Первое письмо пришло 12 сентября 1938 года. В день, казалось, совсем ничем не примечательный. Оно, упакованное в кристально белый конверт с напечатанным на задней стороне адресом и именем адресата, оказалось на столе майора Дезмонда вместе с пачкой других сообщений, куда менее примечательных.
Майор Дезмонд Спраут был человеком, которого сложно удивить. Ему уже давно за пятьдесят, и возраст постепенно ломал старого солдата. Боль в спине, некогда идеально прямой, досаждала более и более с каждым новым днём. Смотреть на себя в зеркало уже становилось страшно. Седые волоски появлялись один за другим, морщины становились заметнее, а очки толще. И каждый год всё становилось только хуже.
Его жена тоже переживала изменения во внешности. Настоящие волосы оказались заменены париком, выход на пенсию для неё сопровождался постепенным набиранием веса, старые изысканные и модные в те времена платья исчезли из гардероба, освободив место для чего-то более или менее классического в плане деревенской моды. Да и характер её изменился до неузнаваемости. С тех пор как ей стал докучать артрит, миссис Спраут стала скучной и местами надоедливой особой. Иногда майор просто не мог поверить, что это та самая Дездемона, весёлая и проницательная девушка, на которой он женился двадцать лет назад. Даже имена их схожи, что тогда майору показалось знаком свыше.
И хоть майор у себя в уме и попрекал жену за то, что она позволила подобным изменениям произойти, он не желал замечать, что и сам переменился. Весь дух авантюризма, безбашенности и мужества ушёл вместе с молодостью. Майор стал тюфяком, который нередко, вместо того чтобы сказать что-то умное, просто фыркнет и продолжит молчать.
В то утро он как раз молчал, пока жена рассказывала очередную, совсем не интересную историю про то, как одна из её подруг ездила в город и её чуть не сбила машина. Майор знал эту её подругу и понимал, что та скорее себе шею свернёт, чем будет смотреть по сторонам, переходя дорогу. Он не понимал, почему молодые люди сейчас не заботятся о своей безопасности. Совсем недавно он прочитал в газете о странном случае, когда девушка разговаривала по телефону и вертелась вокруг своей оси от скуки, из-за чего провод натянулся вокруг её шеи. Она этого не заметила, и когда, повесив трубка, пошла по своим делам, то шнур натянулся и повалил её на землю. Мало того что провод вырвала из стены, так ещё сама ударилась мозжечком об стол. Пожалуй, ради таких новостей стоит ещё пожить – посмотреть, какой ещё идиотизм станет общественным достоянием. Майор никогда не перестанет удивляться, насколько комичные случаи происходят в этом мире. А мисс Сандерс, та самая, которую чуть не сбил автомобиль, вполне могла бы погибнуть при таком глупом случае. Она уже как-то чуть не выпила краски для шляп вместо лекарства . По деревне ходили слухи, что кто-то так пытался избавиться от неё, но это были пустые разговоры. Сандерс была одной из тех людей, которые могут написать себе на рукаве инструкции, а потом забыть про них. Уж поставить баночку краски в шкаф для медикаментов она точно могла. И таких людей тут была целая деревня. По крайней мере, так считал майор Спраут и, местами, был прав в своём суждении.
Мидлтон-Чини, будучи довольно маленькой деревней, ничем не отличалась от сотни подобных ей по всей Англии. Серые дома с серыми крышами, садиками перед и за ними, просёлочными дорогами и лошадьми заряжёнными в повозки, бродящими туда-сюда. Во всей деревне было только два места, достойных похвалы, не считая церкви. По совместительству, два особняка. Хотя назвать их особняками и можно разве что с натяжкой. “Викаридж” и “Найтскай” были построены в одно время, то есть, десять лет назад. Первый изначально должен был использоваться как дом викария, но вскоре эту территорию выкупил человек серьёзного достатка, и дом викария пришлось возводить в менее живописном месте. Второй всегда планировался как особняк, где возжелал поселиться один престарелый астроном. Но судьба сложилась иначе, и ему не было суждено прожить и года в построенном для него жилище. Вскоре после смерти старика, здание заняли другие люди и с тех пор ничего в деревне не менялось. Никто не приезжал, никто не уезжал. Мир и покой. И вот, пришло первое письмо.
Сев за стол, первым делом майор посмотрел на стоящую перед ним стряпню. По-другому назвать эти экземпляры кулинарии было сложно. В целом, было нелегко подобрать какие-либо слова для описания этой жижи. По какой-то причине миссис Спраут помешалась на супах. Скорее всего, вычитала из одного её журнала с рецептами или услышала от кого-то, что супы полезны для организма. Лично майор всегда был при мнении, что никакие супы не заменят старый добрый бекон, бобы, яичницу и овсянку, но жену было не переубедить. Уж если что-то в ней и не изменилось, так это упрямость и уверенность в своём мнении. Если она говорила, что будет готовить супы, то следующие три месяца придётся терпеть эту бурду. Но ничего. Обычно подобные заскоки длятся не больше нескольких месяцев, после чего она переключается на что-то новое и забывает о предыдущей странности. Данное знание облегчало жизнь майора, но сейчас ему придется, поглощать практически несъедобную жидкость.
Но перед этим, пока жидкость стынет, он решил пройтись по письмам. Наверху, как бы намекая, лежали два неоплаченных счёта. Их майор положил в карман пиджака и сделал пометку в уме. Далее была запечатанная телеграмма от его приятеля, который сейчас в отъезде в Индии. Майор тяжело вздохнул. У него всегда маячила мысля, что, может быть, ну его, эту деревенскую жизнь. Да, здесь находится его любимый сад с розами и пионами, но не всё же время корчиться на грядках. Человеку нужны приключения. Что-то, что пощекочет тебе нервы. Что-то, о чём ты потом будешь с гордостью рассказывать. Кроме войны, майору было нечем похвастаться. Да и то, война у него ассоциируется скорее со страданиями и потерями, нежели с подвигами и героическими превозмоганиями. Теперь майор ощущал, что жизнь прошла мимо. На кого он бросит жену и сад? Ещё раз вздохнув, подумав об этом, майор отложил телеграмму в сторону. Её он прочитает потом. Следующее письмо было рекламой. Её майор сразу же скомкал и бросил в мусорный бак, даже не посмотрев, какой чудесный аппарат или препарат ему предлагают купить в этот раз.
Он взял следующее письмо и на мгновение остановился. Отправитель не указан, а имя адресата напечатано на машинке. Начало малообещающее.
- Если это ещё одна реклама, то мне придётся поговорить с мисс Скайлер на почте. – Пробурчал он. – Ей в любом случае делать нечего. Только баклуши бьёт там, так пусть хотя бы рекламу отсеивает.
Однако это была не реклама. Извлечённое из конверта письмо оказалось совсем не тем, что он ожидал увидеть. На мгновение майора охватил гнев. Он хотел, как в книгах, бросить письмо в камин и забыть об этом, как о страшном сне. Но нет, в реальной жизни так не делают. Вернее, майор не делает так. Нужно было всё тщательно обдумать.
- Что случилось? – Спросила Дездемона, заметив, как сильно изменилось лицо её мужа.
Голос жены прервал его размышления.
- Ничего страшного. Просто, одна моя родственница умерла. Мы с ней были очень близки, когда я был ещё ребёнком. Она долго болела, и теперь… …вот как жизнь коротка.
- Когда умирают родственники – это отвратительное событие. Помнишь, когда умерла тётушка Магда, я не могла встать с кровати целую неделю? Она всегда была ко мне так добра, а я никогда не благодарила её за подобное отношение ко мне. Ужасно, что о таком думаешь только когда уже становится слишком поздно. Когда будут похороны?
- Скоро. – Неуверенно сказал майор. Врать было не в его манере, из-за чего вся эта сказка о смерти родича звучала как-то неловко. Но Дездемона была слишком доверчива, чтобы это понять. – Но я не думаю, что тебе стоит на них присутствовать. Как ты прекрасно помнишь, судя по твоим словам, похороны тётушки тебе дались с трудом. Не стоит мучать психику регулярными поездками по кладбищам.
- Как пожелаешь. Мне действительно будет спокойнее посидеть дома, пока ты сам разберёшься.
- Да. Я разберусь. – Мрачно произнёс майор, но Дездемона не обратило на это внимания, и продолжила поглощать приготовленный ею суп.
Когда гастрономические мучения оказались в прошлом, майор взял письма и поднялся к себе в спальню. Он вновь достал взволновавшее его письмо и ещё раз пробежал взглядом, чтобы убедиться, что здесь нет никакой ошибки.
“Мистер Спраут. Вы не знаете кто я, что нам обоим к лучшему. Вопрос не в том, знаете ли вы, кто я, а знаю ли я, кто вы. Несомненно, вы считали, будто изменив имя, вы сможете избежать наказания за грехи, но справедливость так не работает. Правильно ведь говорят, что старые грехи отбрасывают длинные тени.
Так или иначе, но мне удалось раздобыть доказательства вашей вины, в отношении того случая в Париже. Должно быть, вам было очень неприятно, когда вы поняли, что она мертва? Но вопрос в другом - а стоило ли оно того? Вам пришлось столько принести в жертву, включая то, что вам никогда не принадлежало. И теперь, думаю, будет очень противно, если данная информация отправится в ближайший полицейский участок?
Предупреждаю, что попытка бегства обернётся оглашением тайны. А после этого дело перейдёт в руки полиции. Или же, мы можем пойти другим путём. Всё, что я требую – пятьсот фунтов. Не такая уж и большая цена, за сохранение свободы и чести?
А теперь, выбор стоит за вами. Платите или бегите. Если вы сделаете правильный выбор, то есть, заплатите, просто оставьте конверт с указанной суммой под камнем, на могильном камне у колодца, возле церкви. При попытке обмануть нас, результат будет тот же, как и при отказе.
- А.В.А.”
Случай во Франции. Когда это вообще было? Ещё до войны. Тогда майор был совсем молодым и не смыслил ничего в жизни. Он был романтик, родившийся под конец викторианской эпохи. Его поведение оставляло желать лучшего, а взгляды на жизнь только-только стали образовываться. Но даже в том возрасте он бы не совершил этого специально. То была случайность. Он ведь не знал, что пистолет заряжен? Да и не один он был пьян в тот день. Да и девушка сама подыгрывала ему… Ну вот, теперь майор начал придумывать себе оправдания. Но ведь, подобное случалось не раз… По крайней мере, так себе говорил майор, пытаясь успокоиться.
А что же с этим делать теперь?
Он стал перебирать в уме имена людей, которые могли, теоритически, узнать об этом. Как они вообще об этом узнали? Должно быть, он проговорился. Да, точно. Три месяца назад, на ужине в “Найтскае”. Он тогда напился в стельку и что-то разболтал. Но кому именно? Там была треть деревни. Сандерс и её дети, Джон Бэнкс, Джеральдин МакКензи и её полоумный сынок, док Роджер и ещё немало людей. Каждый из них мог что-то услышать.
Но что гадать, кто да кто? Неважно кто - важно, что теперь его шантажируют. И где ему сейчас достать таких денег? И ведь адреса нет, не получится поторговаться. Разве что оставить сообщение на оговорённом месте и надеяться, что шантажист согласится на умеренные условия.
Майор лёг на кровать и схватился за голову. Вот тебе ещё одна головная боль. И что теперь с этим делать? И тут он задал себе ещё один вопрос. А когда истекает срок? Когда крайний день, чтобы добыть денег?
Вообще, что-то странное было в этом письме. Оно само по себе необычное, но кое-какая деталь выделялась на фоне всего остального. А.В.А. – Что это означает? Точно не инициалы. Кто стал бы писать свои инициалы, если не хочет лично забирать деньги у жертвы? Тогда что это значит?
Майор застонал. Даже теперь, спустя столько лет он не может жить нормальной жизнью. Повсюду его преследуют какие-то несчастья. Нужных денег у него нет. Их не хватит и на тихий побег из этих мест. Да и зачем подобные меры? Полиция не такая глупая, чтобы не отыскать их. Разве что они убегут куда-нибудь за границу, на что, опять же, у них не было денег.
Имелся и ещё один выход, но он казался майору слишком критичным. К тому же, для него требовалось узнать, До этого может дойти, но пока что стоит попытаться как-нибудь выйти сухим из воды. А третий вариант, заряженный и почищенный, пока подождёт в столе.
***
Второе письмо пришло через два дня.
По грязной просёлочной дороге домой возвращался мистер Джон Бэнкс. “Викаридж” находился в миле от деревни и в целых двадцати от ближайшей железнодорожной станции. Из-за этого Бэнксу приходилось каждый раз терпеть боль в левой ноге. Проклятое воспоминание о войне. Война закончилась уже как двадцать лет назад, а рана всё ещё напоминает о себе колкой болью у коленной чашечки. Сколько бы он не ходил по докторам, ни один умник с Харли-стрит не смог подсказать решение для данной проблемы. В результате этого, Бэнкс пришёл к выводу, что привыкнуть к боли будет куда легче, чем пытаться её вылечить.
Не помогало в этой ситуации и то, что Бэнкс по большей части зарабатывал куплей-продажей акций, а жил на дивиденды от оных. Пожалуй, если бы не та кучка акций, доставшихся ему в наследство от отца, то сейчас Бэнкс продавал бы шёлковые чулки, как это делают многие бывшие солдаты за пятьдесят. Знал он одного такого по фамилии Каст, так тот совсем превратился в рухлядь за последние два десятка лет.
Бэнкс, к счастью, ещё не совсем потерял молодость. Да, ему было уже за пятьдесят, но выглядел он куда лучше того же майора Спраута. Бэнксу никогда не нравился старый майор, в основном из-за молчаливой натуры того. Скажет два слова и уставится на тебя, ожидая, что ты продолжишь диалог. И какой в таком случае смысл говорить с кем-либо, если ты ничего в этот диалог не вносишь?
Но, слава богу, эти два человека жили далеко друг от друга, иначе один из них уже давно сошёл бы с ума и Бэнкс был практически уверен, что это был бы он. Таких занудных тюфяков как Спраут надо ещё поискать. И он осмеливается что-то про свою жену? В отличие от него, она хотя бы подаёт признаки жизни, а не сидит на одном месте, словно приросла к нему.
Стратегически обогнув кругом дома людей, с которыми болтать сегодня настроения не имелось, Бэнкс добрался до “Викаридж”, по пути проклиная всё на свете, лишь бы отвлечься от постоянной боли.
Миддлтон был резким контрастом с Лондоном, где Бэнкса с радостью возили таксисты, которым только плати и они тебя сколько угодно будут ждать или возить кругами. Здесь же тебя не подвезут даже если ты заплатишь. Всем приходится ходить и ты ходи – так они говорили, все до единого. Разве что доктор Роджер понимал всю серьёзность его состояния и рекомендовал поменьше ходить. Легко ему говорить! Не тот способ заработка он себе выбрал, чтобы сидеть дома целыми днями. Как-то доктор порекомендовал, почему бы тогда не нанять брокера, коль уж постоянные поездки на биржу так важны для него. На это Бэнкс только выругался, ибо брокерам никогда не доверял и мнения своего менять не собирался.
А вот о чём он теперь всерьёз задумывался, так это о покупке машины и найме шофёра. Его секретарь способен выполнять многие поручения, но водить ему машину Бэнкс никогда не позволил бы, даже если бы от этого зависела успешность какой-нибудь важной сделки. Разве что, в случае смертельной необходимости, но никак иначе. Бэнкс в целом всегда считал машины гробами с колёсиками, ибо стоит только поглядеть в газету, как там всегда написано о десятке автомобильных аварий. И именно фактор смертности пугал дельца. Он конечно не из тех, кто живёт без риска, на бирже такое просто не возможно, но вот рисковать жизнью он побаивался, в отличие от молодого поколения, которому только дай себя угробить, так они с радостью это сделают.
Но это уже совсем другая история, мистер Бэнкс и его взгляды на нынешнюю молодёжь. В некотором роде, мистер Бэнкс был олицетворением консерваторов, как их представляли молодые люди. Правда, только умом, но не внешностью.
Внешне Бэнкс ещё мог похвастаться прямой спиной и уставными бакенбардами, как их раньше называли. Теперь мужчины предпочитают ходить гладко выбритые, что Бэнкса огорчало. Он хоть и избавился от старомодных пышных усов, но в уме всё ещё не мог представить типичного английского джентльмена без таковых.
Стилем одежды он тоже не отходил от старых взглядов. Все его пальто и пиджаки были длинными и двубортными, среди шляп только цилиндры, трости с металлическими набалдашниками, рубашки на запонках и всё подобное. Бэнкс мог бы встать на стенд в Британском музее, и посетители вполне могли принять его за манекен, отражающий моду предыдущего столетия.
Наконец его болезненная прогулка подошла к концу. Бэнкс оказался у крыльца своего особняка. “Викаридж” – это одно из тех чудес архитектуры, которые совсем не ожидаешь увидеть в подобной глуши. Что именно привлекло Бэнкса в этих полях и угодьях, он уже не понимал, ибо зелёная картина мира ему приелась за эти годы, и теперь он желал как-то её разнообразить. Увы, его креативности хватило только на несколько ничем не примечательных фолли , и те вносили разнообразность только в его сад, за которым он в любом случае не следил. Ему всегда хотелось придумать что-нибудь поинтереснее, например фонтан в центре деревни, но для этого нужно разрешение властей и очень много мороки, по сути, ради пустой благотворительности и пары лестных слов в свой адрес. Он уже как-то помог построить дом викария, и теперь все делают вид, что не помнят этого, словно это произошло тысячу лет назад. Такой уж неблагодарный народ. В одном Бэнкс был доволен – что в своё время не пошёл в политику. Сохранил себе немало нервов и спокойных ночей.
Стоило Бэнксу войти внутрь своего жилья, как услужливый секретарь, малый в очках и с такими щенячьими глазами, как будто он вот-вот расплачется, мгновенно спустился и начал пересказывать целую кипу новых данных. Чуть ли не досконально, до акцента, передал ему содержание десятка телефонных разговоров. Констатировал содержание полдюжины писем. Ответил на все возникшие у Бэнкса вопросы и уже собирался уходить в кабинет, продолжать делать вид, словно выполняет государственно важную работу, как ему припомнилось одно последнее замечание.
- И ещё. – Сказал, обернувшись в дверном проёме. – Вам пришло письмо без указания, от кого оно. Это может быть реклама, но я всё же предпочёл не выбрасывать его.
Бэнкс прекрасно понял, что значила неловкость в голосе его подопечного. У него давно закрались подозрения, что его секретарь время от времени проводит свой досуг за чтением личной переписки, после чего аккуратно заклеивает конверт и подаёт начальнику, словно ничего не случилось. Случалось этому малому прокалываться. Так, совсем помаленьку. Бэнкс был уверен, что и теперь произошло что-то подобное, но этот случай был особенным. Что такого было в том письме, что его секретарь внезапно решил признаться - хоть и не прямо - в своём тайном увлечении.
