должно быть что-то лучшее, что-то более логичное, чем это.

Он выиграл лунку и сократил ее вдвое в последних девяти.

"Когда мы вылетаем?" - нетерпеливо спросила она.

"Мне не следовало обещать".

"Но ты это сделал".

Он кивнул. "Когда пожелаешь".

"Давай посмотрим. Предположим, мы скажем, в следующий вторник ".

"Моя машина здесь. Могу я отвезти тебя домой?" сказал он.

"Я должен был позвонить, чтобы вызвали мою машину. Да, ты можешь".

Лимузин как раз въезжал на территорию поместья фон Эссен в
Ужасный момент, когда Поттер и Хильдегарда добрались до подъездной аллеи.

"А вот и отец", - сказала она, и ее губы слегка сжались.

Крупный мужчина, который мало чем отличался от Бисмарка и который стремился повысить
сходство, вышел и встал рядом с машиной, глядя в их сторону. Это
было очевидно, что он ждал их. Поттер остановил свою машину и поднял свой
колпачок. Герман фон Эссен нахмурился.

"С каких это пор ты дружишь с этим молодым человеком?" - потребовал он. "Из
эту машину и в дом. Неужели у тебя нет здравого смысла - появляться на людях с
этот человек, чья фотография в газетах? Для девушки быть с ним - значит
потерять свою репутацию.... А ты, - он яростно повернулся к Поттеру, - возьми
уберите свою машину с моей территории. Никогда больше не разговаривай с моей дочерью. Знаете ли вы
слышишь? Ты пьяный молодой хулиган." Он разразился тирадой
с большой обстоятельностью.

Глаза Поттера потемнели от задумчивого выражения, которое его друзья
засчитали сигнал опасности, но он остался неподвижен, разве что повернулся
к Хильдегарде.

"Мне очень жаль, мисс фон Эссен", - сказал он. "Я не должен был приводить тебя. Я
мог бы предвидеть...

Она улыбнулась. Это была не яркая улыбка, а безрассудная улыбка, такая же безрассудная
как мог бы быть один из Поттеров.

"Спасибо, что пришли.... Я надеюсь, что мы станем друзьями". Она не взглянула
на своего отца, но прямо поднялась по ступенькам и исчезла в
дом. Фон Эссен продолжал устно отчитывать Поттера, который не выглядел
на него. Возможно, он не осмелился, опасаясь слабости своего
самоограничение. Молодой человек включил передачу на своей машине и тронулся с места,
оставив фон Эссена жестикулировать у себя за спиной.

Он поехал к своему собственному дому, в миле дальше. Прежде чем он добрался туда ,
мрачная задумчивость исчезла из его глаз; они заблестели. Он думал
о Хильдегарде.




ГЛАВА IV


Детройт летел высоко; он тратил так мало, как когда-либо тратили города.
Богатство хлынуло на нее потоком, и мужчины, которые десять лет назад беспокоились, когда
они услышали шаги своей хозяйки на лестнице, строили дворцы в
посреди земель, за которые они платили баснословные суммы за каждый фут
фасад. Ни один клерк или школьный учитель не был слишком беден, чтобы владеть большим количеством в
район, выложенный тротуарами и тенистыми деревьями, в милях за
границы города. За одну ночь земля выросла в цене, так что удачливые
те, кто заплатил десять долларов за лот, продали свои акции в течение месяца по
прибыль в сотни долларов. Мужчины покупали дальние пастбища за бесценок
и продал его для оперы. Улицы были полны рассказов об этом человеке , который
заработал сто тысяч долларов на том человеке, который очистил шестьдесят
тысячи, десятки мужчин, чьи банковские счета увеличились еще больше
скромно, но все же тысячами. Земля , которая попрошайничала в десять
долларов за фут нетерпеливо просили по сто долларов.... Это был
побочный продукт этой великой мануфактуры богатства - автомобиля.

Что касается него и его растущей сестры, боеприпасов, то верили во что бы то ни было
рассказали, и эта история не соответствовала правде. Один производитель заполнил
банкам с его депозитами, и, когда они отказались принять больше, был
обязан построить свой собственный банк.

Когда деньги льются потоком, это размывает стены экономики. Детройт
потратил так, как заработал - щедро. Это было просто завершение того, что, возможно, является
самый великолепный клубный дом в Соединенных Штатах - за миллион долларов
игрушка, деньги на которую были собраны почти за час. Это было
новый Детройтский спортивный клуб, результат этого исторического и почетного
старый спортивный клуб , который так долго был достопримечательностью на Вудворд - авеню
когда земля была дешевой, а покрытая шлаком беговая дорожка и футбольное поле длиной в четверть мили
может содержаться в самом центре города. Было найдено пять тысяч человек
мгновенно, кто мог позволить себе такую роскошь.

Чудесным образом появились великолепные новые отели; универмаги,
удивленные в своей неадекватности увеличением численности населения, были
добавление приложений утроит размер оригинальных хранилищ. У каждого был свой
автомобиль.... Кабаре переместилось на запад и нашло радушный прием в одном городе
когда-то славился своей степенностью. Управление автомобильным движением стало
большая проблема для полиции, чем защита города от преступности.
И все же люди едва ли осознавали, что происходит. Они восприняли это как
само собой разумеется - и взлетел высоко вместе с городом.

За океаном на первый план выходил другой тип высоко летающих людей. Один
можно сказать, что война прошла через свою вторую фазу. Первый этап был
фаза сражающихся людей, армий, получения солдат с винтовками.
Второй фазой была артиллерийская фаза, фугасная фаза. Каждый
в течение своих месяцев заполнял газеты и требовал интереса со стороны
мир.... Теперь приближался третий, самолетный этап. Это было
начинает затмевать двух других в глазах общественности. Самолеты
больше не было хитроумных приспособлений, на которые можно было смотреть на сельской ярмарке
выполнение трюков. Они стали самими собой. Они оценивались как
_ необходимость_. Они вышли из низко нависшего облака мрака
над полями сражений, и людям было дано осознать, что победа в
воздух означал победу на полях внизу....

Поттер Уэйт много думал об этом, надеялся на это, даже отважился
чтобы пророчествовать это. Можно сказать , что он был глубоко заинтересован в высоком полете
оба вида.

Определенное увлечение , которое механика питала к нему с детства , имело
позволило Поттеру закончить бурную карьеру в колледже с
диплом инженера-механика. Этого, или того, что это представляло, он никогда
используется разве что в качестве времяпрепровождения. Но воздухоплавание интересовало его.
Ему так повезло, что он был достаточно богат, чтобы играть с самолетами, летать
самолетами, владеть самолетами и экспериментировать с ними, и было что
о риске, романтике, острых ощущениях, новизне и
чудо в этом, которое хорошо вписывалось в безрассудство его
неудовлетворенная натура. Таким образом, он был одним из первых любителей страны
авиаторы. Роль аэроплана в Великой войне ускорилась
этот интерес укрепил его. Это стало чем - то большим, чем причуда
богатый молодой человек для него.

Это было в течение недели , последовавшей за затоплением " Люситании " , которая
Поттер был представлен майору Крейгу, тогда еще сравнительно неизвестному
подразделение военной техники Соединенных Штатов, известное как Корпус связи.
Это было в Загородном клубе, и Поттер, которого редко тянуло в
индивидуум, почувствовал что-то очень похожее на мальчишеское восхищение стройной,
подтянутая фигура молодого майора в форме. Крейг был молод для майора. Он
возможно, ему было сорок, но хорошо прожитая мужская жизнь придавала ему вид
моложе. У него было не то лицо, которое мы считаем типичным для нашего солдата, но
скорее, более мягкие, нежные черты энтузиаста - не резкие,
голодный взгляд фанатика. Он был человеком с одним непреодолимым интересом к
жизнь, человек, привязанный к своей профессии не долгом, а любовью. Что - то
все это было очевидно с первого взгляда. Это стало ясно при знакомстве. Там
было что-то в нем - не форма, которую он носил, - но тонкое
характеристика, которая выделяла его из толпы мужчин. Он был особенным.
После получасовой беседы с ним Поттер понял, что майор был
что-то совершенно выходящее за рамки его опыта, и ему было интересно. Он был
интересовался разговором майора, его внешностью, но главным образом
то особенное , что отличало Крейга от Ла Мот или
Кремер или О'Мера. Остальные , собравшиеся вокруг стола , разошлись
ушел на поля и оставил Поттера и майора одних.

