Ты сможешь. Глава 18

18 глава. Обряд сочетания

Две недели пролетели незаметно, как один миг. Я даже почти забыла о том страшном дне похищения. И вот сегодня, в этот ясный, солнечный день, я встану в центре Экояса и дам обет в горе и в радости не оставлять мужа. Мы репетировали слова обета всю последнюю неделю, и в какой-то момент до меня дошло: в прошлой жизни ничего подобного не было. Я не давала обещания, и мой брак развалился. Конечно, он развалился из-за вранья и предательства, но отсутствие этого священного слова, этого клятвенного залога, тоже сыграло свою роль.

Я сидела у зеркала в ожидании мадам Эстель, которая должна была сделать мне прическу и помочь облачиться в платье с фатой. Сердце трепетало от волнения. Вдруг я услышала, как Велс вышел из своей комнаты и громко, так, чтобы я точно услышала, крикнул: «Любимая, я жду тебя внизу! Слышишь? Я жду тебя! Моя единственная!» Я сидела, не в силах сдержать улыбки, и на глаза навернулись слезы. Да, слезы счастья — они тоже соленые и мокрые, но от них на душе становится светло и тепло.

В комнате царил приятный, предпраздничный беспорядок. Платье уже неделю висело на ширме, и Велс, как-то раз заглянув, разглядывая застежки, с хитрой улыбкой сказал:
— Любимая, а ты проверяла, крепко ли пришиты пуговицы?
Ответить я ничего не смогла, лишь покраснела до корней волос, ведь он намекал на ночь после сочетания. А я, честно говоря, плохо представляла, как все произойдет. Мой прежний опыт ограничивался пьяным мужем, нелепыми словами и полной дезориентацией.

Наконец прибыла мадам Эстель — на этот раз не одна, а с двумя помощницами, несущими небольшие сундучки с инструментами и украшениями. Они помогли надеть платье, и, увидев свое отражение в зеркале, я почувствовала, как вдруг страх сковывает меня. Мадам Эстель, закончив застегивать последнюю пуговицу, ласково провела рукой по моей спине.
— Не бойся, доченька. По всему видно, как он тебя любит. Разве можно бояться любви? Скажи, он тебе нравится?
— Я люблю его, — выдохнула я.
— Ну, так о чем же переживать? Все будет как в самой прекрасной сказке. Куда в путешествие-то поедете?
«О, господи! Путешествие!» — в ужасе подумала я. Я совсем забыла рассказать ему о тех шести закладках в рекламе! «Значит, мы никуда не едем? Или он все уже решил сам?» Пока я в панике вспоминала об этом, одна женщина занималась моим маникюром, а другая помогала Эстель укладывать волосы. Прошел около часа, и они отступили на шаг, смотря на меня как на живой шедевр. Осталось надеть последнюю деталь — красивые, мягкие туфельки — и получить напутствие: «Не бойтесь ничего».

Мадам Эстель, еще раз полюбовавшись своей работой, вышла, чтобы объявить, что невеста готова. Я осталась одна перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение. «Вот она я, готовая выйти замуж. По-настоящему. Навсегда».
— Я буду счастлива. Не знаю, заслужила ли я это после всего пережитого, но, Господи, помоги мне сделать его счастливым. Я очень хочу этого и готова пройти через многое, только не разлучай нас. Я так сильно его люблю!

Сделав глубокий вдох, я шагнула к двери, открыла ее и, собрав всю свою волю, вышла в коридор — навстречу новому будущему. Пусть же оно будет светлым. Спускаясь по лестнице, я слышала, как меня встречает шумная семья родственников. «В этом мире я не одна. У меня большая семья», — с радостью подумала я. Спустившись на последнюю ступеньку, я почувствовала, как мама Сезана чем-то помазала мне лоб и замерла от удивления. «Чему она так поразилась?» — мелькнуло у меня, но спросить я решила потом. Я искала глазами Велса, но, как ни странно, его нигде не было. Меня проводили в гостиную, которая сияла и благоухала. Великолепные цветочные украшения, аромат которых кружил голову, заставляли сердце биться чаще в сладком томлении. Но Асура тут же пояснила:
— Его нет в доме. По обычаю, жених может увидеть невесту только в Экоясе.
Я с облегчением выдохнула и постаралась успокоиться, внимательно наблюдая за происходящим. Гости, конечно, были в самых модных нарядах — рюши и оборки все еще в чести. Но мое платье, простое и элегантное, нравилось мне куда больше. В этот момент я чувствовала себя самой счастливой на свете.