Бэнкс прошёл в свой кабинет, располагавшийся на первом этаже. Когда-то его рабочее место было этажом выше, но теперь он никогда не поднимался по лестнице, без поддержки секретаря.
В небольшой комнате со стенами, сверху донизу покрытыми облачёнными в рамы насекомыми, плодами старого увлечения, которое Бэнксу пришлось забросить из-за инвалидности. Так, на самом деле, можно было описать весь “Викаридж” – одно большое воспоминание о потерянной молодости. Картины маслом, ради которых Бэнкс сражался на аукционах. Старинная мебель разного происхождения, привезённая из самых необычных уголков света. Охотничьи трофеи, в основном лисьи шкуры. Плоды натуралистических трудов. Теперь они уже давно покрылись пылью, правда, только лирически говоря, ибо горничные в “Викаридже” работали не покладая рук.
Пожалуй, единственные предметы, не имеющие какой-либо интересной истории – это книги, коими были завалены шкафы. Теперь Бэнкс только и мог наслаждаться жизнью, полной приключений, через пожелтевшие страницы собранных им томов.
Увиденное им письмо, которое секретарь положил прямо посередине стола, сразу же привлекло к себе внимание. Чистая бумага, очевидно, не дешёвая. Печать аккуратная, машинка новая. На рекламу не похоже. Обычно, для рекламы используют дешманские тонкие конверты, которые могли порваться от простого прикосновения. Секретарь не солгал, письмо действительно вызвало у Бэнкса интерес.
Аккуратно раскрыв письмо ножом, он вытащил сообщение и прочитал несколько раз.
“ Сколько лет прошло с тех пор? Где-то семь, если не ошибаюсь? Вы ведь догадались, о чём я говорю?
Тот старый случай. Неужели вы думали, что о нём все забудут? Но нет, мистер Бэнкс, подобное сложно выветрить из памяти человека. А что, как вы думаете, будет, если сын того мужчины узнает о вашем преступлении? Как он отреагирует на ваше предательство? А что он подумает о том, что вы живёте в роскоши, пока бедный парень трудится в офисе? Вы, как и я, понимаете человеческую природу. Дитя человеческое склонно к мстительности и жестокости. Особенно когда это дитя владеет револьвером и имеет нужный мотив.
Так что же, мистер Бэнкс? Хотите ли вы рискнуть жизнью и положиться милосердие этого молодого парня? Сможет ли человечность победить чувство правосудия? Думаю, это будет хорошим вопросом для размышления перед сном.
Но мы можем обойтись и без риска. Ведь вы именно такой человек? Предпочитаете минимизировать опасность и вынести из сделки максимум пользы. Именно такую сделку я вам и предлагаю.
Всего лишь пятьсот фунтов, которые вы положите на камень у дорожного указателя, в сорока футах от старого кладбища. При попытке переиграть меня, наш договор расторгается, а информация отправляется сразу в два места. Одно, к мистеру Рестарику, второе – в полицию. Думаю, они точно поймут, что делать с данными знаниями.
Я надеюсь на вашу рассудительность.
- А.В.А.”
Бэнкс потряс головой. Просто поразительно. Он читал о подобных письмах во всяких детективных романах, но чтобы вот так, в реальной жизни…
А ведь действительно уже семь лет прошло. Бэнкс никогда не сомневался, что поступил как урод, уничтожив семью Едварда Рестарика. Пожалуй, если у него была бы возможность вернуться назад во времени и исправить эту ошибку, то он с радостью сделал так. Тем не менее, машины времени пока что не изобрели, и вряд ли изобретут вообще.
К великому сожалению, о Рестарике младшем он вспомнил только теперь, когда увидел его фамилию в анонимке. Если это письмо к чему-то и привело, так это к возвращению совести. С этим словом Бэнкс уже давно не встречался. И теперь, ему стало стыдно. Он буквально покраснел, как какой-то школьник, которого отчитывают за приставания к девчонкам.
Бэнкс нажал на кнопку под столешницей, он вызвал секретаря. Перед тем, как молодой подопечный открыл дверь кабинета, Бэнкс достал из сейфа пять сотен фунтов и обернул в конверт. Когда секретарь переступил через порог, ему уже выдали целую кучу указаний.
- Вот вам задания на сегодня. Узн айте, где живёт Джорд Рестарик. Можете проверить телефонные справочники, но мне кажется, что они ничего не дадут. После того, как получите нужный адрес, отправите ему этот конверт. И ещё кое-что. Если я и впредь буду уличать вас в том, что вы почитываете мои личные письма, то больше работать у меня вы не будете. Возьмите это на заметку.
Секретарь, конечно, попытался сделать удивлённое и возмущённое лицо, но словестно противиться начальнику не стал. То ли не хотел ухудшать ситуацию, то ли понимал, что старик в любом случае ему не поверит.
- Ещё указания будут, сэр? – Спросил он.
- Нет. Почему ты вообще меня об этом спрашиваешь? Ты же прекрасно знаешь, что если я не говорю чего-то вслух, то я и не собираюсь этого делать. Если бы я выпаливал все мысли, приходящие мне в голову, то у вас работы было бы невпроворот. Только то и делали, что сидели бы у телефона и писали письма. Так что можете сказать спасибо, что я не один из таких людей, у которых руки чешутся лишь бы переложить с больной головы на здоровую.
- Просто, у вас такое выражение лица, словно вы чем-то взволнованы. Вот и решил спросить.
Получив указания и словив ещё один не самый приятный взгляд от нанимателя, секретарь ушёл по делам. Бэнкс же остался на своём кресле, держа в руках полученное письмо.
Он был уверен, что сын Рестарика практически ничего не знает о своём отце и инциденте, который уничтожил их семью. Сын Рестарика топор на него точно не точил, но вот по отношению к полиции сказать такого Бэнкс просто не мог. Узнай они о произошедшем, так загребут, как нечего делать. Там такие простенькие случаи обожают. Сложные убийства и ограбления разгадать не могут, так ухватываются за низко растущие фрукты. Но если полиция вцепится в тебя когтями, то от них уже будет не избавиться.
Бэнкс постучал рукой по столу. Всю свою жизнь ему удавалось мгновенно найти выход из любой ситуации, но теперь он был в смятении. С одной стороны, заплатить нужную сумму ему не составляло труда. С другой же, ему не хотелось иметь дел с шантажистами. Но так или иначе, эту проблему нужно было решить.
III
Кому пришло третье и четвёртое письмо достоверно неизвестно. Как предполагает полиция, третье получил викарий, который в то время вёл себя очень странно, постоянно дёргался и пугался каждого шороха. Четвёртый ‘счастливчик’ так и остался неизвестным. Пятое и шестое письмо пришло в один день.
Майор Спраут как раз был тогда на улице, пытаясь избавиться от осточертевших сорняков на грядке у калитки. Там росли милые красные розы, похвалить которые считала своим долгом каждая проходящая мимо старушка.
Мисс Ангелина Виспер, особа с необычным именем и европейской внешностью. Несмотря на тонкую таллию, она могла похвастаться пышными щёчками. Её светлые волосы майору всегда напоминали сено, ибо были твёрдыми, и мисс Виспер всё никак не могла сложить их в один поток. Одевалась он в незаметные голубые платьица, которые и описать сложно. Просто кусок синей ткани на пуговицах.
Майор отчётливо помнит тот момент, когда мисс Виспер, как она это обычно делает, просто прошла мимо него и направилась себе домой. Она жила левее майора, поэтому частенько он пытался наладить контакт с иностранкой. Но она взаимодействовать не желала и оставалась таковой.
Пройдя за калитку, она остановилась у входной двери и заглянула в почтовый ящик. Перед тем, как войти в дом, она перебрала письма в руках. Последнее, в дорогом конверте, заинтересовало её. Она огляделась по сторонам, после чего открыла дверь. Зайдя в дом она интуитивно осмотрела комнаты, после чего направилась в гостиную.
Жилище иностранки было обставлено совсем простенько, можно даже сказать, минималистично. Простенький квадратный диван, одно квадратное кресло, и то и другое обрамлённое в жёлтые чехлы. На каминной полке стояло несколько фотографий в рамках, но стены были пустыми. Квадратный ковёр, маленькие гардеробные, тоже квадратные, совсем незамысловатые.
Любой, приходящий сюда, ощущал себя как в пустыне, настолько странная здесь стояла атмосфера. Хотя, наверное, это из-за толстого слоя пыли, который хозяйка дома просто не замечала и ленилась убирать.
Сейчас весь интерес женщины был прикован к письмам. Она мгновенно отложила два других и принялась за то, что было в дорогом конверте. Ей, правда, показалось странным, что для подобного сообщения выбрали именно такой конверт. Она заметила про себя, что данный выбор был не самым умным, но не ей было это решать.
Однако, письмо оказалось совсем не тем, что она ожидала.
“ Доброго времени суток, миссис Виспер.
Не так давно мне в руки попала определённая информация о вашем прошлом. Не стану лукавить, у всех в Миддлтоне есть что скрывать, но мне кажется, что ваш случай особенный. Мне уже приходилось писать двум убийцам, но вы превзошли их обоих.
И я не понимаю только одного. Почему та парочка должна была умереть? Они что-то знали? Или их погибель привнесла в вашу жизнь радость и финансовую стабильность? Но, если так подумать, то мне это не важно. Определённую ценность имеет сам факт двойного убийства.
Ценность определяется в пятьсот фунтов, которые вы оставите в книжке на последнем столике левого зала нашей библиотеки. Если вы попытаетесь противиться или следить за человеком, который придёт забрать деньги, то имеющаяся у меня информация отправится прямиком в полицию. А вы, должно быть, прекрасно осведомлены о том, как наша полиция относится к иностранцам. Поэтому я полагаюсь на ваше благоразумие.
-А.В.А.”
Вот тебе на! Таких писем она ещё не получала, несмотря на то, что шантажировали её не раз. И что теперь полагается с этим делать? И как этот А.В.А. вообще прознал про тот случай?
Виспер решила, что ей нужно обратиться к другу, прежде чем принимать решение. Марк всегда знал, что делать даже в самых отчаянных случаях.
Тем временем из своего дома вышел доктор Роджер. Стоило ему показаться на веранде, как в его адрес посыпались поздравления, но сам доктор на них не реагировал.
Из его головы не мог выйти текст полученного им письма.
“ С днём рождения, мистер Роджер. Или мне стоит называть вас Дантес? А может, граф Монте-Кристо. Конечно же, это не ваше настоящее имя. А про какое именно имя я говорю – это уже вам решать.
Знакомая ситуация, не так ли? Стоит ли описывать всё, что я знаю о вас? Вы и сами осознаёте это. Хочу лишь спросить одно. Какого это, когда на вас используют вашу же медицину?
А раз уж вы можете составить личное мнение по поводу моего маленького презента на случай праздника, то сможете и понять, какой резонанс в полиции вызовет распространение полученной мной информации. Готов заверить, что реакция будет вовсе не дружелюбная.
Тем не менее, моя жадная натура готова помолчать за пятьсот фунтов, которые вы положите в пачку сигарет, которую, в свою очередь, оставите на подоконнике последнего окна почтового отделения, у старого дуба. Таким образом, мы оба останемся при своём.
-А.В.А.”
Такое обычно называют дежа-ву. Подобное доктор уже видел, но не в таком виде. На языке вертелись десятки колких выражений, которые доктор хотел высказать в свой адрес и ни одно из них не было цензурным.
Ему стало так дурно от этого сообщения, что Роджер решил проветриться, а заодно придумав решение к возникшей из ниоткуда проблеме.
Наконец, до него достучались. Майор Спраут подошёл к калитке доктора, чтобы лично передать поздравления с юбилеем. Это привело Роджера в чувство. Решение он не придумал, но пришёл к выводу, что ему следует вести себя как игроку в покер, то бишь, не подавать виду. Он развернулся и зашёл обратно в дом.
Посмотрев вслед ошарашенному доктору, майор не мог не задать вопрос, который имел куда больше смысла, чем ему тогда показалось.
- Он что, тоже получил такое?
IV
Поезд красно-жёлтой окраски прибыл в Миддлтон-Чини точно по расписанию, в шесть утра. Иного от этого чуда прошлого века и не ожидали. Идеальная пунктуальность настолько прочно укоренилась в жизнь деревни, что некоторые стали использовать поезд в качестве будильника. И поэтому всем ответственным за прибытие поезда вовремя всегда доставалось немало неприятных словечек, когда махина всё-таки запаздывала. Но, будучи честным, случалось такое разве что раз в год.
Несмотря на то, что поезд всегда останавливался в нескольких милях от Миддлтона, мало кто выходил на этой станции. На этот раз прибывающих пассажиров была два. Немолодой, но и не старый мужчина с небольшими усиками и чудной причёской, весь разодетый в синюю одежду. Мужчина только что вчитывался в новости гражданской войны в Испании и сейчас его разум был занят именно этой информацией . Ему уже пришлось пережить войну в его стране и воспоминания об этом остались исключительно негативные. Пожалуй, было и что-то хорошее. Однажды произошёл чудный случай на Ипре. Было это ещё в начале войны. Это рождество он никогда не забудет . Подумать только, что в тот день он мог получить какой-нибудь сувенир от самого Адольфа Гитлера. Никто ведь тогда и не знал, чего добьётся этот солдафон.
Вторым человеком, сошедшим с двухцветного поезда, была женщина семидесяти шести лет. И хоть возраст уже заявлял о себе дряхлой кожей, медленными движениями и сгорбленной фигурой, старушка была той ещё искательницей приключений. Одетая вся в красное, включая широкополую шляпу и длинный шарф, она шла уверено и напористо, как будто прекрасно знает типографию местности. На самом деле, была она здесь впервые. Старушку вела интуиция и предположение, что все Английские деревни возводятся по одной схеме. Магазины в центре. Церковь примерно там же. Ближе к центру стоят публичные места. Гостиницы и пабы находятся на краю. Всё остальное – жилые дома, выстроенные в ряды.
Этих двоих в Миддлтон, в этот неизвестным обычному обывателю маленький городок, привели две разные причины. Мужчине позвонили определённый важный человек, который соединил его с другим важным человеком, который передал ему указания. Задание у мужчины было не самым простым, но и не представлялось ему невозможным.
Задача женщины была куда легче. Ей предстояло встретиться с одной подругой, и стать для неё временным психологом. Ей не часто приходилось заниматься подобным, но в её возрасте только в радость попробовать что-то новое, лишь бы не сидеть на кресле весь день или корчиться на грядках.
Здесь пути пассажиров на время разошлись. Женщина отправилась на восток, а мужчина на запад, оба слишком увлечённые раздумываниями, чтобы заметить и оценить друг друга.
V
Весь полицейский участок Миддлтона вёл активную работу последние две недели. Анонимные угрозы оказались той песчинкой, которая смогла остановить механизм местной полиции. Сержант Рэдклиф, будучи самым старшим по званию, занялся этим делом и практически в тот же момент встретился лицом к лицу с определённой непроницаемой стеной – люди.
Казалось, что он прекрасно всех их знал, но, как оказалось, почти у каждого был секрет. Ни на секунду сержант не сомневался, что практически каждый житель деревни получил по письму. Несмотря на это, только три человека передали письма в полицию, заявив, что в них написан полный бред, вперемешку со слухами и домыслами. Все остальные, тем не менее, предпочитали сидеть тихо и размышлять над свойственным себе решением возникшей проблемы.
Стоит тебе сказать, что ты из полиции и хочешь помочь, как в людях внезапно просыпается самостоятельность. И желание скрыть определённые факты о своей жизни, пожалуй.
Письма приходят уже две недели и пока что не собираются останавливаться. Несколько посланий было перехвачено прямо на почте и изучены самым тщательным образом.
После долгих раздумываний, сержант пришёл к одному определённому и логичному выводу. Но что-то связывалось в его версии. Что-то, что он услышал когда-то. А что это, он уже и не мог припомнить.
Отсутствие прямых улик и довольно странная природа данных писем привела к тому, что когда констебль сообщил о прибытии какого-то полицейского из Лондона, сержант чуть ли не засиял от радости. Он попросил побыстрее провести посетителя к нему в кабинет, но вид прибывшего ‘спасителя’ особого энтузиазма не вызвал. Он был, определённо, иностранцем. Данное слово само по себе вызывало у Англичан неприязнь. Но сейчас Рэдклиф решил отбросить предрассудки в сторону и просто принять необходимую помощь.
- Инспектор Дидье Морно. – Представился незнакомец с чудной причёской.
- Сержант Рэдклиф. – Представился в ответ полицейский. – Судя по вашему имени, к нашей полиции вы не относитесь. Прибыли к нам из Франции?
- Технически говоря, оно так и было. Только перебрался через канал я к вам уже как пять лет назад. С тех пор работаю со Скотленд-Ярдом. Меня нередко именуют ‘учеником по обмену’. Своеобразный способ Национальной дирекции поделиться опытом с Английским Ярдом.
- Предположу, что отправляют на подобные командировки только самых умных в своей области.
- К сожалению, я никогда не умел здраво оценивать свои навыки. Однако, стоит предположить, они чего-то всё-таки стоят. Иначе мне не стали бы доверять подобную миссию. Кстати о ней. Вы уверены, что мы можем свободно говорить с вами здесь? Нас никто не может подслушать?
- Определённо нет. Если только вы не имеете привычки выкрикивать слова, которые не хотели бы донести до левых людей. В остальном, можете не сомневаться, стены здесь звуконепроницаемые. А теперь, будьте добры, просветите меня.
Морно достал из кармана пальто два документа и передал их сержанту. Одна из бумаг была написана комиссаром полиции и, несмотря на большие понятия свойственные официальным приказам. Так или иначе, документ представлял собой приказ перейти в подчинение прибывшего инспектора, выполнять его указания и помогать в выполнении задания. Вторая бумага была напечатана со слов одного важного члена секретной службы . Здесь выкладывалась примерно та же информация а также совет, что на всякий случай полицейскому в подчинении стоит позвонить по известному ему номеру и проверить указанную в документах информацию, во избежание подделки документов, удостоверяющих личность.
- Да. – Сказал сержант. – Мне присылали вашу фотографию и сказали ожидать приезда. Правда, это было две недели назад. Но сейчас я об этом припоминаю.
Полицейский достал из стола упомянутый им снимок и сравнил человека, сидящего перед ним и мужчину на фото. Сходство было один в один, включая ту же причёску.
- Итак, инспектор. Какое государственно важное расследование завело вас в этот краешек мира?
- Наша задача на следующие несколько недель, сержант, заключается в следующем. Как вы знаете, НСДАП сейчас находится на правящем кресле Германии, что для Англии, да и для всего мира, не сулит ничего хорошего. Политическая ситуация уже напряжена и начало войны неизбежно. Вследствие этого Германия выслала своих агентов на территории потенциальных соперников. Последние два месяца секретная служба выслеживала одного конкретного, и эта задача увенчалась успехом. Мы смогли уличить крота, но проблема состоит в другом. Перед тем, как предателя удалось раскрыть и накрыть он сумел скопировать определённые очень важные документы, связанные как с планируемой тактикой ведения войны, так и схемы технических разработок. Первое не является огромной проблемой, так как их можно запросто поменять. Но вот второе может оказаться значительным ударом по Британской технике. Ведь проще всего потопить подлодку, если ты знаешь её слабые места.
