Ваш черёд умирать

Звонок поступил в центральное Парижское полицейское отделение  ровно в пять дня 12 октября 1930-го года. Приняв звонок, оператор опешил и, подумав с десяток секунд, передал дело в руки удобно подвернувшегося старшего лейтенанта Гаспара Перры. Молодой полицейский долго не думал, прежде чем отправиться на место предполагаемого преступления. Со своим напарником, младшим офицером он убыл в пять часов семь минут, а вернулся в семь двадцать восемь, совсем запутанный и ничего не понимающий.    
Смотря в пол, и упорно думая о чём-то важном, он встал у дверей в кабинет одного из вышестоящих чинов. Ему хотелось пойти к контролёру, либо комиссару, но ни того, ни другого на месте не было. Следующим по возрастанию были инспекторы.   
Когда Перра уселся в кресло напротив старшего инспектора, часы показывали уже семь сорок один. Времени у инспектора было мало, но Перра сказал, что ему требуется профессиональный совет. А уж что-что, а раздавать советы и умничать инспектор обожал, хоть и считал, что для этого всегда найдётся время.
Инспектора звали Дидье Морно, и среди Парижской префектуры он славился как человек-энигма. Его редко видели за пределами кабинета, а когда и видели, то в основном на семинарах и всеобщих собраниях. Он был ещё совсем молод, лет под тридцать, а всё же успел сделать себе имя, ликвидировав банду фальшивомонетчиков и биржевую аферу железнодорожного магната. Сам инспектор всегда подшучивал, что если работа в полиции не выгорит, то можно обратиться к сфере модельного бизнеса. И говорил он так не без причины. По французским меркам он был тем ещё красавчиком, со своим тонким, слегка треугольным лицом, украшенным небольшими острыми усиками, и это не говоря о причёске, которая меняется каждый день, но всегда производит впечатление. Не зря Морно каждое утро без устали над тем, чтобы довести её до перфектного состояния.      
– Итак, старший лейтенант. – Заговорил Морно, как только его собеседник уселся и принялся собираться с мыслями. – Насколько я понимаю, ваш сегодняшний вызов оказался чем-то незаурядным. Иначе, не вижу причин обращаться ко мне. – Честно говоря, инспектор за всё время службы Перра в глаза видел раза два и конструктивного мнения о нём не имел. Так, один из многих служащих. Впрочем, проблема была и в том, что Перра не старался выделиться. Просто выполнял свою работу и звёзд с неба не хватал.
– Можно и так сказать, старший инспектор. Но, если позволите заметить, здесь имеет место быть не столько непонятность, сколько странное предчувствие. Видите ли… Хотя нет, разрешите отчитаться. Я, конечно, оформлю полноценный отчёт, но вы будете первым, кто услышит это в полном объёме.
– Я весь внимание. Только, пожалуйста, давайте побыстрее. Нам нужно присутствовать на официальном визите министра внутренних дел в Лувре. Это будет в полдевятого, поэтому у вас есть плюс минус тридцать минут.
– Мне этого с головой хватит. Так вот. Звонок поступил в пять, и я выехал вместе с Пьером практически мгновенно после вызова. Оператор пояснил, что человек на другой стороне не представился, но заявил, что в доме по адресу улица Шавло дом номер 27 происходит нечто противозаконное. Это небольшое здание, одноэтажный домик с чердаком посреди двухэтажных комплексных жилищ. По информации анонимного источника, в доме было совершено убийство и прямо сейчас семья, проживающая там, пытается избавиться от трупа. Звонки подобного содержания, как вы понимаете, поступают к нам нередко и не всегда оказываются правдой. Но на всякий случай мы поспешили на улицу Шавло. Мы быстро обнаружили нужный дом и постучались. Спустя полминуты нам открыли женщина и мужчина. Они представились как месье и мадам Рене. Далее они объяснили, что некоторое время назад сняли этот дом и только прибыли, что было заметно, ведь всё покрыто пылью, а некоторая мебель ещё накрыта покрывалами. Мы с офицером осмотрели дом и заметили одну несостыковку, ведь мы не обнаружили никаких личных вещей. Мы спросили их об этом напрямую, и они ответили, что пока что не успели перевезти вещи, а просто впервые посещают новое жилище. Трупа мы там не нашли, ничего об убийствах они не знают. Документов при себе у них не было. Соседи о новых квартирантах не осведомлены и даже не успели на них толком поглядеть.
Лейтенант на время остановился, вглядываясь во взгляд инспектора, будто пытался прочитать его мысли. Если бы он и обладал талантом экстрасенса, то услышал несвязные мысли о том, где инспектор планирует сегодня обедать. Рассказанная история впечатления на него не произвела вот совсем. Таких шутников, которые тратят время полиции на глупости, пруд пруди и нечего удивляться ещё одному случаю.
– Говоря честно, я хотел привезти этих двоих сюда, чтобы мы смогли разобраться, кто они такие и действительно ли те, за кого себя выдают, но у нас нет причин для ареста и даже временного задержания. Разве что, отсутствие документов, но мы сами из дома позвонили хозяину дома и тот подтвердил, что сдал здание неким Рене. Любой опытный адвокат вызволит их за два часа. И теперь я хочу спросить вас, как более опытного человека. Я слишком серьёзно отношусь к какому-то идиотскому розыгрышу, или в этом может что-то оказаться?
– А что именно не даёт вам покоя? Ведь, должна иметься некая деталь, заставившая вас задуматься и прийти ко мне.
– Мне кажется, их было две. Во-первых – дом выглядел как-то странно. Вроде бы, соблюдён порядок, но одновременно, создаётся впечатление, будто там всё-таки что-то произошло. По пыли видно, что мебель и ковры двигали, хоть и совсем немного.
– Это во-первых. – Напомнил инспектор, когда лейтенант снова остановился и задумался.
– Да. Во-вторых – сами Рене. По ним видно, что они что-то скрывали. Не то чтобы врали, а просто недоговаривали. Особенно, когда мы спросили, кто бы хотел подшутить над ними, позвонив в полицию. Они замялись и долго не могли дать конкретного ответа. Потом просто стали отнекиваться.
– Занятно… Насколько тщательно вы проверили здание и прилегающие территории?
– Очень. Новых могил на заднем дворе, которого, впрочем, практически нет, не появилось. Если труп действительно имеется, то его должны были или распилить и спрятать по частям куда-то в совсем мелкие ниши, либо запихнуть куда-то в стену. А для проверки этого у нас не имелось под рукой необходимых инструментов. Всё остальное мы проверили, даже печные трубы. Ни следа трупа, если таковой вообще существует.
– К сожалению или счастью, размышлять тут не над чем. Всё, что мы можем сделать – это установить слежку за домом, но не знаю, насколько это необходимо. Вероятнее всего, вы на самом деле имеет дело с простым розыгрышем. Так что, извините, но помочь ничем не могу. А теперь, мне, пожалуй, стоит поспешить. Удачного вам дня, старший лейтенант.
– И вам того же.
Перра ушёл в слегка приподнятом настроении. Всё же, инспектор знает своё дело. Раз уж он говорит, что это шутка, значит, так оно и есть. Только вот совсем скоро Морно пришлось признать свою ошибку. Кажется, первую в его карьере.               
