Русская дочь военнопленного немца-31

Ёлочные игрушки


В субботу Пелагея отпустила Валентинку с ночевьём к матери.
Наскоро помывшись в бане, Валентинка поторопилась выбежать на улицу, как у выхода услышала бабушкин окрик.

-- Теплей одевайся, не май месяц. Мороз на улице. Перекинь полушалок концом-то через шею, прикрой горло. Опосля бани много- не надо, охватит морозом и, опять в больницу загремишь. Чулочки тёпленьки одела?

— Да.

Убедившись, что внучка одета тепло, Пелагея отпустила её к Марии.

 — Завтра к вечеру, что б как штык дома была, уроки ещё успеть сделать надо— строго сказала бабушка.

— А я письменные ещё раньше сделала, мне только устно осталось.

— Ладно, ступай.

Как и говорила Мария, вечером в общежитии, в их коридоре собралась молодёжь. Это была молодёжь, которая приехала на стройку работать. До общежития, они жили во времянках,  где придётся, а вот теперь в тепле и все в одном месте.

 Каждый вечер девушки готовились к этому событию. Прибежав с работы, они спешили натопить печь, приготовить ужин, мылись, переодевались.  Наскоро  поужинав,  девушки приводили себя в порядок, крутили на плойке кудри, подкрашивали губы и подводили брови.

 Собравшись, они готовились встречать гостей, убирали с верёвок бельё, выносили в коридор стулья, табуретки, лавки.
Гости тоже собирались к вечерним посиделкам, спешили и в одно мгновение коридор  был заполнен молодыми людьми.
 Кому не хватило сидячих мест, скручивали в комок свои фуфайки и садились на них.

Молодой парень с чёрными глазами, пришёл с гитарой и как только он сел на стул, сразу зазвучала гитара, а парень запел

— Выткался над озером алый свет зари…
Песню тут же подхватили, и коридор наполнился красивым звучанием молодых голосов.
. За этой песней пошла другая, потом третья. Все пели с удовольствием. Между песнями шутили, смеялись.

Когда гитарист прекратил петь, какой-то писатель стал читать написанные им рассказы о строительстве посёлка и железной дороги.
Валентинка слушала и удивлялась тому, как красиво про Балыксу написал этот , незнакомый, совсем  чужой человек, который приехал на стройку и уедет, как она закончится. Она понимала, что так написать, про её посёлок, можно только когда его любишь. Это и удивляло девочку, она не понимала, как пришлые, временно живущие люди, могут полюбить чужой посёлок?

 — Толи люди такие хорошие, толи наша Балыкса лучше всех— думала она, не понимая что может быть и то и друге, вместе!

Потом гитару взял другой гитарист, высокий широкоплечий молодой человек, со светлыми волосами, ясными голубыми глазами и румяным, как у девушки, лицом. Он ударил по струнам и запел песню " Морзянка" Валентинка никогда не слышала этой песни. Пел парень очень красиво и все его песни были про города севера и про людей, которые трудились на севере и влюблялись.

Среди присутствующих оказался самый настоящий поэт, он  стал читать собственные стихи про Балыксу.

"И слышен говор над Балыксой
 Московский, вятский и донской"

Стихотворение было длинное и очень красивое. Валентинке оно понравилось, потому, что   это стихотворение прославляло её Балыксу.

Она восхищалась этими людьми, которые приехали просто работать и полюбили её посёлок так же, как любит его она. Вот только так красиво написать, про людей, что строили посёлок, про подвиг, который они совершили, строя железную дорогу, она никогда бы не смогла.

Валентинка полюбила этих чудесных людей, которые творили историю, историю её посёлка, её Родины, её большой многонациональной страны СССР.
.
Время уже было ночное, но мама не отправляла Валентинку спать, они сидели вместе, рядом с молодыми людьми и слушали их песни, рассказы. Молодёжь шутила, смеялась и Валентинке это очень нравилось. Разошлись все заполночь.

Тётя Галя затопила печь, засыпала в неё угля и уехала.
Спали мать с дочерью чуть ли не до обеда.
Мария, как и обещала, напекла блинов, сварила из обжаренных ячмённых зёрен, кофейный напиток. Девочке с мамой было по-домашнему тепло и , уютно, а ещё и сытно, и вкусно.