"Вы тот самый Поттер Уэйт, который сделал что-то на летном пути, вы
а вы нет? - спросил майор.

"Немного".

"Я бы хотел, - сказал майор, в его глазах вспыхнул энтузиазм, - чтобы там
таких, как вы, было десять тысяч".

"В этом городе есть люди, - смеясь, сказал Поттер, - которые хотели бы
там было на одного меньше".

Майор не присоединился к смеху Поттера, но посмотрел на молодого человека
проницательно, оценивающе - с чем-то вроде сочувствия и понимания в
его глаза. Он резко поднялся на ноги. "Я был бы признателен, мистер Уэйт",
он сказал: "Если бы ты поиграла со мной".

Вскоре они были экипированы и направлялись к первой мишени.

"Мистер Уэйт, - сказал майор, - вы когда-нибудь рассматривали такую возможность
что эта страна может быть вынуждена вступить в войну?"

"Да", - сказал Поттер, и майор увидел, как потемнели его глаза, что
угрюмое, беспокойное, неприступное выражение, которое временами появлялось на лице мальчика
лицо.

Майор положил руку на плечо Поттера. "Вы были разочарованы в
мы, не так ли? Вы думали, что страна вспыхнет праведным гневом
пересечь Лузитанию и отправиться странствующим рыцарем? Это все?"

"А ты разве нет?" - Немного резко возразил Поттер.

"Мне не разрешено высказывать мнения", - просто сказал майор. "Ты
хотели немедленной войны, потому что вы молоды и легко поддаетесь влиянию. Возможно
потому что вы не задумывались глубоко, что такое война. Я так понимаю, что вы
импульсивный.... Вы спрашивали себя, почему вы хотите войны? Было ли это просто
обида? Это не оправдание для войны. Было ли в этом какое-то приключение? Или
возможно, это было что-то большее и более глубокое? Что вы думаете о
Во всяком случае, в Соединенных Штатах?"

Поттер ответил не сразу. Что _д_ он думал о " Юнайтед "
Государства? Он не знал. На самом деле, он сделал очень мало
думая о Соединенных Штатах; скорее принял Соединенные Штаты за
предоставлено. Почему-то он почувствовал себя смущенным этим вопросом.

"Возможно, вы любите свою страну?" - спросил майор.

От другого человека Поттер мог бы расценить этот вопрос как симптом
слащавая сентиментальность. Со стороны майора это казалось естественным, незатронутым, как
если бы майор имел право задать такой вопрос и получить ясный ответ.
Крейг ждал ответа Поттера, его лицо было серьезным, нежным; его осанка
сочувствующий. Поттер почувствовал сочувствие, почувствовал, что он и этот офицер могли
вырастите, чтобы стать друзьями.

"Почему", - сказал Поттер через некоторое время, - "я не знаю".

Майор кивнул головой. "Я боюсь, что так обстоит дело с большинством из нас - мы
не знаю. Мы думаем о себе и нашем бизнесе, а также о
зарабатывать деньги и коротать время. Мы перестали осознавать
страна точно так же, как мы не осознаем воздуха, которым дышим. Вряд ли это
состояние ума, чтобы втянуть нас в войну, не так ли?"

"Нет", - сказал Поттер.

"Потому что война требует любви к родине", - сказал майор. "Не любовь к
страна, о которой говорят ораторы Четвертого июля, но та любовь, которая
готов проявить себя. Война, мистер Уэйт, означает такие жертвы, на которые идем мы
даже не мечтай об этом. Это означает, что любовь к родине должна иметь место над
все остальное. Не скупая преданность, а настоящая любовь - такая, которая
дает жизнь и все, чем человек обладает, стране. мистер Уэйт, если мы
завтра должна начаться война, и ваша страна должна прийти к вам и сказать: "Я
хочу твоей жизни. Я хочу все, чем ты владеешь в мире - богатство,
комфорт, место. Мне нужно _everything_, чтобы выиграть эту войну", - что бы вы сказали?
Отдали бы вы охотно и с радостью? Я имею в виду то, что говорю, буквально".

Поттер остановился и некоторое время молча смотрел на своего спутника. "А ты мог бы?"
- спросил он.

"Я думаю, что мог бы", - сказал Крейг. "Я думаю, что моя страна значит для меня все это".

"Почему?"

"Это тебе придется выяснить самому. Я не могу тебя учить
патриотизм, любовь к родине - ни за полчаса, ни за двадцать
уроки. Я не смог бы научить тебя любить женщину. Каждый мужчина должен найти их
вещи для себя".

"Полагаю, да", - смущенно сказал Поттер, и они пошли вместе в
тишина.

"В последнее время мы много слышали о военной готовности", - сказал
майор, в настоящее время. "Я считаю, что нам нужен другой вид
готовность еще больше. Существует такая эмоция, как патриотизм, мистер
Уэйт, но, похоже, это дремлет в этих людях. Пара поколений
легкость, процветание и покой убаюкали его. Мы выросли
беззаботны по отношению к нашей стране, как мы иногда становимся беззаботными по отношению к нашим родителям. Но
Я верю, что патриотизм здесь есть - больше, чем нам нужна всеобщая военная
подготовки, больше, чем нам нужна артиллерия, боеприпасы и военные корабли, мы
нужно ее пробуждение. У нас никогда не может быть ни одного вида готовности без
другое"

"Я никогда не думал об этом", - сказал Поттер.

"Вы подумаете об этом, мистер Уэйт? И когда вы подумаете об этом,
посмотрите, не сочтете ли вы, что это чего-то требует от вас.... Ты знаешь, что
армия без самолетов подобна слепцу в поединке с человеком , который
видит? Подумай об этом. Я не скажу вам, сколько у нас самолетов, ни
сколько подготовлено авиаторов. Это бы тебя шокировало".

"Я кое-что знаю об этом".

"Но осознали ли вы , что если события вынудят нас к этой войне, мы
нужны не сотни самолетов, а тысячи - возможно, двадцать пять
тысяча?"

Поттер был поражен этим числом. "Неужели?" - спросил он.

"Это количество будет абсолютно необходимо, и самые лучшие и быстрые "самолеты
это можно иметь. Где мы возьмем их двадцать пять тысяч?"

"Бог знает", - сказал Поттер.

"Мистер Уэйт, Военное министерство не спит. Удивит ли вас это
знаешь, что я приехал в Детройт исключительно для того, чтобы поговорить с тобой об этом?

"Со мной?"

"Мы знаем все о вас и о каждом другом летчике-любителе в
страна. _ Все_ о вас, - повторил майор.

"Тогда я удивлен, что вы сочли нужным прийти", - сказал Поттер,
с легким привкусом горечи.

"Например, - сказал майор, - мы знаем, что произошло в вашем
Отель "Пончартрейн" в ночь, когда была потоплена "Лузитания".

Поттер сердито покраснел, но ничего не ответил.

"То, как это произошло, - тихо сказал майор, - достойно сожаления. Импульс
за этим - и мы искали этот импульс - стояла надежда на то, что за этим будет что-то не
достойно сожаления. Я пришел, чтобы выяснить это и другие вещи. Я пришел не для того, чтобы
предлагайте советы, мистер Уэйт, просто для того, чтобы получить информацию, ценную для нашего
страна.... Вы думали, что можете быть полезны?"

"Общее мнение, похоже, придерживается противоположной точки зрения".

Настала очередь майора хранить молчание. Он пристально наблюдал за лицом Поттера.

"Чего ты хочешь от меня?" - Спросил наконец Поттер.

"Что бы вы сделали, если бы началась война?" - возразил майор.

"Завербоваться, я полагаю. Как летчик, если бы я мог. Я подумывал о том, чтобы пойти
во всяком случае, во Францию.

"Это приключение", - сказал майор. "А что касается зачисления, были бы вы
самое ценное там или здесь - помочь произвести эти двадцать пять тысяч
"самолеты? Подумай над этим".

"Ты веришь, что мы будем в нем участвовать?" - спросил Поттер.