***
Звонок поступил 14 октября в два двадцать после полудня. Вызывающий абонент назвал адрес, улица Шавло, дом 27. Человек на другом конце, спотыкаясь в словах, сообщил, что нашёл в своём доме тело убитого мужчины и не знает, что делать в таких случаях. Оператор, тот же самый, что принял предыдущий звонок два дня назад, был вконец ошеломлён. Он машинально сказал звонившему, что в скором времени к нему прибудет полицейский, а пока что он должен не допускать доступа других людей к трупу, на что тот ответил, что рядом и так никого нет. Положив трубку, оператор спросил у подвернувшегося офицера, на месте ли Гаспар. На месте. Тогда Перра был вызван к оператору и произошёл диалог, по итогу которого Гаспар и его напарник вновь отправились на улицу Шавло.
Через двадцать пять минут на адрес была вызвана подмога в лице полицейского фургона, вместе с вышестоящим комиссаром Тибо Давидом. Ещё через два часа транспортные средства прибыли к префектуре, куда направился целый поток прибывших людей. Спустя ещё полчаса всех ненужных свидетелей распустили, оставив в участке двух человек. В шесть дня ровно ряд полицейских чинов был вызван в конференц-зал.
Кроме уже знакомого вам Гаспара Перры, усевшегося у окна, и старшего инспектора Дидье Морно, стоящего за кафедрой, тут также присутствовали контролёр Патрик Герар, сильный и толковый, но не слишком смышлёный молодой человек, бородатый комиссар Тибо Давид и младший инспектор Эммануэль Буржуа, выделяющийся среди всех своими огромными пышными усами. Морно, как не сложно догадаться, будучи старшим по званию, руководил парадом. Остальные слушали и иногда рассматривали фотографии и документы, что Морно передавал по кругу по мере повествования. 
– А вот и последний из нас. – Заметил Морно, когда Герар прибыл и уселся на своё привычное место в самом конце стола. – Пожалуй, пора начинать. К сожалению, полноценным расследованием получится заняться только завтра. Сегодня мы мало чего добьёмся. Но для начала, давайте войдём в курс дела. Перра. Поскольку вы и были инициатором расследования, вы расскажите что случилось.
Перра прокашлялся, а Морно приготовился раздавать сопровождающий материал.
– В общих чертах – начал старший лейтенант – всё обстоит следующим образом. Про странный звонок, поступивший два дня назад, я думаю, знают уже все. А кто не узнал об этом ранее, узнали сегодня, так как вся префектура жужжит как улей, пересказывая одну и ту же историю. Сегодня совершили ещё один звонок, где мужчина сообщил о том, что обнаружил в своём доме труп. Со слов нашего оператора, звонивший сегодня и два дня назад человек не является одним и тем же. В прошлый раз разобрать половую принадлежность абонента было невозможно. Оператор, посоветовавшись со мной, сообщил о звонке. Я решил проверить вызов, на всякий случай, хоть у меня и имелись подозрения, что всё это – одна большая шутка над полицией. Но прибыв на место, мы действительно нашли тело.
– Месье Давид. – Морно на время прервал Перра. – Поскольку именно вы заведовали осмотром тела и его сохранностью, думаю, будет логичнее, если вы расскажете о нём. А потом месье Перра продолжит после вас.
– Мужчина – констатировал Давид – лет сорока от роду. Одет в Уорта , наручные часы американского образца из серебра и галстучная булавка с рубином. Более ничего при трупе не обнаружено. Прежде чем спросите, на одежде бирок не имеется. Что жаль. У Уорта можно было б за день справиться, кто это такой.
Кроме родинки на левой ноге, опознавательных признаков не обнаружено. Внешность типичная. Смерть наступила от многочисленных ударов по голове тупым предметом. Доктор написал в отчёте, что, предполагаемо, убитого ударили не менее десяти раз, и умер он уже после потери сознания. Кроме головы, следы борьбы в виде синяков были найдены на руках и плечах. Синяки, вероятно, появились незадолго до смерти, так что не трудно догадаться, что его убили в процессе активной борьбы. Занятной деталью также является след укуса на левой руке убитого. Он совсем свежий и ещё не успел выцвести. Мы сравнили челюсти убитого, и они не совпадают со следом. Так что мы можем точно сказать – убитый не кусал себя. Если позволите заметить, я бы добавил, что данный след – это наша главная зацепка. Мы можем без проблем снять слепок челюстей подозреваемых и сопоставить их со следом. Таким образом, мы выйдем на убийцу. Ведь, логичнее всего предположить, что именно убийца укусил свою жертву в процессе сражения.   
– Прекрасно. Вы можете продолжать, Перра.
– Так точно. После первичного обследования тела мы обнаружили, что рядом нет следов крови. Ровно, как и два дня тому назад. Из-за чего мы пришли к выводу, что человека убили где-то в другом месте, и только потом привезли на улицу Шавло. Звонок поступил от владельца дома. Мы его тщательно допросили и отпустили. Месье Рене Декарде владеет этим домом уже двенадцать лет, получив его по наследству от отца. Его старушка матушка живёт в Сент-Миэле, а в Париж он приезжает раз в неделю. Вместо того, чтобы продать дом, он решил сдавать его в аренду. Он дал нам список людей, которые временно арендовали помещение. Мы немного прошлись по нему и поняли, что здесь есть как настоящие имена, так и выдуманные, которые не числятся гражданами. В этот раз он сдавал дом неким господам Рене. Они, впрочем, над фальшивым именем долго не задумывались. Рене взяли ключи на два месяца и заплатили наперёд. Сейчас идёт пятая неделя их аренды. Декарде дал нам примерное описание этих людей, то же самое сделали соседи. Описание практически полностью повторяет данное мной самим, после встречи с этими людьми. Со слов соседей они прибывали пешком и заходили в дом через задний двор. С соседями не общались, можно сказать, избегали общения вовсе. Сведений об убитом пока что не всплыло. В скором времени мы поместим объявление, с просьбой о помощи в опознании, так как у нас не имеется даже предположения, кто это может быть. Мы запросили полные списки людей, которые числятся пропавшими без вести как минимум два дня. Пока что совпадений не найдено.
– В таком случае, вы, Перра, продолжаете следить за делом. Начиная с сегодняшнего дня, я возглавляю расследование. Так что докладывать о продвижениях следует в первую очередь мне, предпочтительно в письменном виде. Месье Давид, вы заведуете опознанием, если появятся люди. С вами, Буржуа, мы займёмся поиском людей, способных опознать тело. Так что вы вместе должны будете опубликовать объявление. Также свяжитесь с радиостанциями и передайте им описание убитого. Я воспользуюсь своими каналами. Остальные займутся вопросом того, как тело доставили к этому дому. Если никто не видел, как жертва пришла в место своей смерти, то, значит, его туда привезли. Не важно, живого или мёртвого. А если так, то это должны были заметить. У вас есть что-то на этот счёт?
