Глава 14. Кавказская пленница

      ПОДПОЛЬЩИКИ
      Документально-мистическая повесть.
      Основано на реальных событиях. Фамилии и имена изменены.

Мои родители оплатили мою учебу в автошколе, которую я закончил как раз к своему восемнадцатилетию. Гараж пришлось очистить от старой рухляди, в том числе от останков инфразвукового излучателя, потому что подходила очередь на «жигули», в которой отец стоял уже несколько лет. Через месяц в гараже заняла своё место новенькая блестящая «пятёрка» красного цвета. Отец теперь работал инженером-высоковольтником в городской электросети и часто использовал наш жигулёнок для подработок по вечерам и по выходным, загружая его багажник большими тяжёлыми приборами, инструментами и свинцовыми заготовками для ремонтных высоковольтных муфт. Я ему иногда помогал, чаще всего по выходным, когда требовалось поставить высоковольтную муфту на кабель или помочь с монтажом оборудования на высоковольтной подстанции.

* * *

Армен влюбился в Нуне, с которой познакомился на улице Кирова. Их знакомство произошло в моём присутствии, и я даже запечатлел его на свой «Киев-30», который всегда носил с собой в кармане. Позже, отдавая фотографии Армену, я сказал: «Возьми эти снимки. Будешь показывать их своим детям и рассказывать, что на них запечатлён момент знакомства их папы и мамы». Симпатия Армена и Нунэ оказалась взаимной. Откровенно говоря, я не был от этого в восторге. Во-первых, амурные дела сильно отвлекали от подпольной деятельности. Во-вторых, Нунэ была несовершеннолетней – ей ещё не исполнилось 16 лет, а Армену уже было 18. В-третьих, она была армянкой из нашего региона, в котором были сильны древние горские традиции, в соответствии с которыми уже одна лишь попытка знакомства на улице считалось оскорблением не только девушки, но и всей её семьи. Армен рисковал нарваться на нож как злостный нарушитель этих традиций. В-четвёртых, Армен был из семьи рабочих, а Нунэ из «высшей касты», поскольку её мама была депутатом горсовета, а дядя прокурором города (отца у неё не было). В соответствии с местными традициями отношения между молодыми людьми должны были предварительно согласовываться между их родителями в формате помолвки, при этом родители с обеих сторон обращали особое внимание на социальное положение в обществе и связи, которых у родителей Армена не было. Так что получить согласие на помолвку от матери Нунэ шансов практически не было. Зато у Армена были очень высокие шансы заполучить серьёзные проблемы на свою голову. Тем не менее, взаимная симпатия Армена и Нунэ развилась в бурный роман, они продолжали встречаться втайне от своей родни, при этом рисковал и Армен, и Нунэ.

Однажды Армен примчался ко мне домой и заметался по комнате:
– Андрей! Всё пропало! Мать Нунэ узнала о том, что мы с ней встречаемся!
– Кто тебе об этом сказал?
– Сама Нунэ сказала. У неё дома был жуткий скандал. Нунэ заявила своей матери, что мы с ней любим друг друга и собираемся пожениться, но её мать категорически против. Старший брат её избил, меня он обещал убить, если я хотя бы раз подойду к Нунэ на пушечный выстрел. Нунэ сильно рисковала, придя ко мне после этого. Она заскочила лишь на минуту, чтобы рассказать о том, что произошло. Мы больше не сможем с нею встречаться как прежде!
– Да уж… Шекспировские «Ромео и Джульетта» отдыхают…
– Это ещё не всё! Мать Нунэ решила форсировать её помолвку с парнем из их окружения. В ближайшую субботу к ней придут свататься.
– А Нунэ как относится к помолвке? Она может отказаться?
– Её мать сказала, что выгонит её из дома, если она откажется. Нунэ говорит, что не может пойти против своей матери!
– А ты что?
– Я предложил Нунэ уйти из дома и переехать ко мне.
– Она согласилась?
– Она сказала, что согласилась бы, но боится идти против матери и своего брата. Она любит меня, но не может ослушаться свою мать.
– Да уж, дела… И что ты собираешься делать?
– Украсть её!
– Ты это серьёзно?
– Разве похоже на то, что я шучу? Красть её нужно самое позднее послезавтра, до помолвки времени в обрез!
– Твои родители в курсе?
– Нет. Если я им скажу, они станут меня отговаривать и могут всё испортить. Я собираюсь поставить их перед фактом.
– И как ты собираешься это сделать?
– Нунэ учится в училище недалеко от площади Ленина. Живёт она в пригороде Ленинакана – в Ахуряне. Каждый день возвращаясь с учёбы, садится на остановке на улице Победы в пригородный автобус, который ходит до Ахуряна по расписанию. Нунэ обычно садится на автобус, который отходит в 16:45. Мы можем её перехватить по пути к остановке. Предложим её подвезти на машине в Ахурян. А сами увезём её не домой, а совсем в другое место. Дружище, ты ведь мне поможешь со своей машиной?
– Помогу, конечно. Нужно только с отцом согласовать, чтобы машина в это время была в моём распоряжении, а то он может на ней куда-нибудь уехать. Только я пока не понял, куда мы её повезем вместо Ахуряна.
– Домой ко мне её везти нельзя – когда её хватятся, там, скорее всего, будут искать в первую очередь. Виктор из железнодорожного техникума предлагает привезти Нунэ к нему домой – у него родители как раз уехали в ГДР, он остался дома один. Он в эту ночь переночует у своего товарища, оставив нас с Нунэ одних.
– Мне кажется, это плохой вариант.
– Почему?
– Потому что у друзей будут искать во вторую очередь. Все знают, что из твоих сокурсников по железнодорожному техникуму ты ближе всего сошёлся именно с Виктором. По этой же причине её нельзя везти ко мне или к кому-либо ещё из твоих близких друзей.
– Тогда куда же нам её везти?
– Туда, где никто не додумается искать. Например, за город в лесополосу.
– И ночевать там под открытым небом? А если дождь пойдёт?
– Придётся построить в лесополосе шалаш. Завтра нам с тобой нужно будет смыкаться за город в лесополосу, захватив инструменты. Будем с тобой делать шалаш. Кстати, в будущем он может пригодиться при охоте на лис.
– Отлично. Договорились!
– А что нам делать с твоими родителями? Они ведь переживать будут, когда ты не явишься домой ночевать.
– Я оставлю для них записку в почтовом ящике. Отец всегда проверяет почту, когда возвращается с работы. Напишу, что этой ночью дома ночевать не буду, попрошу не волноваться и предупрежу, что приеду домой утром уже с молодой женой.

