Бобёр 3

- Ну, что? – спросил Лёшка, разлив по первой, - За  наших!

Чокнулись. Закусили. Помолчали. Но тема требовала разговора, все хотели сказать своё слово, но никто не знал, с чего начать.

- Чего молчим как на поминках? Успеем ещё не чёкаясь!  -  подал голос Иван, и плотину  напряжения прорвало.

- Ты, это, не мели! – дернулся, было, я, но Ваня остановил:

- СВО или война для ребят в окопах разницы нет: бой он и есть бой.

- Что там, что там снаряд дважды в одну воронку не попадает, - поддержал друга Лёшка. – Названия разные, правили одни. Значит…

Наше молчание стало знаком согласия.

- Давайте, теперь не чокаясь, - через минуту молчания предложил Иван.

Помянули тех, кого не знали.

- Нас бы туда, - вздохнул Лёшка, который на два года меня младше и на два инфаркта старше.

- Ты хоть в армии-то служил? – спросил его Ваня, который  старше Лёшки по возрасту на пять лет, но одним инфарктом  моложе.

 - Нет, - ответил тот.

- Вот и помалкивай. Я вот служил.

- Да, печалька, - вздохнул я,  - инфарктники подались в контрактники. Я хоть здоровый.

- Ты? – рассмеялся Лёшка. Потом вытащил из кармана пачку сигарет, вынул одну, не спеша закурил, потом протянул пачку мне. – Читай.

Я прочитал название сигарет и «Курение убивает».

- Дальше читай!

Вынул сигарету, закурил, на всю руку отодвинул пачку от глаз, но мелкий шрифт прочитать не смог.

- Это не зрение плохое, это   руки короткие, - бодро сказал я. – На охоте же мне очки для близи не нужны. Я без очков хоть левое, хоть правое зайцу отстрелю ухо.

- Для близи, для дали! – заржал Лёшка. – Ты Василича Уткина из Москвы помнишь?

- Ну.

- Вот он при встрече рассказывал: «Иду вдоль Вязовки, смотрю, что-то шевелится, а что не вижу. Достаю очки для дали, смотрю: бобёр. Заряжаю картечь, целюсь, бобра вижу, мушку не вижу. Хорошо. Снимаю очки для дали, надеваю очки для близи: мушку вижу,  бобра не вижу. Хорошо. Надеваю и те очки и эти – вообще ничего не вижу». Так Уткин, хоть, книжек не пишет, а ты через полгода со своим компом тоже цель и прицел одновременно не увидишь. Вот меня, - Лёшка грустно улыбнулся, - можно хоть слепого хотя бы с квадрокоптера, обвязанного гранатами сбросить – у меня парашютная подготовка есть. Я даже прыгал когда-то!

- Ты себя-то, чудак, когда последний раз на весах видел? – Настало время смеяться Ивану. – Тебя не то, что квадрокоптер, тебя не всякий вертолёт выдержит. И гранаты тебе не нужны – главное, попасть в цель…

- А кинетический удар всё сделает без взрывчатки, - дополнил я.

- Курчатовы хреновы, - сказал Лёшка.

Молчали долго. Молча доедали ужин, молча допили «термоядерную», молча покурили и, выключив светодиоды, легли спать.
 
Уже в полной темноте Иван сказал, что если будет нужно, то он пойдёт на фронт.

- А не возьмут? – спросил я.

- А если не возьмут, и совсем припрёт, - отозвался Лёшка, - уйдём в партизаны. Места знакомые, далеко бегать не надо. Раз-два попадём, глядишь, и жизнь не зря прожили. А пока спать: утро вечера мудренее. Да и дел у нас в тылу теперь и за себя, и за тех парней, что воюют за себя и за нас, раз уж нам не довелось.