Сколько он скопировал документов и какие именно – неизвестно. Именно из-за фактора неизвестности нам и необходимо заполучить копии обратно. Но когда агента схватили, нужные документы не были найдены. В результате долгой и упорной работы самых лучших умов в секретной службе, мы пришли к одному выводу. Все нити ведут сюда, в тихую деревушку Миддлтон-Чини. Предположительно, агент успел передать копии кому-то, а этот человек пока что держит документы у себя, в ожидании шанса передать их кому-либо ещё.
За деревней ведётся слежка и если кто-то покинет её, за ними увяжется хвост. Недавно было решено послать меня работать изнутри, так как я француз и не связан с полицией или секретной службой официально, то моё присутствие будет вызывать меньше подозрений. Если что, по легенде, я ваш старый друг, с которым вы познакомились во время вашего отпуска в Париже. Про мелкие детали мы поговорим потом.
У нас тут имеется список людей, которые абсолютно точно не могут оказаться тайными агентами. Мы тщательно проверили личности всех проживающих здесь, как и их прошлое. Любые визиты за границу, закадычные приятели, навещающие их время от времени и тому подобные детали нас интересовали вдвойне.
- И какие же люди вас заинтересовали?
Вместо словестного ответа, Морно протянул сержанту список имён.
- Посмотрим… - пробормотал сержант. – Мисс Виспер. Согласен, она странная личность. Русская вроде бы, а это само по себе настораживает. Правда, она сбежала от советов, поэтому сомневаюсь, чтобы она работала на них. Но, с другой стороны, если Германия планирует нападать и на медведя, то это совсем иная история. А что про неё известно, в плане биографии?
- Полюбила писателя диссидента, который едва избежал расстрела. Его сослали куда-то, наверное, в Сибирь. А её хотели взять в придачу, да вот только девочка оказалась поумнее. К.Г.Б не успели и глазом повести, а Виспер уже всё поняла и драпанула оттуда, только пятки и сверкали. Её настоящая фамилия – Шевцова. Как она попала в Англию – это вопрос. Человек, который помог ей в бегстве уже три года как лежит шесть футов в земле. Умер от отказа печени. Так что спросить что-либо о прошлом мадам мы можем только у неё. Но это очень рискованно, если предположить, что она – наша цель.
- Понятно. Док Роджер. Помнится, у него в прошлом был какой-то инцидент, когда он жил в Уэльсе. Не помню что именно, но что-то всё-таки было.
- А что можете сказать о нём, как о человеке?
- Человек он нормальный, но слегка нервный. Его очень просто выбить из колеи, но, насколько я понимаю, врач он первоклассный. Когда-то проходил у нас по делу о случайном отравлении и мы прочёсывали его послужной список. Отработал два десятка лет на Харли-Стрит и ещё пять в Чарринг-Кроссе. Славный малый, как мне кажется.
- Давайте дальше.
- Маккензи. А вот здесь ситуация довольно сложная.
- Согласен. Признаюсь, они были нашими первыми подозреваемыми. Кстати, расскажите мне о них, ибо, накопать много информации у нас не вышло.
- Старая женщина и её внук. Старуха Маккензи раньше была учительницей, но в возрасте сорока лет потеряла зрение. Причины достоверно неизвестны, но, как говорит док Роджер, произошло это не из-за недуга. С тех пор старушка сидит дома и её очень редко видят на улице. Внук её очень слабоумен. Не в том плане, что он глупый и необразованный. Доктор говорит, что он конкретно умственно отсталый. Однако, мужчина он спокойный, хоть и воет по ночам, как волк. Соседям на него жаловаться неприятно, всё-таки, человек не понимает, что он творит. Причин отдавать его в психушку не имеется, поэтому все его коллективно терпят.
- Довольно неплохое прикрытие для агента. Подобным людям стараются не докучать. Они делают что-то своё, а что – никто не знает. Они вполне могут мучать людей в подвале, а их стоны будут оправдывать тем, что у человека такая ужасная болезнь.
- Дальше. Мистер Бэнкс.
- Он показался нам вторым самым вероятным агентом. И всё из-за его работы. Он отказывается нанимать брокера, хотя сам инвалид и ему приходится лично ездить на биржу. Слишком странную жизнь он ведёт. Это уже не говоря о том, что на бирже, где люди стоят толпами, довольно легко передать кому-то документы. Например, выставив это как акт купли или продажи. Так что за ним нужно будет следить в оба глаза.
- Мисс Сандерс и дети.
- Кажется нам самым маловероятным. Мы смогли заполучить копии свидетельств о рождении её детей, а людей с семьями в агенты редко берут. С другой стороны, это может быть обратная психология. Так или иначе, следить за ней мы продолжаем.
- Спрауты. Его жена вряд ли смогла бы нашим агентом. Она либо невероятного уровня актриса, способная создать нужный образ, будучи его полной противоположностью, либо просто не связана с этим делом. А вот за её мужа я заступиться не могу. Слишком мало я о нём знаю.
- В этом главная проблема. Мы слишком мало знаем обо всех этих людях. И именно поэтому я здесь. Мне нужно будет копнуть под всех подозреваемых со всех возможных сторон. И вы мне в этом будете помогать.
- А что вы думаете о других жильцах деревни? Их можно сбросить со счетов?
- Не совсем. Подозревать нужно всех и всегда, но пока что мы решили сосредоточить наше внимание на указанных в списке личностях. Если у вас есть какая-либо информация, которая способна пролить свет на личность нашего секретного противника, то вы всегда можете мне её пересказать.
- Именно это я и хотел сделать. Только, это не столько информация, сколько встречный вопрос. Как вы думаете, анонимные письма могут иметь к нашей задаче отношение?
- Анонимные письма?
- Это началось где-то две недели назад, насколько мы предполагаем. Если мои подозрения верны, то всем в нашей деревне так или иначе пришло письма, на вроде вот этого.
Сержант передал инспектору одно из полученных писем. Морно внимательно изучил его и начал задавать вопросы.
- Личность отправителя, очевидно, раскрыта не была. У вас есть хоть что-то на этого А.В.А?
- Практически ничего. Только текст, по которому можно сделать разные выводы. Конверты дорогие, по десять шиллингов штука. Плюс, напечатано это на машинке, а заполучить её тоже стоит денег. Но, учитывая, что требуемые суммы исчисляются сотнями фунтов, такие мелкие растраты автора не волнуют. Естественно, мы попытались проверить, у кого могут иметься подобные финансы. Самые богатые у нас мисс Сандерс и мистер Бэнкс, но они и так богаты. Шантажировать людей им совсем не требуется. Разве что, они это использовали как хобби. А Бэнксу это просто делать незачем. Ему и так деньги некуда девать.
- Сколько людей признались, что получили письма?
- Только три. Самые смелые.
- А сколько получили?
- Я могу только предполагать. И сопоставить данные от почтальона. Он у нас только один в деревне. Он узнал конверты, так как они дорогие, и сказал, что подобное письмо пришло практически каждому. Он тогда подумал, что это какой-то опрос от правительства, которые сейчас так любят устраивать, поэтому не поднимал тревогу. С тех пор таких писем больше не приходило.
- И кто же был тем счастливчиком, который не получил писем?
- Возвращаясь к вашему списку. Почтальон говорит, что только Маккензи не получили подобного письма.
- И вы подозреваете очевидное?
- Вполне возможно, что у старухи и внучка накопилось ненависти на соседей и они решили выплеснуть этот негатив подобным образом. Думаю, денег на конверты и машинку у них хватит. Внук, конечно, подобные письма написать не сможет, но старуха могла ему надиктовать. Но, я всё же сомневаюсь, что он знает грамматику. Поэтому, мне кажется очень сомнительным, что они являются авторами письма.
- Из того, что вы мне рассказали, я делаю примерно тот же вывод. Есть другие подозрения?
- Пока что рано делать предположения. Мы слишком мало знаем об этом деле. Быть может, в свободное время от вашей слежки, мы можем заняться и письмами. Не думаю, что они связаны, но я нахожу очень подозрительным, что они начали приходить примерно в то же время, как мне прислали вашу фотографию и указание ждать.
- Действительно. А теперь, давайте разберё...-
Инспектора перебил звук открывающейся двери. В кабинет вбежал констебль и поспешил доложить короткими предложениями.
- Сержант. У нас срочное дело. Дом пятнадцать. Это мистер Джонсон. Он застрелился.
VI
Пока о трагедии ещё не было известно, старушка в красном спокойно шла по направлению к “Найтскай”, где проживала её подруга. С мисс Сандерс миссис Ди была знакома, что говорится, понаслышке. Старушка неплохо знала её мужа ещё со времён великой войны. Сын миссис Ди знал сына мистера Сандерса и таким образом семьи познакомились. С женой старого Генри Сандерса, тем не менее, миссис Ди говорила не так уж и много. Несколько разговоров с глазу на глаз и ещё несколько за столом.
За эти короткие встречи миссис Ди совсем не сумела составить ментальный портрет мисс Сандерс, что, в целом, ей и не понадобилось. В 1930 Генри Сандерс скончался от воспаления лёгких и на том активное взаимодействие между семьями окончилось. До сегодняшнего дня.
От кого миссис Ди точно не ожидала получить весточку, так это от мисс Сандерс. В письме женщина просила старушку приехать в Миддлтон, где они поговорят о жизни. Миссис Ди прекрасно понимала, что подобные разговоры означают. Мисс Сандерс попала в какую-то ситуацию и не знает, как из неё выкрутится. С подобными просьбами к ней обращались не раз, ибо сетует мнение, словно старики – необычайно мудрые люди. Миссис Ди хоть и умела иногда сказать что-то умное, была скорее простачкой, не волнующейся по поводу жизни молодого поколения. Другими словами, она шла и придумывала, как оправдаться в случае, если не сможет дать нужный совет.
В отличие от “Викариджа”, “Найтскай” располагался буквально за последними домами деревни. К поместью, построенному в Георгианском стиле, были приделаны обсерватория и оранжерея. Первое, судя по виду, не использовалось нынешними владельцами дома, а вот во втором упорно трудилась женщина. Этой женщиной была Лавинья Сандерс.
Ей было чуть больше сорока лет, что совсем не мешало ей выглядеть лет на тридцать. Она завивала светлые волосы кудряшками в стиле прошлого века. Её зелёные глаза вызывали некоторые ассоциации с кошкой, чему совсем не помогала её привычка постоянно сгибать и выгибать спину. При взгляде на неё, в голову приходили разные мысли. С одной стороны она напоминала типичную, как их называла Ди, лягушку, что готова сидеть на одном месте по часу и вслушиваться в чужие разговоры, а потом квакать всем подряд про это. Но глаза заставляли прибегнуть к сравнению именно с кошкой, что не вяжется с предыдущим сравнением. Наверное, именно из-за подобной странности в характере и стали причиной, почему Ди не совсем поняла мисс Сандерс при их знакомстве.
Поздоровавшись по пути с горбящимся у ворот садовником, миссис Ди направилась в оранжерею, по пути рассматривая встречающиеся ей рассады. А цветов повсюду было множество. У особняка росла герань. У фонтана розы. У ворот гортензия. У дорожек в два ряда высажены георгины. Куда не глянь, увидишь какую-то новую разновидность. Только вот вся эта красота друг с дружкой не сочеталась и создавала эффект не очень приятного калейдоскопа. В любом направлении было видно сразу десяток разных оттенков.
В оранжерее, напротив, всё было высажено исключительно аккуратно и размерено. Здесь преобладали синие цвета, которые, насколько Ди помнила, были любимыми цветами Сандерс. Хозяйка сада была увлечена работой, но всё же заметила, как в ‘стеклянные покои’ зашла знакомая ей престарелая дама, поэтому освободила ей близлежащее кресло.
- Доброе утро. – Сандерс продолжала ковыряться совков в земле. – Прошу простить меня за весь этот беспорядок. Такова уж моя натура. По какой-то неизвестной мне причине, мой мозг просто-напросто отказывается воспринимать убранные помещения. Мне они всегда кажутся неестественными. Вам так не кажется? В конце концов, человек – существо в первую очередь уничтожающее. Первобытные люди ведь сначала научились убивать животных и разорять природу, и только потом заниматься животноводством и фермерством. И мне кажется, что беспорядок куда лучше для человеческого разума, нежели полный порядок, где всё расставлено по полочкам, расфасовано по буковкам и так далее. Ведь, если ты не создаёшь систему, то её невозможно нарушить. Я правильно говорю?
Ди даже не могла представить, что отвечать на подобный вопрос, учитывая предшествующую ему небольшую тираду. И именно в этот момент Ди вспомнила, по какой причине она недолюбливала мисс Сандерс. Её мысли вроде бы и оставались на одной нити повествования, но ты всё равно сбиваешься с мысли. В некотором роде, ей это напомнило о сыне и внуках, которые были такими же в детстве. Ребёнок усядется тебе на коленки и начнёт задавать вопросы, и пока ты придумываешь ответ, который ему будет максимально понятен, он уже успевает задать тебе второй и третий и так продолжается, пока им не надоест. К счастью, детям всё быстро надоедает и подобные допросы долго не длятся, но если сессия вопрос-ответ затянется, то ты устанешь, по крайней мере, ментально.
Пока Ди проводила параллели, Сандерс закончила свои ежедневные упражнения на грядках довольно эффектным броском совка прямиком в сумку с инструментами в другом конце оранжереи.
- Миссис Ди, будьте добры, подождите меня на скамье у фонтана. Я хочу поговорить с вами наедине.
“Ну, хотя бы она запомнила, что я просила называть себя ‘Ди’” – Подумала Старушка.
- Знаете, вы вроде бы совсем не изменились за эти… …сколько лет вообще прошло с нашей последней встречи?
Мисс Сандерс сменила платье и присоединилась к гостье у фонтана. Вокруг построения в два ряда были высажены бледно-красные розы, которые, в отличие от цветов в оранжерее, расставлены между собой на идеальном расстоянии. Кем бы не был садовник, ему несомненно платят слишком мало за его непомерную работу.
- Неважно, сколько прошло. – Ответила Ди. – Лучше совсем избавиться от подобных мыслей. Легче жить будет. Если так подумать, то в целом жить проще, когда меньше работаешь мозгами. По крайней мере, мигрени не будут беспокоить.
- В наше время с головными болями справляется медицина. Да и жить сейчас, совсем не используя мозги, практически невозможно.
Миссис Ди едва удержалась от желания высказать колкость в стиле: “Можно подумать, словно твоя жизнь зависит от работы мозгов”. Однако подобная мысль была слишком груба и Ди не позволила бы высказать её даже родному сыну. Вместо этого, старушка просто кивнула головой.
- Именно в мозгах и проблема. – Грустно выдавила из себя мисс Сандерс. – Моих не достаточно, чтобы придумать выход из положения, в котором я оказалась. Из наших коротких встреч я поняла, что на вас можно положиться, и что вы можете найти решение к любой проблеме. К сожалению, я была выбита из колеи этим чёртовым письмом, и не способна предпринять никаких действий, пока не пойму, что именно мне нужно делать.
Только когда она закончила чесать языком, выпаливая расплывчатые фразы одна за другой, мисс Сандерс наконец поняла, что её собеседница совсем не понимает о чём идет речь. Она достала из сумочки письмо и передала его Ди.
“Чудно, пожалуй, когда вам напоминают о старых ранах. Так вот, мисс Сандерс, позволю себе совершить таков акт.
Думаю, будет достаточно намекнуть. Помните вторник 1921 года? Наверное, вы так и не рассказали об этом своим детям? Не стану скрывать своей неприязни и скажу сразу, что ваш определённо заслуживал того цианида. Но моя с вами солидарность совсем не поможет моему пустому кошельку.
Так что давайте заключим с вами сделку. Вследствие вашего финансового положения, позволю себе увеличить ставку. Наш человек встретится с вами под дубом у реки. Если данное условие не будет соблюдено, то полиция явится к вам с несколькими вопросами.
И, поверьте мне, у меня имеется немало доказательств вашей вины. Так что даже не пытайтесь меня обыграть. Это чревато ужасными последствиями.
- А.В.А.”
“Чудесно – Подумала Ди. – Мне приходилось видеть убийства, но такого мне ещё не доводилось разгадывать”
Именно странность письма подстегнула интерес старушки к этому делу. Ей подобные загадки были очень интересны в первую очередь из-за того, сколько они могут рассказать о человеке, оказавшемся в центре внимания. Правда, как она замечала, обычно от таких людей быстро избавляются. Припомнился ей тут один подобный случай, когда убили двух молодых людей. Так или иначе, здесь убийством, по крайней мере, пока что, не пахло. А значит, можно заняться делом.
- Сколько в этом письме правды? – Спросила она.
- Мой муж был химиком, причём очень неосторожным. Мы поэтому и переехали сюда, так как предыдущий дом сильно пострадал во время одного его эксперимента. Он оставил спиртовку включённой, и это привело к пожару. Слава богу, тогда в доме никого не было, и никто пострадал. Но после этого случая более внимательным он не стал. Как-то он удалял осиное гнездо и по глупости использовал одну из своих кружек для растворения цианида. Идиот забыл помыть кружку и этим же вечером выпил из неё чая. Мы нашли его мёртвым только к утру. Естественно, его я не травила.
- А у вас могли быть на то причины?
- Наш брак не назовёшь хорошим, в первую очередь из-за того, как мой муж относился к деньгам. Джордж совсем не понимал, что купюры не растут на деревьях и поэтому транжирил всё своё состояние на химикаты, пытаясь что-то открыть, хотя нас в свои цели не посвящал. В этом была проблема. Денег становилось меньше, а просвета не наблюдалось. Тогда я попыталась серьёзно с ним поговорить и столкнулась со стороной его характера, которую ещё не видела. То, с какой агрессией он встретил моё предложение на время прекратить опыты, пока наш счёт в банке не стабилизируется, заставила меня задуматься, а не стоит ли брать детей и уходить, пока ещё не поздно? Но убивать его у меня никогда даже в мыслях не было.
- Я и не сомневаюсь. Но ситуация действительно складывается так, что подозрение падает на тебя. А что за улики имеются в виду?
- Понятия не имею. Если бы я ещё знала, кто автор письма.
- Инициалы, судя по всему, просто для красоты. Всего три буквы. Интересно, зачем указывать инициалы, если они ничего не говорят жертве? Можно было бы просто не подписывать письмо.
- Это меня не волнует. Вопрос состоит в другом. Стоит ли мне воспринимать подобный шантаж всерьёз. Насколько мне известно, подобные письма получала не только я.
- Как же так? И там были те же инициалы?