Мы с Арменом предупредили своих родителей, что вернёмся на следующий день поздно, соврав, что собираемся вечером вместе пойти в кино. На следующий день сразу же после работы я встретился с Арменом, и мы отправились за город в лесополосу, прихватив с собой бутерброды, пару бутылок лимонада, несколько сырых картофелин, инструменты, самострел и несколько малокалиберных патронов. Мы доехали на машине до скошенного поля, оставили машину на обочине и дальше пошли до лесополосы пешком, потому что автомобильной дороги, по которой можно было добраться до лесополосы, не было. Прошли полкилометра по полю и ещё километр по лесополосе, пока не дошли до её дальнего края, за которым лесополосы уже не было – только поля, а за ними горы. В лесополосе развели костёр, бросили в угли картошку, чтобы пеклась, пока мы будем строить шалаш. Топором срубили несколько ровных молодых деревьев с прямыми стволами, очистили стволы от веток и связали их проволокой, сформировав каркас шалаша. Затем привязали проволокой к каркасу более мелкие ветки. Поверх веток аккуратно уложили пучки соломы, которую набрали из стога поблизости на скошенном поле, притянув пучки соломы к веткам проволокой, чтобы не разнесло ветром. Землю внутри шалаша прикрыли слоем сена, чтобы было помягче. Поверх сена постелили плотное покрывало, чтобы сено не кололось. Сверху покрывало накрыли чистой простынёй и одеялом, которые Армен принёс из дома – постель для молодых готова! Один торец шалаша сделали глухим, другой завесили занавеской-дверью.

Когда шалаш был готов, солнце уже скрывалось за горизонтом. Мы перекусили печёной картошкой с бутербродами и запили лимонадом. Как же хорошо вот так иногда выпадать из цивилизации, оставаясь наедине с природой! Костёр начал гаснуть. В его отблесках метрах в тридцати от себя мы вдруг заметили лису, которая смотрела на нас, выглядывая из-за кустов.
– Ух, как близко подошла! – тихо прошептал Армен. – Ну-ка дай пушку!

Я передал ему самострел. Он, стараясь не делать резких движений, выстрелил навскидку из неудобной позы. Лиса тут же скрылась в темноте.
– Промазал! – вздохнул Армен. – А мог бы потом Нунэ лисью шкуру подарить.

Мы постреляли по бутылкам, погасили костёр и, наконец, когда уже совсем стемнело, устало побрели обратно в сторону города, довольные проделанной работой. Луна и звёзды лишь изредка показывались из-за облаков, уличного освещения в лесополосе не было, фонарики мы взять не догадались. Поэтому нам пришлось идти почти на ощупь между рядов деревьев, тщательно вглядываясь в темноту и проверяя дорогу палками, чтобы не споткнуться о какую-нибудь корягу.

– Гляди-ка! – Армен вдруг схватил меня за руку и показал куда-то в сторону.

Справа от нас с расстояния около десятка метров сквозь прогал между деревьями на нас смотрели светящиеся в темноте глаза.
– Наверное, та самая любопытная лиса, – предположил я.
– Дай-ка пушку…
– У меня патроны кончились. Всё по бутылкам расстреляли.
– Жаль.