У Марии оказались интересные книги с поселковой библиотеки. Хорошо подкрепившись блинами, мать и дочь лежали на кровати и, читали книгу, про молодых людей, которые любили лазить по пещерам. Про то, как пещера в одном месте обрушилась и часть группы осталась замурованная. Вторая часть группы, их несколько дней освобождала от завала, а когда отрыли небольшое отверстие, помогли им пролезть сквозь него, потом все вместе пошли к людям и заблудились. Слабых и обездвиженных их нашёл  охотник.

Теперь Валентинка стала часто забегать к маме в общежитие, часто  отпрашиваться у бабушки остаться у неё на ночь. К общежитию, она после школы шла, с заречными детьми.  Мальчишки, прежде, чем перейти мост, сбегали с крутого берега вниз, один за другим,и ныряли под мост. Там почти не было снега, ветер выдувал его. Разбегаясь, с радостным возгласом, они катились по льду на валенках. Валенки у всех подшитые, подошва толстая, катайся, сколько хочешь.

Валентинка проводив подружек, тоже бежала под мост покататься на валенках.
Ну, а если замёрзнут руки, то мамин дом рядом, если даже она на работе, то руки можно погреть в коридоре о горячие кирпичи.

Однажды Валентинка забежала к маме, а она уже ждала её.

— Клади портфель и пошли в магазин.

— А что купим?—спросила дочь.

— Да посмотрим, хочу Тамарочке купить пальтишко. Видела на днях тёпленькие, зимние детские пальтишки. Да ещё что-нибудь посмотрю, что им всем на праздник купить. Людмилке, крестнице, кофточку вязанную  взять хочу.

— А мне? Что мне к празднику возьмёшь?

 — Ну ленты хотела, газовые.

— Да?. Газовые? Я давно хочу такие, как у тёти Гали косынка.

— Ну вот и пойдём.

 Чтобы кофта Людмилке была "на вырост" её примерили на Валентинку . Маленькому Женечке купили игрушку, а Юрику чёрные штанишки на лямочках. Продавец принесла несколько пальтишек для девочек.

Мария взяла в руки зелёное в клетку пальтишко и окинула присутствующих, в поисках подходящего ребёнка по возрасту для примерки. Взгляд упал на девочку, неопрятно одетую и в очень стареньком пальто. Рукава давно обремкались и подол был оборван. Возле пуговиц ткань так износилась, что просвечивал ватин.

С девочкой была бабушка, на которой были валенки разного цвета и разного размера и старенькая фуфайка. На фуфайке местами торчала вата.
По просьбе Марии старушка сняла пальтишко с девочки и та охотно оделась в новое пальто. Глаза девочки заблестели радостью, она так же радостно рассмеялась. Пальто было в самую пору. Мария была поражена догадкой, что сняв с девочки пальто, она навсегда разрушит её сердце обидой.
— Это будет для неё настоящее горе — подумала она и спросила у продавщицы

 — А у вас есть ещё такое же пальтишко, но чуть больше..

— Есть, вот пожалуйста — она положила на прилавок другое пальто.
Скажите, сколько с меня?

— Семнадцать рублей.

Мария уже хотела расплатиться, как увидела, что платок на голове у девочки с дырками
 — А скажите, а шапки у вас есть к этому пальтишке?

— Вот посмотрите — продавщица принесла несколько шапочек цигейковых и сшитых из тёплой ткани.

— Будье добры, шапочку, которая подешевле

Продавщица посмотрела на ценники, выбрала самую дешёвую.

— Берёте?

—Беру— ответила Мария подавая две десятирублёвые купюры.

Она сняла с девочки платок, переодела в другое, "на вырост" пальто,надела на её головку шапочку, а платок  повязала на шею, как шарфик.

— Вот так теплее будет. Носи деточка на здоровье —  и они вместе с дочкой вышла из магазина.

 — Мам, а мне ленточки-то забыли купить?—вдруг спохватилась Валентинка.

— Не забыли дочка, деньги закончились. Ну, ты подождёшь до получки?

— Ага— грустно ответила девочка.

 — Ты не обижайся, не могла я снять с этой девочки пальто.

— Я нисколечко не обижаюсь — ответила дочь, но ответ был грустным. Наверное, в этом возрасте трудно скрывать своего разочарования. Так уж сильно хотелось иметь газовые бантики!

В конце декабря Николай принёс из леса пушистую пихтушечку. Поставили её в зале, и была она под самый потолок. Пелагея сняла с чердака коробку с ёлочными игрушками, и вечером, когда вся семья была в сборе, стали наряжать ёлку. Пихта оттаяла и ещё сильнее распушилась, наполняя комнату ароматом хвойной смолы. Уже само её появление дома вызывало у детей восторг и радость.

