5. Стена вырастает между правильным и неправильным

5. Изначально стена создаётся между правильным и неправильным, с обоснованием предпочтения последнего.

Для Иерархии эта стена, ею взращенная, как фундаментальная основа того, что она будет строить дальше. Стена такая, что целый мир в ней, очень плотный, как бетон в фундаменте дома, но мир. Современный человек этой стены в себе не чувствует, потому что она очень глубоко спрятана. А если даётся ему почувствовать его, то ужасается он тому, что вылезает наружу, поскольку это многократно плотнее того, что он испытывал когда-нибудь, круче, чем самая мерзкая тоска: страх, разрастающийся в ужас с постоянным ускорением. Ужас такой, что человек не в состоянии выдержать его. Я выдерживаю потому, что меня нет в этом. Нет меня в этом низшем Я, которое обычно, если человек в нём центрирован, хочет руки на себя наложить, потому что терпеть невозможно. Я нахожусь в моём другом, высшем, Я, из которого смотрю (со стороны), как этот стальной куб раздирает моё низшее тело. Если бы я был в теле, то меня мгновенно раздавило высочайшим давлением куба.

Что такое находиться в высшем Я? Это когда есть состояние полной отрешенности ото всего земного.

Так продолжалось три дня, но утром в день похода я проснулся без тоски в груди. До этого она присутствовала, независимо от того, думал я о ней или нет: она была всегда и могла измениться, по ощущению, только в сторону увеличения. А тут вдруг, когда мне это стало надоедать и можно было бы им сверху начать какую-то в их интересах работу с моим высшим Я, она исчезла. Духи Иерархии умные. Скорее всего, заглянули они куда надо, где можно увидеть и будущее, и Замысел. И отступили. Узнали они, что всё равно я пойду туда, куда они меня гонят, а гонят они потому, что это надо Программе. В таком состоянии я оказался, как у язычника, что исполняет человек то, что требуется им. При этом создаётся впечатление в уме человека, что от него зависит принятие решения: вчера вечером я ещё сомневался в том, надо ли идти, но руки уже сами брали будильник, заводили его, чтобы утром в нужное время он разбудил меня.

Вошёл я в вагон. Никаких проблем не было с началом. Я говорил свои заготовленные вступительные речи. Говорил и говорил. Говорил много и громко, чтобы слышно было во всём вагоне. В это время ходоков по вагонам было столько, что на них пассажиры почти не обращали внимания. Продавали ходоки газеты, журналы, на остановках на перроне предлагали товары, которые на заводах выдавали рабочим в счёт зарплаты. Пассажиры едут куда-то: у них свои дела и денег нет на покупки. Они о своём думают, я о своём: рассказываю о существовании механизмов соединения с иным миром. Перехожу из вагона в вагон. Стараюсь. В ответ почти никакой реакции. Люди смотрят на меня как на развлечение. Вот если бы я пошёл с сумой через плечо да стал бы жалостливо взывать о помощи, точно нашлись бы такие, которые подали бы. Жалость в людях есть, они себя очень часто жалеют, знают, что это такое. А тут что-то совершенно незнакомое: не экстрасенс, не целитель, говорит о каких-то соединениях и книги предлагает купить.