Мы двинулись дальше. Светящиеся в темноте глаза синхронно с нами стали двигаться по соседнему прогалу лесополосы между деревьями. Мы остановились. Глаза тоже остановились. Мы опять пошли, на этот раз быстрее. Глаза тоже стали двигаться быстрее. И тут нам стало как-то не по себе – полная темнота, и в ней синхронно с нами совсем недалеко от нас движутся какие-то светящиеся глаза, которые пристально за нами наблюдают. Уже не глядя под ноги, мы припустили во весь опор в сторону дороги напролом сквозь темноту ночи, спотыкаясь о коряги, проваливаясь в ямы и рискуя выколоть глаза о ветки. Наконец мы выбежали в поле на открытое место, освещаемое огнями виднеющегося поодаль города, и оглянулись. Ни глаз, ни лисы, ни каких-то других страшных чудищ. Переглянулись и расхохотались:
– Это была охота лисы на охотников!
– Неудавшаяся, потому что охотникам удалось удрать!
– Рассказать кому – не поверят!

Утром следующего дня я напомнил отцу, что вечером самое позднее к 16:00 мне понадобится машина. Отец ответил, что машина ему тоже нужна, но в первой половине дня, а к оговорённому времени он уже вернётся домой.
– Папа, смотри не подведи! Самое позднее в 16:00 машина как штык должна быть у дома!
– Ладно, я понял.

За полчаса до назначенного времени Армен пришёл ко мне и сообщил, что записку для своих родителей он опустил в почтовый ящик. Мы вместе стали ждать, когда со своей работы вернётся на машине мой отец. Однако, он не приехал ни в 16:00, ни в 16:30. Всё это время Армен метался из угла в угол, постоянно поглядывая на часы. Наконец я увидел в окно, как во двор заруливает наш красный жигулёнок. 16:45 – шансов успеть к автобусу уже нет.
– Ну папа, ну договаривались же на 16:00! – я выбежал отцу навстречу. – Ну все же планы нам разрушил!
– Извини, там непредвиденная проблемка нарисовалась. Пришлось задержаться. А что, для вас это так важно? Для чего вам машина?
– Невесту красть!
– Шутники… Ну, не хотите говорить, не надо.

Мы с Арменом быстро запрыгнули в машину и рванули со двора. Проехали по улице Победы, теша себя слабой надеждой, что Нунэ, может быть, опоздала на автобус. Однако Нунэ среди прохожих не встретили. Подъехали к автобусной остановке – автобус, как и следовало ожидать, уже ушёл. Мы помчались в Ахурян, надеясь догнать автобус до того, как он доедет до конечной остановки, на которой выходит Нунэ. Однако, догнать автобус нам не удалось. Автобус уже высадил всех пассажиров на конечной остановке и стоял пустой на кольце, которым заканчивалась дорога недалеко от дома Нунэ. Вокруг никого не было. Я остановил машину на том же кольце недалеко от автобуса.
– И что же нам теперь делать? – на Армене не было лица.
– Может быть как-нибудь выманишь её из дома? В дверь позвонишь, например…
– Ты что! У неё дома может оказаться её брат или мать!
– Вот же папанька нам свинью подложил, – сокрушался я. – Извини, что я тебя подвёл.
– Ах, ладно… Сейчас главное придумать какой-нибудь запасной план…

Однако, ни мне, ни Армену никаких идей в голову не приходило. Мы сидели в машине посреди пустого кольца, которым заканчивалась главная дорога, идущая через Ахурян. Дом, в котором жила Нунэ, был последним домом – дальше не было ни дороги, ни домов. Так мы просидели в машине минут десять… Вдруг мы увидели, как со двора дома на улицу выходит Нунэ. В руках у неё была авоська, сама она была в домашнем халате и в шлёпанцах.
– Смотри! Нунэ! – обрадовался Армен. – Подруливай к ней!

Я подрулил, притормозил и приоткрыл окно:
– Привет, Нунэ.
– Салют! – Армен помахал ей рукой.
– Привет. Что это вы тут делаете? – удивилась Нунэ.
– Просто мимо ехали. Смотрим, ты идёшь…
– Мимо ехали? – ещё больше удивилась Нунэ. – Откуда, оттуда? – и посмотрела на круг, которым заканчивалась дорога.
– Ну да. А ты куда идёшь?
– За хлебом.
– Садись, подвезём.
– Спасибо, не надо. Хлебный магазин – вот он, несколько метров пройти.
– Садись, садись!
– Нет. Вы лучше уезжайте, а то соседи уже из окон выглядывают, – Нунэ с опаской оглянулась на соседские окна, из которых за происходящим наблюдало несколько любопытных. Если машина останавливается возле девушки, да ещё и под окнами дома, в которой живёт её родня, значит, в машине сидят люди, которым не дорога своя жизнь.