"Я не знаю", - сказал майор. "Но я точно знаю , что человек, который идет впереди
как будто он был уверен, что мы будем делать то, что он должен делать. Ты, для
например, вы могли бы думать о самолетах, планировать самолеты, мечтать
самолеты -боевые-'самолеты.... Может быть, теперь мы поиграем?"

Они играли, по большей части молча, потому что Поттер следовал за ними
направление майора к размышлению. В раздевалке и в душевых кабинах
они не намекали на предмет своего разговора, и когда они
выйдя на веранду клуба, они оказались в эпицентре
группа молодых членов, беседующих о том, что обычно должно быть
слышал на площадях загородных клубов и пил так, как будто это было делом
их жизни.

"Эй, Поттер, - позвал Джек Элдридж, - иди сюда и познакомься с пилигримом
и незнакомец - также укажите свои предпочтения ".

Майор тронул Поттера за плечо. "Подумай обо всем этом", - сказал он, и
отвернулся.

Поттер подошел к столу Элдриджа, и Джек представил его молодому человеку
ему было чуть за тридцать, который встал и тепло пожал Поттеру руку.

"Мистер Кантор, мистер Уэйт", - сказал Джек. "Мистер Кантор приехал этим утром из Нью
Йорк. Друг крякв и кинов. Собираюсь побывать в окрестностях Детройта
довольно давно - поэтому я, конечно, поселил его здесь ".

"Мистер Элдридж действительно был очень добр", - сказал Кантор. "Я надеялся встретиться
вы, мистер Уэйт. У меня есть письма к вам от мистера Уэлливера и мистера Бревура."

Они сели, и Поттер наблюдал за незнакомцем. Он был темным, гладким от
лицо, за исключением тщательно очерченных тонких усов. Черты его лица были
довольно худощавый, но сообразительный. В нем был намек на военное
тренировка его плеч. Оказалось, что он недавно приехал из-за границы,
и вскоре бегло и увлекательно рассказывал о своем опыте на
окраина зоны военных действий. Поттер задумался, какой могла бы быть его национальность
быть. Сначала ему показалось, что акцент был кембриджским, но был и другой
намек на акцент, лежащий в основе тщательного произношения жителя Кембриджа.
Поттер высказал предположение , что Кантор был рожден для какого - то другого языка, кроме
Английский, но, вероятно, получил образование в одном из английских
университеты. Позже правильность этого предположения была доказана.

"Я представляю инвестиционный синдикат", - сказал Кантор Поттеру через некоторое время.
"Они послали меня сюда, чтобы изучить здешнюю ситуацию, в частности,
автомобильная промышленность. Кажется, я пришел в нужное место, чтобы сделать это
основательно, - добавил он с привлекательной улыбкой.

"Детройт страдает от привычки производить автомобили. Там нет
лечение, - сказал Элдридж.

"Какое очаровательное расположение у вашего города, мистер Уэйт!" - сказал Кантор. "Я
на ум не приходит ни один другой великий город, расположенный непосредственно на международной
пограничная линия. Вы сидите в своих офисах и изучаете иностранные
территория - но я полагаю, вы так привыкли к ней, что редко уступаете
это мысль".

"Почему-то, - сказал Поттер, - мы не думаем о Канаде как об иностранце".

"Нет, - сказал Кантор, - но я могу представить обстоятельства, которые вынудили бы
вам следует думать об этом как о чем-то иностранном. Я понимаю, что ваше правительство раздражено
определенными действиями Великобритании в отношении вашей почты и доставки. Мог бы
из этого не вырастет что-нибудь неприятное?"

"Это могло бы быть. Настали загадочные дни, мистер Кантор. Признаюсь, я сбит с толку
ими. Невозможные события происходят с поразительной легкостью и неизбежны
последствия не наступают поразительным образом. Да, я могу представить грядущие неприятности
с Великобританией, но почему-то это кажется маловероятным, пока Германия
возлагает убийство на каждый почтовый мешок, в котором играет Англия. Ты не особенно способный
возиться с мужчиной, который толкает тебя в толпе , если есть другой мужчина
пытаюсь ударить тебя топором".

Кантор полуприкрыл глаза и уставился в свой стакан. Вскоре он посмотрел
подошел к Поттеру и кивнул. "Я понимаю вашу точку зрения", - сказал он. "Интересно
как много людей разделяют это".

"Я перестал гадать, что думают люди".

"Меня бы не удивило, если бы я увидел, что общественное мнение склоняется в вашу пользу
Германия".

"Часть нашего общественного мнения действительно одобряет это. Наши немецко-американцы и им подобные
нравится"

"Их довольно много - миллионы, насколько я понимаю".

"Да".

"Возможно, способный повлиять на большинство?"

"Я не знаю", - сказал Поттер и кивнул головой, не совсем с
удовлетворение, но как поступает человек, который воображает, что он высказал точку зрения в
аргумент. "Немецкое общественное мнение здесь, похоже, организовано", - сказал Поттер.

"Немецкое правительство эффективно работает. Если он почувствовал необходимость в воспитании
ваше благоприятное мнение, я думаю, мы можем сказать, что были предприняты шаги для содействия
это"

Поттер задавался вопросом, какова позиция Кантора в этом вопросе, но вежливый
вид этого человека, его манера задавать вопросы не были мужскими
придерживающийся того или иного мнения, но ищущий информацию. Он
задавал вопросы, но ни на что не ответил, даже по выражению его
лицо. Он не сделал никакого прямого заявления; не выказал ни удовольствия, ни
недовольство тем, что он услышал. И все же Поттер считал его мужчиной
способен иметь твердые мнения и предпринимать действия в их поддержку. Там
в этом человеке не было ничего нейтрального. Он был уверен, но сбивал с толку. Он был
человек, который разыграл бы свои карты, основываясь на достоинствах своей собственной руки,
Поттер подумал и увеличил бы свою ставку настолько, насколько это соответствовало бы значению
его карты оправданы. Пока этот момент не наступит, он не сложит своих
рука. Поттер решил посмотреть, к чему приведет прямой вопрос.

"Что вы думаете о затоплении "Люситании"?" - резко спросил он.

Кантор мгновение смотрел на него с видом человека, который хочет использовать
позаботился о том, чтобы выразить себя ясно, а затем он ответил в такой манере
ясность как заставила Поттера внутренне усмехнуться.

"Потопление "Люситании"", - сказал он с уверенностью мужчины
констатация неопровержимого факта" - это дело, не имеющее прецедента. Это мой
твердое мнение, что Германское адмиралтейство тщательно продумало каждый эффект
которые могли бы вытекать из этого до того, как отдать приказ о совершении акта".

Ироничный ответ пришел в голову Поттеру - ответ, который он принял бы
сделанный невзирая на вежливость, если бы на нем было неприятное настроение - но он
удержал это сейчас, удовлетворившись улыбкой, которую Кантор прочел
правильно и ответил, сверкнув своими ясными глазами. Поттер знал это
Кантор взвесил свое намерение сделать позитивное заявление и скорее
наслаждался сознанием того, что Поттер полностью понимал его уклонение от этого.

Разговор перешел к менее важным делам, но казалось, что
Кантор не мог в полной мере выразить свое восхищение Детройтом и его
местоположение. Он говорил об Озерах, о миллионах тонн руды и
миллионы бушелей пшеницы, проходящие мимо дверей Детройта в трюмах
могучих судов; судов, которые перевозили на север грузы угля в
регион, где уголь был необходимостью. Он имел в виду перевозку
пассажиры по воде на пароходах такого размера и роскоши, которые незнакомец
воспринимается с изумлением на внутреннем водном пути. Ему было что сказать о
судоходных каналов в Су-Сент-Мари и Велланде, а также этого второстепенного
канал в устье реки Сент-Клер. Элдридж рассказал ему кое - что о
новый канал , построенный в американских водах через пересечение обжига извести
и отмели Бар-Пойнт под городом, и описал, как инженеры имели
построили самую мощную сундучную плотину в истории инженерного дела; как
они построили дамбы длиной в несколько миль, чтобы удержать воды реки,
насухо откачали участки между ними, а затем выпилили их канал из сухого
рок. Кантор был очарован всем этим.