Ко мне подошла Сезана и впервые по-матерински поцеловала.
— Доченька, зачем же вы с Велсом оклеветали себя перед всеми?
— Можно я буду называть вас мамой? — спросила я, чувствуя, как к горлу подступает ком. Мне так не хватало моей мамы... Сезана кивнула. — Вы бы не разрешили Велсу жениться на мне тогда. А я бы не успела полюбить его так, как люблю сейчас.
— Ну, уж беременность-то от нас не утаите? — с легкой улыбкой спросила она.
— Постараемся, — смущенно пообещала я.

Даже Клув изменил свое отношение ко мне и по-отечески пожелал счастья. Я наконец-то почувствовала, как они по-настоящему любят своих детей. Тибал привел на свадьбу свою невесту, Мелли. Увидев ее, я поняла: она — полная моя противоположность, тихая и послушная. Они с Тибалом — идеальная пара, а Велс с ней заскучал бы до смерти. Мелли подошла и поблагодарила меня — видимо, Тибал все ей рассказал.

Вскоре Клув скомандовал: «По машинам!» Мы вышли на улицу, где у ворот стояла... настоящая карета! Мне предстояло ехать в ней с Асурой, и я мысленно поблагодарила Бога, что не одной. Магри на этот раз мы оставили дома.

Асура весь путь вертелась по сторонам, а потом, вдруг засмущавшись, помахала рукой какому-то молодому человеку, стоявшему на перекрестке. Тот, с вьющимися волосами, развевающимися на ветру, в ответ улыбнулся. Меня же плотно укутали фатой, так что чтобы что-то разглядеть, приходилось ее постоянно отодвигать.

Наконец карета остановилась. Тибал подал мне руку, и я вышла перед величественным, ослепительно белым зданием Экояса, украшенным по углам виноградной лозой с тяжелыми гроздьями. «Я есмь лоза...» — вспомнились мне слова из Евангелия. Наши веры во многом схожи, но, как и в моем мире, одну книгу могут толковать по-разному.
Гости шумели и смеялись, но я почти не замечала их, все мысли были о том, чтобы скорее увидеть Велса и произнести заветные слова перед ментором.

Николаус уже прошел внутрь, а гости все прибывали и прибывали. «Неужели все эти люди пришли поздравить нас? Интересно, в каком же огромном зале будет банкет?» — мелькнула мыслишка, и я тут же поймала себя на этом. «Господи, о чем я думаю! Мне бы слова не забыть, что я скажу Велсу...»

Но думать мне не давали — началась фотосессия. Все хотели запечатлеть себя с невестой. Я сначала пыталась вежливо объяснить, что это лучше сделать после церемонии, но меня никто не слушал. Пришлось на время стать «манекеном», которого ставят, куда скажут.
И вот на ступенях Экояса появился Николаус. Он поднял руку, и все замерли. «Все. Сейчас все решится», — пронеслось в голове. Сердце заколотилось в предвкушении.

— Уважаемые гости этого великого торжества! Сегодня мой подопечный Велс вступает в новый виток своей жизни. Я невероятно рад, что все законы наших предков он исполнил в точности. Да благословит Всевышний его путь, и да будет его жизнь наполнена той истинной любовью, о которой мы читаем в священных книгах, — Николаус обвел взглядом собравшихся и остановил его на мне. — Доченька, мой тебе наказ: иди всегда по велению сердца! Слушаться мужа и быть ему помощницей — это важно. Запомни эти слова.

Я затаив дыхание, ловила каждое его слово, а когда он назвал меня «доченькой», предательские слезы выступили на глазах. Его седая борода слегка колыхалась от порывов ветра. Николаус продолжал:
— Пользуясь случаем, напомню всем: этот год — год выбора нового наместника. Не забывайте, как это происходит. Всевышний был, есть и будет. Только Он один избирает себе наместника в нашем мире. Не пытайтесь обмануть — это невозможно.