Армен вышел из машины и открыл заднюю дверцу машины:
– Садись, Нунэ! Говорю же, подвезём.
– Не сяду. Уезжайте уже! Вы меня компрометируете. До свидания! – Нунэ дала понять, что разговор закончен и ещё раз с опаской оглянулась на окна своего дома.
– Садись, тебе говорят! – Армен схватил её за руку и стал заталкивать Нунэ в машину.
– Пусти! Что ты делаешь! – Нунэ пыталась сопротивляться, но Армен силой затолкал её на заднее сиденье и через ту же дверь залез следом, запихнув Нунэ вглубь и повалившись на неё. Его ноги ещё некоторое время торчали снаружи, из-за чего он не сразу смог захлопнуть дверь.
– Андрей, поехали! – Армен продолжал, скрючившись, лежать на Нунэ, повалившейся на заднее сиденье.
– Что вы делаете! – кричала Нунэ, пытаясь принять вертикальное положение. – Немедленно выпустите меня!

Я ещё раз посмотрел на окна и увидел, что соседи, которые молча наблюдали за происходящим, теперь ожесточённо жестикулируя, кричат что-то кому-то в глубине и спешно отбегают от окон. Пока я набирал скорость, Нунэ продолжала бороться с Арменом на заднем сиденье. В какой-то момент её нога с шлёпанцем даже перевесилась через моё плечо. Когда дом, от которого мы отъехали, уже почти перестало быть видно в зеркала заднего вида, я увидел, что со двора её дома выезжает «Победа», кренясь на крутых виражах. «Ого! Неужели погоня? Соседи решили проявить инициативу?». Наша «пятёрка» была модификации с достаточно мощным «шестёрочным» двигателем, это была новая машина, поэтому я решил, что легко оторвусь от погони и просто вдавил в пол педаль газа. Однако, «Победа» не отставала. Наш «жигулёнок» летел на скорости уже около 130 километров в час, на которой прежде я никогда не ездил. Несмотря на то, что дорога была безлюдной и ровной как стрела, управлять машиной стало трудно – она рыскала из стороны в сторону. На выезде из Ахуряна какой-то мальчишка лет десяти бросился через дорогу прямо мне под колёса. Слева по встречной полосе навстречу мне ехал грузовик. Чтобы не сбить мальчишку, я ударил по тормозам и рефлекторно крутанул руль вправо. И увидел, как прямо нам в лоб летит дерево, растущее у края тротуара. «Ну всё, приехали» – успел подумать я. От удара колёс о тротуарный бордюр машину отбросило в сторону, и мы пролетели мимо дерева. Я удивился, что мы каким-то чудом всё ещё продолжаем ехать, правда, уже не по асфальту, а по газону, на который я выскочил, перепрыгнув через тротуар, высоко при этом подпрыгивая на ухабах и ударяясь головой о потолок автомобиля. В конце газона на пешеходной дорожке какой-то пожилой пешеход присел от неожиданности и выставил руки вперёд, вытаращив глаза на несущий прямо в него по газону «жигулёнок». Я едва успел крутануть руль влево, чтобы уйти от столкновения с пешеходом, и машина вновь каким-то чудом проскочила между посаженных вдоль тротуара деревьев. Я выскочил на проезжую часть и какое-то время ехал по встречке, хорошо, что в этот момент на ней не было машин. Наконец я сообразил, что еду не по той стороне дороги и вернулся на свою. Я был совершенно оглушён и ничего не соображал от пережитого шока. За несколько секунд я чуть не угробил мальчишку, себя, Армена, Нунэ, какого-то дедушку на пешеходной дорожке и новую машину. Скорость упала. Я видел в зеркало заднего вида, как нас догоняет «Победа», но меня охватило какое-то оцепенение, не было сил даже надавить на педаль газа. Кроме настигающей нас «Победы» в зеркало заднего вида я увидел Армена и Нунэ, которые больше не боролись друг с другом на заднем сиденье, а сидели молча и глядели перед собой округлившимися глазами. Похоже, они тоже были в шоке.

Наблюдая за приближающейся «Победой», я сделал над собой усилие, и стал потихоньку добавлять газ. Когда мы въезжали в Ленинакан, «Победа» нас уже почти настигла. Однако, в Ленинакане уйти от погони уже было легче. На светофоре я проехал на красный свет, покрутился по городу, петляя по небольшим улочкам, и, наконец, понял, что «Победа» отстала. Теперь можно было немного расслабиться, но руки ещё дрожали от пережитого волнения. Когда мы ехали за троллейбусом, который всего лишь остановился на остановке, я едва не «поцеловал» его в корму, настолько от пережитого шока оказались заторможены мои рефлексы. Проехав через весь город, мы выехали с его противоположной стороны и направились в сторону лесополосы. Мои пассажиры несколько успокоились.

– Ну ты и гонщик! – восхитился Армен. – Тебе бы каскадёром работать.