"Но, - сказал он, - это опасные места, не так ли? Предположим , что
должна начаться война с Англией. Разве ваши восточные сталелитейные заводы, по
от которых вы должны зависеть в производстве боеприпасов, быть
остаться беспомощным, если один из этих проходов от озера к озеру должен быть закрыт?
Представьте себе, например, разрушение замков в Soo? Являются ли они
хорошо охраняется?"

"Возможно," сказал Поттер, " есть пожилой констебль с жестяной звездой
в пределах досягаемости вызова"

"Это великолепная вещь для страны - иметь чувство безопасности, которое
твоя держится, - сказал Кантор с открытым восхищением, которое почувствовал Поттер, но
не смог идентифицировать, чтобы быть насмешливым.

"Почему мы должны их охранять?" - Спросил Элдридж. "Мы ни с кем не сражаемся.
Кроме того, армия никогда не смогла бы до них добраться.

Поттер бросил на Элдриджа взгляд, в котором сквозило презрение, и
Кантор перехватил его и улыбнулся Поттеру, как улыбается человек, который разделяет
немного юмора с другим. Это было все равно что сказать: "У нас с тобой есть нечто большее
здравый смысл, чем говорить такое, не так ли?"

Кантор снова увел разговор от войны. "Вы играете здесь в гольф
часто?" - спросил он Поттера.

"Так часто, как только у меня это получается".

"Я сам играю в дурацкую игру, но я надеюсь, что когда-нибудь ты возьмешь меня в игру.
Они говорят мне, что ты выше среднего. Мне будет приятно наблюдать за тобой - и
возможно, удастся подобрать какие-то подсказки. Мой подход жалок ... жалок".

"Самый легкий удар в мешке", - сказал Элдридж.

"Без сомнения, но для меня нет самого легкого удара. В моем случае они все
трудный, с некоторыми хуже, чем остальные ".

"Рад побродить с вами в любое время", - сказал Поттер, и Кантор сделал это
очевидно, что он был действительно доволен. У него были такие способности, такая манера
который, казалось, без излишеств выражал восхищение; чтобы показать, что он
на меня произвел самое благоприятное впечатление компаньон.

Либо этот человек был от природы приветлив , либо он поставил перед собой цель
подружиться с теми, в чьей компании он оказался в тот момент,
Поттер принял решение. Что касается Поттера, то он не вступал в разговор, но
откинулся на спинку кресла, слушая и размышляя. Не ставя перед собой намеренной цели
сделав это, он изучил мистера Кантора и был вынужден прийти к выводу, что
незнакомец был исключительно блестящим человеком; не только это, но и человек
личность, доминирующая личность. Появились остальные члены группы
бесцветный, когда настроен против него. Поттеру стало интересно, казался ли он сам таким
бесцветный, как они.

Поттер был из тех, кому быстро нравилось или не нравилось. Обычно, при встрече с
индивидуума, он мгновенно и почти автоматически определял, является ли или
не он позаботился о том, чтобы продолжить знакомство и впустить незнакомца в
общение. Он обнаружил, что не может составить своего мнения о Канторе. Это
джентльмен был слишком сложен, чтобы судить о нем с помощью одного слова
и один взгляд.

Поттер был встревожен и встревожен. Атмосфера клуба piazza
разозлил его сегодня днем. Он не мог проникнуться духом
усилия, направленные на то, чтобы время тянулось сносно, что было профессией
большинство присутствующих мужчин. Майор Крейг удивил его, увеличил
беспокойство, неудовлетворенность, которая так часто овладевала им, и
он хотел уйти один, чтобы выполнить указание майора подумать. Он
внезапно встал.

"Я ухожу", - сказал он. "Надеюсь, я буду чаще видеть вас, мистер Кантор".

"Я хотел бы позвонить, как только будет удобно, - сказал Кантор, - чтобы представить свой
письма".

"Мы здесь не часто пользуемся рекомендательными письмами", - сказал Поттер,
улыбающийся. "Рекомендательное письмо никогда не делало никого похожим на человека, которым он не был
симпатия к мужчине, к которому он испытывал симпатию, или неприязнь к нему. Звони, когда захочешь, и
не утруждай себя письмами".

Кантор рассмеялся. "Возможно, ты прав. Но я всегда верил, что мужчина
приходящий в незнакомое место должен быть хорошо представлен, если сможет. Люди
с подозрением относятся к незнакомцам. Я снабдил себя письмами , потому что
для меня важно, чтобы во мне не было никакой неопределенности"

. "Тогда возьми их с собой", - сказал Поттер, который по натуре не был приспособлен к
понять, как кого-то может сильно волновать, что незнакомцы или знакомые
думал о нем.

Поттер подошел к своей машине и через мгновение уже выезжал на улицу. A
катер, который он сразу узнал , свернул на территорию и , взглянув
показал ему, что за рулем была Хильдегард фон Эссен. Она увидела его в тот же
мгновение, и подняла руку, отодвигаясь к краю подъездной дорожки и
останавливаюсь. Он остановился рядом с ней.

"Завтра вторник", - сказала она.

"Послушайте, мисс фон Эссен, ваш отец..."

"У тети моего отца ревматизм!" - сказала она. "Отец в Нью-Йорке, а ты
обещал".

"Я знаю, что обещал, но в сложившихся обстоятельствах вы должны меня отпустить. Он
не совсем приняли меня с распростертыми объятиями, и одному господу известно, что
он бы подошел, если бы я взял тебя с собой в полет.

"Ты обещал", - упрямо повторила она.

"Я знаю", - сказал он с тщательно продуманным притворством терпения, которое человек проявляет к
трудный ребенок", но...

"И я не боюсь отца. Завтра утром? Я буду готов как можно раньше
как тебе будет угодно".

"Тогда в девять тридцать, - беспомощно сказал он, - в ангаре".

Она просияла, глядя на него. "Вы подлец, мистер Уэйт, - сказала она, - и я не позволю
отец причинил тебе боль".

Она поехала дальше, оставив его смотреть ей вслед. Какая огнеподобная штучка
она была такой, подумал он. О чем он не думал, так это о том, как это было похоже на нее
себя; как ее неугомонность соответствовала его беспокойству; как ее безрассудство и его
безрассудство было отрезано одним и тем же куском. И она была очаровательна в
в некотором роде волнующий способ. "Если она когда-нибудь вырвется на свободу..." - сказал он себе.

Он поехал домой и поднялся к себе , чтобы посидеть с трубкой и
разберитесь с делами. Почти слово в слово он мог повторить то, что сказал майор
сказал ему, и он искал ответы на вопросы майора. Сделал
он любит свою страну? Что бы он сделал, если бы началась война? Что он должен был сделать?...
На первый было труднее всего ответить. Он не привык к мысли о
любовь к родине, но был доволен мыслью, что Америка была
достаточно хорошее место, и он в целом был им доволен. Он пытался
представляя себе вторжение немецких войск в Мичиган;
повторное разыгрывание преступления в Лувене против города Детройт. Его
воображение было живым, активным.... Создавая картину, он чувствовал
эмоции, нахлынувшие на него, ощущение невыносимости того, что он
вообразил, чувство, что он не смог бы вынести, если бы произошло такое
катастрофа. Это был не разум, а сердце, которое говорило ему, что ничего не было
он не стал бы жертвовать, страдать, терпеть, чтобы предотвратить это - и тогда он спросил
сам почему.... Тогда казалось, что он действительно любил свою страну. В этом
событие - что?




ГЛАВА V


Хильдегард фон Эссен по - мальчишески выпрыгнула из своего родстера у дверей в
Ангар Поттера Уэйта. Она выглядела как великолепный, стройный мальчик в
бриджи для верховой езды и накидки, которые она сочла подходящими для
приключение - не как у обычного мальчика, а скорее как у какого-нибудь принца из
из сказки. В ней была та аура - аура принца, который
торговал с феями и отправлялся на битву с великанами и
драконы. В ее глазах плясали возбуждение и предвкушение; она была заряжена
с жаждой жизни, пока она, казалось, не начала излучаться от нее и образовывать покалывание
аура вокруг нее.