Валентинка с Людмилкой кинулись вырезать снежинки из бумаги и украшать  в зале окна. Потом стали нанизать на нитку хлопья ваты и подвешивать их на леску, что крест- накрест была натянута под потолком. Настроение у всех сразу стало праздничным, новогодним.

—  Надо купить ещё игрушек, ёлка большая, красивая, а игрушек маловато—  сказала тётя Панна и вечером принесла коробочку новых стеклянных игрушек. Они были очень красивые. Там были и сосульки разного вида и цвета, и стеклянные красочно разрисованные Буратино, и Чиполлино, и Сеньор Помидор и Тыква. А ещё была белая курица с жёлтыми цыплятами, выглядывающими из под неё.  Снегурочка со Снеговиком и дедом Морозом. Зайчики были всякие и одетые в штанишки, и спящие, и прыгающие. Дети радовались каждой новой игрушке. Много было визгу, смеха, всем очень понравилось украшать ёлку.

— Папа, звезду помоги нам на макушку одеть — попросила Панна Серафима, как только он вошёл в дом.

 — Ёлку наряжаете? Счас, разденусь, помогу— с каким-то еле сдержанным пафасом произнёс он.
Сняв зимнюю одежду, он вошёл в зал, подтянул стол к ёлке, встал на него

 — Ну, давайте свою звезду

Панна подала мужу елочный наконечник со звездой и Серафим быстро и ловко одел звезду на макушку ёлки— дети захлопали в ладоши.

— Ну, всё мать, готово! На бутылку-то я у вас заработал?

— Ну, папа, ещё ведь не праздник, ещё только ёлку украсили. Ты уж дождись праздника, а тогда и слова против никто не скажет

 — Кто празднику рад, тот на кануне пьян, разве не знаешь?—засмеялся Серафим.

 — Ну, дай ты нам хоть раз в жизни, как нормальным людям, праздник провести! Дети в костюмы нарядятся, собрались сразу на две ёлки сходить, и  в школу, и на на железнодорожную ёлку, а ты напьёшься, так какая тут им  ёлка? Всем праздник испортишь — миролюбиво и даже ласково, говорила Панна.

— Ладно, ладно. Уговорила. Празднуйте, потом будет мой черёд — опять засмеялся Серафим.

Панна облегчённо вздохнула.

 Под новый год дети легли спать с чувством ожидания какого-то волшебства,  сказочного чуда и, проснувшись утром, они его ощутили.

— Дети, дети гляньте-ка под ёлочку! Дедушка Мороз приходил, гостинцы вам оставил. Ой да каждому подписал . Вот так дедушка Мороз! Вот порадовал всех, так порадовал! Ну-ка, ну-ка бегите все сюда. Бегите, бегите,  под ёлочкой подарки искать —  радостно звала Панна детей к ёлке.

Маленькая Тамарочка, первая подбежала, и ухватившись за большой пакет,  выволокла его из под ёлки.

— Это чей-же подарок Тамара вытащила?—Панна подняла с полу пакет и прочла надпись.
 Ой, это Людочкин подарок.
Людмила, принимай дедушки Мороза гостинец!—она подала Людмилке бумажный пакет доверху наполненный всякими сладостями.

 — А где-же у нас Тамарочкин подарок? Воот он— Панна достала такой же пакет, только сладостей там было в половину меньше, чтобы ребёнку не тяжело было держать подарок. Чуть больше сладостей было в пакете у Юрика.

Валентинка не ждала подарка. Она понимала, что это тётя Панна сама своим детям сделала подарки , но подняв такой же большой пакет, как и у Людмиле, она громко прочла

 — Валентинке ! Ай, да дедушка Мороз, никого не забыл. Валентинка, иди , принимай подарок!

Всем было радостно, все были очень довольны гостинцами деда Мороза.
Каждый кинулся смотреть, что там у них в пакетиках.

— А теперь все за стол, будем чай пить со сладостями.

Пелагея выставила на стол сладкий хворост, пироги с повидлом и булочки в разных конфигурациях, с изюмом, черёмухой и клубникой. Пышный яичный омлет, густой ягодный кисель в тарелках, сушёную клубнику с мёдом, мёд и ягодное варенье. Холодец, Отварные пельмени.
Когда сели за общий стол с дедушкой и бабушкой, Панна спросила

— Дети, а нам дедушка Мороз подарков не принёс, может, кто угостит нас гостинцами от своего подарка.
В это время маленькая Томочка, подбежала к бабушке, положила в её подол шоколадную конфету, потом другую конфету протянула дедушке и весь пакетик конфет отдала маме.