Я промолчал, хотя понимал, что никакой я не каскадёр и не гонщик. Я едва всех не угробил. А тот факт, что мы всё-таки остались живы, это совсем не моя заслуга – просто нам всем сегодня невероятно повезло.
– Армен, вы что, решили меня украсть? – спросила Нунэ.
–  Да, –  ответил Армен.
«Ну всё, сейчас опять начнётся борьба или истерика, – подумал я. – Только бы Нунэ не попыталась выскочить из машины на ходу». Однако Нунэ отреагировала иначе:
– Ах, какие вы молодцы! Как всё здорово придумали! Лучше и придумать было невозможно! Все видели, что я сопротивлялась. Из дома я вышла в халате и тапочках и без вещей. Так что мать теперь не сможет меня обвинить в произошедшем. А куда мы едем?
– Сегодня мы с тобой будем ночевать за городом в шалаше, – ответил Армен.
– В шалаше? Ах как романтично! Это так здорово!

«Да, она его действительно любит», – подумал я. До этого момента у меня были некоторые сомнения в том, правильно ли я поступаю, помогая Армену. Я высадил Армена и Нунэ за городом на краю скошенного поля. Дальше до шалаша им предстояло пройтись пешком еще полтора километра сначала по полю, затем по лесополосе. Договорились, что в 8 утра я заеду за ними, чтобы отвезти к Армену домой.

Дома я поставил машину в гараж, поужинал, посмотрел телевизор… Родителям и сестре ничего не сказал. Прошедшие гонки мне уже представлялись событиями какого-то очень далёкого прошлого, я уже совершенно успокоился. И не просто успокоился, но и забыл о них. Я поразмышлял над «Ураном», почитал книгу по СВЧ-устройствам… В двенадцатом часу улёгся в постель и уже начал засыпать, когда в дверь позвонили. «Опять к отцу, наверное, пришёл какой-нибудь беспардонный клиент по поводу ремонта телевизора или магнитофона», – сквозь дрёму подумал я. Поздние визиты таких клиентов для нас были привычным явлением. Отец пошёл открывать.

Как только отец открыл дверь, его грубо оттолкнули в сторону, и в квартиру вломилась толпа численностью около полутора десятков человек, которые бесцеремонно стали бегать по квартире, заглядывать в шкафы, в туалет и под кровати.
– Где они?!
– Кто? – мои родители стояли в полной растерянности и ничего не понимали.
– Не валяйте дурака! Немедленно говорите, где они?!
– Да о чём вы говорите? Что происходит?

Два здоровых амбала грубо вытащили меня из кровати прямо в трусах на середину комнаты. Тут я заметил в толпе незнакомых людей родителей Армена. Они стояли с испуганными лицами.
– Андрей, скажи пожалуйста, где Армен, – попросила мать Армена. – Эти люди ворвались к нам домой и говорят, что Армен украл какую-то Нунэ. Что ты об этом знаешь?
– Ничего не знаю. И о Нунэ впервые слышу, – соврал я, изо всех сил пытаясь изобразить на лице искреннее недоумение.
– Не ври! – вперёд выступила какая-то экспрессивная женщина. – Мы знаем, что ты близкий друг Армена! Ты не мог не знать о том, что он собирается украсть девушку!

«Наверное, это мать Нунэ», - подумал я.
– Ну да, я друг Армена. Но он мне ничего не говорил, – я похлопал ресницами и пожал плечами, изображая искреннее изумление.

Моего отца вдруг осенило. Оказывается, когда я ему говорил, что мы собираемся красть невесту, это была не шутка! Я увидел, как округлились глаза отца:
– Так что же, – обратился он ко мне. – То, что ты мне тогда говорил...

Хорошо, что его перебила мать Нунэ, дёрнув меня за руку:
– Не валяй дурака! Если ты сейчас же не скажешь, где они, ты не представляешь, что с тобой сейчас сделают!

Я мельком взглянул на своего отца, нахмурив брови и украдкой показал ему кулак: «Молчи! Молчи, папа!». Он понял. Однако, пришлось ещё несколько раз зыркать на него глазами, чтобы он, не дай бог, не брякнул лишнего.

– Когда ты в последний раз видел Армена? – спросила мать Армена.
– Вчера вечером. Мы ходили с ним в кино на вечерний сеанс. Вернулись поздно.
– Да, – кивнула мать Армена. – Мне Армен тоже сказал, что вчера ходил с тобой вечером в кино. Но, может быть, он тебе что-нибудь говорил про то, что собирается делать сегодня? Уже совсем поздно, а его нет! Мы даже не знаем, что и думать… Нас он не предупредил, что задержится, хотя прежде всегда предупреждал, что вернётся поздно… А эти люди говорят, что он кого-то украл… Нам он ни о какой девушке не говорил. И записки никакой не оставил.
– А вы в почтовый ящик заглядывали?
– Нет, – сказал отец Армена. – Сегодня я в него не заглянул.
– Так вы загляните. Вдруг он туда записку бросил.
– Точно! Нужно обязательно в почтовый ящик заглянуть! Как я раньше не догадался!
– А ты можешь дать адреса других его друзей?
– Ну, Виктор, его друг по техникуму, живет где-то в военном городке недалеко от мясокомбината. Но точного адреса я не знаю.
– У Виктора мы уже были. Он тоже ничего не знает. Чей ещё ты адрес знаешь?
– Знаю адрес Вазгена из Слободки. Хотя, не думаю, что Вазген что-нибудь знает. Они с Вазгеном, конечно же, товарищи, но не настолько близкие. Если Армен даже мне ничего не сказал, то Вазгену и подавно.
– Давай адрес Вазгена! Быстро все по машинам! Нельзя терять ни секунды!