- Именно. Я знаю минимум трёх человек из нашей деревни. Про двух мне рассказал почтальон, а одна призналась сама. Плюс, моя дочь получила одно. Там тоже указана какая-то чушь, про то, что она изменяет своему возлюбленному. Просят у неё, правда, куда меньше чем у меня.
- Очевидно, от обвинения зависит цена. И что же вы собираетесь делать?
- Я хотела спросить у вас совета. Я слышала от вас одного полицейского, который рассказал немало хорошего. Сказал, что вы можете разгадать любую загадку.
- К счастью, или, наоборот, к сожалению, мне пока что приходилось иметь дело только с убийствами. Кражи разгадать сложно, как и подобные анонимные письма. Кроме инициалов я не вижу в нём ничего особенного. Разве что, то как оно написано, показалось мне странным. Особенно первые предложения. Напыщенно, не находите? Словно человек пытается показаться куда умнее, чем есть на самом деле. Так часто случается у начинающих авторов, которые считают, что чем больше заумных слов, которыми уже давно никто не пользуется, они впихнут в свой текст, тем лучше он станет. Знакома я с одним молодым писателем. Познакомились, когда разгадывали загадочную серию убийств в одной деревушки. К тому же, французский полисмен с которым познакомились тогда же, сошёл с поезда вместе со мной. Правда, мы были слишком далеко друг от друга, и мне кажется, что он не обратил на меня внимания.
- Думаете, он приехал расследовать письма?
- Весьма возможно. У него, как мне показалось, был довольно задумчивый вид. У него точно имелся какой-то план, с которым он сюда и прибыл.
- Как хорошо, когда у кого-то есть планы. Лично когда я начинаю о чём-то задумываться, сразу же происходит какая-то чушь, из-за которой приходится отменять все планы. Я вот хотела пересадить цветы у ворот. Как вы думаете, какой цвет будет подходящим?
Миссис Ди чуть в обморок не упала от того, насколько резко мысли её знакомой перешли со смерти мужа и шантажа на цветы у ворот.
- Намечается холодный год. – Заметила Ди, хотя не совсем задумывалась над своими словами. Её мысли гуляли где-то в другом месте. – Так что лично я собираюсь садить цветы тёплого оттенка. Жёлтый или памеранч вполне подойдут.
- Я думала, что ваш любимый цвет – красный? Или он не достаточно тёплый?
- Красный весной, а сейчас – памеранч.
Тут миссис Ди передёрнуло. Она внезапно поняла, что Сандерс плохо воздействует на её саму. Теперь и она сошла с темы шантажа и начала думать про рассаду.
- Даже не знаю, что вам сказать. – Произнесла она, пытаясь собраться с мыслями, что у неё получалось не очень. – Я знаю месье Морно, и он точно поймёт вашу ситуацию. Так что, моё единственное вам предложение – обратитесь в полицию. Если вы это сделаете, то шантажист не сможет передать имеющуюся у него информацию, ибо она уже будет у полиции. Ну, а если у него действительно имеется что-то, настолько веское, что из-за этого вас арестуют по подозрению в убийстве, то вам придётся потратить требуемые в письме деньги на адвоката. Как по мне, это вложение будет куда разумнее.
- Пожалуй. Взаимодействовать с криминальными элементами, действительно, не самая лучшая мысль. Только что сделает полиция? Я сомневаюсь, что на письмах есть отпечатки. По образцу текста вычислить машинку, разве что. Но, мне кажется, что от неё уже давно избавились. Если этот анонимщик не собирается писать ещё.
- Такие люди редко останавливаются. А даже если у них и появится желание прекратить, они просто не смогут. Поезд уже разогнался и остановит его только гора, в которую он врежется и разобьётся вдребезги. Минимум, что полиция может сделать, это спугнуть автора.
На этом их разговор, пока что, прекратился, ибо прибежал сын мисс Сандерс, весь запыхавшийся от бега и донёс до женщин новость, что мистер Джонсон застрелился.
VII
Морно и сержант Рэдклиф прибыли на место не первыми. Вокруг дома уже толпились все, кому не лень. В толпе шли активные обсуждения случившегося. Кто-то говорил, что давно ожидал подобного. Кто-то говорил, что совсем ничего не предвещало беды. Кто-то высказывался в адрес умершего не самыми лучшими словами. Другие перекали последних за их грубость. Единственно, что из этой какофонии голосов понял инспектор – так это то, что половина деревни Джонсона любила, другая половина посылала к чёрту, когда встречала на улице.
Морно, лично, придерживался второго, стоило ему только увидеть Джонсона. Старый мужчина, судя по лицу, прошёл немало в своей долгой жизни, что сильно его изменило. Многочисленные шрамы вызывали интерес и, скорее всего, у него были десятки историй о том, как он их получил. На его шее, словно рея, висел чёрный галстук. Подобное сравнение пришло в голову, как инспектору, так и сержанту, но ни тот, ни другой не стали проговаривать его вслух. В общем, внешне выглядел Джонсон не самым лучшим образом, да и атмосфера над ним нависла не очень приятная.
Его труп остался на том же месте. Опустившийся в кресло у стола, напротив окна, в спальне на втором этаже. На полу лежал револьвер, выпавший из руки. Рядом с виском из дыры струилась кровь. На столе лежало несколько бумаг. Одна из них – предсмертная записка. Корявый почерк поверженного в ужас мужчины можно было свести к одному предложению: “Всё что указано в этом письме – правда, у меня нет денег, оплатить молчание, да и делать в мире живых мне больше нечего”.
Морно ещё десять минут разбирал всё, лежавшее на столе. Под посмертной запиской, рядом с несколькими каплями крови, лежало письмо, каких сержант уже видел три штуки. Теперь у него имелся четвёртый образец.
Долгий и упорный допрос молодой горничной Глэдис, работавшей у Джонсона уже несколько лет, практически ничего не дал.
- Я пришла, как всегда, в двенадцать часов. – Говорила она. – Мы договорились, что я буду приходить в двенадцать, уберусь в доме, после чего, ближе к двум, приготовлю ему ланч, после чего уйду к себе. Я работаю в трёх домах в день. Мистер Джонсон второй в моём списке на день. Мы договорились о таком времени, так как мистер Джонсон не любил, когда я тут хожу туда-сюда с ведром и шваброй. Поэтому в двенадцать он уходит на прогулку, а возвращается ближе к двум, когда ланч уже готов. Дальше он как-то сам справляется. Сегодня я пришла, по расписанию, точно в двенадцать и сразу же приступила к работе, но мистер Джонсон спустился, сказал, что мои услуги сегодня не нужны и отпустил меня. Я и ушла, не прошло и десяти минут. А сейчас ко мне прибежала миссис Спраут и кричит во всю глотку, что он застрелился. Видать, поэтому и не хотел, чтобы я была в доме.
Допрос соседей успехом также не увенчался. Единственный из всей округи, кто был дома и вслушивался в тишину, был старый мужчина без левой ноги, которому просто нечего было делать, кроме как сидеть у окна и разглядывать всех проходящих мимо людей.
- Я ведь, глухой, как говорит моя дочурка. Да вот только ошибается она. Я ещё прекрасно слышу. А вот вижу очень плохо, даже в очках, хотя линзы тут как в телескопе. Я всё слышал в тот момент. Правда, не подумал тогда, что это был выстрел. Джонсон, он ведь живёт прямо напротив моего любимого окна. Из других почти ничего не видно. Так я слышал, как он говорил что-то. Понятия не имею, сам с собой он говорил, или с кем-то на улице, но его голос я точно разобрал. А вот что именно он там себе бормотал, это для меня тайна. А потом прозвучал хлопок. Я был на войне. Моя левая тому подтверждение. Но, даю другую ногу на отсечение, стреляли из чего-то новенького, ибо я вообще не узнал выстрел. А я из многого стрелял. Даже из гаубицы. Но это был конкретно хлопок, словно его заглушили чем-то.
Подобную странность звука инспектор объяснял в первую очередь паршивым состоянием револьвера. Но на всякий случай, он запомнил эту деталь.
Больше никто не смог предоставить ничего важного. Выстрел слышало всего три человека, не один из которых не принял услышанный звук за выстрел. Время самоубийства точно выяснить не получилось, и полицейские ушли ни с чем. Кроме трупа, револьвера и ещё одного письма.
- У меня есть идея, но я не уверен, сработает она или нет. – Пробормотал Морно, когда они с сержантом сидели в кабинете, в полицейском участке. Рэдклиф позволил инспектору занять кресло за столом, а сам сел на не очень удобном стуле напротив.
- В таком случае, выкладывайте.
- Я вот что думаю. Теперь мы получили ещё одно письмо, из-за которого человек застрелился.
- Мы сразу же отвергаем идею убийства?
Инспектор, будучи человеком, который повидал немало креативных убийств, определённо хотел бы, чтобы расследовать приходилось что-то знакомое.
- Не вижу в ней смысла. В цели шантажиста входит вымогательство денег, но не убийство людей, которые ему эти деньги приносят. Единственная возможность, при которой данная версия имеет смысл – это если шантажисту дали испробовать его собственной медицины. В таком случае – да – шантажист мог пойти на крайние меры, чтобы остаться в тени. Но мне это кажется крайне сомнительным. Как Джонсон мог узнать личность А.В.А. Разве что, узнал почерк машинки. Но для этого придётся предположить, что Джонсон пользовался у кого-то машинкой, идеально запомнил отклонения или сохранил сделанную запись, после чего смог сравнить с полученным письмом. Как по мне, это слишком большое допущение.
- А что если его убили по другим причинам?
- По каким, например?
Сержант пожал плечами.
- Не уверен. У Джонсона была выдающаяся жизнь, в том плане, что он побывал в самых разных криминальных кругах. Как-то его поймали на фальшивомонетничестве, когда он ещё жил на “Семи циферблатах” . После выхода из тюрьмы связался с одной террористической организацией, поддерживающей коммунистов. Но он её покинул, почему, не известно. С тех пор живёт здесь, более или менее мирно. Вернее жил, до сегодняшнего дня. Быть может, как в книгах, его долго преследовали бывшие партнёры по преступлениям и, в конце концов, отомстили за предательство.
- Как Молли Магвайерс? К сожалению или к счастью, мы не в повести о Шерлоке Холмсе . А что там с деталями?
- На револьвере, кроме Джонсона, отпечатков пальцев нет. Перед смертью его никто не оглушал. Смерть наступила мгновенно. Наш доктор Роджер хоть и не является полицейским врачом, примерное время смерти определил. Где-то в два дня.
- То есть через два часа, после ухода горничной. Среди личных вещей что-либо нашлось?
- Абсолютно ничего. Даже личных писем никаких нет. Заодно мы обследовали весь дом на след проникновения. Таковых найдено не было. Как мы узнали у Глэдис, дверь в дом Джонсон держал открытой.
- А почему вы подумали, что это могло быть убийство?
- Мне показалась странной одна деталь. Он застрелился в два часа. Глэдис освободили в двенадцать. Но почтальон приходит только в полпервого. Но, как сказала Глэдис, вчера Джонсон не подавал виду, словно его что-то волнует. А если он решил покончить с собой, то положение его действительно была отчаянным. Но, может быть, я просто усложняю дело. У нас тут почти ничего не происходит, поэтому хочется хоть иногда поучаствовать в важном расследовании.
- Вы и участвуете. Не забывайте о нашей основной миссии. К слову, суицид Джонсона может сыграть нам на руку. Как и ваши подозрения об убийстве. Мне нужно, чтобы вы рассказали интересующимся людям, что это действительно было убийство. Так это или нет, нас, пока что, не волнует. Главное – если люди будут убеждены в важности дела, нам будет легче провести обыски.
- Обыски? Мы будем действовать в открытую?
- Отчасти. Вы даже не представляете, насколько вся разворачивающаяся ситуация нам на руку. Вам просто нужно убедить деревню в том, что смерть Джонсона – убийство. Можете придумать что-нибудь интересное, например, что с револьвера заранее стёрли отпечатки пальцев. Этим вы займётесь сейчас же. После этого мы обыщем дома, один за другим. Так как мы ищем сообщения определённого рода, нам придётся просмотреть некоторые бумаги. Главное – чтобы обыск был неожиданным. В первую очередь проверим тех, кого вы выписали на бумаге. Потом займёмся остальными, чтобы поддержать легенду.
VIII
- Всегда как-то странно встречать знакомых людей. Особенно в тех местах, где совсем их не ожидаешь увидеть. Вы ведь прибыли на одном поезде со мной? А я вас даже не заметил.
- Зато я заметила.
Миссис Ди и Морно сидели на просторной деревянной беседке у библиотеки. Их обоих в этом месте застал дождь, а кроме беседки, других укрытий поблизости не наблюдалось.
- Пожалуй, вы уже провели обыск? – Спросила старушка.
- А вы всегда знаете, что мы делаем. Всех за сегодня мы обыскать не смогли, но, скажем так, мы осмотрели те дома, которые нас интересовали.
- Полагаю, вы ничего не нашли?
- Абсолютный ноль. Ничего. Ни одной даже малейшей наводки. Ни в одну сторону, ни в другую. Только смогли заполучить ещё образцы писем от доктора и майора. Правда, многого это нам не даёт. Мы и так уже осмотрели эти письма вдоль и поперёк. Отпечатков пальцев нигде нет, и мы даже близко не знаем, на какой машинке их печатали. С какой стороны не подойти, отовсюду нам делают от ворот поворот.
- Думаю, если вы всё же решитесь продолжать обыск, он ни к чему не приведёт. Теперь вся деревня знает о ваших намерениях и у убийцы появляется время спрятать улики.
- Так вы думаете, что это всё же было убийство?
- Я выразилась образно. Естественно я считаю, что если ты присылаешь человеку подобного рода письмо, а он из-за него стреляется, то ты – убийца. Может быть, это и не настолько ужасно, как если бы ты сам застрелил жертву. Но это всё равно убийство, хоть и не преднамеренное.
- И что же вы думаете о нашем “убийце”?
- Мне интересны два факта. В некотором смысле, один выходит из другого. Мне бы хотелось узнать, откуда этот человек знает столько много. И второй вопрос, правда ли то, что написано в письмах. Моя подруга, хотя мы с ней не очень хорошо знакомы, мисс Сандерс, передала мне это письмо. Думаю, для вас оно может оказаться полезным. Держите.
- У нас таких писем теперь семь.
- Чем больше, тем лучше. Преступник не может совершить десять преступлений и не совершить хотя бы одну ошибку. Но вернёмся к вопросу о правде. Сколько верных фактов содержится в этих письмах? Мы могли бы предположить, если бы знали, сколько денег заработал наш шантажист. Но этого мы знать не можем.
- Кстати, это довольно интересная идея. Если мы предположим, что шантажисту действительно платят, то у одного из подозреваемых должны из-ниоткуда были появиться деньги. Таким образом мы можем понять, кто из них является нашим мистером X. Или мисс X, что тоже вероятно.
- Мне кажется, что если наш X умён, чтобы не выдать себя через письма, он будет достаточно умён, чтобы не выдать себе через внезапно появившиеся финансы. К тому же, если X вполне может оказаться мисс Сандерс или мистер Бэнкс, а они вполне могут скрыть возникшие деньги. В конце концов, их можно просто спрятать под пол. Проблема ещё и в том, как X действует. Он использует своего человека, и именно он придёт забирать деньги. Этот человек, скорее всего, ничего не знает о нанимателе и в случае успешной сделки просто получил бы свою долю и исчез из виду. И именно это меня интересует. Почему никто ещё не предложил полиции арестовать посредника. Ведь, если написанное в письмах – сплошной бред, то и рисковать нечем.
- Такие люди были. Всего трое, и, похоже, мисс Сандерс. Хотя она предпочла рассказать о своём случае не полиции, а вам. Третьему лицу.
- Подобная тишина меня беспокоит. Она косвенно отвечает на мой вопрос. Сколько в письмах правды? Судя по тому, что один человек уже застрелился, а из всей плеяды людей, получивших счастливое письмо, всего три человека вызвались сказать, что написана в них чушь собачья, можно сделать неприятный вывод.
- Даже не представляю, с чего бы начать расследование. Обычно тебе есть за что ухватиться, но здесь… Вот если бы Джонсона действительно убили, то у нас хотя бы имелся отправной пункт. А то так, мы даже обыскать людей нормально не можем.
- В плане?
- Мы провели поверхностный обыск. В личные вещи мы не можем лезть без ордера и в целом мы не можем заглянуть в каждый угол за один день, тем более, пока за тобой наблюдает хозяин дома. Доктор и Спраут были не против нашего осмотра. Видимо они забыли про письма. Виспер тоже позволила нам осмотреться, но все остальные дали отказ. А ордеры нужно выписывать на каждый дом. Это очень много мороки, которую мы уже не успеем сделать. Может быть, на крайний случай, если больше не останется вариантов.
- Инспектор, скажите мне честно, вы не против нарушить правила, если это поможет расследованию?
- Смотря, как именно мы будем их нарушать.
- Например, обыскивать дома без ведома владельцев?
- Куда это вы клоните?
- Думаю, я смогу уговорить мисс Сандерс устроить небольшую встречу в её особняке. Вы показали мне список основных подозреваемых. Мы можем их собрать вместе, а пока они будут у мисс Сандерс, вы сможете обследовать их дома втайне. Включая личные документы и тайники.
- А вы точно викторианская дама? Обычно Англичане, особенно, в возрасте, не терпят всяких заглядываний в отверстия для ключей и подслушивания через стены. Мы можем попробовать, но, опять же, времени у нас будет немного. Но не мне жаловаться. У нас есть задание и его нужно выполнить как можно быстрее. А теперь, миссис Ди, раз уж дождь прекращается, давайте зайдём к нам и я посвящу вас в одну государственную тайну.
IX
Ди и без того понимала важность разворачивающейся ситуации, но теперь у неё появилась дополнительная мотивация. По дороге в “Найтскай”, она усиленно пыталась придумать, как можно убедить Лавинью Сандерс на пир во время чумы. В итоге, поняв, что вариантов, собственно, не так уж и много, старушка решила положиться на свою харизму и понимание Сандерс. В наличии последнего она сомневалась, но пути назад уже не было.
Миссис Ди никогда не любила дождливые дни. При ясном свете солнечного дня она сияла жизнью. А вот в угрюмой и мокрой обстановке она увядала, прямо как цветок, в честь которого его и назвали. И вот приспичило же именно в такую неприятную пору мисс Сандерс попросить у неё помощи.
Дворецкий без вопросов впустил Ди внутрь особняка, получив в начале дня соответствующую инструкцию. Спросив у него, где сейчас находится хозяйка, молодой дворецкий ответил, что она в обсерватории.
Описать интерьер “Найтскай” можно одним предложением: Очень много цветов. Создавалось впечатление, что ты находился в Кью-Гарденз , а не загородном поместье. Ваз здесь было просто какое-то бесчисленное количество. Но, что было заметно, в каждой комнате были свои собственные вазы. В коридорах расставили керамические. В гостиной и спальнях, которые были оформлены в стиле модерн, с присущими простенькой квадратной мебелью, расположились вазы с отверстиями. В обеденных залах стояли каменные вазы с ребристой поверхностью. В спальнях на окнах были стеклянные.