– Вероятнее всего, что этот человек именно что пришёл к своей смерти сам. Район там тихий и по соседству проживает немало пожилых людей, которым делать нечего, так они на пенсии передним да задним двором занимаются. Доставить тело можно разве что на карете или машине. И то и другое для улицы Шавло одинаково необычно. Жители там, в основном, ходят пешком. Так что, скорее всего, этот мужчина именно что пришёл туда на своих ногах.   
– В таком случае Герар займётся допросом людей по всему району. Быть может, кто-то где-то что-то всё-таки и видел. Стоит попытать удачу. Особенно, учитывая костюмчик убитого. Есть шанс, что это кто-то из высшего общества. Этой ветвью и займусь я. Посмотрим, на чьём поприще возникнут первые продвижения.       
***
Инспектор Морно всегда говорил, что среди всей кутерьмы высшего света он знает и поистине уважает лишь одного человека, чьё пристрастие к блестящим металлам и дорогим вещицам не позволяло раскрыться в качестве идеального консультанта по всем вопросам, какие только взбредут вам в голову. Человека этого все звали Эрнест, хотя никто толком не понимал, какой он национальности, ибо говорил без даже какого-либо намёка на акцент. Внешне он походил на европейца, возможно испанца, со своими усиками и вытянутым лицом, повадками на американца, а говорить предпочитал на французском. Как он сюда попал и почему стал тем, кем является, никто не знает. Впрочем, никому это и не важно.
Морно с Эрнестом познакомился во время расследования кражи ожерелья графини Леблен. Повторная встреча состоялась всего лишь двумя неделями назад, во время расследования убийства шевалье Курье. Без помощи Эрнеста оба дела вряд ли продвинулись дальше начальной стадии. Теперь же Морно ожидал похожего результата. 
Инспектору пришлось полдня звонить и выяснять, где именно Эрнест пребывает на данный момент, ведь знаток высшего света никогда не заседал в одном месте дольше недели. На этот раз он зарезервировал себе кресло в игральном клубе “Hirondelle bleue”, где обыгрывал своих приятелей в покер и преферанс. Скорее ради развлечения, чем заработка. В похожем положении Морно обнаружил Эрнеста, когда сам пришёл в клуб, куда его пропустили только после предъявления удостоверения. Морно хотел подождать, пока его советник окончит партию, но тот, заметив полицейского краем глаза, отложил карты и откланялся, оставив свою ставку на столе. Вместе они прошли в более-менее уединённую комнату для курящих, где в креслах восседало всего три человека. Эрнест не курил, как и Морно, но это было единственное подходящее для важных переговоров место.         
После стандартных обменов любезностями, Морно попросил Эрнеста сосредоточиться. Он достал из кармана несколько фотографий убитого и стал показывать Эрнесту одна за другой, в надежде, что тот узнает этого человека. Ожидания его оправдались. Эрнесту понадобилось не более минуты, чтобы с точностью опознать жертву.
– Жером Дюмон. Здесь не может быть сомнений. Не думал, что увижу эту, простите, харю, ещё хотя бы раз. Лет пять тому назад мы с ним были не разлей вода. А потом случилась мадемуазель Гренье, и превратила Дюмона в домоседа и затворника. 
– Прошу прощения за своё невежество, но, позвольте рассказать побольше об этих людях.
– С радостью. Мы познакомились с Дюмоном, когда случайно встретились на балу у мадам Стирк, когда она прибывала из Англии. Мы попробовали вдвоём поиграть в шахматы и пришли к мнению, что нам эта игра не по душе. Слишком уж она показалась скучной. – Морно поморщился изнутри, так как до жути обожал эту настольную игру. – Мы тогда немного разговорились, и уже после бала я справился о новом знакомом. Он оказался сыном какого-то левого отрезка знатной семейки. Получил наследство, которое хранил и копил, пытаясь нарастить. Но последнее у него получалось лишь частично. Раньше был известен как тот ещё гуляка, но в последнее время стал просто смутным воспоминанием в разумах бывших друзей.
– А эта мадемуазель Гренье?
– Полагаю, именно она вам и нужна. Дама она малоизвестная в наших кругах, но я знаю, как её найти. Или, вернее сказать, где её найти. Думаю, мне стоит поехать с вами. Видите ли, не так давно она… Скажем так, с ней случилось кое-что неприятное и она, вполне вероятно, не захочет с вами говорить. Если ваша жертва – это действительно Жером Дюмон, в чём лично я не сомневаюсь, то, думаю, ей от этого лучше не станет.
Эрнест встал, подозвал молодого официанта и приказал ему пойти вниз и найти им транспорт, или попросить кого-нибудь ещё найти транспорт. В итоге до квартиры мадемуазель Гренье Эрнест и Морно ехали на ландо , по пути разговаривая о печальной судьбе экипажей в современном обществе.
Квартировала мадмуазель Гренье на проспекте Бурдоне, в одном из многочисленных домов кремового цвета, идущих в два ряда, что напоминало Морно о доме, где он вырос и длинном коридоре, в конце которого располагался подсвечник, а на нём никогда не меняли свечи.       
За несколько минут до прибытия Эрнест выдернул Морно из воспоминаний, чтобы ввести его в курс событий.
– Вы так и не спросили, что же случилось с мадемуазель. Сделали вы это, несомненно, так как хотели узнать об этом из первых уст, то есть, от самой мадемуазель. – На самом деле Морно просто посчитал, что Эрнест сам не удержится, и начнёт болтать об этом через минуту езды, поэтому и не стал торопить события. – Так вот. Вам стоит знать об этом заранее, так как ваши вопросы могут задеть и без того несчастную душу бедной девчонки. Дело в том, что буквально вчера слуги, придя к госпоже, обнаружили ту в петле. Повезло, что она только-только в неё влезла и не успела даже потерять сознание. Слуги быстро вытащили хозяйку из верёвки и привели в чувства. Благо тут в соседнем доме имеет дело практикующий врач. Сейчас она отлеживается и, честно говоря, было бы крайне нежелательно сейчас пугать её новостями о том, что её муж отправился к праотцам. Однако, я понимаю и вашу сторону. Если Дюмону помогли покинуть этот мир, а иначе вы бы не стали вызванивать моих знакомых и узнавать, где я сейчас заседаю, то за дело следует браться как можно скорее, пока убийца не удрал от правосудия. Вот, к слову, мы уже на месте. Вы, молодой человек, оставайтесь с машиной здесь.
Дом мадемуазель Гренье можно было назвать ботаническим садом. Кроме прихожей и комнаты для переодевания всё заставлено всевозможными растениями, начиная от банальных орхидей и фиалок, до темно-сиреневой лаванды и жасмина, местами сливающегося с белоснежными стенами. В самой маленькой из комнат, занятой под книжные полки, на длинной софе у окна лежала она, совсем молодая дама, лет примерно двадцати. Короткие кудрявые волосы, волнистое до колен тёмное платье, жемчуг, едва заметная помада и пудра, всё по последнему писку моды. Талия её неестественно узка – явный признак корсета. А на шее последний штрих к её образу – красная тонкая полоса, оставшаяся от виселицы.