Толпа спешно покинула нашу квартиру. Я, наконец, облегчённо вздохнул и пожал отцу руку:
– Ну молодец! Сдержался! Спасибо! Если бы ты не промолчал, всё могло закончиться очень плохо.
– Так ты что же, не шутил, когда сказал, что вы собираетесь украсть невесту? – наконец отец выговорил то, что давно пыталось сорваться с его языка.
– Не шутил. Нам нужна была машина как раз для того, чтобы украсть Нунэ.
– Ох! – мама схватилась за сердце и села на стул. – Да вы с ума сошли! Людей красть! Вас же теперь посадят!
– Не посадят. Тут другие порядки. В милицию даже обращаться не станут. Столько лет здесь живёте, а таких вещей не знаете. Милиция начинает искать пропавших людей лишь через три дня, а у них сейчас каждая секунда на счету. Время работает на нас. Скорее всего, они уже опоздали. Нунэ уже перестала быть девушкой.
– Армен, что же, её собирается изнасиловать?
– Нет. Там всё по обоюдному согласию. Они любят друг друга.
– Тогда к чему все эти заморочки с похищением невесты?
– Мать невесты против их брака с Арменом, потому что Армен не из их круга. На завтра намечалась помолвка Нунэ с женихом, которую инициировала мать Нунэ. Нунэ любит не его, а Армена. Но отказаться Нунэ не могла – мать пригрозила выгнать её из дома, если она не согласиться. Армен решился украсть Нунэ и лишить её девственности, потому что по древним горским обычаям, которые почитаются здесь до сих пор, не-девушка, то есть, женщина, у которой уже когда-то был мужчина, практически не имеет здесь никаких шансов выйти замуж. Ни один мужчина не рискнёт на такой жениться, потому что на него все будут показывать пальцем и кричать «позор-позор!». Поэтому здесь так мало разводов. Поэтому такое большое значение придаётся публичной демонстрации простыни, испачканной кровью, на второй день свадьбы после первой брачной ночи в подтверждение, что невеста была девушкой.
– В России в прежние времена тоже подобные традиции были. Только в последние годы они почти забылись, – заметил отец.
– А здесь они не забылись, по крайней мере, пока. Поэтому теперь, после кражи Нунэ, завтрашней помолвки не будет, чего Армен и добивался.
– Вы видели эту разъярённую орду? Они же убьют Армена, как только его найдут!
– Если Армен объявит, что намерен на Нунэ жениться, то, скорее всего, они его не тронут. Потому что теперь Армен единственный кандидат в мужья для Нунэ и единственный шанс Нунэ выйти замуж. Зачем же им самим себя лишать этого шанса? Собственно, смысл похищения невесты в том и заключается, чтобы склонить несогласных на брак родителей невесты к согласию на этот брак. В тех регионах, где изменились представления, где женщины имеют шансы по второму разу выходить замуж, невест никто не крадёт. А здесь эти традиции пока ещё сохраняются, поэтому тут такое случается. Живёте среди горцев – привыкайте к подобным инцидентам. А теперь успокойтесь и идите спать. Всё будет в порядке.

Родители, однако, ещё около часа охали, ахали, пили валерьянку и корвалол, пока, наконец, не последовали моему совету.

На следующее утро в заранее оговорённое время я подогнал машину к обочине дороги, на которой в прошлый раз высадил Армена и Нунэ. Они меня уже ждали.
– Привет. Как спалось? – поинтересовался я, когда они загрузились в машину.
– Привет. Спалось отлично. Тут на природе очень хорошо спится, только под утро немного прохладно.
– Нужно было два одеяла взять.
– В следующий раз возьмём два.
– В какой такой ещё следующий раз? – вскинулась Нунэ.
Мы с Арменом над ней посмеялись.
– Ну что, Армен, едем к тебе домой?
– Нет, не домой. Тут такое дело… Оказывается, у Нунэ сегодня в училище экзамен. Я этого не знал. Если она его пропустит, у неё будут проблемы. Поэтому сначала везём Нунэ в училище на экзамен. Ты сможешь подождать, пока она его сдаст?
– Подожду, конечно. Только ей, наверное, сначала переодеться нужно? Она же не пойдёт на экзамен в халатике и в шлёпанцах? Наверное, и зачётки с собой нет.
– К сожалению, зачётки нет и да, было бы неплохо переодеться. Вот только за одеждой и зачёткой нужно ехать к Нунэ домой в Ахурян. Во-первых, не известно, как нас там встретят и чем это закончится. Во-вторых, мы можем просто не успеть на экзамен. Так что придётся ехать в училище на экзамен как есть. Зачётку она принесёт в другой раз, чтобы в ней поставили оценку.
– Ладно, как скажете.