Затем он спустился со ступеней и, подойдя ко мне, отвел в сторону. Он стал тихо повторять только что сказанное и добавил:
— Ева, ты принесла в этот мир то, о чем народ стал забывать, — любовь. Когда вы совершите обряд сочетания, дары, которые ты открыла в Велсе, должны открыться и в тебе. Но я такого давно не видел. Помни: слушайся своего сердца, даже если это будет против воли мужа. Запомнила? Скажешь ему об этом, только когда родится ваш сын. А теперь пора — Велс ждет.

— Николаус, что все это значит? Ты говоришь так, словно прощаешься со мной? — спросила я, чувствуя, как в сердце змеится ледяная тревога.
— Все будет хорошо, — он лишь улыбнулся и взял меня за руку.

Мы стали подниматься по ступеням. Его старческая, но удивительно сильная рука сжимала мои пальцы, передавая не только тепло, но и какую-то невиданную мощь, будто наполняя меня силой, о которой я и не подозревала.

Внутри Экояс был столь же строг и величественен: белые стены, украшенные резными виноградными лозами. «Интересная вера — без икон, без ликов святых...» Но тут я увидела Велса, и все вокруг мгновенно перестало существовать.

Он стоял впереди, рядом с ментором. Мой любимый Велс. Я уже не шла, а парила над каменной дорожкой. Он был в ослепительно белом камзоле и таких же брюках, в кипенно-белой рубашке. Волосы безупречно уложены, а на груди поблескивал загадочный амулет. Чем ближе мы подходили, тем крепче держал меня Николаус, сдерживая мой порыв броситься к жениху. Вуаль создавала вокруг меня легкое, таинственное облако. Я видела, как Велс пытался разглядеть мое выражение лица, и тогда я решила: пусть прочтет мои мысли.
«Велс, любимый, я не могу дождаться момента, когда мы останемся одни!» — пронеслось в моей голове. Он не сдержал улыбки. Наконец я подошла к нему, к этому улыбающемуся мужчине с манящими ямочками на щеках. Легкое покашливание ментора вернуло нас к реальности. Зал к тому времени заполнился гостями. Воцарилась тишина. Николаус встал рядом с Велсом, а жених, наконец-то, взял мою руку. Его прикосновение пронзило меня волной сладкого, знакомого трепета.

Ментор начал обряд. Он что-то говорил, читал на непонятном мне языке. Я мало что понимала, но чувствовала странные перемены в теле — будто во мне что-то раскрывалось, просыпалось. Велс тоже менялся — он смотрел на меня все чаще, и в его взгляде читалось не только обожание, но и изумление. Я же не отрывала глаз от своего, теперь уже навсегда моего, Велса.

— Согласны ли вы стать супругами? — обратился к нам ментор.
— Да! — не задумываясь ни на секунду, твердо и громко произнес Велс, сжимая мою руку.
— Да, — выдохнула я, голос дрогнул от волнения, в горле пересохло. Казалось, волноваться уже не о чем, но сердце бешено колотилось.

— Велс, что ты обещаешь своей супруге?
— Любимая, я клянусь перед всеми собравшимися и перед Всевышним: беречь тебя, любить, воспитать наших детей, которых ты мне подаришь, оберегать нашу семью и никогда с тобой не расставаться!

Зал взорвался громкими аплодисментами. Мать Велса плакала, вытирая слезы кружевным платочком. Настала моя очередь. Волнение зашкаливало, ладонь стала влажной.
— Ева, что ты обещаешь своему супругу?
— Велс, я теперь самая счастливая в этом зале, ведь мне пообещали никогда не расставаться. А я... я обещаю любить тебя до последнего вздоха, родить столько детей, сколько благословит Всевышний, и ни при каких обстоятельствах не оставлять тебя. Быть с тобой в радости и в горе, твоей верной помощницей на всю жизнь.

Зал аплодировал стоя. Мои слова были услышаны и приняты. Значит, мы обязаны выполнить все, что только что пообещали друг другу. В этот момент я увидела глаза Николауса — они были полны слез.

Ментор поднес чашу с алой жидкостью. Мы выпили. Затем он взял нас за руки и подвел к возвышению, с которого обычно звучали проповеди. Мы встали лицом к гостям. Ментор раскрыл книгу и начал читать на древнем, певучем языке. И в этот миг произошло чудо: лучи солнца, пробившись через окно под куполом, отразились от множества скрытых зеркал, о которых, казалось, никто не знал.