Дама подняла голову и взглянула на гостей. Эрнеста она узнала, а вот Морно впервые видела. Но она доверяла первому, поэтому попросила встретившую посетителей горничную уйти, а мужчин присесть. Эрнест поспешил усесться в узкое неудобное кресло у полки. Морно посмотрел, как Эрнест едва уместился в сидение и решил, что лучше постоит. 
– Эрнест, будь добр, рассказывай поскорей, что ты от меня хочешь? И кто этот месье… прошу прощения, горничная не слишком отчётливо произнесла ваше имя.
– Морно, мадемуазель. Старший инспектор полицейской префектуры. С вашего позволения, говорить буду я, а месье Эрнест побудет свидетелем нашего диалога. Для начала, позвольте спросить, как вы себя чувствуете?
– А как я выгляжу?
– Чересчур бледно. Но, возможно, в этом вина пудры.
– Ни в коем случае. Наоборот, я попыталась пудрой придать лицу краски. Чтобы наш доктор мне не прописывал, лучше мне не станет. Ещё несколько дней уж точно… Так, говорите, вы из полицейской префектуры? Вы пришли по поводу моей выходки? 
– Нет, не по этому поводу. Перед тем как я вам всё расскажу, позвольте я покажу вам фотографию. Скажите, вы узнаёте этого человека?
– Конечно. Это же мой муж, Жером.
– Вы в этом уверены?
– Я не понимаю. С ним что-то случилось?
– Он мёртв. Убит. И нам требуется его опознать.
– О боже… Даже не знаю, что вам сказать…
– Если вам плохо, то мы…-
– Нет, нет. Я в порядке. Более того, мне стало лучше от ваших слов. Хорошо, что он мёртв. К чертям ему и дорога. Это из-за него я полезла в петлю. Теперь даже настало какое-то спокойствие на душе. Грешно, конечно, радоваться чьей-то смерти, но как же тут не радоваться?
– Боюсь представить, что происходило между вами и вашим мужем, раз вы такое говорите.   
– Не стоит представлять, когда я могу рассказать. И даже показать. – Она аккуратно сняла часть платья со своего плеча и показала свою бледную кожу, на которой выделялись секущие раны, нанесённые как недавно, так и некоторое время назад. Не успел Эрнест округлить глаза, как дама уже прикрыла раненные места. – Чёртов садист. Это у него была… странность, как он говорил. Извращенец проклятый… А сначала строил из себя невинную птичку. Говорил: ”Ты – ключ к моей свободе”. И не солгал, тварь. Я действительно дала волю его больным увлечениям. Жаль, я это поняла слишком поздно.
– И сколько же вы терпели такие издевательства?
– Два года, с небольшим.   
– Предполагаю, для этого имелась веская причина.
– Статус и деньги. Что ещё способно заставить человека терпеть издевательства. Я была рождена в семье булочницы и сапожника. Денег у семьи хватало только на проживание. Для того, чтобы выучить меня, отцу пришлось продать немало семейных ценностей. И когда Жером появился в моей жизни, пообещав помочь мне, я уже должна была догадаться, что ничего хорошего просто так не происходит. Но что я могла поделать? Бедная наивная девушка, не знакомая с истинными цветами мира сего. Повелась и пожалела. Это будет мне уроком.
– Мадемуазель Гренье. Я сожалею, что придётся помешать вашей терапии, но у меня нет выбора. Мне придётся сопроводить вас в префектуру, где у вас возьмут показания, а также попросят опознать мёртвое тело. Правда, учитывая ваши высказывания, вы будете скорее рады увидеть жениха в мёртвом виде. А вас, Эрнест, я благодарю за помощь. Но здесь наши пути расходятся.
***
 Повторное собрание в конференц-зале проходило без Герара, который был на задании. Все остальные присутствовали в участке, а вследствие, были вызваны на обсуждение. Морно, как и в прошлый раз, главенствовал над всеми, вводя коллег в курс событий.   
– Сомнений не может быть. Во-первых, Гренье опознала мужа. После этого, на всякий случай, мы связались с братом Жерома Дюмона, который подтвердил слова Гренье. И ещё предоставил некоторые факты, которые, возможно, помогут нам в деле.   
В памяти Морно ещё был свеж тот допрос, который он проводил часа два назад. Жан-Ноэль Дюмон, в некотором роде, тоже походил на труп, только в отличие от брата, этот человек был жив, только скучен донельзя. Глядел на Морно своими грустными мелкими глазками. Он просто сидел и смотрел. Морно показалась на мгновение, что Дюмон анализировал ситуацию и действовать разумно, но нет! Он просто был тюфяком. Отвечал исключительно на заданные вопросы, ничего от себя не добавлял, и выжать из него хоть что-то оказалось той ещё задачкой.
– Итак, вы говорите, что ваш брат в последний раз общался с вами две недели назад. Вы были близки, или просто обменивались письмами время от времени?
– Второе. – Говорил Дюмон.
– Перед смертью он не присылал вам сообщения?
– Нет.
– А вы знали о здании на улицей Шавло?
– Нет.
– Он ни разу о ней не упоминал? Не намекал?
– А зачем ему вообще было говорить об этом?
– Насколько я понял, он имел привычку разговаривать с вами о материях личного характера. 
– Есть такое.
– В таком случае вы должны были знать, кто мог бы желать вашему брату смерти.
– Такого сказать не могу.
– Вы даже предположить не можете, кто, среди знакомых вашего брата, способен совершить подобное преступление?
– Даже не близко.
– Можете ли вы сказать, что, на основе характера вашего брата, можно с уверенностью заявить, что кто-то мог бы желать ему смерти.
– Кто угодно может желать кому-либо смерти.
– Ответьте на вопрос, будьте добры.
– Я ответил, но, как хотите… Да. У моего брата был скверный характер, и, теоритически, у него могли иметься враги, о которых он мне на рассказывал.
– Ладно. Теперь пойдём другим путём. Мы уже определили, что в примерное время смерти вашего брата вы находились одни в своей квартире. Теперь давайте поговорим о причине убийства. Вы можете назвать хотя бы какую-нибудь, самую малую?
Дюмон томно вздохнул.
– Инспектор, вы только что сами заставили меня признать, что кто-либо может убить кого-либо исключительно из-за поведения. А братец мой вёл себя как похотливая шавка. Влепить ему кулаком между глаз выстроилась бы целая очередь.
– А теперь вы заявляете, что желающих убить вашего брата была целая очередь.
Повторный вздох.
– Я сказал, что не могу назвать человека, который хотел бы убить брата. Я не отрицал, что подобных личностей наберётся немало, если постараться и поискать.
– Вы последний наследник в вашей семье?
– Мне не нравится, как вы резко перешли на эту тему.
– А мне не нравится вырывать из вас ответы клещами. Мы общаемся уже, дайте посмотрю, полтора часа. И что я узнал? Что вашего брата хотели убить все подряд, но имён вы назвать не можете. Что же ещё я могу сделать, кроме как посмотреть в вашу сторону. Скажите, а во сколько оценивается состояние вашего отца?