Поттер появился в дверях и резко остановился, когда его глаза нашли ее.
Это была самая искренняя дань уважения. Он почувствовал себя так, словно по нему пронесся какой- то мощный ток
выйти от нее, чтобы прикоснуться к нему своей таинственной силой - почти так, как если бы это
остановила его сердце на мгновение и заставила его пропустить удар.... Так было положено
она выглядела; не ослепительно красивой; эффект был не от красоты,
но о чем-то более неотразимом, более захватывающем. Это было скорее так , как если бы
Юноша собственной персоной двинулся ему навстречу - пульсирующий, нетерпеливый, сияющий Юноша;
ни мужской, ни женский, но олицетворение всего
молодой, пылкий, задыхающийся, бесстрашный.

"Я рано, - сказала она, - но я должна была прийти. Я почти не спал всю ночь из-за
думаю об этом".

Он приблизился, обнаружив, что ему очень хочется взять ее за руку, и она
посмотрела ему в лицо и озорно рассмеялась, потому что это было очевидным для
ей сказали, что она напугала этого молодого человека и вывела его из равновесия.

"Войдите", - сказал он довольно глупо. "Мы повозились, но мы
думаю, теперь почти готов." Он знал , что вряд ли это было уместно говорить такому
волшебное существо, но это было лучшее, на что он был способен.

Она подошла к машине и похлопала по кончику ее крыла. "Мы собираемся
будем друзьями, не так ли?" - сказала она на это и снова улыбнулась Поттеру.
"Как мне попасть внутрь? Где мне сесть?" В ее голосе звучало нетерпение.

Это было у него на уме до того, как она пришла, чтобы попытаться убедить ее отказаться от
бегство; показать ей нецелесообразность этого, особенно перед лицом
отношение к нему ее отца. Сейчас он не прилагал к этому никаких усилий. Это
казалось бесполезным, не заслуживающим внимания, поэтому он помог ей добраться до места
молча. "Готов?" он спросил одного из мужчин в комбинезонах , которые собирались
суетился вокруг самолета, трогал провода, проверял скобы.

"Готов, сэр".

Поттер посмотрел на Хильдегарду. Не было видно ни следа страха или нервозности,
она также не была спокойной. Ее глаза плясали от возбуждения, лицо светилось
с веселым рвением. "Я не думаю, что смогу водить его, не так ли?" она
спросили.

"Ну, _hardly_", - сказал Поттер.

"Я бы с удовольствием. Я уверен, что смог бы."

"Это твоя экскурсия", - сказал он, игнорируя ее явное желание
станьте пилотом корабля. "Над какой частью земли мы будем пролетать?"

"Это должен быть хороший, долгий полет, ты же знаешь", - сказала она. "Не только вверх и вниз
вроде тех штучек по двадцать пять долларов за поездку, которые были у нас здесь в прошлом году. Я хочу
преодолевать мили и мили.... Давайте отправимся прямо через озеро к Равнинам и
затем разворачивайтесь и возвращайтесь домой через Маунт-Клеменс. Можем ли мы это сделать?"

"Я сделал этот круг".

"Что мне делать?"

"Сиди спокойно и держись. На этом корабле нет прогулочной палубы - нет
оркестр и никаких танцев".

"Вы любитель танцев?" - спросил я.

"Далеко от этого. _TH; dansant_ слишком опасен для меня. Я не говорю на
язык".

"Я люблю танцевать", - сказала она. "Я не знаю, что этот язык более
сложнее, чем та, которую ты произносишь, пока мы танцуем этажом выше.
"Официант, еще по порции коктейлей".

Поттер забрался наверх и устроился на своем месте. "Ты не собираешься
ссориться из-за того, что я не люблю танцевать?" - спросил он.

"Я бы простил тебе почти все, что угодно этим утром. Давайте начнем. Я сумасшедший, чтобы
знай, каково это".

Двигатель завелся с оглушительным пульсирующим ревом , и
гидроаэроплан выкатили на рельсах и покатили вниз по склону к
гладкие воды озера Сент-Клер. В течение некоторого промежутка времени он несся вперед, ни
ни парящий, ни летящий, как дикая утка, испуганная и начинающая свой полет;
затем вода спала, и они поднимались, поднимались в
чистый, холодный весенний воздух.

Поттер направил их полет над озером, вскоре повернув к
на север и направляется к маленькому черному пятну , расположенному вдалеке на
сверкающая водная гладь. Щеки Хильдегарды раскраснелись, ее глаза
взволнованный, блестящий. Она сидела, упиваясь ощущением полета, и
наблюдая с детской радостью и удивлением, как озеро расстилает свои прекрасные
панорама под ними и со всех сторон от них. Казалось , всего лишь мгновение назад
далекое пятно превратилось в знакомый световой корабль, и, глядя вперед, она
могла смутно видеть параллельные линии, которые, как она знала, должны были быть корабельным каналом
который открыл проход для самого большого грузового судна через решетку и
впадает в тот проток дельты реки Сент - Клер , который имеет для
поколение было чудесной игровой площадкой для Озерного края, игровой площадкой
поднимающийся на ленте спилинга - своего рода подол, соединяющий рвущийся край
великое болото.

Каким бы медленным ни был самолет, по сравнению с теми чудесами скорости, с которыми
рыцари воздуха проводят свои турниры на небесных ристалищах, это
казалось, он уничтожил время и пространство. Расстояния, на которые самое быстроходное судно
пройденный с трудом час, казалось, самоустранялся, как по волшебству
слово команды. Поравнявшись с легким кораблем, они миновали восходящий
грузовое судно. Его палуба казалась гигантской решеткой, когда Хильдегард посмотрела вниз
на нем - решетка, перекладинами которой были задраенные люки. Это было
едет со скоростью пятнадцать миль в час по пути в Дулут или Супериор - но
они оставили это позади. Он удалялся от них почти с такой же быстротой
о падающем камне.

Они низко пролетели над опорами, а затем поднялись в воздух. Под ними лежал
знакомые, беспорядочные строения Старого клуба. Они продолжали подниматься,
ибо Поттер хотел распространить перед ней великие просторы дельты -
мир густо растущего дикого риса и тростника, вселенная диких птиц,
мириады крошечных островков, с кое-где виднеющимися полосками суши достаточно высоко над
вода, служащая опорой для согнутых ветром, корявых деревьев. Здесь и
там извивался лабиринт каналов, по некоторым из которых можно было передвигаться на небольших лодках, и к
на севере другая сверкающая река, Северный канал, вверх по которому плывут флотилии
часть озер была вынуждена пройти до строительства
корабельный канал.

Перед ними тянулась бесконечная вереница летних коттеджей и гостиниц,
сейчас пустует. Справа и слева от него было одиночество,
запустение - и в то же время некая завораживающая красота. Хильдегард почувствовала внезапное
одиночество.

Поттер повернул влево над огромным заливом Маскамут, воды которого были
скрытый камышом и рисом - сто квадратных миль камыша, риса и
отмели. Его можно было пройти почти вдоль и поперек. Хильдегарда
выбрал крошечный островок посреди пустыни, и мне пришла в голову мысль
ей, что здесь можно было бы спрятаться в безопасности, если бы весь мир присоединился к
охота.

Она осознала, что мотор больше не ревел в идеальном ритме. Это
казалось, он тяжело дышал и трудился, фыркая от отвращения. Его не было, и она увидела
что Поттер был настроен на это. Внезапно воцарилась тишина. Хильдегард не
знал, что тишина может быть такой. Это было как будто концом всех звуков
во вселенной наступила, как будто жизнь угасла, и они двое,
парящие в небе, остались одни из всех кишащих миллионов
население Земли....

Она не была напугана, но посмотрела на лицо Поттера в поисках его выражения. Это
это было раздражение, а не тревога.

"Нам придется приземлиться, пока я повозюсь", - сказал он. "Это _прекрасный_ день
чтобы что-то пошло не так".

"Это будет весело", - воскликнула она. "Представь, что тебя выбросило туда- в
самолет!"

"Это не будет таким уж пикником, если я не смогу снова завести ее. Отели и
механиков и телефонной службы внизу умеренно не хватает".

Все это время они скользили вниз по невидимому склону, быстро, плавно.
Под ними лежала узкая полоска открытой воды, и Хильдегард представила,
Поттер, чтобы направиться к нему как к месту высадки.

