de omnibus dubitandum 96. 225

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ (1857-1859)

Глава 96.225. ЭТОГО СУБЪЕКТА Я, БОЛЬШЕ К СЕБЕ НЕ ПОДПУЩУ…

    Мой отец отлично её расслышал и ничего не сказал.

    Ребаз ждал в дверях.

    В конце концов, отец робким тоном прошептал мне:

    – Ладно, иди к нему… тут уж ничего не поделаешь… иди, Хеля…

    Это прозвучало с печальной безнадёжностью.

    Я мигом соскочила с кровати и, устремилась к двери, Ребаз поймал меня, затянул в кухню и закрыл дверь.

    – Марш в постель… – приказал он мне.

    Мы улеглись.

    – Так, – он удовлетворённо вздохнул и прижался ко мне, – теперь ты с полчаса побудешь здесь, а когда снова вернёшься в комнату, скажешь, что я тебя отсношал.

    – Я не решусь на такое, – заявила я.

    – Да пустяки, он не посмеет ничего тебе сделать, – втолковал он мне. – Он же сам направил тебя ко мне.

    Мы спокойно лежали рядом друг с другом. Я, ждала.

    – Итак, если он тебя спросит, отпудрил ли я тебя, ты отвечай утвердительно, – произнёс он снова.

    Я удивлённо спросила:

    – А разве вы не будете меня сношать?

    – Нет, – отмахнулся он, – я только что перед этим любовницу отсношал, дважды… у меня сил больше нет.

    – Только и всего-то… – Я ухватила его за понурый член. – Эта беда поправимая…

    – Так ты действительно хочешь?

    Он взял меня за грудь.

    – Я, во всяком случае, была бы, не против, – молвила я в ответ.

    – Ну что ж, я не уверен, однако попробую.

    – Может, мне его в рот взять? – предложила я.

    – Погоди, – я покажу тебе кое-что такое, что не оставит тебя равнодушной.

    Мне пришлось лечь на него, головой к ногам. В такой позиции мне представилась возможность вплотную приняться, реанимировать его безжизненный стебель, в то время как он прижал губы и язык к моим срамным губам.

    Эта парная работа была для меня ещё в новинку, но она показалась мне исключительно удобной. В то время как я безуспешно трудилась над его утратившим прежнюю силу жезлом, он вылизывал меня так, что на меня каждое мгновение накатывало. И я тем более охотно держала во рту этот кляп, поскольку он не позволял мне кричать и стонать во весь голос, что я бы, от блаженства, наверняка делала, но из-за отца делать не могла.

    Мои усилия дали свои результаты. Ребаз тоже завелся. И как только я заметила, что на его руинах вновь начинает расцветать жизнь, я развернулась и, поскольку он находился уже подо мной, по-кавалерийски оседлала его.

    Мы оба сдерживали громкое сопение. Он оттягивал окончание ударами во всю силу, и когда, в конце концов, брызнул, то так высоко подбросил меня, что я чуть не свалилась с кровати.
   
    – А сейчас возвращайся обратно, – сказал он, когда всё было позади.

    Мне было страшно, и я объяснила Ребазу:

    – Я боюсь…

    – Не смеши меня, – заявил он, – пусть только попробует предпринять что-нибудь. Скажи ему, что он тебя сам послал.

    Я на цыпочках проскользнула в комнату. Отец не пошевелился. Но когда я забралась в постель, он спросил:

    – Ну, что там?

    – Ничего, – чуть слышно сказала я.

    – Что же там было? – продолжал он.

    – Ничего, – откликнулась я.

    – Так чего же он, собственно, от тебя хотел?

    – Вы ведь, отец, сами догадываетесь… – ответила я.

    – Он тебя сношал? – допытывался он.

    – Да… но вы ведь меня сами послали.

    – Он сношал тебя? - начинал заводиться отец.

    – Моей вины в этом нет… – утихомирила я его.

    – Сейчас же иди сюда… – прикрикнул он на меня.

    Я послушно переползла на его половину, под одеяло.

    – Что вы надумали, отец?

    Он стремительно набросился на меня и раздвинул мне ноги. Я приняла его кол, который никогда ещё не был таким твёрдым.

    – Примиритесь со случившимся, – сказала я, – мы с вами делаем это всякий раз, когда вам хочется, а этого субъекта я больше к себе не подпущу.

    – Заткни пасть, потаскуха! – прошептал он мне. – Ты же всего лишь потаскуха!
И с этими словами чуть не до самого горла бесцеремонно вогнал в моё тело свой стержень.

    – Теперь он тебя тоже сношает… он тоже… – пропыхтел он при этом. – Может, он и в рот тебе вставлял?

    – У меня подкатывает… отец… у меня подкатывает… у меня с вами подкатывает… – воскликнула я.

    – Так он тебе в рот тоже вставлял?.. не унимался отец.

    – Да… он мне всюду вставлял… – говорила я то, что он хотел слышать, – он мне и плюшку вылизал… ой, у меня подкатывает… быстрее… быстрее!

    – С ним у тебя тоже подкатывало?