Я высадил Нунэ у училища, с опаской оглядываясь по сторонам – не подкарауливают ли нас тут те, кто мог знать, что у неё сегодня экзамен. Однако, нас никто не подкарауливал. У её сокурсниц чуть глаза из обрит не повылазили, когда они увидели Нунэ в шлёпанцах и халатике выходящей из какой-то красной машины, которую прежде они никогда не видели. Они промолчали и лишь предложили Нунэ пойти сдавать экзамен без очереди. Возможно, до них уже дошли слухи о похищении Нунэ. А может быть, они понимали, что происходит нечто экстраординарное, но не решились спросить, что именно. Нунэ их поблагодарила и зашла к экзаменатору, который удивлённо окинул взглядом её наряд, почесал в затылке и спросил:
– Тебе тройки достаточно?
– Достаточно.
– Тогда давай зачётку.
– Извините, зачётки с собой нет.
– Ничего страшного, занесёшь в следующий раз, я в ней распишусь. Можешь идти.
– Спасибо, – Нунэ вышла из аудитории и пошла к машине, провожаемая пристальными взглядами своих сокурсниц.

Процедура сдачи экзамена заняла не более минуты. Ещё через несколько минут я высадил Армена и Нунэ недалеко от его дома, опасаясь, однако, подъезжать к нему слишком близко – там могли подкарауливать, чтобы отыграться и сорвать свою досаду если уж не на Армене, то на тех, кто ему помогал. Договорились, что на следующий день я заеду, чтобы помочь перевезти вещи Нунэ из её дома в дом Армена.

Мать Нунэ уже ждала их у Армена дома. Она провела там всю ночь и была изрядно измотана. За ночь она, видимо, как-то переосмыслила сложившееся положение и уже с ним смирилась. Так что встреча с ней прошла без эксцессов. Родители Армена после моего напоминания про почтовый ящик, наконец, в него заглянули, обнаружили в нём записку Армена и хоть немного успокоились. Ещё через день я помогал Армену перетаскивать из квартиры Нунэ её вещи в машину. Мать Нунэ выглянула из окна и увидела мою машину:
– Так это у тебя красная машина??? Как же я не догадалась спросить, у кого из друзей Арама красная машина! Знаешь, что с тобой было бы, если бы я вовремя получила ответ на такой вопрос?
– Догадываюсь…
– Хорошие у тебя, Армен, друзья. Ладно уж, чего уж там. Дочку мою, смотрите, не обижайте. Если что, обратно я её не приму, потому что она мать ослушалась и спровоцировала это похищение. И вам, если что, всё припомню, имейте в виду. В следующий раз так легко не отделаетесь.

Ещё через месяц Нунэ исполнилось 16 лет, и они тут же с Арменом зарегистрировали брак. Учитывая обстоятельства, обошлись без традиционной для Ленинакана свадьбы. Армен получил от своей тёщи на свадьбу с Нунэ богатый подарок – похоже, отношения Армена с новой роднёй начали налаживаться. А вот у Нунэ теперь возникли сложности. Для родителей Армена появление в семье нового члена семьи стало полной неожиданностью. Поэтому их отношение к невестке было, мягко говоря, прохладным. Через некоторое время я заметил, что Армен ходит какой-то мрачный. Позже он признался, что в семье у него проблемы. Отношения его матери с Нунэ не сложились, и они постоянно конфликтуют буквально из-за каждого пустяка. Армену приходится вмешиваться чтобы урегулировать эти конфликты. Оставлять дома Нунэ одну со своей матерью ему было страшно.

Теперь мы с Арменом стали встречаться совсем редко.

– Ну вот, теперь ты стал семейным человеком, –  сказал я как-то Армену, когда мы на праздники всё-таки собрались с ним и с Колей вместе. –  Совсем забыл ты и о подпольной организации, и о своих друзьях. Пропал наш Армен для НКП…
– Нет, дружище, – возразил Армен. – Не пропал. Просто как-то немного забегался…
– Погоди, ещё не так забегаешься, когда дети пойдут, – заметил Коля.
– Ой, да ладно. Об этом пока речи не идёт. А знаете что? Поскольку мы всё-таки вместе собрались, давайте куда-нибудь сходим как старые друзья! Например, в кино! – и показал на афишу кинотеатра Ереван, мимо которого мы проходили.
– В кино, так в кино.