 — Мне тоже надо гостинец— протянула она ручку Панне.

 — Ах ты моя кормилица— приговаривала Пелагея— Ах ты моя полтавочка, моя умница—. она подхватила внучку и стала целовать её в щёчки.

— Ух, у нас Тамара какая скорая растёт, быстрей всех сообразила— засмеялась Панна

Стеснительная от природы Людмила, молча подвинула свой подарок на центр стола

— Спасибо Людочка. Мы немного возьмём вот в тарелочку — она взяла три конфеты и положила на тарелку. Валентинка тоже поставила свой пакет на стол и сама, захватив горсть конфет, высыпала их на тарелку.

— А больше нас никто не хочет угостить?—глядя на Юрика, спросила Панна.

— Хочет. Я! — прижимая пакет к животу, ответил мальчик.

— Ну так доставай, угощай —засмеялась Панна. Мальчик протянул ей свой подарок.

— А сам-то чё? Сам достань гостинцы и угости дедушку с бабушкой-- улыбаясь, предложила она сыну..

Все засмеялись, Юрик тоже засмеялся и  не долго думая, перевернул  пакет вверх дном и высыпал все конфеты на стол.

 — Вот!— сказал он гордо и довольный сел на стул, широко улыбаясь.

— Ой, какие молодцы у нас дети! С новым годом! — Панна поцеловала Юрика, потом Томочку и когда потянулась поздравить с Новым годом Людмилу, проснулся Женечка и выбежал на кухню.

—  Женик проснулся. С новым годом маленький. Садись с нами за стол. Сейчас я тебя кашкой покормлю, потом и конфетку дам. Но малыш сразу потянулся за конфетами к столу и запустил в горку конфет обе ручки. Все дружно засмеялись.

Накормив детей, Панна убежала на работу, а перед обедом в дом ввалила весёлая компания. Высокий, с рыжим кудрявым чубчиком, мужчина играл на гармошке  частушечную музыку, а несколько женщин вместе с Марией пели и плясали.

— С новым годом, крикнула Мария и все наперебой стали поздравлять хозяев дома с новым годом, щедро осыпая пожеланиями.

Женщина в меховой шапке извлекла из сумки две бутылки красного вина и поставила на стол.

— Мам, бать — давайте к столу, встретим праздник все вместе. А Сарка-то где?

— Да с вечера ещё ушёл, да всё-то празднуется где-то— недовольно ответила Пелагея.

 — А Панна где?

— Панна  на работу ушла. Ей праздники не положено праздновать, она завсегда на связи должна быть. А вдруг, не дай Бог, пожар или чё похуже, так через неё и дозваниваются.

Ну, коли пришли, так проходите, я сейчас на стол соберу.
Когда вторая бутылка вина была разлита по стопкам, Пелагея пошла к буфету и  достала из шкафчика ещё одну бутылочку вина и поставила на стол.

Гармонист вновь заиграл плясовую, и вся компания, пустилась в пляс. Развернуться на кухне весёлой компании не хватало места, и  гости ринулись в зал. Они весело плясали вокруг ёлки, сыпя частушками на разные темы, не обращая внимания на детей. А дети сбились в спальную комнату и наблюдали за происходящим в дверной проём.

Среди гостей была учительница домоводства  Олимпиада Серафимовна Пушина. Она, отплясывая, нечаянно задела игрушку на ёлке и та упала ей под ноги, разлетевшись серебристыми брызгами в разные стороны. Она, смеясь, радостно  отбивала дроби на зеркальных осколках. Женщине понравилось, как игрушка под её ногами превращается в сверкающие крошки, тогда она специально стала бить рукой по веткам, и как маленький ребёнок весело радовалась, когда сбитая игрушка падала и разлеталась по сторонам . Прыгнув на осколки обеими ногами, женщина пускалась в пляс.

Войдя в кураж, Олимпиада Серафимовна выплясывая вокруг ёлки, смеясь и радуясь весело и игриво сбивала с неё игрушки.

Смотреть на это безобразие Валентинка больше не могла, очень жалко было новые красивые игрушки, и она высочила из комнаты. Подбежав к гармонисту, она руками задержала меха гармошки.