    – Да… – я больше не стеснялась, – да… на меня несколько раз накатило.

    И не успела я договорить эти слова, как он выстрелил мне заряд глубоко в матку.

    Потом мы оба тревожно заснули. На следующее утро речь о происшедшем больше не заходила.

    Несколько дней спустя был праздник. Мой отец и Ребаз больше друг с другом не заговаривали. Ребаз спал, когда отец уходил на работу, а отец спал, когда Ребаз возвращался домой.

    Так вот в этот праздник, когда мы только что отужинали, и отец ещё курил трубку, Ребаз вдруг появился дома. Была половина девятого, час, стало быть, для этого непривычный.

    Он вошёл в комнату, приветливо поздоровался и поставил на стол две бутылки вина.

    – Мир вам, господин сосед, – воскликнул он, – не выпить ли нам вместе вина?

    Отец, который всегда охотно пропускал рюмочку, улыбнулся и сказал:

    – Не возражаю.

    А Ребаз многозначительно продолжал:

    – Впредь никакой вражды между нами, так?

    – Нет, – засмеялся отец, – никакой вражды… Вы имеете в виду из-за Хелены?..

    – Хозяин, – воскликнул Ребаз, – вы свой парень. Давайте повеселимся. С сегодняшнего дня я свободен от служебных обязанностей, устроим хороший вечер… Хотите?

    – Согласен, – крикнул отец, и я подумала, было, о том, что предложение Ребаза сводится к тому, что теперь меня собираются сношать оба.

    Однако на уме у Ребаза было совершенно иное.

    – Вы позволите, господин сосед, представить вам мою, присутствующую здесь любовницу? – спросил он.

    – Какую любовницу? – изумлённо спросил отец.

    – Она дожидается сейчас в коридоре, – объяснил Ребаз.

    – Ну, так пригласите её, пожалуйста… пусть войдёт, пусть войдёт.

    Ребаз исчез и через минуту возвратился в комнату со своей любовницей.

    Ей было на вид лет пятнадцать. Она была худенькой, с вздёрнутым носом, дерзкими глазами и широким ртом. Моё внимание привлекла только её грудь. При её худощавости она была на удивление большой и выдавалась далеко вперёд, упруго и крепко. И девица намеренно двигалась так, чтобы она подрагивала при каждом шаге.

    Вечеринка началась. Ребаз был очень оживлён, и Карина, как звали его любовницу, смеялась каждому его слову.

    Отец тоже смеялся тем больше, чем больше пил, и все мы вскоре захмелели.
Вино подошло к концу, и тогда Ребаз обнял Карину и взял её грудь в руку.

    – Вот это грудочка, господин сосед, тверда как камень, – сказал он.

    Карина громко расхохоталась, а отец косо взглянул на грудь, которую Ребаз держал в руке.

    – Да вы сами потрогайте, – подбодрил его Ребаз, – если нравится… я, нисколечко не ревную, потрогайте же.

    Отец не двигался. Ребаз оставил Карину и подошёл ко мне.

    – Конечно, у Хели, – сказал он, – тоже красивые твёрдые титьки… очень даже красивые… совсем такие же крепкие как у Карины… – он, не стесняясь отца, взял меня за грудь. – Но они поменьше грудей Карины и не такие остренькие… скорее округлые…

    Карина громко расхохоталась.

    – Карин, – предложил Ребаз, – покажи-ка хозяину свои титьки.

    Она послушно расстегнула корсет, ослабила бретельку рубашки, так что та соскользнула вниз и обнажила одну из её грудей. Она засмеялась и подошла к моему отцу.

    Было и в самом деле поразительно, насколько остро и крепко стояла её грудь, и сосок сам был похож на новую, маленькую, недавно распустившуюся грудь. Я с восхищением рассматривала это чудо, не обращая внимания на то, что Ребаз забрался мне под рубашку и зажал в руке мою грудь.

    – Ну, что скажете? – спросил Ребаз, обращаясь к отцу.

    – Очень красивая… очень красивая…

    Отец не в силах был больше сдерживаться. Он протянул руку и заставил колыхаться грудь Карины вверх и вниз. А она только смеялась.

    – Ответный подарок… господин сосед… – рассмеялся Ребаз.

    Тогда отец взял в руку грудь целиком. Карина подступила к нему ближе и продолжала смеяться.

    – Карин, – скомандовал Ребаз, – поиграй немного с хозяином.

    Она послушно расстегнула моему отцу брюки, и я увидела, как ловко она выловила лосося и как поглаживала его, затем добавила к этому ещё и яйца и нежно потёрла их. При этом она смотрела отцу прямо в глаза и смеялась.

    – Если вы желаете отсношать Карин, прошу вас… с удовольствием вам позволяю… – воскликнул Ребаз, – это всего лишь ответный подарок, господин сосед.

    Мой отец предоставил Карин и дальше полировать свою ялду и ничего не ответил.

    – Карина, – приказал Ребаз, – хозяин может тебя отпудрить, понятно?

    Карина по-своему истолковала эти слова и, подняв юбки, собралась, уже, устроиться на коленях моего отца.