Во всём особняке было два исключения в виде комнат без ваз. Одной была тренировочная комната, где к потолку была подвешена груша для битья. Второй была обсерватория. В ней цветы не держали исключительно в дань памяти покойного мистера Сандерса, чей лик наблюдал за помещением с полотна портрета над камином. Сандерс растения терпеть не мог и не позволял жене ими заниматься, говоря, что это лишь пустая трата времени. Теперь, когда ограничение было снято, мисс Сандерс с головой окунулась в садоводство и распланировала себе покупки на несколько лет вперёд.
Обсерватория, к сожалению, уже давно не содержала в себе огромного телескопа, который изготовили по заказу предыдущего жильца. Мистер Сандерс, как и его жена, звёздами не увлекались, посему и продали телескоп кому-то более заинтересованному в астрологии. Раскрывающуюся крышу просто переделали в стеклянную, и теперь можно было наблюдать за небесными светилами сидя на диване. Этим в тот вечер мисс Сандерс и занималась.
Кроме неё, здесь собралась вся семья.
Джошуа и Генри, её 24 и соответственно 26-летние сыновья, практиковались в боксе. Не так давно Джошуа был добавлен на доску почёта в Лондонском боксёрском клубе “Панчаут”. Генри был примерно того же телостроения, что и его брат, однако, не обладал вообще никакими боевыми навыками. Джошуа пытался приучить своего брата к боксу, и тот был не против, но дело всё никак не продвигалось с мёртвой точки. Он как не умел сражаться раньше, так ни черта и не научился до сих пор.
Эмили не разделяла любовь своих братьев к насилию и предпочитала читать любовные романы. Ей так нравились образы сильных, но в меру чувствительных мужчин, готовых на всё ради любви. Выглядела она соответствующе. Маленькая девочка, 21 год от роду, со светлыми волосами и незаинтересованным взглядом. Миссис Ди подумала про себя, что видела сотни таких, когда ходила по библиотекам.
Лавинья сидела на диване и задумчиво смотрела в огонь. Время от времени она сжимала и разжимала кулак. Тут не нужно быть психологом, чтобы понять – женщина чем-то рассержена. Это было заметно, однако её дети, казалось, не обращали на состояние матери никакого влияния.
- Ты в порядке? – Кратко спросила Ди.
- Что? – Сандерс подпрыгнула, словно совсем отлучилась от реальности и её разум, наконец, вернулся в оболочку. – Прости, я тут отключилась. Не зря же говорят, что на огонь можно смотреть вечно. Познакомьтесь, миссис Ди. А это мои дети, Джошуа, Генри и Эмили.
Девушка была единственной, кто поздоровался миссис Ди в ответ. Парни просто кивнули головой и продолжили тренировку. Старушка шепнула Сандерс, что хотела бы поговорить с ней и вскоре они вышли из обсерватории.
- А ты всё ещё читаешь. – Обратился к сестре Генри. – Если не ошибаюсь, эту уже целых три дня. Да ты за это время могла бы её проштудировать раз десять. И заодно написать на неё рецензию.
- А ты мог бы заняться чем-то полезным, вместо того чтобы избивать грушу днями и ночами. – Ответила она.
- Почему мы всегда начинаем ссориться, когда мама уходит из комнаты? – Вставил Джошуа, но его ремарки никто не услышал, или просто решили не обращать на неё внимания.
- Иногда нужно погрузиться в произведение, чтобы его понять. А иногда нужно перечитать определённые моменты, чтобы получше их воспринять. Тебе бы стоило понимать, что повторение очень важно.
- Не вижу, как прочитывание одной и той же книги может чему-либо научить. А вот навыки борьбы могут понадобиться в любой момент.
В качестве насмешки над фразой брата, Джошуа ударил ему перчаткой по лбу. Недостаточно сильно, чтобы вызвать боль, но достаточно, чтобы тот понял намёк.
Поток неразборчивого бормотания, содержащего не самые приятные выражения, прекратило возвращение матери в комнату. Прямо с порога мисс Сандерс сделала объявление.
- Дорогие, завтра у нас будет встреча.
- С чего бы это? – Спросила дочь. – Я думала, что кроме Хэллоуина мы ничего не будем праздновать в этом году.
- Нет, нет. Моя подруга вполне точно подсказала мне, что стоит устроить небольшое собрание. Сейчас у нас в деревне происходят отвратительные вещи. Людям нужно немного успокоиться, отдохнуть от допросов полиции. Мы можем обсудить с ними, что мы собираемся делать с этими письмами. Думаю, нам всем оно пойдёт на пользу.
- А мне кажется наоборот. – Заметил Джошуа. – В такой ситуации люди предпочтут оставаться при себе, а не обсуждать с другими чью-то трагедию.
- Чушь. – Встала на сторону матери Эмили. – Мне кажется мама права. Сейчас времена не лёгкие. Кто будет против маленького перерыва от всего того ужаса, что происходит на улицах. К тому же, у доктора несколько дней назад был день рождения. Думаю, доктора стоит поблагодарить за его работу. А то бедняга, мог бы зарабатывать на Харли-Стрит. Но вместо этого копается здесь в грязи, работает за паршивые шиллинги.
- Пожалуй. – Согласился Джошуа. – А кого приглашать то будем?
- Хороший вопрос. – Мисс Сандерс задумалась. – Тут будем мы, доктор, миссис Ди.
- Пригласите Спраутов. – Предложила Ди. - Мне бы хотелось с ними познакомиться. Судя по тому, что я слышала, миссис Спраут та ещё зануда, но я привыкла жить бок о бок с людьми, которые только то и умеют, что чесать языком по поводу и без.
- Без проблем. Кого ещё. Пожалуй, нужно пригласить ту русскую. Она с нами уже давно не общалась.
- Может, она и не желает поддерживать с нами отношения. – Усмехнулся Генри. – Ты же знаешь этих русских. Они ведь за свои проблемы винят всех кроме себя. Не удивлюсь, если она затаила на нас злобу.
- Она не коммунистка, так что на нас ей злится незачем. Дальше. Естественно, нужно позвать мистера Бэнкса.
- Только давайте не будем звать его секретаря. – Попросила Эмили. – Он в прошлый раз чуть не помер от того, что подавился мясом. Если бы там не было доктора, то в нашем доме было бы на одного призрака больше.
- Ну и позовём старушку Маккензи. Ей, должно быть, обидно, что с её дом пытаются обходит стороной. Пускай увидит, что мы ей рады.
- Ей то мы рады, а вот её сынуле не очень. – Буркнул Генри.
- Ты ему завидуешь, так как он оказался сильнее тебя.
- Замолчи, Эмили. Так говоришь, будто сама смогла бы повалить этого амбала.
- Итак. – Прервала эти пререкания мисс Сандерс. – Итого, майор и его жена, мы четверо, миссис Ди, доктор, Маккензи, Бэнкс и русская. Всего двенадцать. Прекрасное число. Подготовки начнём завтра утром, а сама встреча у нас будет ближе к пяти. Эмили, сходишь за Глэдис, у неё ведь завтра выходной, но я не думаю, что она будет против поработать ещё денёк. Скажи, что это замена и в следующий раз она может отдохнуть. Пусть вымоет пол в танцевальном и обеденном залах.
X
- Вы сегодня какие-то совсем сонные. Вам плохо спится?
Мисс Сандерс пропустила обе фразы, продолжая смотреть на ромашки под розами.
- Надо бы их вырвать. – Пробормотала она.
- А как по мне, вам не стоит сейчас над этим думать. – Миссис Ди старалась разворошить собеседницу, ибо той предстояло ещё несколько часов развлекать гостей. – К тому, в некотором роде, это красивая аллегория на то, как человек и природа создают одну законченную картину.
Сандерс никак не ответила. Даже глазами не двинула.
- Я предпочитаю простоту экзотичности. – С тяжёлым вздохом протянула Ди. У неё больше не было идей, как продолжать разговор.
Она ещё раз взглянула на Сандерс и оценила её состояние. Как она уже говорила, миссис Ди не психолог, причём даже не близко. Но отчётливое возбуждение и беспокойство читалось в каждом действии мисс Сандерс. Переведя взгляд на ромашки, старушка не могла отделаться от ощущения, что зря она уговорила Сандерс устроить встречу.
Скрывшись от осеннего ветра и мороси внутри особняка, миссис Ди уселась в гостиной, рядом с входной дверью. Данный выбор был не случайным, ибо ей хотелось увидеть всех гостей когда они входят в дом и составить о них своё мнение.
Первым, будучи самым пунктуальным, на целых полчаса раньше, пришёл доктор Роджер, которого все в деревне почему-то называют по имени, а не фамилии. Миссис Ди не смогла толком понять, воевал ли доктор, хотя возраст был подходящий. Одно Ди могла сказать точно – косой взгляд доктора вселял в неё подсознательный страх.
Мистер и миссис Спраут вызвали у Ди исключительно положительные эмоции. Особенно жена, которая напоминала ей о миссис Хоулдер, её лучшей подруге и невероятных оборотов сплетнице. Ди не могла подобрать подобающее сравнение к майору, пока не посмотрела на вазу. Именно вазой он и был. Внешне красивой и приветливой, но совсем пустой внутри.
Ангелина, когда она вошла в дом, выглядела рассеяно. Через некоторое время, однако, она переменилась и стала скорее подозрительной и задумчивой. Её тонкие ноги, напомнившие старушке сломанные ножницы, ходили туда-сюда, и даже синее платье с блёстками не скрывало данного дефекта.
Мистера Бэнкса до самого особняка под руку сопровождал его молодой секретарь, но на пороге богач отпустил подопечного и продолжил путь в одиночку. Ходить он был не намерен и сразу же уселся напротив миссис Ди, предложив сыграть в шашки, что лежали на столе между ними. Ди с радостью согласилась, надеясь в процессе игры узнать побольше о сопернике. Тут миссис Ди пришлось признать, что полицейский из неё вышел бы не очень, ибо она стеснялась задавать колкие вопросы, а про наводящие так вообще никогда не слышала. По итогу трёх матчей она узнала только что Бэнкс – раненный ветеран; ненавидел отца, но после его смерти, внезапно изменился во мнении; ненавидит добрую половину соседей в Миддлтоне, иногда по самым надуманным причинам; к цветам относится прохладно и обожает пить джин. Подобного досье, тем не менее, для миссис Ди было достаточно.
Последней, по понятным причинам, прибыли Маккензи. Их редко видели на улице, поэтому все гости едва удержались от восклицания, мол, наконец-то эти троглодиты выглянули на свет божий. Старая Маккензи, неспособная передвигаться сама по себе, выглядела крайне ужасно. Жизнь эту бедную женщину явно не пощадила. Большую часть тела прятали шали и прочее тряпью, которое, стоит признать, было не самым дешёвым, хотя и выглядело таковым. Только лицо и седые волосы не были покрыты одеждой и ничего кроме жалости этот вид не вызывал. Внук Маккензи, который вёз свою тётушку на инвалидном кресле, был всего на двадцать лет младше. Он тоже не мог похвастаться красотой, но, определённо, выглядел куда презентабельное тётушки в своём чёрном костюме, с кое-как заглаженными усами.
- Погода дурная. – Заметил Бэнкс, смотря на то, как Гарольд Маккензи аккуратно поднимает кресло тётушки по лестнице. – У меня во время дождя пуля в ноге ноет. Нехорошо всё это.
- Вы о своей ноге? – Спросила Ди, двигая шашку.
- Нет. Я об этом празднике. У нас тут в деревне происходит чёрт знает что, полиция вместо того, чтобы поймать автора писем, топчется на месте, а мы тут будем сидеть и пить вино. Хотя бы пожелаем друг другу здоровья. Это меньшее, что мы можем сделать.
- А вы получили письмо?
- Все получили. Они могут отрицать это, говорить, что им нечего скрывать. Но это неправда. Каждому есть что скрывать. Как в детективах. На месте преступления всегда оказываются те, кому оно было выгодно.
- И кому же была выгодна смерть мистера Джонсона?
- Это так. Естественный отбор. У его грехов тени были настолько длинные, что они обернулись вокруг его шеи в петлю и удушили его.
- Взяли револьвер и застрелили. – Поправила Ди.
- Или таким образом. В любом случае, это начало. Теперь будет второй акт. Паника. Или, вернее, подозрение. Теперь каждый будет ходить по улице, и всматриваться в лица своих соседей. В их подозрительные улыбки от уха до уха. И смотря им в глаза, они зададут себе один вопрос, на который будет очень сложно ответить. “Интересно, а что он или она скрывает?”. И самое страшное, слова ‘если’ в этом вопросе не будет. Ведь, если все получили письмо, то они точно его получили, а значит, у них тоже есть секрет. Это, в некотором смысле, способ успокоить себя. Когда твои секреты становятся слишком тяжёлыми для твоей спины, подобные мелочи могут сойти за обезболивающее. И если автор писем изначально хотел достичь подобного чувства паранойи, то я не могу не снять шляпу перед этим человеком. Пока что мы не достигли желаемого состояния, но ждать осталось совсем немного. Тогда мы и повеселимся.
- Вы находите всю эту ситуацию забавной?
- Да. И я не скрываю этого. Миддлтон – эта та ещё дыра. Здесь ничего не происходит. Самое удивительное, что здесь случилось, произошло десяток лет назад, когда сгорел старый дом викария и склад зерна с ним заодно. Я этот пожар даже не застал. А при мне здесь имела место, разве что, свадьба нашего портного, на которой десяток в стельку пьяных человек чуть не потонули, когда мост на речке рухнул под их весом. Больше истории у этой деревни нет.
У миссис Ди в голове пробежала странная мысль, что мистер Бэнкс вполне мог бы быть автором писем, настолько он расхваливает написавшего их человека и таким уж горделивым голосом он всё это ей рассказывает. Пожалуй, он мог бы начать рассылать анонимные угрозы. Причём, не чтобы заработать лишних денег, хотя и это тоже, но скорее, чтобы просто развлечься. В полиции подобный аргумент вряд ли бы прошёл, но Ди сделала мысленную пометку напротив имени Бэнкса.
Тем временем Ангелина вместе со Спраутами перебирала варианты, почему их пригласили. Ди подумала, что видимо, этих троих в деревне не очень любили, из-за чего совсем не звали в гости. Бурные обсуждения прервал гром. Вскоре последовал дождь.
- Хорошо, что наша встреча будет происходить под крышей. – Отметила Ди. - Погода действительно дурная. Вы абсолютно правы. Стоит отметить, что такой холодной осени не было уже несколько лет. Надеюсь, зима будет куда более благоразумной.
- Снега не будет. – Уверенно произнёс доктор, словно был метеорологом. – Такова уж наша судьба как Англичан .
- У нас регулярно происходили завалы. – Заметила Ангелина. – Это уже не говоря про Якутию или Сибирь. Выходишь на улицу зимой и проваливаешься в блестящую белую массу.
- Кстати про блеск. – Миссис Спраут перевала всеобщее внимание на себя. – Посмотрите на эту красоту.
Она подошла к камину, где на полке стоял небольшой женский бюст без лица. На шее скульптуры висело ожерелье, инкрустированное голубыми камнями. Бэнкс, интереса ради, подошёл к изделию, одел в глаз монокль и всмотрелся.
- Эти настоящие. - Заключил он. – Я видел в своей жизни поддельные драгоценности. Не очень много, но настоящие от липы отличить смогу.
- Мне такие, к сожалению, не по карману. – Вздохнула Спраут. – Вот если бы я была автором тех писем и мне бы люди несли деньги, то, может быть, могла позволить себе парочку таких.
- Только носить их ты не смогла бы. – Остановил её мечтания муж. – Тебя сразу же раскрыли бы и забрали в кутузку, выяснять, откуда у тебя возникли деньги.
- Достались в наследство, какая им там разница.
- А это ты не имела дел с нашей полицией. К нам, вот, приходили два таких типа. Наш сержант и иностранец, его друг. Дружелюбные, не то что в Америке, но такие допытливые. Что вы делали тогда-то, опишите подробнее, что вы говорили этому и так далее. Они на тебя так смотрят, словно готовы засунуть за решётку. А я ведь никак с этим не связан. Хотя мог бы. Я вижу людей насквозь.
“Ага, как же. – Подумала Ди. – Если бы действительно видел насквозь, то не стал бы говорить это в моём присутствии. А вообще, всё складывается относительно неплохо. Уже три человека признались в том, что могли быть авторами писем. Такими темпами, к ночи, уже вся деревня признается в их авторстве”.
- Это? Да это так, чушь. – Ответила Ангела, взглянув на предмет вожделения подруги. – Ты бы видела какие камни были у моей фамилии, ещё до войны. Всё разграбили, Жаны чёртовы. Хорошо хоть кольца спасла. – Она поиграла пальцами, на которых блестели золотые перстни.
- А вот и я. – Произнесла мисс Сандерс, появившись в гостиной. – Надеюсь, я не заставила вас всех ждать. Предлагаю зайти с козырей и начать нашу встречу с танцев.
Начать с танцев оказалось хорошей идеей. Несмотря на некоторые недопонимания между мисс Сандерс и Спраут, последняя растаяла и они подружились. Ангелина была больше заинтересована в Генри, нежели мисс Сандерс, и они немало общались между собой. Генри, правда, то и дело подавлял смешки, вызванные сильным акцентом Ангелины, хотя она и говорила слова достаточно отчётливо. Миссис Ди отказалась от танцев, чтобы составить компанию слепой Маккензи, которая отправила сына развлекаться. Молчаливый парень воспользовался выпавшему шансу и, как это называет молодёжь, зажигал во всю, даже несмотря на свой немалый возраст. Весело было всем, даже старушкам, которые наслаждались только музыкой из граммофона.
Время от времени заправляя себя алкоголем, каждый разным, танцоры постоянно менялись партнёрами, из-за чего частенько возникали комичные ситуации, например, когда хиленький доктор Роджер и миссис Спраут усиленно пытались доказать друг другу, что умеют танцевать вальс. Каждая новая комбинация заставляла людей подстраиваться под партнёра, в чём заключалась половина веселья. Миссис Ди в определённый момент заметила, что второй частью веселья, похоже, был алкоголь.
В хорошем настроении все перешли в обеденный зал и уселись на места. Кто бы ни был тем таинственным поваром, приготовившим огромное меню, он определённо был мастером своего дела. Рёбрышки оценили все без исключения. Рыбу попробовали лишь два человека, но и их расхвалили со всех сторон. Десерт в виде сытного суфле не пришёлся по вкусу лишь Ангелине, так как та имела привычку не есть сладкое после шести. А вот от сладкого вина она отказываться не стала. Видимо, дело было в словах, а не сахаре.