 — Девчонка, ты чего? Пусти— в недоумении крикнул гармонист.

— Нельзя бить игрушки! Нельзя портить детям праздник!—закричала Валентинка.

— Это кто портит праздник? Я?—возмутилась Олимпиада Серафимовна. Если так, то я сейчас же уйду— она бросилась к дверям, её стали останавливать, и упрашивать остаться. Но женщина, высказывая свои обиды, пыталась уйти. Вскоре компания потребовала от Марии, чтобы Валентинка извинилась  перед учительницей.

— Ну-ка извинись!—потребовала Мария от дочери.

 — Не буду! Она игрушки новые разбила и стекла в комнате натоптала. Кто будет убирать? Она? Нам с Людмилкой убирать. А то Женечка с Тамарой стеклом порежутся. А Женька ещё и в рот потащит— возмущённо отвечала она матери.

— Ну ладно, ладно. Я сейчас всё уберу, неси веник, ведро, тряпку, я уберу. А ты всё равно извинись, учительница ведь. Ну, ради меня, дочь. Ну..—умоляюще посмотрела Мария на дочь.

— Не буду. Я права, а она хоть и учительница, а не права— уходя за уборочным инвентарём, бросила Валентинка.

 — Ну перестань, перестань. Ну, выпил человек, развеселился и сам не знает, что творит. Извинись — уговаривала Мария, собирая тряпкой осколки в ведро. Валентинка веником сметала осколки в кучу и молчала. Извиняться она не собиралась.
В это время вернулась с работы Панна.

— А что тут у вас?—спросила она, глядя как мать с дочерью убирают стекло.

— А, да вот  нечаянно с ёлки игрушки уронили, прибираемся — поспешила ответить Мария.

— Вовсе не нечаянно,  а  специально! Я видела!—заявила возмущённая девочка.

Гости от греха подальше, быстро собрались и покинули дом.

— Панна, а я ведь не просто так пришла, я ребятишкам гостинцев принесла— похвасталась Мария.

— Мария, ты лучше дочки гостинцы принеси, а мы уж и так обойдёмся — промывая пол у ёлки, ответила Панна..

— Ну что ты, Панна, я же крёстная мать. Должна же я сделать подарки крестникам. А Валентинке я всегда возьму, что она захочет. Я всегда помогаю маме с папой. Деньги высылаю и подарки тоже —  продолжала Мария пьяным голосом.

И хотя Панна хорошо знала, какие подарки, и покупки кто делал для Валентинки, но сказала

 — Молодец. Ты же мать, а кто кроме матери позаботится о дочери — миролюбиво сказала Панна..

Мария была рада услышать такие слова, довольная собой, она занесла в зал сумку с покупками.

— На вот. Сама тут разберёшься, кому что, а я побегу друзей догонять.

Не обращая внимания на дочь, Мария кинулась в двери.

 Но про подарок дочери, она не забыла. На Рождество Мария  принесла Валентинке большую, в  тёмно синем бархате, готовальню. Валентинка открыла её и ахнула. Внутри готовальня была обшита  малиновым бархатом, и там было много инструментов.
Это было настоящее чудо. Такой готовальни не только в классе ни у кого нет, но и во всей школе!


Как-то,  на каникулах бабушка спросила

 — Где большасемейны живут, что девчонка с тобой учится, знашь?

 — Знаю, рядом с Людой.

— Ну одевайся, проводишь меня к ним.

— А зачем ?— удивилась внучка.

—  Любопытной Варваре нос оторвали, будешь свой совать и твой оторвут— собирая свою сумку, ответила Пелагея.

— Там на мосту сильный холод, платок тёплый одень— недовольно буркнула внучка.

— Да и унас не лето— ответила Пелагея, но всё же достала из сундука пуховую щаль.

Как только пошли по мосту, подул сильный ветер и пока они шли вдоль берега, он не переставал. Время от времени, Валентинка шла спиной вперёд, потому что ветер дул в лицо.

—= Ты иди за мной, куда ежли завернуть, так скажешь. А то глаза надует, голова болеть будет— развернувшись к внучке, сказала Пелагея.

Они прошли дом Люды и вскоре Валентинка сказала

— Вот, здесь.

— Ну пошли. Собака-то у них есть?

 — Есть, но она привязана. Не достанет— ответила девочка.

Хозяева были дома.

