Два портрета. Сталинград

  (Прод.)

    Увольнительная неделя промелькнула, и за окном теплушки поезда мелькали столбы и сосны в тяжести снега на согнутых лапах. Как странно меняется внешний мир. Прелесть родного дома с вкусными, чистыми ароматами взмахом невидимого волшебника превращается в прелый, спёртый запах общего вагона, уносившего тебя в хмурую зимнюю ночь. Он ещё ощущал на себе нестёртые нежные прикосновения женских рук и губ, поэтому старался ни с кем не говорить, а молча сидел в углу полки и смотрел в тёмное окно. Капитанская форма внушала уважение, и его не тормошили. Народ, в основном, эвакуировался на юг, поэтому веселья не наблюдалось, а висели тяжёлые раздумье и печаль.
    К вечеру на четвёртые сутки прибыли в Сталинград. Серафим отметился в комендатуре и добрался до расположения части, где, приняв командование подразделением, попросил у руководства соединением об установке на его канонерке дополнительного зенитного орудия спереди рубки. Зиму и начало весны корабли несли воздушную вахту, потому что вражеские самолёты-разведчики и бомбардировщики стали добираться до Волги. В конце марта река вскрылась, и экипажи ждали команды сверху о начале навигации. Немцы, не дожидаясь окончания ледохода, сбрасывали водные мины на реку на всём протяжении волжского пути, и, когда началась проводка караванов, то подорвались несколько нефте-танкеров и грузовых судов. Жителям на берегу при разливе нефти казалось, что горит сама река. Тральщики Серафима и его корабль принялись за уничтожение мин в акватории Сталинграда.
    Весной 42 года вермахт подготовил операцию по захвату Кавказа с выходом на Волгу, чтобы лишить СССР бакинской нефти и доставки её в центральные части страны. Командование Красной Армии полагало, что концентрация немецких войск под Белгородом и на юге приведёт к очередному наступлению врага на Москву. Немцы умело скрывали свои замыслы и сумели легко разбить наши войска под Харьковом, окружив и уничтожив советскую группировку. Оставшиеся части с боями отступали к горной гряде Кавказа и за Дон. Кавказ под руководством Берия удалось отстоять, хотя немецкие альпинисты и водрузили фашистский флаг над Эльбрусом, а вот донские рубежи мы не удержали, и 17 июля 1942 года началась битва за Сталинград.
    Шестая армия Паулюса насчитывала два миллиона семьсот тысяч солдат, тринадцать дивизий, более трёх тысяч орудий и около пятисот танков. Ему противостоял Сталинградский фронт маршала Тимошенко из наскоро сбитых частей и подразделений. Все мужчины и даже некоторые женщины записались в добровольцы и вышли на защиту родного города. Бомбардировщики вермахта совершили массированный налёт и превратили город в груды камней с остовами зданий. Битва шла за каждый дом и подъезд. Авиация немцев не давала проводить эвакуацию жителей, расстреливая пассажирские и военные суда. Всё же Волжской флотилии удалось переправить на противоположный берег семь тысяч женщин, стариков и детей, 47 тысяч раненых, сделать 35 тысяч рейсов, переправив в город около ста тысяч бойцов и 13 тысяч тонн боеприпасов, продуктов и вооружения. Канонерки и другие боевые катера уничтожили три полка немцев, десятки дзотов, танков и самолётов. В сентябре немцы смели оборону Сталинграда и заняли центр, к ноябрю лишь три небольших пятачка на берегу Волги в развалинах сопротивлялись врагу. Генерал Чуйков продолжал защищать город.
    В середине ноября резко похолодало и по Волге поплыл лёд. Шуга забивалась в забортные отверстия для воды, и двигатели перегревались, но тройка судов под командованием Серафима продолжала рейсы с одного берега на другой, используя тёмное время суток. Его пристань и база находились на Ахтубе, волжском рукаве чуть выше по течению Волги. Там они латали пробоины, дополняли боекомплект и загружались боеприпасами. 21 ноября капитан третьего ранга Ершов Серафим Васильевич под покровом ночи повёл группу в последний раз к сверкающему от разрывов городу. Они не знали о начавшейся операции «Уран» по окружению немцев под Сталинградом...
    В небе то и дело вспыхивали осветительные ракеты. Словно при параде в безукоризненном кителе, чисто выбритый и умытый, Серафим уверенно держал курс корабля на ближайший кусок сталинградского берега, обстреливаемый с трёх сторон немецкими солдатами. "И не спится же им", - подумал капитан, раскуривая амулетную трубку. Обычно порции табака хватало на один рейс. По плану корабли шли друг за другом с интервалом, позволяющим по очереди быстро выгрузить запасы вооружения и продуктов и загрузить около сотни раненых. Судно у берега при этом прикрывалось огнём двух кораблей с воды. Немцы уже не ожидали русских судов и поэтому открыли огонь с запозданием. "Рыбинск" спрятался за высоким берегом и воткнулся носом в прибрежный песок. Красноармейцы ждали, и вместе с экипажем, словно муравьи, забегали от судна к обрыву и обратно. Операция заняла полчаса, и Серафим, дав гудок, отчалил. Он отошёл на двадцать метров, и на его месте бросил якорь второй катер. Серый решил отвлечь внимание врага на свой корабль и приказал наводчикам дать несколько залпов по немецким позициям. Его канонерка медленно отплывала на другой берег Волги, раздражая всё более и более немецких офицеров, которым было теперь удобно корректировать артиллерийский огонь по наглой советской мишени. Взрывы от снарядов ложились далеко, выбрасывая столбы воды с искрящимся от прожекторов льдом. Время будто остановилось. Капитан Ершов, периодически стреляя короткими очередями, уводил судно в безопасную тьму левого берега. Вдруг над ними зажглись сразу две ракеты, и он понял, что взят на прицел. Разрывы от снарядов приближались, и в морозном воздухе палуба, да и весь оледеневший корабль сверкал и был как на ладони. Внезапно стрельба по ним прекратилась, и Серафим, наконец, услышал звук судового мотора. До берега оставалось менее ста метров, когда просвистело, и перед самым носом лодки вверх поднялся фонтан воды. Серафим затянулся дымом. По спине пробежал мороз от подлого прикосновения смерти. Он застегнул ворот кителя... "Прощай, Ева!" - мелькнуло в его голове перед тем, как следующим снарядом капитанскую рубку снесло за борт...