В кинотеатре Ереван шёл фильм «Площадь Сан-Бабила, 20 часов» об итальянских неофашистах. Мы пошли на него, посмотрели. На меня фильм особого впечатления не произвёл – ну, фашисты, отморозки, чего на них смотреть, зря только время потратили. Лучше бы для НКП что-нибудь полезное сделали. Однако, Армен от фильма был в восторге:
– Прикольный там был момент, когда один мужик подходит к другому, крутит к руке газету… И вдруг бац его этой газетой по башке! И тот как обрубленный падает. А потом бросает газету, а из неё стальная труба выкатывается, которая, оказывается, в эту газету была завёрнута.
– Не знаю… – я пожал плечами. – Один проломил череп другому… Не вижу в этом ничего прикольного.
– Ну это да, не самый прикольный момент. Гораздо больше мне понравилось, как там фашисты маршировали. Ух как красиво!
– Да ладно, это же фашисты.
– Да, фашисты. Но маршируют красиво! Мы, когда сознание людишек себе подчиним, тоже их так маршировать заставим!
– Что ты такое говоришь!
– Ну красиво же! – Армен так разошёлся, что не замечал ни моих, ни Колиных косых взглядов. Армен шёл, фантазировал, вроде, как мы часто прежде с ним фантазировали, смеялся, интенсивно жестикулировал, но теперь мне его фантазии показались несколько странными.

Я не стал больше его прерывать. Внимательно слушал. И, чем больше слушал, тем больше понимал, что Армена я, похоже, совсем не знаю, хотя он мне, вроде бы, близкий друг. Вот он уже несколько раз назвал «людишками» тех самых людей, ради которых я готов был, в том числе, жертвовать собственной жизнью, занимаясь подпольной деятельностью. Мне было странно слышать его восторги фашистской формой и тем, как фашисты ходят строем. Коля тоже внимательно слушал, но разок всё-таки съязвил:
– Вот получишь повестку из военкомата. И будешь потом два года маршировать, наслаждаясь эстетикой процесса…
– Нет, это не то, – возразил Армен, даже не поняв, почему Коля так сказал. – Всё-таки фашисты ходят строем красивее!

* * *

Когда я в следующий раз заскочил домой к Армену, заметил в подъезде на первом этаже нарисованную на стене свастику. «Какой-то идиот нарисовал», – подумал я, поднимаясь по лестнице. На обратном пути, когда мы возвращались уже с Арменом, Армен показал на свастику:
– Видал? Моё художество!
– Это что, ты нарисовал? – удивился я.
– А то кто же!
– И ты считаешь это художеством?
– Ну красиво же!
– Вообще-то, это символ определённой идеологии, в соответствии с которой считается нормальным одним людям убивать других людей. Наш народ с этой идеологией боролся. Многие из нашей родни тогда погибли… Двадцать миллионов человеческих жизней из-за вот этой закорючки…
– Ну, символ, не символ, а красиво… – возразил Армен.

Я уже как-то совсем перестал понимать Армена. Что он такое несёт? Неужели для него всегда окружающие нас люди были всего лишь «людишками»? Почему я прежде не замечал его высокомерия по отношению к окружающим? Разве можно доверять такому человеку усилитель мыслей? Может быть, он как-то перебесится и станет таким как прежде? Или он изначально был таким, а я этого не замечал? Может быть, он стал заниматься подпольной деятельностью не ради справедливости и не ради счастья окружающих нас людей, а ради удовлетворения своей жажды власти над ними?  Не об этом ли говорил Аарон, с которым мы когда-то спорили в вагоне поезда? Мы в НКП ещё толком ничего не добились, никаких значимых подвижек, мы не только ещё не победили «старого дракона», который поглотил социальную справедливость в нашем обществе, мы ещё толком не начали с ним сражаться… И вот на тебе, на месте ещё не поверженного «старого дракона» уже возник новый, и это произошло как-то совершенно незаметно.

Что будет, когда мы научимся контролировать сознание людей? Не сделаю ли я ещё хуже, пытаясь исправить то плохое, что есть в нашем обществе? Как сложатся наши с Арменом отношения в будущем? Если он станет настаивать на том, чтобы подчинившиеся нашей воле «людишки» маршировали «красивым строем» ему на потеху, я ведь не дам ему этого сделать. Не приведёт ли это к конфликту между нами? Не захочет ли он тогда от меня избавиться как от помехи на его пути в стремлении стать «властелином мира» ради удовлетворения собственных амбиций? И дело даже не в том, захочет он от меня избавиться или нет. Я ведь не вечный... В чьи руки попадёт система управления волей людей на земле после моей смерти? Может быть, Аарон был прав? Может быть, и «братцы» были правы, воспротивившись нашим попыткам получить контроль над сознанием людей? Может быть, контроль над сознанием людей способен породить самое-самое ужасное зло, гораздо более ужасное, чем все гражданские и мировые войны вместе взятые?

Вот такие мысли стали бродить в моей голове. Мне нужно было подумать над всем этим… Однако, я решил не торопиться с выводами и ещё некоторое время понаблюдать за Арменом.

<продолжение следует>