— Здравствуйте, доброго вам дня. Ну где младенец?—спросила Пелагея, переступив порог.
Два мальчика- ровесника, один дядя, другой племянник, быстро оделись и вышли на улицу. В доме остались родители, да мать с новорождённым. Из дальней комнаты вынесли ребёнка и положили на кровать в зале.

— Проходите сюда— обратилась мать ребёнка к Пелагеи. Валентинка села на стул в прихожей, которая служила одновременно и столовой. Раздеться ей никто не предложил, она так и сидела в зимней одежде, дожидаясь бабушку.

Пелагея разделась, нагрела руки и достав маленькую иконку Богородицы,помолилась и пошла в зал. Там она осмотрела младенца и попросила

— Принесите мне миску муки и стакан воды.

Хозяйка занесла  в дом муку в миске, поставила на стол в прихожей, там же поставила ковш с водой.

Пелагея замесила тесто, скатала колобок, потом сделала из него большой калач, положила на тарелку и пошла в зал.

Валентинке стало любопытно, что же собирается бабушка делать с тестом и младенцем?

Пелагея попросила мать ребёнка, раздеть его и взять  на руки. Ребёночек, показался Валентинке, каким-то странным. Кожа его была серо зелёного цвета и вся поморщенная. Словно её было очень много, и она собралась в гармошку.

Пелагея, читая вслух молитвы, и знакомые Валентинке "Отче Наш" и " Живые помощи",  и не знакомые, про детские болезни, осторожно прикладывая калач  на голову младенца. Потом, продолжая  читать молитвы, Пелагея скатила его на шею, немного подтянула, чтобы прошли плечики, и продолжая читать молитвы, скатывала калач до пяточек. Немного задержала на ступнях, потом сняла и положила калач снова в тарелку.

— На-ка, запеки его в духовке — подавая тарелку хозяйке, попросила гостья.

Пока калач запекался, Валентинка сидела у стола и смотрела в окно. Ей было жарко, а на улице продолжал дуть вдоль реки сильный ветер, да так, что противоположного берега не было видно.
— Как же мы домой пойдём?— обеспокоенно подумала она.

В это время Пелагея поставив иконку на стол, продолжала молиться. Через полчаса хозяйка сообщила

— Спёкся —и внесла калач  в прихожую. Пелагея взяла тарелку с калачом, поставила на стол и стала одеваться.

—Ну пойдём— взяв тарелку, сказала она внучке и первая вышла из дома.

На крыльце Пелагея остановилась, прошептала молитву и, поманив собаку из конуры, сказала: " Собаке, собачья старость", развернулась спиной к собаке и бросила ей через левое плечо калач. Собака на лету поймала калач, а Пелагея добавила
—  С младеня снялося, собаке передалося —  и развернувшись, направилась к калитке.

— Баб, чё собаке передалося?— не поняла девочка.

— Пошли. Хворь передалась.

— Какая хворь, баб?

— Кака на младенце была, та и передалася.

—Теперь собака болеть будет? Она сдохнет? — с тревогой спросила девочка.

 — Ничё ей не доспетца. Иди давай — недовольно буркнула Пелагея.

Они пошли вдоль реки, ветер дул в спину. Конечно это лучше, чем когда он дул в лицо, но всёравно было холодно. Ветер пронизывал пальто насквозь и  чтобы согреться, девочка стала бежать мелким шагом, чтобы не опережать бабушку.

— Баб, пойдём к Люде, вон их дом, совсем рядом. Тётя Лена нас пирогами угостит.

— Я чё, с голодного мыса? Свои пироги дома, а я к чему это у других-то исть буду? Иди, не выдумывай, давай. Оголодала что ли?

— Нет. Нас даже чаем не напоили, мы же замёрзли, пока к ним шли, а они и чая не предложили. Даже не сказали, чтобы я пальто сняла.А тётя Лена и чаем напоит и котлетами с толчёнкой и пирогами накормит.

— Сама бы разболаклась, не велика барыня. Нашто он мне их чай? У них сахар – то по выдачи, а у нас мёд со стола не убирается. Я у них чаи распивать буду, а им кому-то сахару не достанется. Иди уж. Быстрей дойдём, скорей и пироги ись будешь. Котлеты, наморожены в кастрюле есть . Как батя мяса нарубил, так я и наладила котлет, залила топлёным салом и наморозила. Хошь, придём, я отковырну и в духовке спеку тебе котлет. Картошку сама начистишь, не барыня. Молоко  морожено тоже ещё есть. Наварим картошки, натолчём. Кака тут забота. Да никакой. По миру не ходим, всё своё  есть.