– Вы намекаете на…-
– Я не намекаю, а заявляю. Вы – младший брат. Жером Дюмон был следующим на получение наследия. Однако, вы прекрасно понимали, что с его любовными похождениями ничего хорошего не случится, а деньги уйдут неизвестно куда. А у вас сейчас ремонт. Да и фирма ваша переживает не самые лучшие времена.
– Конечно же, первым делом под подозрение падает родственник. А об бывших романтических интересах вы даже не спросили. А я мог бы назвать пару имён.
– Как же внезапно и очень удобно вы вспомнили то, что надо было сказать ещё час назад.
– Вы меня не спрашивали…
– Не важно. Просто расскажите уже.
– Дело в том, что я знаком с одним человеком, который занимается переработкой бумаги, и  Жером время от времени просил меня избавиться от его макулатуры. Она в основном состояла из старых переписок и ненужных ему отчётов, так что старой бумаги ему не было жалко. Скажем так – я уничтожил не все документы. Про какие-то я забыл, так что парочка наверняка осталась у меня на чердаке.   
Теперь Морно держал эти письма у себя в руках и раз за разом перечитывал имена.
– Наше положение улучшается. – Резюмировал инспектор после недолгой речи. – Я забыл, кто конкретно предложил идею проверять зубы подозреваемых, но мы занимаемся этой стороной расследования. Мы сделали слепок нижней и верхней челюсти мадемуазель Гренье и месье Дюмона. Сходств не имеется. Насколько я понимаю, если Жерома Дюмона действительно укусил его убийца, то у этого человека необычно малое количество зубов.
Мы забыли обговорить эту деталь в прошлый раз. Нужно, чтобы кто-то, например Тибо, провёл осмотр людей, проживающих на улице Шавло. Быть может, всё куда проще и какой-нибудь местный алкоголик затащил труп убитого в дом по соседству. С другой стороны у нас есть имя, которое мы получили от месье Дюмона. Её зовут Лоранс Тюссо, и будет прекрасно, если вы, Перра, привезёте её сюда. По письмам, предоставленным месье Дюмоном, можно сделать вывод, что между Тюссо и Жеромом Дюмоном когда-то имелась романтическая связь. Остальные продолжают работать по своим веткам. Директор ожидает, что мы раскроем убийство в пределах недели, пока высший свет и газеты не успели наделать шуму. А теперь, все свободны. 
***
Перра привёз женщину этим же вечером. Без церемоний её завели в участок и под строгим надзором младшего-лейтенанта провели в узкий почти не обставленный кабинет, использовавшийся для допросов. Попадавшиеся по пути офицеры все как один спрашивали: “Это она сделала?”. На что Перра отвечал уклончиво, без конкретных выводов. До инспектора молва дошла в форме контролёра, который зашёл к Морно, сообщить о прибытии задержанной. На вопрос: “Какой задержанной” контролёр ответить толком не смог.
– Наверное, той, которую вы приказали допросить несколько часов назад. Она сейчас в нижней, для допросов. Перра только вас и ждёт. – Сказал он и побежал по своим делам.
Делать нечего. Морно спустился в комнату для допросов, где Перра сидел напротив дамы и сверлил ту взглядом, явно не доброжелательным.
– Это она! – Выкрикнул Перра, как только Морно появился на пороге. – Она была с каким-то мужчиной в тот день, когда в первый раз вызвали полицию. Та самая, “мадам Рене”. Она же Лоранс Тюссо.
– А мистер Рене? – Спросил инспектор. Он взял из угла второй стул и присел на него, не отпуская взора от женщины перед ним. Молодая красавица. Как он позже узнал, ей было двадцать пять. Толстенькое платье изумрудного цвета. Блестящие волосы, и совсем непримечательное лицо. Вот такая женщина сидела по другую сторону берёзового столика.
– Она не жената. Ухажёров на месте не нашлось.
– Хорошо, Перра. Я вижу по лицу мадемуазель, что она не терпит вашего здесь присутствия. Позвольте, я проведу данный допрос один.
Перра понял ситуацию, кивнул, встал и ушёл.
– А теперь, давайте поговорим.
– Я хочу сделать заявление. – Сказала она каким-то неуверенным голосом, словно не знала, как правильно составлять предложения. После чего затихла.
– Если хотите, то делайте прямо сейчас, а не тяните время. Если вам требуется юрист…-
– Нет. Наоборот. Дело в том, что я хочу признаться… Я знаю почему вы меня арестовали. Это всё из-за этой скотины Дюмона. Так вот, я признаюсь. Это я его убила!
– Действительно? И как вы, извините, это сделали?
– В смысле?
– С помощью чего вы его задушили?
– Как же. Обычной верёвкой, на которую бельё вешают. А потом положила её… куда-то, я уже не помню куда.
– Довольно холоднокровно для молодой девушки.
А также глупо, подумал Морно. Она врёт о том, что убила Дюмона. Понятное дело, его убили несколькими ударами по голове, и уж никак не задушили. Или она играет какую-то необычную партию. Но она была в том доме. И, это уже практически доказано, в том же доме, в то же время находился и труп Дюмона. Кстати, про него.
– А где вы ухитрились спрятать тело от наших ребят?
– В доме, в одной из несущих стен есть выемка. Что-то на вроде электрического щитка, но всю эту систему оформили иначе, из-за чего выемка осталась пустой. Она практически незаметна и незнающий человек о ней даже не догадается.
Морно кивнул. Это надо будет проверить. Он хотел задать следующий вопрос, но в комнату вбежал комиссар Давид и попросил Морно пройти в главный холл, где сейчас происходит что-то.
– Займись этой дамой. Она по нашему делу. – Приказал Морно и ушёл.
В холл, правда, идти не пришлось. На полпути его встретил Перра. Он вёл под руку какого-то буйного мужчину, лет тридцати, с неровными толстыми усами. Тот активно пытался освободиться из объятий младшего лейтенанта, но тот слишком часто встречался с подобными субъектами и знал, как с ними нужно обходиться.
– Вы просили месье Рене? Так вот он, собственной персоной. Сам к нам пожаловал. – Перра говорил это таким торжественным голосом, будто представлял какого-нибудь Рауля Дотри , а не очередного подозреваемого по делу об убийстве.
– Господи боже. – Пробормотал Морно. – Бывает дело идёт без продвижений, а бывает, что и момента покоя не найдётся. Ведите этого в верхнюю комнату для допросов, в нижней сейчас Давид.
 Верхняя комната для допросов была скорее коморкой, которую использовали редко, поэтому кроме стола и двух стульев в ней ничего не имелось. “Рене” усадили без особой любезности, прикрепили наручниками к столу и оставили в таком положении, пока не пришёл Морно. В отличие от предыдущего случая, на этот раз Морно не посчитал нужным отпустить Перра, и тот остался стоять у двери.
– Почему была арестована Тюссо? – Спросил “Рене”, не дав Морно даже присесть.
– Она важный свидетель. Возможно, соучастник преступления. – Инспектор решил умолчать насчёт недавнего признания женщины, ибо ожидал кое-чего.
– Она не имеет к этому никакого отношения. Она просто оказалась в неправильном месте, в неправильное время.
– Назовитесь, пожалуйста. И будьте уверены, мы проверим вас со всех сторон. Если вы сейчас на ходу выдумаете имя, это быстро вскроется и вам от этого будет только хуже.
