кто в общаге не проживал, тот многое потерял

Советская «общага»

В СССР, когда шло интенсивное развитие промышленности, строились города, страна превращалась в мощную сверхдержаву, в процесс индустриализации привлекалось много молодежи из самых дальних закоулков страны. В том числе из мест, где цивилизация, культура были на не очень высоком, на упрощенном уровне. А, чем примитивнее сознание, тем проще бытие, тем меньше проблем у этого сознания. Такие обычно шли на стройку, где не требовалось каких-то знаний и образований. Юноша становился простым рабочим с лопатой или киркой, хотя постепенно они осваивали какую-нибудь строительную специальность и становились каменщиками, штукатурами, шлифовщиками, а то и крановщиками башенных кранов. Поскольку привлекалось сразу большое количество людей, то для временного их проживания строились общежития. Чаще всего это были смешанные поселения. Одни этажи отводились для мужчин, другие для женщин. И естественно, что «дипломатические отношения» между этажами устанавливались быстро. Причем иногда они были на таком уровне, что милиция была вынуждена размещать там свой пост. В конце шестидесятых годов пришлось мне жить в общежитии строительной организации «Юрмалстрой» на берегу Рижского залива. Красивейшее место с комфортными частными домиками, садами, сосновым лесом вокруг поселка. Это была часть Юрмалы с названием Каугури. Строительные общежития везде, где приходилось в них бывать, представляли скопление полукриминальной, а по сути просто низкокультурной публики. В них постоянные драки, пьянки, разборки. Но это юрмальское общежитие было на удивление исключением из правил. Жильцы практически все из местных- латыши и латгальцы. Не очень общительные, с виду серьезные и деловые. А на последнем этаже жили девушки. Тоже из местного населения. Иногда девушки спускались на второй этаж, где рядом с моей комнатой был холл с теннисными столами. Целыми днями здесь щелкали теннисные шарики и одновременно заводились романы. Особенно людно было здесь в непогоду, когда на пляже, которые был в полукилометре отсюда, сыро и холодно, идет дождь или с моря пришел шторм. Платили на этой стройке хорошо, однако пьянства даже в дни получки было мало. После пивного голода в Брянске, у меня просто разбегались глаза от количества марок пива в продмаге. Поэтому и предпочтение отдавалось пиву. Самым популярным было пиво «Сенчу» с бородатым мужиком-пивоваром на этикетке. 18 копеек кружка и вдобавок бутерброд с килькой за десять копеек или ломтик копченой скумбрии. Пивные бары под навесом были не только на пляжах, но и по всей Юрмале в тенистых скверах и парках, где они выполнены в виде индейских вигвамов. Однако такая бытовая идиллия продолжалась для меня не более полугода. Осенью откуда-то из Рязани привезли на стройку триста человек мужчин и женщин. Это были ранее осужденные за мелкие преступления люди, которых освободили досрочно и всем кагалом привезли строить Юрмалу. Поначалу все шло хорошо. Они осматривались, знакомились с новыми условиями, заходили в соседние комнаты, чтобы представиться соседям. Ко мне в комнату зашел средних лет мужчина, аккуратно одетый, интеллигентного вида, с довольно богатым словарным запасом. Представился-Женя. Рассказал, что он попал под статью чисто случайно, по недоразумению. Но теперь он уже ученый, больше не повторится. Увидев у меня на тумбочке шахматы, предложил сыграть. Мы сыграли одну партию, я выиграл. Сыграли вторую, я опять выиграл. Вижу, что игрок он посредственный. И тогда он говорит- давай играть на деньги, по рублю за партию?  Понимая, что я его обыграю, я отказываюсь. Но он настойчив, видимо он тоже оценил мои способности и свои возможности.  В конце концов я решил его проучить и согласился. И первую же партию я проиграл. За доской сидел уже совсем другой шахматист. Я опешил от неожиданности. Вторую партию тоже я проиграл. Все еще сказывалась возбужденность от неожиданности. Наконец я успокоился, сосредоточился и следующие три партии выиграл. Женя, кажется тоже не ожидал такого поворота. Понимая, что продолжать игру нет смысла, я вернул ему его деньги и на этом мы разошлись. Позже он заходил к нам еще не раз, рассказывал сомнительные приключения своей тюремной жизни, явно привирал или преувеличивал. Но постепенно наши отношения притерлись. Но Женя однажды как- то неожиданно скончался во сне. Говорили, что принял какой-то допинг. А жизнь между тем приняла для общежития другой характер. Девушки, среди которых был просто красавицы, оказались далеко не ангелами. Бывали случаи, когда они устраивали кулачные бои перед парадным входом в общагу. Двое дрались неизвестно за что, а остальные, в том числе и мужчины, стояли кругом и подбадривали бойцов. Бились они по-всякому. И кулаками, и когтями, и таскали за волосы, как положено женщинам. Причем девицы не придерживались правила «лежачего не бьют». Добивали на земле. И только вмешательство мужчин спасало побежденную от инвалидности. Все неприятности от соседства с такой публикой усугублялись еще и тем, что они быстро подружились с цыганами, которые были расселены по всему побережью. Дело в том, что здесь на берегу находилась рыбацкая артель. Их лодки отдыхали на песке, а сети были развешены вдоль берега на канатах. Тут же за дюнами был и коптильный цех, где рыбаки коптили добытую в заливе бельдюгу и салаку. И цыгане добывали у рыбаков копчености и первой электричкой цыганки везли эту рыбу на центральный рынок в Риге. Вагон был пропитан запахом копченой рыбы, а цыганки закопчены больше чем салака. Рыбой занимались цыганки, а вот травку в общагу приносили молодые цыганские парни. Ну, а там, где наркотики, там всегда криминал. И у подъезда моего общежития стала дежурить милицейская машина с решетками на окнах. Правда стоять ей долго не приходилось, она периодически отвозила кого-то в КПЗ при милицейском отделении в Дубулты. А на проходной рядом с дежурной всегда сидела женщина старшина милиции. 
         Спустя годы я встречал этих эксбоевитых девиц в Юрмале. Это были уже совсем другие люди. Степенные женщины, одетые в современном стиле, в разговоре рассудительные. Красивые стали еще красивее в соответствии с возрастом. И ни что уже не говорило об их бурной молодости.