 Бабушка с внучкой, уставшие и озябшие, наконец-то добрались до дома.

 А дома их ждала Мария. Как только Пелагея переступила порог своего дома, дочь обратилась к ней с просьбой.

 — Мам, мне Андрей Иванович квартиру пообещал, но только если Валентинка жить ко мне пойдёт. Одной не даёт, говорит, что одной и общежития достаточно. А у меня же дочь есть. Не всегда же она у вас жить будет! У вас вон Саркиных детей полон дом.

 — А чё меня-то спрашивашь? Дочь твоя, вот её и спрашивай.

— Дочь, жить ко мне пойдёшь, если мне квартиру дадут?—обратилась она к Валентинке. Девочка опустила глаза, понятно было, что ей это предложение не понравилось.

— Ну чё молчишь-то?. Ну поживёшь месяц-другой и сюда вернёшься, а квартира-то уже будет. В любое время вернуться можешь. Это же не только мне квартиру дадут, но и тебе. Хочешь, там живи, хочешь здесь.

Валентинка молчала.

-- Ну не молчи ты! Матери-то можешь помочь? Ты же ко мне приходишь в общежитие, ну и в квартиру приходить будешь. Квартира же лучше, чем общежитие

— Приходить буду, а жить там не хочу. Ты меня опять одну оставлять будешь.

 — Конечно буду. Ты же не маленькая. Сиську тебе давать не надо.Можешь и одна побыть, когда я на работе.

— Ты на гулянки уходишь и домой спать не идёшь, а я одна не хочу.

— Ладно, не выдумывай тут. Один раз одна осталась и то шуму наделала. Бабушку из дома выдернула. А у неё уже возраст! Как только додумалась до этого! Бабушке почти восемьдесят, а ты её скитаться по поездам заставила— укоряла  она свою дочь.

Пелагея молчала.

— Баб, чё мне делать?

— Живёшь тут, ну и живи. А квартиру матери и без тебя дадут.

Пелагея оказалась права, квартиру Мария получила рядом с домом начальника станции, Андреем Ивановичем Панковым.

— Доченька, а нам квартиру дали, придёшь помочь в ней порядок навести? Я белить буду, а ты на полу известь смачивать, чтобы не присохла— спросила Мария у дочеи, когда та с детьми Серафима игали на улице у дома.

— Когда нужно приходить? — спросила она у матери.

— Ну давай с завтрашнего дня. Я ещё извёстки не достала. Вечером приду, скажу, когда приходить. Ну ладно, играйте, а я к бабушке
Мария зашла в дом, Пелагея что-то крошила за столом.

— Мам, здравствуй. Мам, где-то на чердаке, матрас был, он живой? Мне кровать дают, стол в квартире есть. Стульев вот нет. У вас лишних не будет? Батя, много ведь, стульев делал? Где они?

— Квартиру что ль дали?

 — Дали. Шторки на окна и  постельное с собой привезла, а вот матраса нет.

— У нас два на чердаке. Посмотри, который годный. Стулья под навесом, у бати. Четыре стула там, два возьми, а два оставь на случай, вдруг гости каки явятся. С Новоеловки обещаются, с Зыряновки, Шура с Артёмом собрались.

— Два, так два. На первый случай хватит. Мам, а известь у тебя есть?

— В подполе, в бочке. Набери ведро, тебе за глаза. Вёдра-то есть?

 — Да откуда? Я вот в магазин за занавесками, да вёдрами и кострюлями пойду. Ну раз известь даёшь, так мы с Валентинкой завтра и начнём белить. Пошли её ко мне с утра пораньше.

 — А она согласна?

— Согласна. Я на чердак за матрасом. Потом за известью приду.

 На следующий день Валентинка ушла помогать матери. Когда она зашла в квартиру, там было тепло, Мария  с раннего утра хорошо натопила печь.

— О, дочка пришла. Картошку жареную будешь? У меня и селёдочка к картошке есть. Сейчас чай свеженький заварю. Раздевайся, садись покушаем и за работу.

За один день Мария с дочерью приготовили одну комнату. Побелили, хорошо промыли пол и окна и развешали тюль и занавески. В комнате стало светло и уютно, пахло свежестью.

— Ну, дочка, двое не один! Видал, как мы с тобой вдвоём-то быстро управились! Ай да мы, ай да молодцы. Сейчас в баню пойдём.

— А разве её топили?

