Пришелец

Он появился в нашем доме недавно. Выглядел как чиновник или банковский служащий – очки, костюм, портфель, на вид – сама любезность. При встречах с соседями непременно здоровался, хотя вряд ли с кем был знаком. Этакий эталон правил человеческого общежития.

Кто он и откуда, никто не знал. Жители нашего старого дома, расположенного в самом центре Москвы, были нелюбопытными. Я также давно усвоил истину: меньше знаешь – проще жить. Даже тем, что происходит в мире и стране особо не интересовался. Говорят, что все идет по плану, значит так оно и есть.

В нашем доме жили в основном пожилые люди, более молодые перебрались в новостройки, которые в Москве росли как грибы после дождя. Уже несколько лет ходил слух, что наш дом снесут, занимаемое им место было лакомое. На нем можно было построить очередной современный жилой комплекс.

Реновация шагала по Москве, сметая хрущевки. Их жильцы зачастую оказывались в других районах города, становясь обладателем квартир с «картонными» стенами, позволяющими жить одной жизнью с соседями. Наш дом был какой-то раритетной постройкой, поэтому его пока не трогали. Возможно, чиновники искали законные основания для нашего переселения.

Переезжать из дома, в котором прожил всю жизнь, мне не хотелось. Мой отец был известным художником и после его смерти остались картины, которыми были увешаны все стены в квартире. Я даже представить себе не мог, как со всем этим добром буду перебираться в другое жилье.

Картины я уже завещал музею, но пока они хранились у меня. Все никак не доходили руки до передачи отцовского наследства. Я реально представлял какая это канитель, поэтому и откладывал ее из года в год.

Соседи, с которыми я общался, тоже не горели желанием покидать центр Москвы, но каждый понимал - от него мало, что зависит. Нравится, не нравится – терпи моя красавица.

-  А с чего я должен ехать на край Москвы? – хорохорился Василий с пятого этажа, - я – ветеран спецслужб. Всю жизнь на страже Родины стоял. Имею право выбирать, где мне жить.

Василий, на самом деле, служил охранником в колонии. Все это знали, а он знал, что все знают правду о его прошлом. Но перечить Василию никто не решался, так как он был достаточно агрессивным. Поведение возомнивших о себе людей редко предсказуемо.

- Привык я здесь, как никак всю жизнь в этом доме прожил, как и родители мои, – делился со мной сосед Яша. - А на новом месте все непривычно, никого не знаешь. Помереть спокойно не дают.

Яша был тихим, безобидным «алконавтом», пил на хорошую пенсию, так как в прошлом, по слухам, занимал крупный государственный пост. От вопросов об этом всегда умело уклонялся, переводя разговор на другую тему. Скромность и скрытность часто идут рука об руку.

Где-то через месяц после своего появления новый сосед позвонил в мою дверь. Выглядел как обычно – очки, костюм, портфель.

- Здравствуйте. У меня к вам есть одно интересное предложение. Можем его обсудить? Я – Виктор, а вас…
- Андрей, - представился я и предложил гостю пройти в комнату.
- Ух-ты! – не удержался Виктор, увидев картины. - Наверное целое состояние стоят. Это ваши?
- Нет, моего отца, а сейчас уже государства. Я их передал в музей по завещанию.
- А что так? Могли бы и продать.
- Мог бы, - согласился я. - Но решил по-другому.

Предложил Виктору присесть в кресло, в другое сел сам и всем свои видом изобразил внимание.

- Я пришел оказать вам помощь, хотя мое предложение и может показаться несколько странным. Переезжайте в деревню под Москвой, там есть прекрасный уютный домик.

Слова Виктора меня ошарашили.

- Если это шутка, то не очень удачная. Как я понял, вы хотите купить у меня квартиру?
- Ни в коем случае. Я хочу, чтобы вы переехали, так как у вашей квартиры уже есть новый собственник. И фактически вы занимаете чужое жилье.

«Он откуда вообще свалился с таким предложением?» - подумал я, но вслух, естественно, сказал другое. – С чего бы мне переезжать? И в чем заключается ваша мне помощь?

- Я хочу освободить вас от забот об этой квартире, картинах, суеты московской жизни. Вы даже себе не представляете, как хорошо жить на свежем воздухе.

В деревне я никогда не жил, поэтому ее прелести мне были непонятны, как и предложение Виктора. Все происходящее напоминало мне сцену из фильма, где люди пытаются общаться на разных языках. Точки соприкосновения при этом найти невозможно.

- А почему вы вообще решили, что я могу согласиться на переезд?
- Потому что у вас просто нет других вариантов. Квартира обещана и должна перейти новому владельцу. От вашего желания или согласия ничего не зависит.

«Он – сумасшедший», - догадался. - Извините, но ваше предложение мне неинтересно, как и тот, кто за ним стоит.

Виктор вдруг встал и подошел к одной из картин.

 - Вы хорошо подумали? – спросил он, не оборачиваясь. - Последствия вашего отказа могут быть некомфортными для вас. Помните, над вами жила соседка Варвара Петровна? Ей в деревне очень понравилось. А я сейчас живу в ее квартире.

Я вспомнил, что действительно давненько не видел Варвару Петровну, которая любила ежедневно прогуливаться по двору. Она была одинокой старушкой, которую навещали только социальные работники.

- И за сколько, если не секрет, она продала свою квартиру?
- Вы, Андрей, не понимаете. Она не продала, а просто переехала. Это было ее добровольным желанием. Выращивает там цветы и наконец-то чувствует себя свободной от городской жизни.