Мы с Велсом оказались в ослепительном столпе света. Казалось, вокруг никого нет, а есть только мы двое во всей Вселенной. Голос ментора прозвучал откуда-то свысока:
— Соедините свой союз первым семейным поцелуем.

Велс торжественно приподнял вуаль. Он смотрел на меня с такой нежностью, что я захотела запомнить этот миг навсегда. Он наклонился, и я почувствовала легкое, почти невесомое прикосновение его губ. Потом его руки привлекли меня к себе, и знакомая сладостная волна стала подниматься все выше. Он слегка укусил меня за губу, возвращая к реальности, и продолжил целовать. Я тонула в его объятиях, теряя счет времени и пространству. Мы остались одни в сияющем свете, и ни единый звук не нарушал волшебства. Наконец сияние исчезло, и мы очнулись. Ментор смотрел на нас с разинутым ртом, Николаус одобрительно кивал, а гости сидели в ошеломленном молчании.

Я прижалась к груди Велса. И когда ментор провозгласил: «Свершилось!» — зал взорвался аплодисментами и возгласами. Мы спустились и подошли к Николаусу.
— Обряд свершился по всем законам Всевышнего. Теперь вы — одно целое, и дары ваши равны, — он хотел что-то добавить, но вдруг вздрогнул, его лицо исказилось гримасой боли, и он медленно, как подкошенный, осел на колени, а затем рухнул на пол. В зале раздался пронзительный крик.

Мир вокруг замедлился. Когда тело Николауса ударилось о плиты, я увидела на его спине алое, быстро растущее пятно. «Кровь...» — ужаснулась я. Велс бросился к наставнику, и тут же прозвучал новый выстрел. Пуля впилась ему в плечо.

Стреляли в сердце, но движение Велса спасло ему жизнь. Он не удержался и упал рядом со мной.
В зале поднялась паника: крики, визги, кто-то падал в обморок. Я стояла, не в силах поверить в происходящее. Затем я присела на корточки рядом с Велсом. Из его плеча ручьем текла кровь. Он стиснув зубы, зажимал рану и пытался мне улыбнуться.

«У тебя есть дар исцелять...» — вспомнились мне слова Николауса. Я перевернула старика на спину, прильнула ухом к его груди — но там царила мертвая тишина. Он лишь сделал последний, хриплый выдох, словно указывая на Велса.

Слезы хлынули из глаз. Но надо было спасать мужа. Я приложила руки к его ране. «Велс, что делать? Как тебя исцелить?» — в отчаянии думала я. Он молчал, видимо, от шока. Я прошептала молитву своему Богу, умоляя остановить кровь. Где-то снаружи завыла сирена. К нам подошел Клув, тщетно пытаясь помочь Николаусу. Старик был мертв.

Совместными усилиями нам с Клувом удалось остановить кровь. Сняв с руки Велса камзол, я увидела, что рана уже начала затягиваться.
— Пуля навылет... Но где же она тогда остановилась? — озадаченно спросил Клув, осматривая сына.
— Неужели в груди? — с ужасом предположила я.

Велса усадили на стул. На его груди не было раны, лишь огромный, багровеющий на глазах синяк. И когда амулет вернулся на место, все увидели, что центральный камень расколот, и в нем застряла пуля.

Велс пришел в себя. Рука больше не кровоточила. Клув принес из машины бинты и наложил повязку. Сезана сидела рядом, прикладывая ко лбу сына смоченный платок. Ментор в ужасе твердил: «Надо заново освящать Экояс...»

Вскоре прибыли скорая и стражи порядка. Среди них был и тот молодой человек, что общался с Асурой. Та, рыдая, рассказывала обо всем произошедшем. Гости не расходились — все они стали свидетелями. Нужно было найти стрелка.

Я показала, откуда стреляли. Николаус спас своего подопечного ценой собственной жизни. Он знал. Поэтому и вернулся из леса — чтобы быть рядом в роковой миг. Как же горько, что я не смогла помочь этому старику... Слезы снова потекли по моим щекам. Нет, такое сочетание не забудет никто. Никогда.

Продолжение следует....