"Ого, - воскликнула она, - вот и дом!"

Поттер не повернул головы; сейчас он был занят "самолетом".

"В заливе разбросано несколько человек - скваттеры и дачники. Ондатра
трапперы и французские рыбаки.... Очень одиноко, я бы сказал".

Порыв ветра заставил самолет вильнуть и закачаться. Хильдегард увидела Поттера
внезапно в лихорадочном действии. Они отклонялись в сторону от ленты
вода, которая теперь была близко внизу, поворачивала к острову, на котором она
был поражен, увидев дом.... Самолет не слушался. Оно пронеслось
вперед и вниз.... Почти в мгновение ока перед ними предстала твердая земля
их ... дерево.... Хильдегард почувствовала рывок, удар, услышала грохот, и
видел , как самолеты с их правой стороны сминались и разбивались вдребезги, какими они были
срезан при столкновении с ивой.... Искалеченный " самолет
тошнотворно накренился - и последовал ужасный шок....

Поттер, полуслепой, с головокружением, страдающий от агонии, выполз из-под обломков.
Одна нога беспомощно волочилась. Внутри была мучительная боль. Тупо он
искал Хильдегарду. Она лежала немного поодаль - без движения. Она
была вытянута во всю длину, ее лицо покоилось на руке, как будто она
прилег на траву, чтобы вздремнуть. Мирно, грациозно она лежала - но очень
все еще. Поттер пополз к ней, добрался до нее. Тогда он был
сознавая, что к ним бежит человек, склонившийся над ними. Он
посмотрела в лицо мужчине. Это было очень запутанно. Казалось , он знал
мужчина, и все же было невозможно, чтобы этот мужчина был там....

"Как поживаете, Кантор?" - сказал он. "Вы... принесли... свои письма?.."

Затем руки подвели его, и он рухнул вниз, уткнувшись лицом в
Колени Хильдегарды.

Человек, которого Поттер назвал Кантором, осторожно перевернул молодого человека, вытер
вытер кровь с лица носовым платком и хрюкнул. Он открыл
Одежду Поттера и приложила ухо к его груди. Сердце билось
слабо.... Поспешный осмотр показал ему, что Хильдегард тоже была жива.

"Заводи лодку", - крикнул он через плечо. "Поторопись с этим". Он
поднял Хильдегарду , отнес ее мимо дома к крошечному причалу и вручил
она на борту узкой моторной лодки с кабиной. "Двое из вас возьмут этого человека", - сказал он
сказал.

"Что мы будем с ними делать?" - спросил мужчина по-немецки.

"В больницу в том городе - Маунт Клеменс", - сказал человек, облеченный властью
ответил на том же языке. "Они тяжело ранены. Я сомневаюсь, что он доживет до
доберись туда".

"Тем лучше", - прорычал мужчина. "Ты пойдешь с нами?"

"Я остаюсь.... Вы нашли их на берегу в десяти милях отсюда. Не будь
определенно. Сегодня ночью мы разберем обломки этой машины вдоль и поперек
путь".

"Что он здесь делал, герр?"

"Тебе не о чем беспокоиться.... Скорее всего, он никогда не придет в себя
сознание. Если он это сделает, то не сможет ничего вспомнить.... Сделать
поторопись, ибо он более ценен живым, чем мертвым".

Моторная лодка вошла в канал и умчалась прочь. Оказавшись в открытой воде,
он продемонстрировал удивительный дар скорости , направляясь к устью
Река Клинтон.

Не тогда, когда они поднимались вверх по узкой реке, не тогда, когда они коснулись
уорф, подавали ли Поттер или Хильдегарда признаки возвращения в сознание.
Человек, отвечавший за это, спрыгнул на берег. Он выбрал свою посадку рассудительно,
ибо это место было пустынно. На десять минут он исчез, вернувшись с
двое мужчин из соседнего офиса.

"Мы нашли их на берегу в десяти милях отсюда", - сказал человек, который обычно
говорил по-немецки, но чей английский был приемлемым. "Они упали с
самолет".

"Кто они такие?"

Мужчина покачал головой. "Я ничего не знаю.... Мы нашли их, это
все".

Вскоре прибыли представители власти, которым позвонили, и Поттер
и Хильдегарду осторожно подняли и унесли. В спешке и
возбуждение люди , которые доставили их на место, не были допрошены,
как они могли бы быть в городе, более привычном к обращению с
несчастные случаи. Когда два неподвижных тела были унесены, моторная лодка
тихо отошел от причала и направился вниз по реке. Никто не думал
чтобы удержать его. Вскоре он исчез....

В больнице Поттера быстро опознали по содержимому его
карманы. Не было никакого ключа к разгадке личности Хильдегарды. Новости о
о несчастном случае с его сыном сообщили по телефону Фабиусу Уэйту и местному
корреспонденты детройтских газет увидели, что история попала туда, куда должна была
Вперед. Через два часа городские репортеры были под рукой, ибо дело обещало быть
то желанное, что известно газетчикам как "большая история".

В ранних изданиях Поттеру Уэйту вкратце рассказывалось о несчастном случае
и неизвестная молодая женщина.... Идентификация произошла позже, и в
в утренних газетах имена Поттера Уэйта и Хильдегард фон Эссен были
совокупленный таким образом, который вряд ли доставит удовлетворение отцу девушки.

Репортеры отправились на поиски разбитого самолета, но их поиски были
бесполезно. Его нашли только в полдень следующего дня, когда фермер на берегу
из Балтиморского залива позвонил, что оно лежит у дерева на его ферме, недалеко от
берег. Репортеры просмотрели его и с его позиции смогли
точно опишите, как это произошло. "Должно быть , маринованный
опять же", - было единодушным их опытным мнением, и они не
не решаются в своих аккаунтах донести эту точку зрения до своей публики. Также
утренние газеты сообщили, что Поттер не доживет до конца дня.
Хильдегард все еще была без сознания, но надежды на ее выздоровление были
развлекали ответственные хирурги.

В целом это рассматривалось как неизбежное - и подходящее - завершение
о безрассудной карьере порочного и развращенного юноши. Это был роман
чтобы упиваться сенсациями в прессе. Они устроили из этого оргию.




ГЛАВА VI


"Есть какие-нибудь новости о Поттере Уэйте сегодня?" - Спросил Том Уоттс, опускаясь в
стул за столом , который считался собственностью толпы в
Бар "Пончартрейн".

"Без изменений", - сказала Ла Мот. "Все еще без сознания или что-то в этом роде".

"Кто-нибудь видел его? Кто-нибудь из толпы бывал на Маунт-Клеменс?" - спросил
Брик О'Мера.

"Ничего хорошего. Они никого не впускали. Они говорят, что он просто лежит со своим
глаза полуоткрыты. Когда ты говоришь, что он жив, на этом все заканчивается. Это вопрос
дней, они говорят".

"Похоже, мы должны что-то сделать с этой толпой, с которой он тренировался", - сказал
О'Мера.

"Мы соберемся вместе и пошлем ему потрясающие цветы", - сказал Рэндалл. "Один
из этих подушек, или подковы, или еще чего-нибудь. Скорее всего, они
хотят, чтобы мы носили покров".

"Я послал ему коробку сигар и книгу", - серьезно сказал Кремер.

"Которым, будучи без сознания, он наслаждался как дьявол", - сказала Ла Мот.
"Вот вам и тевтонский ум, ребята. Получает идею и продвигается вперед
с этим, несмотря ни на что.... Я полагаю, если бы Поттер был англичанином, вы бы
прислали ему сигары с динамитом внутри". Ла Мот очень обрадовался
травля Кремера, для которого, тем не менее, у него было очень значительное
привязанность.

"Вы всегда посылаете сигары и книги больному человеку", - сказал Кремер.

"И торпедные суда - даже когда на них есть женщины и младенцы. Женщины
а младенцев следует держать подальше от сосудов, это твоя идея?

"Конечно.... Слушайте сюда, ребята." Его голос изменился на голос
о том, как один повторяет урок, выученный наизусть. Даже формулировка была не его
собственный. "Германия действовала в пределах своих прав, потопив "Люситанию", потому что
она дала предварительное уведомление всему миру, создав зону военных действий
по всей Англии. Она специально предупредила путешественников перед отплытием
"люситания". Англия виновата в том, что произошло, потому что она использовала
Американские граждане в качестве живого щита для охраны запасов боеприпасов на
Английский вспомогательный крейсер.