Виктор снова сел в кресло. Я встал.

- Думаю, нам не о чем больше говорить. Извините, но у меня есть другие дела.

Виктор поднялся с кресла и пошел к двери, у нее оглянулся.

– Нет у вас никаких дел, но благодаря вашему упрямству они могут скоро появиться.

Он вышел, я закрыл дверь и еще несколько минут стоял перед ней, не понимая, что все это было.

Через несколько дней у меня вечером погас свет. Такое и раньше случалось, все-таки дом старый, поэтому я не удивился. Однако свет стал гаснуть почти ежедневно, причем в вечернее время, когда я смотрел телевизор. Вызванный мной электрик не нашел неисправность. Оставалось только мириться с непонятными отключениями или обратиться к другому мастеру, что я и планировал сделать.

Однако мои планы нарушил потоп. Виктор залил мою квартиру, да так, что потолок набух, в некоторых местах штукатурка обвалилась. Картины также были все мокрыми, от чего холст на них мог провиснуть. Я был в шоке. И потребовал от соседа объяснений.

- Вы уверены, что это я залил вашу квартиру? – спросил меня он.
- Издеваетесь? Я сам мог потолок намочить?
- Всякое бывает, вдруг неумело шлангом пользовались.
- Каким шлангом?
- Откуда я знаю, – сосед смотрел на меня непонимающими глазами. - Надеюсь, с картинами все нормально? Как-никак государственная собственность.

«Со светом тоже он», - осенило меня - «Выживает из квартиры, гаденыш. С этим что-то надо делать».

Я попытался дозвониться в управляющую компанию, но ее телефон все время был занят. Расстроенный в тот же день за бутылкой водки все рассказал своему соседу Василию.

- Это ты про ботана, который в очках и с портфелем?
- Ну да, про него - нашего нового соседа.
- Значит, порядки тут свои решил навести. Не выйдет, и не таких деятелей опускали. Завтра я его на место поставлю, будет тише воды, ниже травы. Еще прощения у тебя попросит и деньги за потоп возместит.

Разговор с Василием меня несколько успокоил. Со злом надо бороться злом – где-то слышал я. А через компанию буду компенсацию до второго пришествия ждать. Я с нетерпением предвкушал унижение Виктора, но он так и не появился.

Прошло несколько дней, свет по вечерам по-прежнему гас. Я пошел к Василию, но дверь никто не открыл. На выходе из подъезда столкнулся с Яшей.

- Слышали, Василий под машину попал, насмерть, - ошарашил меня тихий «алконавт». - Не хотите помянуть?

Совершенно раздавленный я пошел с Яшей в его квартиру. Там он рассказал мне о подробностях трагедии с Василием. Он стоял на краю тротуара и вдруг упал прямо под проезжавший мимо грузовик. Происшествие квалифицировали как несчастный случай. Якобы оступился, потерял равновесие.

Я поведал Яше о ситуации с Виктором и о том, что Василий обещал мне помочь.

- Думаете, что Виктор убил Василия? Но откуда он мог узнать о вашем разговоре? – размышлял Яша.
- Если признали несчастный случай, то никто уже на Виктора не подумает.
- Василий мог пойти после вашего разговора к Виктору с угрозами, но вы правы – никакого расследования не будет. Предъявить нечего.

Яша опрокинул очередную рюмку, я уже больше пить не мог.

- Надо этого Виктора пробить, что он за птица, - эти слова от Яши были для меня неожиданными.
- Как пробить?
- Выяснить кто он и откуда появился. Если все, что вы рассказываете правда, то он так нас всех по очереди может выжить пока весь дом не захватит.
- А есть возможность узнать?
- Кое-какие старые связи остались. Вы не смотрите, что я старый и пьющий. В свое время натворил немало славных дел в кавычках. Даже вспоминать страшно. Идите, я тут в своих архивах покопаюсь.

«Вот тебе и Яша, тихий «алконавт», - думал я, поднимаясь в свою квартиру. Заснул как убитый с мыслью, что завтра непременно все будет хорошо. Проснулся от звонка в дверь. На пороге стояли двое полицейских и один в штатском.

- Доброе утро! Вы - Андрей Боголюбов?
- Да, а что случилось?
- Вам придется пройти с нами. Вчера умер ваш сосед Яков Фельдман, а по нашей информации, вы – последний, кто его видел.
- Яша умер?
- Вы выпивали с ним вчера?
- Да.
- Одевайтесь.

В отделении мне сообщили, что пока я прохожу по делу свидетелем, но после вскрытия тела Яши могу оказаться и подозреваемым. В ответ я подробно описал вечер, проведенный с тихим соседом. Рассказал о Викторе, отключении света, потопе в квартире, смерти Василия и обещании Яши со всем разобраться.

- Никаких архивов у него в квартире не нашли. Мог он это выдумать? - спросил меня следователь.

Такая мысль мне в голову не приходила. Может, и мог. Я был в полной прострации. Дал подписку о невыезде и направился к выходу из кабинета.

- Вы упоминали свою соседку Варвару Петровну, - раздался у меня за спиной голос следователя. - Она умерла месяц назад. Не пошел ей на пользу деревенский воздух.

«Они все знают», - от этой мысли подкосились ноги. Я с трудом вышел за дверь.

Жаловаться кому-то на Виктора было бесполезно. Но что тогда делать? Оставить все как есть, тоже нельзя.

Я стоял и ждал ненавистного соседа в нашем подъезде. Дверь открылась, я напрягся – очки, костюм, портфель.