— Так мы в посёлок, в общую пойдём.

Валентинка никогда не была в общей бане, рассказывали, что там можно сладкую газировку покупать, говорили, что очень вкусная.

— Пойдём мимо дома, бельё возьмёшь, да и идти ближе так будет, через вашу улицу.

В бане Валентинке очень понравилось. В моечной стоял пар, как-будто это парилка. Женщины разговаривают, а голоса так сильно раздаются, словно по граммофона говорят.

А в парилке и вовсе интересно. Не нужно лить воду на каменку, её совсем нет. Пар идёт под полок и поднимаясь вверх всё плотно окутывает.
Чтобы залезть наверх, нужно пройти по длинным ступеням. На них тоже парятся, но только те, кто сильно горячий пар не выносит.

Мария поднялась наверх, она купила в банном киоске берёзовый веник, намочила его в горячей воде,  и они с Валентинкой пошли в парную.
В это время пустили пар и, всё вокруг стало белым, как молоко. Пар был такой плотный, что никого не было видно. Зато было слышно, как женщины обрадовались пару и принялись хлестать себя вениками, кряхтя, охая и восхищаясь.

Валентинка не пошла за матерью наверх, а села на ступеньку, которую нащупала ногой.
В парилке даже на ступеньке было жарко.

А после бани они пили газводу. В стакан наливали с огромной колбы сироп, а потом газированную воду.
Вначале Валентинка взяла вишнёвый сироп, немного посидела и попросила, чтобы мама взяла грушевый. Хотелось ещё яблочный попробовать, но живот так раздулся, что третий стакан газированной воды уже не уместился бы.

— Ладно, в другой раз возьмём яблочный— подумала она.

Мама в буфете купила душистое клубничное мыло и два новых махровых белых полотенца,  с голубыми полосками по краям.
Валентинка таким полотенцем никогда не вытиралась, дома только вафельные и грубые льняные с кистями.

Дойдя до дома,Мария обратилась к дочери

— Пошли со мной в квартиру, останешься ночевать, а то завтра всё равно рано приходить. В комнате так хорошо, чисто.Сейчас картошки нажарим, у меня колбаса есть. Како есть, сухое. Наведём с гущёнкой, пошли -- упрашивала Мария дочь.

Валентинка кивнула головой и пошла вслед за матерью.

 — И вообще жить оставайся,  никто тебе не будет мешать уроки выполнять. Речка рядом,купайся летом сколько хочешь, я слова не скажу. А там тебя то водится заставляют, летом вообще на покос попрут.
И вообще ты им только мешаешь.

— На покос тоже надо ходить, молоко –то пьём. На покос не будем ходить, нам баба молока не даст.И водиться надо помогать, мне тётя Панна платье пошила, красивое.

— Ой, да она тебе сшила это платье не за то, что ты водишься, она  его пошила за то, что я на новый год подарков им накупила. Вот за что! А на покос вместе ходить будем. Я на работе подменюсь и вместе с батей и тобой  пойду на покос. Нам батя тогда и мяса на зиму даст и в молоке не откажет и мёда нальёт. Поняла?

— Поняла— кивнула дочь.

— Ну, вот и оставайся. Завтра с утра за кухню возьмёмся, а вечером к Панковым играть отпущу. Семья у них большая, там всегда весело.
Валентинка молчала, ей этот разговор не очень-то нравился..

Хотя и большая семья у Панковых, но никто из них с Валентинкой в один класс не ходил. Старшая девочка, Таня училась на класс выше, младшая Оля на класс ниже. Жили Панковы скромно, но Валентинке очень нравилось у них бывать. Андрей Иванович любил шутить. Дети все жизнерадостные, дружные
.
Прожив у матери последние дни новогодних каникул, она решила остаться.

— Мам, а как я бабушке скажу, что у тебя жить буду? Она ведь на меня рассердится.

— А никак. Я мать. Нет такого права ни у кого, чтобы не разрешать дочери с матерью жить.  А жить тебе со мной придётся, мне Андрей Иванович на двоих квартиру дал. Не будешь тут жить, он меня снова в общежитие отправит. Надо, чтобы хоть сколько-то ты здесь пожила, поняла?

— Поняла. Ладно, так и скажу бабе — согласилась девочка.

Мария быстро создала уголок для дочери. Кто-то отдал ей односпальную кровать и даже школьный, тумбовый стол, для занятий. У кого-то она взяла стул и этажерку для книг. И, уголок школьника был оформлен.