"Слушайте! Слушайте!" - зааплодировала Ла Мот. "Разве он не прекрасно декламирует! Кто
научил тебя этой пьесе, Вильгельм?"

"Я слышал, что с девушкой фон Эссен все в порядке", - сказал Уоттс.

"Ее отец сказал это вчера вечером в "Хармони", - сказал им Кремер.
"Ее выпишут из больницы через пару недель. Ничего не сломано, просто
шок и небольшое сотрясение мозга.... Если Поттер не умрет, это сделает фон Эссен
убей его. Он говорил как сумасшедший".

"Интересно, как она связалась с Поттером?" - Сказал Уоттс. "Она всего лишь ребенок,
разве не так?"

"Самый шустрый парень, которого когда-либо видел этот город. Обычный маленький дьяволенок.
Вечно что-то замышляет. Говорят , она заставила старого фон Эссена бороться за воздух
большую часть времени." Обычно Ла Мот можно было доверить поставку специй.
"Вполне естественно, что они с Поттером должны летать стаей. Тот же вид птиц".

"Скорость, с которой Поттер путешествовал, когда-нибудь должна была привести его к успеху",
- добродетельно сказал Рэндалл.

Они уже говорили о нем в прошедшем времени; Поттер Уэйт, в
через пару недель это стало чем-то, что существовало раньше.

"Вы могли бы доверять ему в том, что он сделает это сенсационным кропером с позолоченной кромкой, когда он
добрался до этого, - ответила Ла Мот. "Он был хорошим разведчиком".

"Но своеобразный. Он был необычайно увлечен, - серьезно сказал Кремер. "Я
никогда до конца не понимал его.

"Что ж, все данные собраны, Вильгельм; больше их никогда не будет. Учеба окончена
пройдет несколько лет, и ты, возможно, начнешь понимать его".

"Во-первых, вы должны отдать должное Поттеру, - сказал Уоттс, - если он сделал
решись он что-то сделать, он бы справился с этим, несмотря ни на что".

Последовало минутное молчание, минутная депрессия, затем Ла Мот сказала:
"Видел новую девушку, которая танцует в "Таллере"?"

Интерес усилился. Можно было бы почти сказать, что проворные, обтянутые шелком ноги
of the dancer выбил Поттера Уэйта из головы его друзей. Почему
нет? Они произнесли его некролог. Он был и не был. Танцоры
должны танцевать, и коктейли должны быть смешаны, и мир должен продолжать существовать таким, какой он есть
обычай, хотя и более важные персонажи, чем безрассудный, своевольный,
бесцельный мальчик должен быть удален со сцены.

Над бессознательной головой Поттера прошло две недели и три дня. Он этого не сделал
знать, что его мать сидела у его постели в течение долгих дней и спала в
соседняя комната в течение бессонных, горестных ночей. Он не знал , насколько
большая часть бесценного времени его занятого отца была проведена в этой тихой комнате. Имел
он был в сознании, что, возможно, кое-что понял из слов своей матери
агония, потому что, какой бы тихой и простой она ни была, она сохранила характер своего беспокойного сына
привязанность. Возможно, она понимала его. Конечно , она никогда не бросала
надеяться на него, даже когда его самая дикая выходка ранила ее сердце. Но
она не была достаточно сильной, напористой, чтобы сдержать его, и,
осознавая свою ограниченность, она молча горевала.

В самый напряженный момент Поттер не смог бы прочесть мысли Фабиуса Уэйта. A
приливная волна успеха в бизнесе унесла Фабиуса далеко от его сына,
в далекую страну. В течение дюжины лет они росли все дальше
и дальше друг от друга, каждый принимая другого как должное, глядя на
другое как нечто, что было и не могло быть отброшено. У Фабиуса не было времени
для своего сына; у Поттера не было времени на своего отца. У них не было никакого смысла
контакт.... Было естественно, что Поттер теперь не мог заглянуть в
сердце своего отца и понять любовь, которая снова пробудилась к жизни,
тупая боль самообвинения, которую невозможно было унять. Он не мог
знайте, что Фабиус Уэйт говорил в своей тайной душе: "Это мой сын, мой
единственный сын, и я согрешил против него".

"Мама", - сказал Фабиус в тот день, и его голос отличался от
голос, которым он обычно говорил: "это моя вина".

Она не пыталась утешить его отрицанием. "Мы оба были виноваты",
- мягко сказала она.

Фабиус помолчал мгновение; затем он сказал яростно: "Я был чертовски
отец...."

Она положила руку ему на колено, и он накрыл ее своей ладонью. Много лет
прошло с тех пор, как они сидели, держась за руки.... Медсестра села
смотрит в окно, повернувшись спиной к кровати. Внезапно раздался голос, но не
голос, такой же, как призрак голоса, говорил с подушки. Это не было
лепет, а не бормотание. Это был шепот, направляемый разумом. "Привет ...ребята!"
там было написано.

Отец и мать были на ногах, склонившись над кроватью. У их сына был
произнес; его глаза смотрели на них снизу вверх, тускло, но осмысленно; их сын, которого
знаменитые хирурги говорили, что они никогда не придут в сознание!

"Он знает нас! Он знает нас!" - прошептала его мать.

"Конечно", - сказал Поттер. "Что..."

Затем он снова ушел в ту мрачную область , которая не была жизнью и которая
это была не смерть.

- Сестра! - напряженно позвал Фабиус Уэйт. - он заговорил. Он узнал нас....
Что...что это значит?"

Медсестра знала не больше, чем они. Это могло бы быть данное им обещание;
возможно, это было его прощание с миром. Она не могла сказать.

"Он знал нас", - снова и снова повторял себе Фабиус. "Он знал нас".

Так что мальчик, который не мог жить, продолжал жить. Наступали промежутки сознания
снова и снова, и это длилось все дольше и дольше. Врачи, которые бы
сначала не допускали надежд, были вынуждены - против их воли, это
казалось... чтобы дать Поттеру неохотный шанс на выздоровление.... Еще десять дней
видел его в полном сознании - еще не в безопасности, но с шансами на безопасность
умноженный. Хотя в медицинском сознании существовали сомнения, ни одно из них не было допущено
существовать в умах Фабиуса Уэйта и его жены. Их сын должен был стать
возвращено им; они _ знали_ это.

Несмотря на переломанные кости, несмотря на невидимые, но ужасные травмы, Поттер не
только цеплялся за жизнь, которая была в нем, но потянулся и окреп
его хватка за это, пока даже медицинский ум не был убежден и, с должным
заботясь о его репутации, заверил родителей: "Мы спасли
он", а затем подробно рассказал о чуде, сотворенном его мастерством. Два месяца
после катастрофы Поттер Уэйт медленно, как улитка, шел к выздоровлению.

Сначала Поттер, казалось, не испытывал особого любопытства по поводу своего несчастного случая. Он
казалось, он не помнил этого или имел какое- либо представление, почему он оказался в своей постели в
больница. Позже он задавал вопросы.

"Кто-то был со мной", - сказал он однажды. "Когда мы упали ..."

"Хильдегарда фон Эссен", - сказала его мать.

"Была ли она..."

"Так же хорошо, как и всегда", - сказала его мать немного обиженно. "Она выходила
из больницы на несколько недель".

"Это ... хорошо, - сказал Поттер.

День или два спустя он спросил о своем самолете. "Что с этим стало?" - спросил он
хотел знать.

"Это на берегу, где ты ... упал", - сказала его мать.

"На берег?" он повторил. "На берег?... На каком берегу?

"Примерно в десяти милях вверх по Балтиморскому заливу", - сказала она.

Он думал об этом в течение нескольких минут, и было очевидно, что он не был
удовлетворен. "Это было на острове", - сказал он. "Маленький остров ... не на
Балтиморский залив.... Сразу за Квартирами.

"Нет, сынок, это было на материке. Ты... ты не помнишь".

Он беспокойно покачал головой, и в его глазах появилось недоумение. "Там был один
остров, - сказал он, а затем сменил тему, как будто был слишком утомлен, чтобы
продолжайте в том же духе.