Миссис Сандерс то и дело посматривала на часы в углу комнаты. Когда циферблат показал 8:12, она встала из-за стола, сказала:
- Мне надо кое-что сделать. Я сейчас же вернусь.
После чего покинула комнату. Судя по звукам шагов, она поднялась наверх, потом спустилась обратно и вышла на улицу, закрыв за собой входную дверь.
- Ангелина, пока ещё не так темно, давайте сходим, я покажу вам цветы. – Предложила Эмили.
Ангела пожала плечами и встала. Она потянулась в сумочку, чтобы что-то достать и из неё вывалился небольшой клочок бумаги. Миссис Спраут резким движением схватила бумагу, но, поняв какую дурость сделала, тут же её отпустила.
- Простите. – Произнесла она. – Вредная привычка.
- От таких привычек нужно избавляться. – Буркнула Ангелина и потянулась за бумагой.
Миссис Ди, сидевшая за мисс Спраут вскользь взглянула на бумагу и прочитала “…завтра, после пяти…”, после чего Ангела засунула записку обратно в сумку и ушла вместе с Эмили в сад.
За столом остались доктор, супруги Спраут, миссис Ди, Генри и Джошуа. Маккензи ушли осматривать дом. Вернее, осматривал его Гарольд и рассказывал увиденное старушке, по возможности своего лексикона. Доктор тем временем вёл разговор на тему бокса с Генри.
- Как по мне это лишь пустая трата времени и здоровья. Сражаться нужно для самообороны, а не для спорта. – Говорил Доктор.
- Но вы же охотитесь не для того, чтобы добывать пропитание, а для спорта.
- Вот я как раз не занимаюсь охотой. Как и бокс, я считаю это пустой тратой времени, только с охотой ты ещё и природе вредишь.
- Кстати, про вред. Генри, не пей так много.
Генри сидел на краю стола и пил виски стакан за стаканом, так, словно завтра наступит конец света.
- Добрался до бутылки, алкоголик чёртов. – Выругался на брата Джошуа.
- Да никакой я не алкоголик. Просто если есть возможность, почему бы не выпить.
- У тебя всегда так. Каждый день новые возможности.
- Ты на что намекаешь?
- Я не намекаю, а говорю напрямую, тебе нужно бросать это дело. Нельзя постоянно ходить в таком виде.
- Но вчера я не пил.
- А позавчера?
- Позавчера приходила твоя шалава.
- Не смей называть мою девушку шалавой!
- Как хотите, моралист. – Генри посмотрел на часы, встал, опираясь на стол, и вышел из комнаты. Вскоре входная дверь дома со скрипом открылась, но стука, оповещающего о её закрытии, так и не раздалось.
- Ладно, люди, уже как-то поздно. – Заметила миссис Спраут. – Мне нужно идти. Завтра ещё в Лондон ехать, а нужный рейс только рано утром. Быть может, я наткнусь на мисс Сандерс по пути, но если что, скажите, что мне было уже поздно. Дезмонд, ты ещё остаешься или пойдёшь со мной?
Вопрос был риторический. Майор, хоть и успел наполнить желудок пятью разными видами алкоголя, продолжать празднование уже не мог. Что для него оказалось удивительным.
Спрауты были первые и единственные, кто покинул встречу раньше ожидаемого.
- Что-то все на улицу вышли. Может, нам тоже воздухом подышать? – Предложила Миссис Ди.
- Тучи рассеялись. – Заметил доктор. – В целом, можно и на ули…-
Входная дверь захлопнулась, и в зал вновь вошёл Генри. По ощущению, он был ещё пьянее, чем когда уходил.
- Так вот, о твоей шалаве. Я всегда говорил, что вы не подходите друг другу. Вот ты, молодой боксёр, полный сил. Сотни друзей. А она что? Серая мышка, только и сидит, уткнувшись в свои картины. Друзей ноль. Зеро.
- Генри, ты пьян. Давай я помогу тебе подняться.
- Не нужно мне помогать. Я остаюсь здесь.
- Здесь ты точно не останешься. Таких как ты вообще выпускать в общества нельзя.
- В любом случае, не заставишь меня уйти.
- А может, мне тебе с левой, и занести наверх силой?
- Ха! Попробуй. Я у тебя многому научился. Давай, давай.
Генри встал в боевую стойку. Джошуа принял вызов.
- Не стоит. – Произнёс ему доктор. – Он пьян и не понимает, что несёт. Не нужно заводить с ним драку. Хорошо это не закончится ни для кого.
- Не бойтесь, я не буду сильно бить. Просто положу его на пол и утихомирю.
Несмотря на отговоры доктора, Джошуа вступил в бой с Генри. На удивление, ему удалось уговорить брата надеть перчатки. Поначалу бой шёл вполне спокойно, хотя миссис Ди и доктор явно волновались за пьяного бойца.
Генри смог нанести несколько ударов, но явно проигрывал. Его тактика, то ли в целом, то ли потому что он был навеселе, состояла исключительно из атаки и совсем не содержала в себе защитных действий. Бил он резко, но не очень метко, из-за чего быстро уставал и не мог отразить направляющийся прямо в него кулак. Наконец, был нанесён последний удар. Генри упал на пол.
- Многому он у меня научился. Ага. – Джошуа снял перчатки. – Ладно, пошли в спальню, тебе нужно отдохнуть. Вставай… Давай, не прикидывайся… Генри?
Доктор резко вскочил со своего места и подбежал к Генри.
- Я же говорил, что ничем хорошим это не закончится.
- Я не бил сильно. – Попытался оправдаться Джошуа. – Как он?
- Он жив, это точно. Но, судя по всему, временно потерял сознание. То ли от алкоголя, то ли от вашего удара.
- Но я…-
- Сейчас не время оправданий. Показывайте, где его комната.
- Она на втором этаже.
- Берите его за руки, я возьму ноги, и вместе понесём его. Миссис Данделион, будьте добры, найдите нам льда, нашатыря и йода.
Они взяли Генри с двух сторон и понесли его наверх. Миссис Ди убежала на поиски прислуги. Бэнкс только тяжело вздохнул и остался сидеть за столом. Объяснив проблему девушке, которая, судя по всему, исполняла все возможные роли одновременно, та побежала за нашатырём и йодом, а вот лёд был на кухне. Миссис Ди быстро зашагала по направлению к кухне, но стоило ей открыть дверь, как её передёрнуло от испуга.
Раздался ужасающий крик боли и входная дверь распахнулась, с грохотом стукнувшись об стену. В коридор влетела Эмили, попыталась что-то сказать, но вместо речи из её уст вышел стон, и девушка упала на пол. Миссис Ди подбежала к ней и сразу же увидела огромную рану, проходящую от шеи до лопатки. Что бы не нанесло ранение, оно порвало платье молодой девушки.
- Доктор! – Закричала миссис Ди. – Спускайтесь сюда, срочно!
Сверху послышался голос доктора.
- Присматривай за ним, если что зови меня. Что там случилось?
Он сбежал с лестницы и без слов понял, что же именно случилось. Молодая горничная прибежала с йодом. Нашатыря у них не оказалось.
- Мне придётся сбегать домой за инструментами. Тут нужно срочно остановить кровотечение. Но сначала нужно наложить жгут. Хоть как-то приостановить течение.
Он только закончил первичное перебинтованние, как вновь раздался крик, на этот раз кричала не Эмили. В нём был отчётливо различим звонкий тон Ангелины. Миссис Ди и молодая горничная выбежала на улицу и добежала до места, где стояла русская. Она уставилась на кусты герани.
Немного опустив голову молодая горничная упала в обморок.
Мисс Сандерс лежала головой в фонтане. Вода вокруг неё окрасилась в яркий красный цвет. Но рядом с ней даже близко не было ни ножа, ни какого-либо другого острого предмета. Вместо этого прямо над левым глазом мисс Сандерс расположилась дыра от пули.
XI
Описать последующие два часа не очень просто, ибо концентрация событий на один квадратный метр зашкаливала.
Первым делом были оповещены полицейские. Им пришлось оторваться от просматривания личных вещей подозреваемых, чтобы перейти к чему-то поинтереснее. Морно первым же делом прошёлся по месту преступления. Вот именно это ему и нужно было изначально. Старое доброе убийство. Француз и подопечный ему констебль прочесали все владения Сандерсов за два часа, и нашли не очень много. Основной находкой являлось орудие убийства. Его бросили так далеко, как только можно от трупа, то есть, на тридцать футов в кусты у восточной стены. Пока происходили поиски, сержант вёл ожесточённую борьбу с подозреваемыми и их желанием уйти домой. Даже Спраутов нашли и вернули в особняк. Таким образом, исключая убитую, за столом вновь собрались те же люди, что и часом ранее. Собрались, правда, скорее душой чем телом.
Благодаря оперативной работе доктора Роджера, Генри был приведён в сознание, хотя всё ещё не до конца понимал, что происходит. Пожалуй, ему это простительно. Не каждый день тебя пробуждают после драки и говорят, что твою мать убили. Рана Эмили была зашита и она отходила от операции в своей комнате. Тело мисс Сандерс решили пока что не двигать.
- Значит, мистер Сандерс, вы говорите, что ваш брат выходил на улицу. – Спросил сержант Рэдклиф.
- Да. – Ответил Джошуа. - Он выходил, может, на полминуты. Может, секунд на двадцать.
- Вы уверены?
- Я могу подтвердить. – Сказал доктор. – Прошло не больше минуты.
- Значит, он должен был за одну минуту обогнуть дом, убить мисс Сандерс, выбросить пистолет, прибежать обратно и при этом он был пьян.
- Звучит маловероятно. – Заявила миссис Ди.
- Согласен с вами. Время в подобных преступлениях играет главную роль. Вы сам, мистер Сандерс, находились здесь и никуда не выходили?
- Я, Джошуа и доктор не покидали стола до происшествия. – Продолжала миссис Ди. Маккензи ходили по дому, насколько нам известно, но мы их не видели.
- Я и мистер Сандерс всё остальное время были вместе. – Сказал доктор. – Генри к тому моменту уже был в отключке.
- Кроме того момента, когда вы выбежали помочь Эмили.
- Но, в таком случае он должен был выбраться из окна второго этажа, убить её и забраться обратно. И в таком случае придётся сделать предположение, что он и Джошуа находились в сговоре. Даже так, получается, что они решили положиться на случайность, совершая убийство.
- Тоже звучит маловероятно. Генри был без сознания, да и за ним наблюдал Джошуа. Так что эти два исключаются. Как вы уже сказали, Генри, как вам кажется, действительно находился, как вы выразились, в отключке. Дело становится куда легче. Что говорит Эмили?
- Твердит, что она увидела, как кто-то странный шёл по саду. Она подошла спросить его, кто он, а он, в свою очередь, вместо объяснений попытался на неё напасть. Она бросилась наутёк, но незнакомец успел нанести удар по спине. – Объяснил доктор.
- Мне нужно будет потом с ней поговорить лично. Она описывала этого незнакомца?
- Сказала, что было темно, а этот человек был одет в тёмную одежду. Больше сказать не может.
- Понятно. А что она делала так далеко? Она ведь была на улице с вами. – Он повернулся к Ангелине.
- Дело в том, что она захотела отрезать мне пару орхидей, что растут в теплице. Она посмотрела на часы и решила, что заодно позовёт мисс Сандерс домой. Она ушла и чуть позже я услышала её крик. Я подошла к дому и услышала выстрел. Так что решила проверить второе, так как оно мне показалось важнее. – Пояснила Ангелина.
- То есть, выстрел был раньше крика?
- Да. Мне тоже это показалось странным.
- Значит, убийца зашёл в сад, нанёс удар по Эмили, после чего отправился сразу же к мисс Сандерс. Вопрос, как он узнал, где именно она будет находиться? Доктор, Эмили не могла сама нанести себе подобное ранение?
- Ни в коем случае. – Отрезал доктор. – Если бы и попыталась, то это было бы слишком заметно. Раны были бы сделаны под углом, но здесь они прямые. Кто бы на неё не нападал, он стоял очень близко.
- Вы можете описать оружие?
- Сложно сказать. Сомневаюсь, что это был перочинный. Слишком уж широкая рана. Это, скорее, что-то на вроде типичного кухонного или охотничьего ножа.
- Ангелина, чем вы занимались после того как Эмили ушла?
- Я рассматривала цветы.
- Значит, алиби у вас нет.
- Видимо, это так.
- Алиби нет у вас, Маккензи и у Спраутов. Вполне возможно, что Эмили тоже была частью заговора, и кто-то другой специально нанёс ей удар, чтобы отвести от неё внимание.
- Это невозможно. – Запротестовал Генри. – Я слишком хорошо знаю свою сестру. Она не могла покушаться на жизнь мамы. Зачем ей вообще её убивать? Наследство? Она его и так получила бы.
- Мотивы всегда полезно знать, но сейчас мы должны узнать факты.
- По поводу вашего вопроса инспектор. – В комнату вошёл полицейский констебль. – Пройдёмте со мной. Я кое-что нашёл.
Сержант последовал за констеблем. Миссис Ди увязалась хвостом. Рэдклиф хоть и хотел отправить старушку обратно за стол, но повиновался приказу Морно, который миссис Ди уважал и приказал ему всегда тягать пронырливую женщину за собой. Мало ли, может и заметит чего, что они не смогут.
Однако в данном случае замечать было нечего. Всё и так, что говорится, на ладони. В спальне мисс Сандерс, на кровати, лежала пишущая машинка и несколько листов с текстом. Сержант и Ди взяли по одной и прочитали.
“Итак, вы, надеюсь, убедились, что я знаю намного больше, чем, кажется на первый взгляд. Но не стоит беспокоиться. Я готов замолчать об этом навсегда. Вам всего-то нужно подарить мне, ну, скажем, три тысячи фунтов. Думаю, мне этого хватит. Как вы видите, я не требую баснословных сумм. Я прибуду сегодня в восемь вечера. Если вы обратитесь в полицию, вы сами понимаете, что произойдёт. Надеюсь на ваше благоразумие
-А.В.А.”
- Чёрт возьми. Погодите.
Сержант высмотрел в комнате чистый лист бумаги, вставил его в машинку и прошёлся по клавишам.
- Понятно. – Прошептал он, сравнив две бумаги. – Значит, вот почему она вас вызвала. Хотела, чтобы и её записали в жертвы, хотя на самом деле она и есть А.В.А. Или, вы думаете, машинку подкинули?
- Не ясно. Могли и подкинуть, но, наверное, только члены семьи. Или Маккензи, если мы готовы предположить, что они заранее спрятали её где-то и потом, пока мы не видели, достали из укромного места и положили сюда.
- Это уже интереснее. Констебль, ищите ещё. Если что-то найдёте, то сразу докладывайте мне. Ладно, дело вновь усложняется.
В зал вошёл капитан и попросил инспектора. Он вышел на улицу. Миссис Ди последовала за ними. Там их встретил Морно, который всё-никак не мог угомониться и продолжал бегать то туда, то сюда, заглядывая под каждую травинку с лампой под мышкой.
- Смотрите. – Он указал куда-то в клумб.
Возле цветов лежали пара блестяшек, очевидно, одни из тех, что спали с платья Ангелины. Благодаря яркой луне, они отражали свет и были заметны среди темноты.
- Вот ещё несколько.
Очевидно, она шла слишком близко к кустам, из-за чего блестяшки и спали. Ещё пара лежала на земле чуть дальше и ещё несколько были у самого порога маленького сарая.
- Значит, она здесь ходила. Капитан, осмотрите помещение.
- Уже сделано. Тут ничего нет.
- Понятно. Ну. Теперь мы знаем, что она тут точно была.
Что это давало было не совсем ясно. Сарай находился в добрых сорока футах от фонтана, и место убийства отсюда не было видно из-за тисовой изгороди.
Инспектор и миссис Ди вернулись домой. Из дверей зала сразу же выскочил Джошуа и заявил инспектору.
- Ожерелье пропало. Миссис Данделион, вы же помните. То ожерелье, что миссис Спраут рассматривала. Оно пропало.
- Прекрасно. – Пробурчал сержант. – Деталей становится всё больше и больше. И кто же интересно его взял.
- Мне кажется, сержант, случилась великого рода ирония. – Обратилась к нему Ди.
- Что вы имеете в виду?
- А то, что я отчётливо видела, как мисс Сандерс брала ожерелье и положила его в карман.
- И что в это ироничного?
- Тот факт, что оно пропало. Если бы его нашли на теле, то сообщили бы вам, но этого не случилось. Мне кажется, случилось то, что вполне вяжется с вашей теорией. – Ди отвела сержанта в сторону, где их никто не слышал. – Мне кажется, мисс Сандерс раскрыли. Шантажист сам оказался целью шантажа. Именно этим можно объяснить, почему Сандерс решила лично принести плату за молчание, а не воспользоваться третьими лицами, как она божилась в письмах. Но кто бы ни раскрыл Сандерс, определённо был заинтересован не в деньгах, а её смерти. Ожерелье, наверное, было в том же кармане, что и записка, в которой убийца договаривался о встрече. Вы же знаете, такие постоянно находятся на убитых во всяких детективах. Таким образом, оно было украдено, чтобы не оставлять следов возможной выплаты кому-то извне.
- Предположение ваше, по мне, звучит логично, учитывая, что мы узнали. Но всё же вопрос об ожерелье стоит оставить открытым, пока не узнаем наверняка.
XII
- Вы узнаёте этот пистолет?
Этот вопрос за один вечер сержант задал больше раз, чем за всю свою жизнь. Он прекрасно понимал, какой последует ответ. Он даже не надеялся на то, что кто-то даже предположит, чьё это было оружие. Но, уже в качестве рутины, он отчеканивал вопрос каждому встречному.
Джошуа, рассмотрев револьвер со всей тщательность, в итоге лишь помотал головой и удосужил сержанта негативным ответом.
- Никогда такой не видел. – Ответил он. – Ну, вернее, такие как этот видел, но не конкретно этот.
- Я вас и так понял. – Сержант постепенно начинал терять терпение. – Пока что вы свободны.
Джошуа ушёл, а сержант мысленно привёл счёт. Итого девять людей за столом, дворецкий, горничная Глэдис и служанка. Двенадцать человек дали простой и лаконичный ответ – нет.
Он ещё раз открыл барабан и проверил патроны. Один был выстрелян, остальные на месте. Отпечатков на орудии не было найдено, но на всякий случай сержант носил перчатки. Ему когда-то пришлось присутствовать на расследовании вооружённого нападения. Тогда одному из подозреваемых подкинули пистолет, из которого стреляли в посла Испании. Но здесь даже подкинуть не смогли. Или не осмелились.
- У нас новости. – Раздался позади него голос. Он принадлежал старушке, которая теперь бегала с улицы и обратно в особняк, передавая информацию между инспектором и сержантом. – Под окном комнаты, где лежал Генри мы нашли следы от лестницы.
- Действительно. Значит, это всё-таки был Джошуа. Я сразу подумал на него.
- Не спешите сержант. Следы хоть и свежие, но сама лестница лежит в двадцати футах от окна.