– Я и не собираюсь врать. Зовут меня Рафаэль Монгрэн.
– Место вашего проживания напишите в показаниях. Пожалуй, я дам вам возможность объясниться, и пока что не стану задавать вопросы. Мне кажется, вам есть что рассказать.
Подобный вывод Морно сделал не на пустом месте. Монгрэн трясся от нетерпения. А может, и не от этого.
– Я понимаю, почему вы подозреваете Тюссо в убийстве, но, поверьте, это совсем не так. Не могла она его убить. Это просто невозможно.
– В плане характера, или она физически этого не могла сделать, так как находилась где-то в другом месте во время убийства?
– Я знаю её. И я знаю, что у неё скорее сердце остановится, чем она совершит убийство. И вообще, вы же сами сказали, что не будете задавать вопросов.   
– Продолжайте.
– Она нашла тело. И побоялась звонить в полицию.
– Почему? Заметьте, это очень важная деталь.
– Вы опять задаёте вопросы.
– Я направляю вашу историю в нужное русло. – Поправил его Морно.
– Ладно. Да, вы и сами понимаете, почему она не позвонила вам. Это был труп Дюмона. А она с ним вела роман в это время. Причём, роман, который окончился очень неприятно. Естественно, если она окажется рядом с телом своего любовника, то это причинит ей крайнее неудобство. А к тому же и разрушит её жизнь. Родители Тюссо – очень богатые люди, и очень жестокие. Они без раздумываний лишат её наследства, а вследствие, и надежды на будущее.
 – И вместо того, чтобы довериться благоразумию полиции, она решила обратиться к вам?
– Если в вкратце, то да.
– Вы тоже её любовник?
– Возлюбленный. Это Дюмон был её любовником. 
– Понятно. Вы прибыли к ней. Незаметно. Зачем вы вообще арендовали тот дом?
– Для скрытых свиданий. Дюмон следил за ней, так что нам потребовалось убежище где-то вдалеке от центра. Мы время от времени там встречались и проводили вечера вместе.
– А что Тюссо требовалось от Дюмона?
– То же, что и от родителей. Он сказал, что его новая жена ему надоела и что он может исполнить все мечты Тюссо, лишь бы она была с ним вместе. Естественно, она понимала, что всё это – просто сказки. Ей было нужно покровительство, а получив его, тот Дюмон отправился бы ко всем чертям. Уехала бы со мной и родителями в Америку и пусть Дюмон попробует нас найти.
– Какие же вы все приятные люди. – С раздражением заметил Морно. – Деньги, деньги, только о деньгах и думаете. Дюмон подписывал какие-нибудь бумаги, в которых говорится, что в случае его смерти его финансы отходят к мадемуазель Тюссо?
Монгрэн промолчал, но явно напрягся и отвернулся, чтобы инспектор не заметил волнения.
– И именно поэтому вы прилетели на крыльях любви в участок. – Продолжил свою мысль Морно, нащупав пульс. – Иначе всё было бы куда проще.
– Я хочу сознаться в убийстве Жерома Дюмона.
– Боже мой. – Морно тяжко вздохнул. – Как вы его убили?
– Ударом по голове.
– Чем вы его ударили?
– Вернее, я не бил его. Я его толкнул, а он упал и столкнулся со столом, после чего упал на пол.
– И где вы спрятали тело?
– В нише в стене. Там есть такая, куда ваши люди не додумались заглянуть. Вернее, они её просто не увидели.
– Месье Монгрэн. Вы понимаете, что ставите себя в положение неприятное и, возможно, смертельное? Когда это дело дойдёт до суда, вас могут отправить на гильотину. В лучшем случае вы проведёте остаток своих дней в тюрьме. Вы готовы соврать и признаться в убийстве ради этой женщины?
– Я не вру!
– Ну как же! – Морно уже не мог сдерживаться и просто ударил по столу рукой, от чего та заболела. – Сначала вы говорите, что Тюссо нашла труп и вызвала вас на помощь. Потом я случайно вскрываю важную деталь, которая раскрывает возможную вину вашей возлюбленной. А теперь вы признаётесь в убийстве, так ещё и ошибаетесь в манере убийства. Дюмона ударили, причём трижды. От падения такие следы остаться не могли. К слову, Тюссо, которую я допрашивал перед вами, тоже созналась в убийстве своего любовника. Очевидно, чтобы спасти вашу голову. Два голубка. Вы оба либо настолько тупы, что готовы опорочить себя и свою родню ради любви. Либо слишком хитрые и хотите меня обмануть. Ни то, ни другое я вам сделать не позволю. Перра! Я хочу, чтобы эти Ромео и Джульета сделали слепок прямо сейчас. Потом займётесь протоколами. Пусть оба подпишут признания в убийстве, раз они этого так хотят. И не позволяйте им встретиться и обсудить положения. Потом обоих в камеру временного содержания. В разные камеры, как можно дальше друг от друга. Адвокатов и прочих пропусти, и дай им копии показаний и признаний. Расскажи обо всей этой кутерьме. Потом ко мне на совещание. Понятно? В таком случае, беритесь за дело.
***
Юрист, немолодой мужчина, был вызван при первой же возможности. Он сумел убедить Монгрэна отказаться от всего, сказанного им при допросе, ссылаясь на то, что инспектор мог применить слишком жёсткие меры. Все понимали, что Морно на жестокость не способен, включая юриста, который доставал из-за решётки здесь уже не один десяток клиентов, но дело есть дело. Монгрэн вышел из-под стражи под залог в шесть тысяч франков. С Тюссо положение было не простым, а потому даже юрист ничего не смог сделать. Дама так и осталась за решёткой. К тому же она, в отличие от Монгрэна, не побоялась подписать признание. Юрист пожал плечами, от всей души извинился и откланялся.
Вернувшись домой, Морно переоделся в свой дырявый домашний халат, сел на пол рядом со своей дочкой Эмилье, и, смотря на неё, задумался. О том, как рано девочка потеряла мать. Мадам Эмилье Морно умерла еще, когда дочурке было три года. Пожалуй, это даже к лучшему. Ей не придётся переживать трагедию в возрасте, когда её полностью осознаёшь. Со смерти жены, волновавшей его в прошлом, он перешёл на смерть Дюмона, волнующую его сейчас.
Эти двое, – размышлял он – либо идиоты, либо гении. Если двойное признание в убийстве всплывёт на суде, а оно не может не всплыть, то возникнут споры. Один защищает другую. Они либо соучастники, либо слишком сильно любят друг друга. Плохо, что затея с зубами ни к чему не привела. Казалось бы, она логичнее некуда. Да вот только всем подозреваемым сделали слепки челюстей и ни одна не подходит. На той, что красуется на трупе Дюпона, подозрительно мало зубов, а у всех, начиная от Жан-Ноэля до Тюссо зубы в полном порядке.      
– Надо будет записать тебя к дантисту. – Проговорил Морно дочке.
– Может, мне позвонить доктору Мёрдоку? – Спросила гувернантка, заменявшая Эмилье мать.