"Война все еще продолжается?" - спросил он однажды.

"Да".

"Мы участвуем в этом?" - спросил он после паузы.

"Нет".

"Мы должны ... быть", - сказал он. "Есть какая-то причина, почему мы должны, но я, кажется
чтобы... забыли об этом".

День за днем он становился сильнее; день за днем к нему возвращалась память, и он
погрузился в свои воспоминания. Часами он лежал с закрытыми
глаза -думающие. Это была первая тишина, которую он когда-либо знал; первая
возможность когда-либо заставляла его думать. Он вспомнил майора Крейга.

"Не хочешь ли ты почитать мне?" - спросил он однажды.

"Я бы с удовольствием, сынок. Что мне почитать?"

"Я бы хотел, чтобы вы получили историю Соединенных Штатов - самую лучшую, какая только есть.
Я бы хотел, чтобы вы это прочитали".

Итак , его мать сидела у его постели и читала ему историю его
страна, и когда она отложила книгу, он обдумал то, что она прочитала,
и задумался над значением этого. Он был смутно знаком
с историей нации, но лишь смутно. Теперь он встречался со своим
впервые увидев страну и пытаясь нащупать ее понимание. Майор
Крейг спросил его, любит ли он свою страну.... Ему показалось , что он ответил
этот вопрос, когда он представил, что она захвачена, как была захвачена Бельгия.
Теперь, день за днем, он узнавал, почему он должен любить свою страну; что его
что означала страна, почему она существовала, почему процветала, какой была его страна
отдавая ему как одному из своих граждан. Соединенные Штаты выходили из
хаос в его сознании, принимающий форму отдельной сущности, _характера_.... Это был
привлекательный персонаж. Пока он лежал там, слушая историю его жизни,
Поттер Уэйт влюблялся - он влюблялся в свою страну
и флаг его страны.

Его мать кое-что понимала из того, что происходило в его голове. Это сделало
она была рада, потому что в этом было обещание.... Однажды, после
закончив историю, она принесла тоненькую книжечку.

"Я бы хотела почитать это тебе, сынок", - сказала она, и он, даже не прося
это название, потому что он думал доставить ей удовольствие, кивнул в знак согласия. Это была целая история
со своеобразным названием. "Человек без родины", - сказала его мать.

Она начала читать, а он лежал с закрытыми глазами, не обращая внимания
исправлено. Вскоре он открыл глаза, и перед полудюжиной страниц было
читал он уделял чтению такое внимание, какого никогда не уделял
любое повествование до этого. Его глаза не отрывались от лица матери, и там
в них появился голодный, встревоженный взгляд.... Лицо его матери потускнело,
и он понял, что видит сквозь туман. Каждое слово из этого
замечательный урок, этот учебник патриотизма, доходил до его сознания, когда
с лучами белого света. Наконец она закончила и посмотрела на него сверху вниз, и
его щеки были мокрыми. Она ничего не сказала. Это был он , кто заговорил после долгого
тишина.

"Это ответ", - сказал он, и его мать, обладающая этим чудесным
качество, интуиция, тихо вышел из комнаты.

Прошло совсем немного времени, прежде чем он смог сесть. Две недели после второго
месяц его заключения, он был достаточно здоров, чтобы его отвезли к нему домой, и
там, в своих собственных комнатах, он потребовал книги. Не те книги, которые можно было бы
предположим, не книги, чтобы легко скоротать долгие часы выздоровления, а
трактаты по газовому двигателю, карбюрации, зажиганию; высоко
специализированные книги по самолету.

"Я бы подумал, что с тебя достаточно самолетов", - сказал его отец - отец, который
теперь он был намного ближе к нему, чем он был раньше. "Ты не пойдешь
чтобы снова вмешаться в эти дела, я надеюсь.

"Папа," медленно сказал Поттер, "это единственное, во что я собираюсь вмешиваться
с помощью. Это мой бизнес, и у меня нет никакого другого бизнеса.... Я ухожу
быть человеком в Соединенных Штатах, который больше знает об самолетах и о том, как
строить их лучше, чем кто-либо другой.... И когда-нибудь я собираюсь их построить".

"Не могу добиться коммерческого успеха, сынок. В этом нет ничего особенного. Если ты хочешь
займитесь бизнесом серьезно, почему, когда вы достаточно окрепнете, просто бросьте
где-то на заводе. Я дам тебе столько бизнеса, сколько ты захочешь".

"Я не думаю о коммерческом успехе", - сказал Поттер.

"Тогда в чем же заключается эта грандиозная идея?" - шутливо спросил его отец.

"Ты веришь, что мы сможем остаться в стороне от этой войны?" Возразил Поттер.

"Конечно. Почему бы и нет? Все, что нам нужно делать, это сохранять хладнокровие и рассудительность
наше собственное дело. Никто не может добраться до нас, и мы ни до кого не могли добраться.
Вы не можете начать войну в этой стране, если люди не хотят войны - и вы
никогда не видел людей, которые меньше хотели бы войны".

"Их учат не хотеть войны", - сказал Поттер с доступом
проницательность. "Бизнес обучает их, и я не удивлюсь, если
Германия попутно помогала образованию. Немцы кажутся симпатичными
здесь все хорошо организовано с точки зрения рекламы".

"Ну, пусть тебя не беспокоит возможность войны. Этого не произойдет".

"Я боюсь, папа, - сказал Поттер, - что это _будет_. Если это произойдет, что
в какой мы форме, чтобы сражаться? Ты понимаешь, что у нас должно было бы быть двадцать
тысяча самолетов? Это всего лишь один пункт, но один из самых важных.
Двадцать тысяч! Миллионная армия - и самолет так же жизненно важен для
армия как комиссариат. Это факт. Ты не можешь увернуться от этого. И у нас есть
чтобы подготовиться. Не для того, чтобы создавать армию из одних людей. Это просто по сравнению
к другим вещам.... Где бы мы взяли двадцать тысяч самолетов, если
они внезапно стали необходимы?"

"Мы бы не стали", - сказал Фабиус и снисходительно рассмеялся. "Когда ты поправишься,
ты выбросишь эти понятия из своей головы. Это просто твое состояние, сынок.
Это сработает".

"Нет, папа. Это здесь надолго.... Сегодня у нас около пятидесяти самолетов.
У Болгарии есть еще.... Вас сильно волнует, сохранится ли эта страна?"

"Ну, конечно! Я американец. Это моя страна, но я думаю, что никто туда не поедет
чтобы поиздеваться над нами." Это было старое, абсурдное представление о военных
непобедимость.

"Нас ждет очень неприятное пробуждение.... Мы должны получить
готов. Если мы готовы, вероятность неприятностей меньше, чем если бы мы
не являются. Грабители не вламываются в дом, когда там стоит полицейский
спереди, а внутри лает бульдог.... Это страховка. Но мы не получим
готов. Не все из нас." Он сделал паузу, и что-то в определении уровня
блеск в глазах Поттера произвел впечатление на его отца.

"Но один из нас будет готов", - сказал Поттер, "и это я. Я собираюсь
будьте готовы к тому дню, когда стране понадобятся эти двадцать тысяч самолетов.
Я собираюсь знать, как их создавать, и я собираюсь знать, где и как
их можно построить. Папа, приближается день, когда основное дело
Waite Motor Car Company будет заниматься производством авиационных двигателей".

"Чушь собачья!" - сказал Фабиус Уэйт, и не могло быть сомнений в его
искренность. Фабиус Уэйт считал себя хорошим американцем. Он был хорошим
Американец, но, как и миллионы других способных, искренних, честных,
любящие деревню мужчины в те летние дни 1915 года; в те дни, которые
мы наблюдали вступление Италии в войну, которые были свидетелями победы Макензена
военная машина, выбивающая русских из Галиции, захватывающая Перемышль и
затем Лемберг; интересно, могут ли Кале и порты Ла-Манша быть
удерживаемый;- как и те другие миллионы, Фабиус Уэйт спал. Голос Поттера
был от вопиющего в пустыне. Все уши были заткнуты против него.

****

Meaning of high-flyer in English
ilderness. All ears were shut against him.