- А Джошуа на улицу не выходил до нашего прибытия. И что тогда означает эта лестница?
- Понятия не имею. Единственный вариант, при котором он может быть убийцей – это если он и доктор заодно. Иначе, у него просто не было времени хлестнуть ножом по сестре. Потому что он не спускался к телу матери, а оставался в комнате до приезда полиции. Откинуть лестницу на хороших двадцать футов очень сложно, особенно, высовываясь из окна второго этажа.
- Но, тем не менее, следы свежие. Спасибо дождю за эту информацию. И что нам только с этим делать. Деталей целый ворох, а собрать из них полноценную картину не получается.
- А что это у вас за список?
- Не список, а последовательность действий. Иногда нужно составить полную хронологию, чтобы понять, как было совершено преступление.
Миссис Ди посмотрела на бумагу.
8.12 – Мисс Сандерс уходит.
8.15 – Эмили и Ангелина уходят в сад.
8.17 – Спрауты уходят.
8.20 – Генри и Джошуа спорят.
8.21 – Генри уходит на улицу.
8.22 – Эмили уходит в оранжерею.
8.22 – Генри возвращается и начинает драку.
8.23 – Генри уносят.
8.24 – Ангелина идёт проверять крики и слышит выстрел.
8.24 – Прибегает Эмили.
8.26 – Тело обнаружено”
Инспектор опустил голову вниз и задумался. Ему в голову пришло что-то, что он мгновенно забыл.
- У меня вся эта ситуация в голове не вяжется. – Сказал он с заметной грустью в голосе. – Слишком много движущихся частей. И очень мало нам известно о передвижении подозреваемых. Ни у кого нет конкретного алиби. Разве что Генри, который был в отключке, может быть исключён из перечня.
- Инспектор осмотрел всё, что только мог. – Заметила Ди. – Даже бедный сарай не оставили в стороне. Ведь там тоже нашли блёстки от одеяния Ангелины.
- И что же? Нашёл что-то?
- Нет, конечно же. Там нечего находить.
- Мне кажется, он такими темпами станет раскапывать грядки, надеясь найти спрятанный клад. А, как по мне, разгадку нужно искать через показания. Мы уже нашли всё, что могли. Так что, миссис Данделион, будьте добры, позовите инспектора и мы приступим к допросам.
XIII
Сложностей при допросе ждать не пришлось. Так как полиция мёртвой хваткой вцепилась в это убийстве, оцепила всю территорию вокруг “Найтская” и не собирались уходить без какой-либо победы, интересы блюстителей порядке встретились с усталостью и недовольством свидетелей.
Первыми решили принять Маккензи и её внучка, ибо посчитали, что старушке достаточно на сегодня приключений и пора бы ей отправиться домой, предварительно задав старушке парочку вопросов.
Все допросы проходили по примерно схожей системе, где сержант Рэдклиф задавал основные вопросы и записывал ответы, Морно следил за ответами и время от времени задавал свои вопросы, делая свои заметки, а Ди наблюдала за лицами и голосами, являясь некоторой заменой детектора лжи.
- Давайте начнём с основ. – Сержант уже давно устал от постоянных недокументированных расспросов и сейчас просто хотел свалиться на кровать и не пробуждаться следующие десять часов. Но работа требовала жертв. – Что вызвало у вас желание покинуть стол и прогуляться по зданию?
- Интерес. – Отвечала только старушка. – Только он может побудить человека к действиям. Ну и выживание, но мы уже давно прошли этот этап. Видите ли, в последний раз, когда я была здесь, у меня ещё имелось зрение. Сейчас же я практически ничего не вижу. Даже сильнейшие очки не позволяют мне различать расплывчатые очертания. Была я здесь, когда особняк занимал другой человек, и мне теперь хотелось узнать, а изменилось ли что-нибудь. Как по мне, мир не меняется, но это место, судя по описаниям внука, уже не узнать.
- Когда вы вновь присоединились ко всем?
- Тогда, когда начались крики. Так как я слепая, мне пришлось развить слух. Тот вопль девушки я услышала даже в другом конце здания. Было это после первого выстрела.
- Первого?
- Да. Было два выстрела. По крайней мере, мне так показалось. Как я уже сказала, у меня прекрасный слух. Сначала я не обратила внимания, но когда девушка закричала, я сразу заподозрила неладное.
- А когда был второй выстрел?
- Я не рассчитывала время, так как не ожидала его. Но он раздался ближе, и вот тогда я уже узнала, что это был за звук. Я сказала Гарольду чтобы он отвёз меня к людям. Я хотела рассказать, что слышала выстрелы. Только, когда мы прибыли, мне уже рассказали, что мисс Сандерс застрелили.
- И вы не рассказали полиции про два выстрела.
- Я думала, что вы и без меня о них знаете.
- Логично. А ваш внук ни разу вас не покидал?
- Ни на минуту. Он мне постоянно что-то расписывал.
Большего выудить из этой парочки не удалось и их отпустили на четыре стороны. Морно попросил Ди высказать своё мнение, но она лишь сказала:
- Она из тех, кто будет стоять за своего внука горой. Правда, смотрит он на неё не как внук на тётушку, но подобный взгляд можно объяснить всячески. Например, то, что он прожил с ней уже немало лет, и она стала для него как мать. Или то, что они оказались в таком отвратительном положении, что на них могут повесить убийство. Кстати, мне казалось, что им не приходило письмо от А.В.А?
- Получали. – Морно встал, подошёл к вешалке, где достал бумагу из кармана пальто, и вернулся обратно за стол. – Мы нашли его, пока вы тут отвлекали внимание. Обыскали мы всего три дома, и то не очень тщательно, ибо если бы мы зажгли свет, то могли бы оказаться в неловком положении. Но это мы как-то нащупали.
“Ну что, доигрались?
Я вот чего не понимаю. Почему вы строите из себя эту семейку из тётушки и внука. Почему просто не раскроете вашу тайну. Неужто вам не кажется подозрительным, что ваш внучок всего моложе вас лет на двадцать?
Согласен, история с вашим братом была неприятная, но даже не смотря на акт надругательства, зачем было прятать ваши истинные родственные отношения.
Вы уже знаете от других, чем я занимаюсь и много просить у вас, намерения у меня не имеется. Просто отошлите на адрес, указанный на конверте сотню фунтов и никто не узнает о вашем грустном прошлом.
- А.В.А”
- И опять эти три буквы. – Прошептала Ди. – Сандерс поступила умно, написав письма от лица мужчины. Но даже это не помогло. Кстати, вы заметили, что с каждым следующим письмом креативность мисс Сандерс сходила на нет. Первые были написаны интересно, но последние стали простым констатированием фактов. Спасибо, инспектор, что позволяете мне ознакомиться с содержанием писем. Благодаря вам, у меня появилось несколько теорий.
- Соблаговолите ли вы их высказать нам?
- К сожалению, мои теории касаются личных качеств некоторых людей и оглашению не подлежат. По возможности, я постараюсь донести до вас свои мысли, когда настанет время и если это будет необходимо.
- Не очень приятно, что вы предпочитаете молчать, нежели обговорить это с нами.
- Я не хочу бить по жизням определённых людей. Пожалуй, с одного из таких людей начнём. Я хотела бы поговорить с доктором, перед тем как вы перейдёте к допросу.
- Только постарайтесь не задерживаться. Первичное следствие и так затянулось.
Доктор Роджер сидел в гостиной и играл сам с собой в шахматы и, судя по сошедшимся бровям, думал о чём-то чрезвычайно важном.
- Доктор, нас никто не слушает, поэтому мы можем быть откровенны друг с другом. – Ди присела напротив и осмотрела расположение фигур. – Мне нужно обсудить с вами один вопрос, который я не собираюсь поднимать в присутствии полиции, так как он довольно щепетилен. Однако, я не имею ничего, кроме предположений. Это я говорю к тому, что вы имеете полное право отказаться отвечать на мой вопрос и просто перейти к официальному допросу. В таком случае, я выскажу свои подозрения инспектору и тогда уже он задаст вам тот же вопрос. Думаю, будет легче, если вы объясните его кому-то не причастному к расследованию. По крайней мере, со стороны полиции. Вследствие, я не имею как такового интереса распространятся по поводу деталей, которые с убийством не связаны. А теперь, когда я выговорилась, словно я адвокат, позвольте спросить. Ответите ли вы на мой вопрос?
- То, как вы выразились, не оставляет мне выбора. Мне либо придётся довериться вам и ответить честно, либо отказать и отправиться на суд к инспектору, где врать придётся уже ему. А значит и ответственность будет совсем иной. Так что, давайте, задавайте свой вопрос.
- Доктор, литературой я интересуюсь, но ’граф Монте-Кристо’ не читала. Почему А.В.А. сравнивает вас с Дантесом?
- Зря я сразу не сжёг это чёртово письмо. Ответ на ваш вопрос содержится в нём же. В дальнейших строках.
- Потому что сейчас вы носите совсем не ваше настоящее имя. Не так ли? Как и Дантес, вы приняли новую личину, чтобы избежать прошлого.
Доктор кивнул головой. Он находился в состоянии транса и не был способен ясно думать.
- Как тогда вас зовут на самом деле?
- Александр Варден Алистер. А.В.А.
- И вы когда-то имели опыт с анонимными письмами?
- Я их писал. Не эти, а другие. Мне тогда было двенадцать лет. Вы не представляете, насколько непоседливы мальчишки в данном возрасте. Их гиперактивность сталкивается с примитивной жестокостью, которую со временем вытесняет интеллект. Но пока этого не случилось, дети будут заниматься всякими бесчинствами. Как некоторые мучают кошек, стреляют в соседей из рогаток или чего там они только не придумают. Моё развлечение в то время было иным. Я был тихим, а тихие хорошо слушают. И вот я слушал, додумывая что-то у себя в голове. Где-то в книге я вычитал про анонимные письма и решил попытать себя в этой стезе. Это было весело, до определённого момента. Пока одна женщина не сбросилась с моста из-за моей выдумки. Из её предсмертной записки стало ясно, что она приняла мою шутку за чистую монету. Я уже, честно говоря, не помню, что именно там написал. Но трагедию уже не исправить. Когда я достиг достаточного возраста, я решил сменить имя. Мне не хотелось иметь что-то общее с тем А.В.А, который довёл женщину до самоубийства. Я надеялся уйти от прошлого, но оно как-то за мной угналось.
- Вопрос, как? – Миссис Ди хотела сказать что-то совсем другое, ибо ей в голову пришла гениальная мысль, гениальная от того, насколько она простая. Тем не менее, раньше она об этом не задумывалась, как и инспектор, который это видел лично. Иначе он смотрел бы на дело совсем иначе.
- Не знаю. Я падок на алкоголь, из-за чего часто говорю то, чего говорить было бы нежелательно. Скорее всего, я проговорился кому-то такому же, как и я, тихому и умеющему слушать.
- И теперь вы в патовой ситуации. Вашем именем пользуются, но вы не можете пойти в полицию, так как это лишь выйдет вам боком. Не позавидуешь.
- И что мне теперь с этим делать, спрашивается?
- Идти на допрос и не волноваться. Я не стану говорить инспектору о ваших настоящих инициалах, так как они не кажутся мне важными для разрешения имеющейся на руках загадки. Но если это потом потребуется, то я раскрою вашу маленькую тайну. Но это будет потом. А теперь идите. Вас ждут.
Доктор, не убирая с лица мрачный вид, встал и ушёл так, словно его ведут на расстрел.
- С одним разобрались. – Прошептала Ди. – Теперь следующий пункт.
Пунктом этим был Бэнкс, сидевший на кресле, который уселся посреди обсерватории и смотрел на ночное небо, как того завещало название особняка.
- Знаете, а ведь у меня есть деньги. – Зашёл он с козырей. – Я их прекрасно умею зарабатывать, но совсем не умею тратить. Не так давно я поручил одному известному архитектору понаделать мне фолли в саду. И, несмотря на то, что подобный заказ стоил мне не больше одной сотой моего банковского счёта, я не очень спешил с заказом. Я всегда сижу на своём кресле и смотрю на дверцу сейфа. Денег у меня хоть жги на потеху себе самому. Но тратить их я опасаюсь. Скорее всего, это моё бедное детство сказывается.
- И что же теперь?
- А теперь я богат, но не хочу тратить свои богатства.
Он тяжело вздохнул.
- Знаете. Я, в некотором роде, благодарен убийце мисс Сандерс. Ничто не работает на твой разум лучше, чем буквальное напоминание, что твоя жизнь может закончиться в любой момент. Думаю, первым делом, как я вернусь к себе, я отошлю кое-кому ещё один чек. На этот раз сумма будет куда больше. Во вторых, я найду себе архитектора, который установит мне что-то такое. – Бэнкс развёл руками. – Никогда не думал, что смотреть на звёзды окажется так интересно.
- Думаю, вскоре это вам наскучит. Как и наскучивает абсолютно всё, за что берётся человек.
- А вы здесь, как мне кажется, не для того, чтобы рассматривать звёзды.
- Нет. Космические просторы меня не интересуют. И на земле ещё осталось немало неизведанного.
- И что же интересует вас в данный момент?
- Есть ли у вас револьвер?
- На мне, или вообще?
- Вообще.
- Да. Вэбли. Я ношу его с собой, по понятным причинам. Но инспектор его у меня уже конфисковал.
- Значит, было использовано не ваше. Если только вы не принесли с собой два пистолета, что вполне возможно.
- Эти пистолеты где-то нужно достать, что не так легко, как вам кажется. Больше одного я мог заполучить разве что в коллекцию, которой у меня не имеется. Да и тот револьвер не похож не витражный. Мне его уже показывали.
Миссис Ди, будучи человеком викторианской эпохи, прекрасно умела улавливать самые мельчайшие интонации в голосе собеседника. И то, как Бэнкс произнёс эту фразу, сосредоточив акцент на последних двух словах, оказалось вполне для неё достаточно. Фактически, он сказал, что полиция от него уже давно всё узнала и ещё раз допрашивать его будет пустой тратой времени. Если бы при этом кратком диалоге присутствовал Морно, то он, несомненно, удивился бы манере англичан начинать и заканчивать предложения самым странным образом.
Поняв, что на этом их разговор можно считать оконченным, Ди ушла на поиски Спраутов. Они сидели в комнате напротив гостиной на первом этаже и обсуждали предстоящий допрос. Так как адвоката у них не было, а их положение было крайне шатким, они планировали разобрать каждый вопрос, который только придёт им в голову. Увидев, как по лестнице спускается Ди, майор оставил жену на диване и бросился к старушке задать ей пару вопросов.
- Мистер Спраут, я как раз хотела с вами поговорить. И, судя по всему, вы ощущаете аналогичную нужду.
- Вы правы. Я обсуждал с Дездемоной несколько каверзных вопросов, которые нам, скорее всего, зададут и я хотел бы спросить вашего совета по поводу некоторых. Как-никак, вы ведь работаете вместе с полицией.
- Я не работаю с полицией, как вы выразились, я сопровождаю одного старого друга.
- Без разницы. Вот в чём проблема…
- Револьвер?
- Да. Действительно. А как вы догадались?
- Скорее предположила. Убийца вряд ли стал бы пользоваться своим собственным. Учитывая, сколько убийца знал о жителях деревни, не сомневаюсь, он знал и про то, что у одного из вас имелся револьвер. В нужную минуту он мог проскользнуть в чей-то дом и украсть оружие. Украли у вас?
- Да. Инспектор показал мне револьвер, и я по глупости полетел впереди паровоза, да сказал, что это не мой. И только через мгновение понял, что ошибся, потому что увидел каплю красной краски у рукоятки. Она попала туда, когда мы в прошлом году ремонт делали.
- И вы хотите узнать, что теперь с этим делать?
- Да.
- Действовать. Идите к инспектору прямо сейчас и скажите, что подумали над этим и всё-таки опознали свой револьвер. Он был украден в день смерти мистера Джонсона?
- Да. Я сначала подумал, что он застрелился из моего. Но это так, потайные страхи.
- Лучше всё же, чтобы вы сознались в ошибке. Если они проверят номера и узнают, кто владелец оружия таким образом, то будет раз в двадцать хуже. А теперь идите, мне надо обсудить с вашей супругой один момент.
Майор фыркнул, так как ему было больше нечего сказать. Он развернулся и отправился на поиски инспектора. У него оставались сомнения, но он всё же решил рискнуть и положился на совет старушки. Ди так и не узнала об этом, но данное решение было принято по одной причине – Ди была очень похожа на мать Спраута. А свою мать майор любил всем сердцем.
- Вижу, Дезмонд решил хоть раз в жизни взять дело в свои руки. – Не без насмешки сказала миссис Спраут, когда Ди села рядом с ней. – Но мне неспокойно. Знаю я этих полицейских. Им лишь бы раскрыть дело, а кто виновен, кто нет – их не волнует.
- Так обычно говорят люди, у которых имелся неприятный опыт с органами правопорядка. Вы ведь тоже не совсем чисты на руку.
- А вот оскорблений в свою сторону я не потерплю!
- Это не оскорбление это факт, ибо я видела, как вы это сделали. Не стоит теперь увиливать. Просто отдайте его мне и на этом мы покончим.
- Не понимаю, о чём вы говорите.
- Это самое банальное, что вы могли сказать. Всё вы прекрасно понимаете. И это самое худшее. Мне очень не нравится, когда преступник пытается отговориться, хотя прекрасно понимает свою судьбу. У вас не было времени отнести его домой, а выбрасывать по пути вы бы не стали, уж больно оно дорогое. Хотя, кажется мне, делаете вы это не из-за стоимости предмета, а по порыву. Или я не права. Может, мне стоит позвать инспектора и попросить обыскать эту комнату? Вас обыскивать смысла нет. Вы спрятали его сразу же, как оказались в этой комнате. Откуда вы, к слову, не выходили.
- Ладно. Ваша взяла. Оно в вазе на окне.
Ди встала и подошла к указанной вазе. Изнутри она достала пропавшее ожерелье, которое сразу же сунула себе в карман.
- Клептомания, не самая лучшая черта характера. – Заметила она. – Но я готова вас понять, ибо это психическое заболевание, а получить помощь хорошего психиатра вы не можете. Поэтому и случатся так, что время от времени вы замечаете предметы, которые кажутся вам интересными или как-то привлекают ваше внимание. Вы сами не замечает, ка что-то хватаете, а возвращать уже как-то не хочется. Вы тогда за столом схватили записку, что вывалилась из сумки Ангелины, как только та приземлилась на стол.
- Всю жизнь этой чертовщиной страдаю. В детстве воровала карманные деньги у одноклассниц в интернате. Неприятная ситуация, если честно.
- Именно. И она будет ещё более неприятной, если о вашей клептомании узнает инспектор. Ещё неприятнее бы кто-то нашёл ожерелье на вас. Я его верну, придумав какую-нибудь историю, а вы останетесь вне подозрений. Я многое готова простить. Но рано или поздно появится тот, кто соизволит воспользоваться вашей слабостью. Вы ведь получали письмо?