– Не стоит. Я сам этим займусь, когда появится свободное время.
– Очередное запутанное дело? – Спросила Эмилье, едва произнося слово “запутанное”.
– Скорее глупое. Оно выглядит сложным, но, зачастую, в таких случаях ответ лежит на поверхности… Агнес. – Обратился он к гувернантке. – Я знаю, что у вас обычно по пятницам выходной, как и у меня, но я планирую завтра присутствовать на кое-каких похоронах. Взять с собой Эмилье, естественно, я не могу. Вы можете пропустить один выходной?
Гувернантка сказала, что может. На том и договорились. Морно чувствовал, что в своих размышлениях он случайно наткнулся на стоящую мысль, но сам не понял, что именно осознал. Пожалуй, поход на похороны сумеет пробудить в нём проницательность.
***
На похороны Морно заикнулся не ходить после смерти жены. Хочешь, не хочешь, но вид одетых в траур людей, изображающих горе, повсеместных цветов и самого гроба, вызывают воспоминания, которые лучше бы раз и навсегда забыть. Повезло, хотя бы, что это было не то кладбище. Эмилье Морно покоилась на кладбище Пасси, а Дюмон теперь будет почивать на Монпарнасе.
Если на похороны Эмилье приходила вся многочисленная родня, которой изображать скорбь не требовалось, они и так от неё заливались слезами, то вот нынешние похороны выглядели как парад тщеславия. Каждый прибывший считал своим долгом подойти к мадемуазель Дюмон и высказать, как же им жаль, что её возлюбленный ушёл в таком раннем возрасте, как же теперь бедная вдова будет без мужской опоры в жизни? Каждая следующая речь звучала дольше и наиграннее предыдущей. По-настоящему не рыдал никто. Ни брат, ни жена Дюмона. Родителей Морно не видел. Насколько он узнал от случайных попутчиков, мадам Дюмон уже давно за семьдесят и она сидит, прикованная к инвалидному креслу, а отцу до детей не было интереса со времён Великой Войны. Все присутствующие состояли из друзей Дюмона. Находились и некоторые господа, которые отзывались о мертвеце откровенно нелестно. Видимо, недруги тоже пришли поглядеть на похороны.
Услышав от какого-то случайного мужчины фразу в стиле – “Мне этот прохиндей две тысячи франков должен был” – Морно окончательно выпал из антуража. Из наигранного, но всё-таки трагического события, похороны превратились в перемалывание косточек, где никто, включая Морно, не жалел почившего.
Мадам Гренье, Морно так и не узнал, почему она сохранила девичью фамилию, кажется, даже не заметила присутствия инспектора. Возможно, это даже к лучшему. Он в любом случае не считал нужным сидеть до конца. Посмотрел, как родные прощаются с покойником, дождался, когда к алтарю подойдёт аббат, и тогда молча, стараясь не шуметь, покинул церковь. Впрочем, он шёл по стопам другой личности, не возлежавшей сидеть на скамье.
– Что вы взяли у него? – Спросил Морно, подходя к мужчине.
– Простите? – Переспросил Жан-Ноэль Дюмон, достав папиросу изо рта.
– Вы подошли к гробу вашего брата и что-то у него взяли, а потом положили к себе внутрь пиджака. Просто хотелось узнать.
Дюмон достал наружу, казалось бы, самые обычные карманные часы. Старые, да, но они вовсе не выглядели ценными.
– Неужели вы так стеснены в финансах?
– Семейная реликвия. – Пояснил Дюмон. – Вивиан Гренье и понятия не имеет, что они на самом деле стоят денег, хотя по виду и не скажешь. Им лет двести, и я не хочу, чтобы стоящую вещь похоронили вместе с этим “Дон Жуаном”.
Морно не знал, что ответить на подобное признание, поэтому он просто молча пошёл искать такси. В такие моменты ему становилось грустно, что он не курит. Он всегда находил взгляд курящих людей загадочным. Но потенциальный вред здоровью его совсем не привлекал.
Весь оставшийся день Морно посвятил уборке в квартире, и к делу вернулся в понедельник. Тюссо всё ещё сидела за решёткой, а сотрудники участка выглядели всё такими же уставшими. Впрочем, как обычно. Немного посидев в кабинете за отчётами и выслушав за пятнадцать минут доклады от пяти разных людей, Морно решил, что следует немного прогуляться и освежить разум. Просто так покататься по городу на рабочей смене не разрешалось, а значит, нужно придумать причину покинуть кабинет. Таковой была выбрана мадемуазель Гренье. У Морно появилось к ней пара-тройка не слишком важных вопросов, но они послужат оправданием перед начальством.
Перед тем как прибыть к Гренье, Морно походил по парку и подумал. Сам того не замечая, он пешком дошёл до проспекта Бурдоне. Дверь в дом ему открыли, даже не спрашивая имени. Очевидно, портье запомнил инспектора по его немногочисленным визитам сюда. Всего таких было два, один был описан выше, другой был настолько формален, скор и неважен, что и рассказывать о нём смысла не имеет.
Гренье уже сняла траур и была не одна. Эрнест решил посетить вдову в тот же момент, что и инспектор. И причину его визита смог бы определить даже глупый. Скромный, но приятный на вид букет, вино, да и Гренье надела недурное одеяние, как будто ещё день назад не похоронила мужа. Пока горничная, после того как заставила Морно подождать пять минут, провела его к хозяйке, та уже успела сделать серьёзный вид. Эрнест тоже старался, но у него получалось хуже, ведь он в целом человек никогда не унывающий. Он вертел и подбрасывал яблоки в руках, практически жонглируя ими.
– Эрнест, я думаю, вам стоит оставить нас с инспектором наедине.
– Как пожелаете. Думаю, я пойду, подышу свежим воздухом с десяток минуток.
Он ушёл, закрыв за собой дверь гостиной. Вскоре хлопнула и входная.
– Итак, инспектор, я снова вам понадобилась.
  – Не только мне, насколько я погляжу. Можно нескромный вопрос? Как долго это уже продолжается?
– На нескромный вопрос, я отвечу нескромным образом. Это вас не касается. Могу лишь уверить вас, что Эрнест стал для меня близкой персоной только после смерти мужа, и никак не до.
“Лжёт – подумал Морно – И даже не стесняется”
Гренье заметила во взгляде инспектора подозрительность, схватила из стеклянной тары яблоко и жадно впилась в него зубами. Скорее из желания не смотреть полицейскому в глаза.
– Что же вы недоговариваете? – Спросил Морно. – Скажите честно, это вы позвонили в полицию двенадцатого октября? Заметьте, я не обвиняю вас в убийстве месье Дюмона. Я просто говорю, что вы могли случайно узнать о том, что месье Монгрэн и мадемуазель Тюссо обнаружили труп вашего мужа, решили данный факт скрыть, что уже доказано вследствие их обоюдного признания, и решили, что самым разумным действием будет позвонить в полицию. Но вы побоялись того, что ваше имя свяжут с убийством, ведь он был для вас некоторого рода мучителем, а его смерть принесла бы вам выгоду. В данном случае человек, позвонивший в полицию, поступил правильно, указав полиции на попытку скрыть преступление.
Гренье немного помолчала. Пока она собиралась с мыслями Морно бросил взгляд на надкушенное яблоко и сам погрузился в размышления. Потом она взглянула на Морно жалостливыми глазами.
– Я не понимаю, как вам удалось это, но вы словно прочитали мои мысли. Да, действительно. Это я звонила в вашу часть. Мой муж постоянно ходил в этот дом, о котором никогда мне ничего не рассказывал. В тот день я поклялась себе узнать, чем он там занимается. Хотя, я предполагала, чем именно. Я проследила за ним и скрылась в тени деревьев. Я не сразу поняла, что Жерома убили. Заметила только когда те двое пришли и обнаружили тело. Я слышала обрывки их диалога через приоткрытое окно, но скоро его закрыли. Я позвонила в полицию и отправилась домой. Больше мне нечего вам сказать.
– Врёте. Есть ещё кое-что. Зачем вы хотели покончить с собой, если знали, что ваш муж покинул этот мир и вам более не придётся терпеть его издевательства?
– Я почему-то вбила себе в голову, что это всё моя вина. Что если бы я не последовала за Жеромом, этого бы не случилось. Каким бы он ни был человеком, он всё же человек, и не заслуживал умереть таким жестоким образом.
– Это всё очень хорошо, мадам Гренье, но у меня есть ещё один вопрос. Зачем вы мне так нагло лжёте?
– Вы очень плохого обо мне мнения, инспектор.
– Я о вас такого мнения, какого вы заслуживаете. – Морно взял надкусанное яблоко, которое мгновение назад рассматривал. – А вы, оказывается, носите вставную челюсть. Тут не хватает трёх моляров. Прямо как у следа, на руке Дюмона. Это тоже входило в список его странностей?
– Инспектор…-
– Инспектор, послушайте. – Выкрикнул из-за спины Эрнест. Он не ушёл ранее, а лишь открыл и закрыл входную дверь. Так ему хотелось подслушать разговор. – Мадам Гренье не виновата. Позвольте я вам всё объясню. Мы с мадам Гренье уже полгода как любовники. Когда мы достаточно сблизились, она раскрыла мне неприятные стороны Дюмона. Я, будучи его близким другом, хотел переговорить и, возможно, переубедить его не издеваться над женой. Но он оказался ещё хуже, чем я себе представлял. Он буквально на моих глазах попытался задушить Вивиан. Она, пытаясь выбраться из его хватки, укусила за руку, но это не помогло. Я запаниковал и ударил его тростью по голове.
– Несколько раз? – Спросил Морно.
– Я не помню, если честно.
– Господи. Во-первых, во всей жизни я столько исповедей не слышал, как сегодня. Во-вторых, я не верю, что вы бы стали бить Дюмона несколько раз в голову, не намереваясь его убить. Может быть, в вас заиграла чрезмерная любовь к этой даме? Или вы лжёте и на самом деле били не вы, а она. Так или иначе, я беру вас обоих под арест. Где там ваша горни…-
На голову Морно, словно камень, обрушилась стеклянная тара. Гренье, дождавшись подходящего момента, схватила её со стола и ударила со всей силы. Тара разбилась, а яблоки покатились по полу. Морно упал вниз головой, кряхтя и скуля. У этой женщины оказалась на удивление мощная рука.
– Не стоило этого делать. – Сказал ей Эрнест. – Теперь нам придётся его выносить. Придётся бежать из города, создавать новые личности и втайне продавать имущество.
– Не собираюсь я никуда убегать. Я убила одного человека, убью ещё одного. Небольшая разница
– Как раз таки большая. Жером был просто левым довеском высшего общества. Мало кому его смерть вообще интересна. Но это -старший инспектор полиции. Они тебя из-под земли за это вытащат. Тем более, его видела горничная и портье.
– Их можно подкупить.
– И как ты вообще собираешься его отсюда выносить? Всего целиком? Так не получится. В ящик его запихнуть? Или по частям распилить и разбросать по мусорным контейнерам? Ну и наделала ты нам дел.
– Не стой на месте. Иди, посмотри, где горничная. Она, наверняка, услышала треск стекла. Пока она не увидела, что происходит, нужно перенести его в спальню.
Эрнест ушёл выполнять свою часть заговора, а Гренье подошла к Морно, который лежал на ковре, посреди комнаты и не двигался.
– Теперь ваш черёд умирать. Мне жаль, что всё так получилось. – Прошептала она сама себе. – Искренне жаль.
– А мне нет. – Таким же шёпотом ответил ей Морно.
В тот же миг прогремел выстрел. Гренье упала, а стена позади неё окрасилась в цвет крови. Всё в глазах у Морно расплывалось. Он всё же пытался попасть в ногу, но стреляя сквозь пиджак, прицелиться крайне сложно. Как потом окажется, он попал в бедро, чего было достаточно. Гренье упала на пол в слезах и зашлась криком. Морно постарался встать. Перед ним открылась дверь, а в проёме показались Эрнест вместе с горничной. Если бы не последняя, Морно поднял бы револьвер и выстрелил б в него.
– Девушка, держите убийцу! – Крикнул он горничной, но та была в шоке от увеличивающейся лужи крови под хозяйкой. Она вскрикнула и упала в обморок.
Эрнест, понимая, что устраивать перестрелку с полицейским инспектором ему дороже, встал перед выбором. Сдаться и попытаться вывернуться, или сбежать. У него были люди по всей Европе, да и счета в банках разных стран. Второй вариант показался ему более выгодным и он дал дёру, понимая что инспектор сейчас просто физически не сможет побежать за ним в погоню. Морно, едва перебирая ногами, подошёл к окну, кое-как его раскрыл и выкрикнул на всю улицу:
– Держи убийцу!
Люди не успели вовремя среагировать, а стрелять по ногам смысла не было. Голова кружилась после удара, и была вероятность попасть в случайного прохожего. Это не говоря о точности в целом. Эрнест смог уйти от правосудия, хотя его вина оспаривалась в суде. Сам Морно перед присяжными рассказал о диалоге между ним и Гренье, высказав мысль, что не считает Эрнеста убийцей, лишь пособником в убийстве. Так или иначе, это значения не имело, так как эту загадочную личность не удалось найти. Никто даже не узнал его настоящего имени.
Мадам Гренье отправилась в колонию строгого режима, чудом избежав гильотины. Положение и невнятные обстоятельства убийства стали тому причинами. Суд присяжных смилостивился и отправил женщину в тюрьму на пожизненный срок.
Морно взял отпуск за свой счёт и провёл неделю дома, с дочерью. Голова болела четыре дня подряд, так сильно Гренье ударила его. Она явно убила Дюмона одним ударом, а другие два нанесла из ненависти, как месть за все извращения, что он над ней совершал. Инспектор изрядно удивился, когда гувернантка принесла ему письмо от мадемуазель Тюссо, в котором она приглашала его на их с Рафаэлем Монгрэном свадьбу. В своём сообщении она написала, что ни она, ни её будущий муж не держит на инспектора зла, но Морно позволил своей совести отказаться в поездке на свадьбу. Ему и похорон хватило.