Вопрос был задан чисто для галочки. Ди и так понимала, что да, получала. Каждый в деревне получил хотя бы одно.
Трио в составе Джошуа, Эмили и Генри сидели в спальне последнего и обдумывали сегодняшнюю трагедию. Судя по взгляду, Генри ещё находился в контузии. Просиживающий рядом штаны Джошуа посматривал на брата, словно выжидал подходящий момент для принесения извинений. Сестра в это время думала о матери. В каком ключе – неизвестно. Но она совершенно точно смотрела на её портрет, на письменном столе. Причём стол был в её комнате, объединённой со спальней брата смежной дверью. В таком виде эту компанию застала миссис Ди.
- Мистер Сандерс. – Обратилась она к Джошуа. – Выйдете, пожалуйста, на минутку.
Когда они оказались в коридоре, Ди перешла к делу.
- Перед тем как инспектор и сержант перейдут к делу, мне бы хотелось услышать от вас, зачем вашему брату понадобилась лестница?
- Мне придётся говорить это инспектору?
- Зависит от того, насколько всё серьёзно.
- Это серьёзно, но я не считаю, что это стоит выставлять на всеобщее обозрение. Вы, конечно же, заметили, что мой брат крайне возбуждён. Он находится в таком состоянии практически двадцать четыре на семь. Это неприятный эффект его наркомании.
- Я заметила, что он дёрганый. – Здесь миссис Ди немного лукавила. Она действительно замечала дёргания, но никогда даже думать и не могла, что Генри – наркоман. - Что именно он принимает?
- Кокаин. Это началось несколько лет назад, когда его возлюбленная упала на рельсы, и её переехал поезд. Мы не знаем, был ли это суицид, или нет, но её жуткая смерть сильно повлияла на Генри. Он днями не выходил из комнаты, а если и выходил, то выглядел как мрачный жнец . Как-то, в один миг, он изменился. Стал веселее, бегал, прыгал и пел песни. Мы не сразу поняли, где собака зарыта, но подозрение возникло вскоре после начала его экстравагантного поведения и мы быстро узнали причину его перемены. Тогда он ещё разбавлял кокаин в воде. Теперь он уже и этого не делает.
- И поэтому он оскорблял вас и вашу возлюбленную?
- Скорее всего, у него на этой теме развился комплекс.
- Понятно. И какую роль играла лестница?
- Это был его каприз. Матери не понравилось, что он принимает наркотики, поэтому поставила его на лечение и угрожала лишить наследства, если он не перестанет. Думаю он действительно начал употреблять меньше, но всё же колется он нередко. Дома мама не разрешала держать, а мы не рисковали ему помогать. Поэтому он, когда планировал пустить по вене, ставил у окна лестницу, по которой выбирался на улицу. Схрон его был в сарае, где он временами заседал, целую ночь. Но всегда возвращался к утру в комнату и всегда вставал рано, чтобы вовремя убрать лестницу.
- Ваша сестра об этом знает?
- Да.
- В таком случае мне нужно задать вопрос вашему брату.
Они вернулись в комнату.
- Скажите мне, пожалуйста. – Обратилась она к Генри. – Планировали ли вы сегодня принимать кокаин?
Генри многозначительно посмотрел на брата. Тот пожал плечами, ничего не сказав.
“Разбирайся сам” – Подумал Джошуа. Он, сначала, хотел сказать это вслух, но передумал. Генри и так за сегодня немало пережил.
- Зачем ты ей рассказал? – Спросил Генри.
- Ничего я ей не говорил, она сама догадалась. – В глаза врал ему Джошуа. - Я же сказал, по тебе и так видно, что ты принимаешь.
- Нет. Не собирался сегодня. Кокаин и алкоголь – это не самая лучшая комбинация.
- Я так и предполагала. – Кивнула Ди. – Значит, вы не ставили лестницу у окна?
- Нет. Она лежала в кустах, где я её прячу.
- Интересная складывается дело. Убийца либо знал о вашей привычке, либо случайно поставил лестницу у вашего окна. Либо, что более вероятно, убийца выбрался из дома на первом этаже, но не смог вернуться тем же путём. Ему пришлось импровизировать, но услышав ваши голоса наверху, убийце пришлось вернуться на землю. Это значительно упрощает дело, так как убийцу нужно искать среди людей, находившихся в доме.
- А ко мне у вас есть вопросы? – Спросила Эмили. В обычных обстоятельствах она попыталась бы сострить или добавить в вопрос иронии, но рана на спине всё ещё болела и она находилась в совсем не том настроении.
- Нет. – Кратко ответила Ди и вышла.
- Вот уж старушка. – Генри попытался издать смешок, но вместо этого вышло что-то на вроде кваканья. - Делать ей нечего, так она наркоманов раскрывает.
XIV
Когда Ди вернулась к полицейским, они первым делом задали вполне логичный вопрос.
- Где вы были так долго?
- Добывала улики, инспектор.
- И как ваша охота-собирательство?
- Куда лучше, чем обычно. Я узнала, что Генри Сандерс – кокаиновый наркоман и его мать была против подобной привычки. К тому же, лестница у окна была его идеей.
- Мотив и улики на лицо. – Заключил сержант. – А что это вы держите в руках?
- Это? Здесь два предмета, которые достойны вашего внимания. Во первых, вот это.
Она положила на стол ожерелье, и полицейские мгновенно приковали своё внимание к предмету ювелирии.
- И где же вы его откопали? – Спросил Морно.
- Не, где, а у кого. Это хороший вопрос, на который я предпочту не отвечать, так как дала обещание. Скажу лишь, что вор – явный клептоман, в чём я уверена. И этот вор связан со смертью мисс Сандерс лишь тем, что оказался в неправильном месте, в неправильное время.
- А это что?
- А это – то, за чем вы приехали.
Морно резким движением выхватил из рук старушки свёрток бумаг и стал просматривать их одну за другой.
- Миссис Ди, в следующий раз, когда мы встретимся, напомните, чтобы я купил вам что-нибудь дорогое. Я обыскал всё в радиусе мили и ничего не нашёл, а вы смогли раздобыть их вот так, по щелчку пальцев. Где, кстати, они были? И можете ли вы назвать имя человека, при котором они находились?
- Нашла я их в сарае. Хотя, признаюсь, искала не совсем это. А вот по поводу имени, я могу только предположить. Хотя, как мне кажется, а мои предположения нередко оказываются верными, я смогу назвать вам конкретное имя.
- Кто же?
- Ангелина, конечно же. Вы сами сказали, что нашли в сарае блёстки от её платья. Она спрятала бумаги в потолке, чему помог её рост.
- А я говорил, что этой русской нельзя верить. – Торжествующе сказал сержант.
- Я сомневаюсь, что она действительно русская. – Ди, наконец, присела, так как предстоял долгий разговор. – Мне кажется, что имя её не Ангелина, а Ангела. И она не русская, а немка. В порыве злости она сболтнула лишнего. Сказала, что её страну разворовали Жаны. А это, как вы знаете, инспектор, оскорбительное наименование вашего народа. Несмотря на своё хорошее прикрытие, ненависть к французам оказалась сильнее. Прекрасные, конечно, у них агенты. Союз из-за ненависти в лучшем случае хрупок. А в худшем, обречён на верную гибель.
- Сержант, прикажите обыскать Ангелину, или как там её зовут на самом деле на предмет оружия, после этого арестуйте. Если понадобится, вскройте все полы и стены в её доме, но найдите, что она прячем. Мы получили основной приз. Осталось лишь затянуть нитки.
Сержант ушёл выполнять приказ, который был исполнен практически идеально. Ангелина пыталась сражаться, и у неё оказался потайной ножик в платье, но кроме ножевого ранения в ногу одного из констеблей, большего она добиться не смогла.
- А теперь давайте подумаем. – Предложил Морно. – Кто убил мисс Сандерс? Учитывая всё, что узнали мы и вы.
- Я, пожалуй, посижу и отдохну. Я и так на сегодня достаточно сделала.
- И, тем не менее, я не могу отделаться от ощущения, что у вас есть что-то на уме.
- Вы правы. Но, давайте вы сначала скажите, кого вы подозреваете?
- Я вот так, с ходу, ответить не могу. Ангелу, пожалуй, стоит исключить.
- Почему?
- А зачем ей убивать Сандерс?
- Мотив у многих один и тот же. Сандерс многое знала о жителях деревни и посылала им не самые приятные письма. К тому же, если мы отбросим всю эту кутерьму с письмами, то она вполне могла бы увидеть, как наш тайный агент прятал документы в потолке сарая.
- Избавится от свидетеля. Допустим. Она вполне могла бы украсть револьвер у майора. Интересно, как вы заставили его в это сознаться? Но ладно, это не важно.
- К тому же Эмили сказал, что её атаковал человек в тёмной одежде. Так что Ангелине пришлось бы спрятать документы, переодеться, нанести удар, после чего убить Сандерс. Слишком много условностей.
- Не подходит. Следующий.
- Доктор. Он интересный человек, но он не убийца. Он всё это время был с Генри и Джошуа, а потом со мной. Если Сандерс была убита после того, как Эмили вбежала в дом.
- Вспомните про два выстрела. Если Маккензи не врут, то было два выстрела. Один до того, как Эмили ворвалась через входную дверь. Один после.
- Это самое странное, но довольно очевидное действие. Причём, со стороны убийцы это было необходимо, но крайне глупо.
- А что по поводу Спраутов? Как думаете, они похожи на убийц.
- Не могу сказать. Но мне кажется, что в момент убийства они находились далеко от особняка.
- Это надо проверить. Дальше Бэнкс. Самый маловероятный из всех. Он мог просто отплатить Сандерс. Денег у него выше крыши. Сколько бы она не просила, он смог бы дать дважды больше, лишь бы она отстала. Мог убить её, разве что, из личной неприязни. Зато вполне мог. Не знаю, каково там состояние его ноги, но ходить он умеет. За десяток минут убить человека сможет и инвалид.
- А такой, как Маккензи.
- Она – нет. А вот её внучок – вполне. Вы сами сказали, она ради внучка хоть шкуру с тебя сдерёт. Он вполне мог бы убить, если бы тётка так захотела. То, что он отсталый делу не помогает.
- Ну, и на крайний случай у нас всегда есть семья. У них самый явный мотив.
- Именно. Но я не представляю, как кто-то из них мог это сделать. Одно исключает другое. Да и дело тут совсем не в мотиве. Мы ещё не разобрали вероятность, что, может быть, машинку действительно подкинули и убили Сандерс, чтобы покинуть бизнес.
- Инспектор. Во время одного их своих разговоров я заметила одну интересную деталь, над которой раньше не задумывалась, но теперь она мне кажется очень необычной. Вспомните, будьте добры, что вы видели, когда в доме Джонсона подняли предсмертную записку.
И вот тут-то у инспектора и щёлкнуло. Он тогда совсем не обратил внимания на такую важную деталь, так как был слишком увлечён запиской и увиденным под ней письмом. Там была одна или несколько совсем мелких капель крови. Но как они оказались под запиской? Если бы Джонсон положил записку на стол и застрелился, то кровь попала бы на записку. Но вместо этого записка была чиста. Человек, убивший Джонсона и положивший на стол заранее сделанную записку, видимо, спешил, и у него не было времени задумываться над деталями.
- То есть, кто-то хотел, чтобы мы подумали, словно письма заставили человека совершить самоубийство. – Говорил Морно, скорее себе, а не собеседнице. – Таким образом, этот кто-то хотел придать письмам важности и когда случится убийство Сандерс, то не возникнет вопросов, что она – автор письма и убили её из-за этого же. А единственные, кому нужно было бы скрывать истинный мотив убийства – члены семьи.
- Именно к такому выводу я и пришла. Вопрос в том, кто из них.
- Я бы поставил на Джошуа. Он вырубил брата и уговорил доктора унести его в комнату, где всё это время к окну была приставлена лестница. Когда доктор уходит, Джошуа вылезет на улицу, убивает мать и возвращается. Но…
- Но?
- Теперь всё сходится. Мы не должны задаваться вопросом, кто из них. Мы должны спросить себя, а что если все они? Потому что это объясняет всё. Даже то, что вы сказали. Что второй выстрел был необходимой глупостью. Таким образом, ссора Джошуа и Генри была преднамеренной. Неважно, вырубил ли Джошуа брата по-настоящему или это была игра. У Генри была одна роль, и он её сыграл идеально. Эмили тоже была частью плана, причём, самой важной. Предполагаю, что ранили её заранее, когда Генри вышел из дома. После этого он вернулся в обеденный зал, где произошла потасовка. Джошуа уговорил доктора перенести брата в комнату, где у окна ждала лестница. Думаю, именно она сделала первый выстрел, который был ещё одним способом запутать следствие и отвлечь внимание в другую сторону. Она ввалилась в дом с раной, и доктору пришлось уделить ей внимание. Пока это происходило, Джошуа выбрался из окна и отложил лестницу в сторону. Она им больше не понадобится. Джошуа добегает до места, где сестра оставила револьвер, забирает его и убивает мать у фонтана. Ей должны были послать сообщение с просьбой прийти на это место. Там же он перезаряжает один патрон и выбрасывает пистолет в кусты, чтобы создать вид, словно стреляли лишь один раз. Маккензи единственные, кто вообще услышали оба выстрела, поэтому они зря старались. Забраться в дом было просто, ведь у любого здания есть чёрные ходы. Мне казалось странным, что Джошуа не заметили, если он вошёл в комнату брата, но ведь комнаты связаны смежной дверью. Так что он мог войти в спальню сестры, а через неё, в спальню брата. А там и дело с концом. Убийство есть, мотив есть, у каждого из них имеются свои причины, почему они не могли его совершить. И, тем не менее, таковая возможность имелась только у них всех, если они действовали сообща.
- Мне всегда казалось, что письма слишком театральные. Автор перестарался и потерял интерес к последним письмам, по чём можно было понять, что их писали одно за другим.
- Миссис Спраут в процессе допроса рассказала мне несколько интересных деталей. Она не так давно говорила мужу, что мисс Сандерс в Лондоне чуть не сбила машина и, вдобавок, относительно недавно она чуть не выпила краску для шляп.
- Значит, покушались на неё уже давно. И все покушения имели вид несчастного случая. Но теперь к вопросу подошли тщательно, создав немалую подоплёку для своего преступления. Я не удивлюсь, если автором задумки была Эмили. Эта девочка зачитывается книгами и вполне могла бы придумать что-то драматичное. Её братья действовали бы совсем иначе. Возможно, они даже передавали друг другу эстафету. Генри попытался задавить мать на машине. Он действует грубо. Джошуа предложил идею с краской. Он хитрее, но не такой умный как его сестра.
- Вопрос, правда, теперь в другом. Как нам это доказать?
- Мне кажется, что надо подождать до похорон и объявления завещания. Заключите сделку с нотариусом и передайте ему бумагу. Давайте, пишите, а я продиктую основную версию. Вы можете подкорректировать её по вашему усмотрению.
“Дорогие дети. Хотя, вследствие событий, судя по тому что вы вообще слышите содержание данного письма, случившихся не так давно, я не знаю, стоит ли называть вас дорогими.
Как вы, безусловно, знаете, в последние дни своей жизни я получала письма крайне противного содержания. Письма, в которых была указана информация, что я уже давно пытаюсь забыть. И, тем не менее, этот таинственный шантажист намеревался раскрыть все эти тайны публике и навсегда опозорить меня и вас заодно. Но после недолгого размышления я поняла, что то, что этот человек рассказывает в письмах, можете знать только вы. Люди, которые были там и помнили каждое моё движение и единственные, с кем я обсуждала. Я быстро подтвердила свои догадки, сравнив печать на данных сообщениях с тем, как печатает та старая машинка, что уже долго пылится в комнате Эмили. Стопроцентное совпадение.
Я не знаю, причастны ли вы все к этой афере, или это только Эмили тянула нашу семью ко дну. Но что я знаю точно, так это то, что простым шантажом это не обойдётся. Я понимаю, к чему это клонит и понимаю, что, скорее всего, меня убьют. Именно поэтому я заранее лишила тебя, Эмили всего наследства. Пускай лучше твои братья, которые не портили мне жизнь, получат то, что заслужили.
А вы, Генри и Джошуа, будьте добры, помогите полиции изоблачить истинного преступника.
До смерти, ваша мать, Лавинья Сандерс”
- И вы думаете, это заставит их признаться?
- Нет. Но это вызовет между ними споры. Я уверена, что если у братьев появится возможность, то они с радостью сбросят с корабля Эмили и попытаются предоставить показания и доказательства. Именно в них и будет состоять разгадка дела. И заниматься этим будете либо вы, либо полиция Графства. Очевидно, что если они попытаются закопать сестру, то будут использовать имеющиеся улики и изменять свои показания. Полиция должна зафиксировать изменения и мудро использовать предоставленные ей улики. Вы это делать умеете, так делайте же.
***
Увидеть гранд-финал истории ни миссис Ди, ни Морно, ни даже сержант не смогли. У каждого были свои дела, и расследование передали в Скотленд-Ярд, так как оглашение завещания происходило в конторе семейного адвоката на Белл-Ярде.
Предположение Ди, в целом, подтвердилось. Действительно, увидев шанс, братья толкнули сестру под автобус и даже глазом не моргнули. Чего они, правда, совсем не ожидали, так это того, что Эмили потянет их на дно вместе с ней.
Девушка, будучи дальновидной, заранее заготовила целый ворох улик на случай, если братья её предадут. И при первой же возможности она передала в суд несколько звуковых записей на валиках, по которым была доказана вина Генри и Джошуа. А вот саму Эмили, по итогу, оправдали, заменив кругленький срок исправительными работами. Присяжные пришли к выводу, что Эмили склонили к преступлению и, в конце концов, сама Эмили ничего противозаконного не сделала. Про соучастии в преступлении присяжные как будто забыли. Джошуа, как человек, выпустивший в мать пулю, едва избежал смертной казни. Генри, адвокат которого работал во всю и кое-как смог доказать, что во время убийства, его клиент был без сознания, получил лишь условный срок.
Денег, правда, их лишили, благодаря малюсенькой логической дыре, допущенной мисс Сандерс в своём завещании. Два полицейских детектива без конца консультировались с ведущими практикующими адвокатами, пытаясь узнать, как лишить убийц наследства и преуспели в этом. Минимальные суммы им оставили, но желаемого богатства им уже никогда не увидеть.
Имена троих убийц, со временем потеряли сенсационность и забылись. А сама троица исчезла из виду. Лишь некоторые старожилы из Скотленд-Ярда знали, где они и чем занимаются, хоть и не распространялись об этом всем прохожим. Один слух, тем не менее, разошёлся среди полицейских. Многие убеждены, что эти трое до сих пор получают письма, подписанные всего тремя буквами.
Всего три буквы
© Copyright: Никита Казаченок, 2023
Свидетельство о публикации №223061100959
Свидетельство о публикации №223061100959
Рецензии