Год, которого не было. Часть 1. Гл. 8

8

Туман. Расходятся красные круги перед глазами, ватой забиты уши, и приходиться часто сглатывать, чтобы услышать звуки, понять, о чем говорят незнакомые люди в спецодежде. Кот провел тыльной стороной ладони по лбу, посмотрел на оставшуюся полоску крови, на руль, о который ударился головой. Жив! Он жив, хоть и здорово приложился!
На обочине новогодней елкой мигала машина скорой помощи.
- Реакция на свет нормальная. Возможно легкое сотрясение, видимых переломов нет, царапина на лбу. Вы слышите меня? Слышите? Ребята помогите ему выйти!
Чьи-то руки ловко выволокли его из машины, и Кот с облегчением подумал, что переломов действительно нет, идти мог бы и сам, если бы голова не кружилась.
Его проводили до скорой, усадили в раздолбанное, шатающееся кресло, оставили ненадолго одного. В открытую дверь он разглядывал женщину-врача в синей куртке и такого же цвета штанах, ребят МЧСников, свою машину.
Bu-Gay слетел с дороги. Похоже, что перевернулся разок и встал на колеса. Повезло-то как! Сам отделался царапиной, а у машины, насколько можно разглядеть в темноте,  помята дверь.
Как же это произошло? Он ехал на дачу и…
Ииииииии!
Ледяным ужасом пробрало от загривка до пяток. Обшарпанная колымага скорой помощи покрылась инеем, и даже дыхание замерзло причудливой змейкой.
Вспомнив все перипетии этой ночи, он понял, что безвозвратно отрезан от прочного тыла здравого смысла и зажат в клещи безумия.
Он ехал на дачу… А приехал в какой-то Сайлент Хил, в какой-то Жребий Иерусалима.
…Услышав в очередной раз фразу о том, что его полчаса ждут у подъезда, Кот решил ехать домой. Просто ехать домой, забраться в кровать, укрыться с головой одеялом и уснуть. А по дороге цинично сбросить труп в ближайшую канаву. И будь что будет. За ним придут. Пусть. Его заберет полиция. Будет следствие, суд, приговор – пусть. Он будет смотреть в пол, со всем соглашаться и понесет заслуженное наказание.
Но это! Это – чему он не мог найти объяснения – должно прекратиться!
Однако у злых сил на него имелись другие планы. Злые силы! Смех. Смех сквозь слезы. Смех сквозь страх и безумие. Детский сад ужасов! Бууууууууу!!!
Бояться страшилок могли только дети его поколения. Только те, кто после советской цензуры смотрел с замиранием сердца на дрожащий экран телевизора с декодером, видел, как ВМ-12 смачно заглатывает видеокассету с двадцатой копией фильма. Слушал, как Володарский комментирует метаморфозы оборотней и жажду вампиров.
Сегодняшних детей – с раннего возраста знакомых с голливудскими зомби и привидениями не напугать. Они боятся только того, что родители запретят интернет.
Коту показалось, что он попал в фильм. Слуховые галлюцинации продолжились, но к ним добавились зрительные.
Отбежав от забора, за который заглядывал, Кот первым делом заперся в машине, проверил, подняты ли все стекла, пристегнулся ремнем. Потом осторожно (не дай Бог не заведется!) включил зажигание. Он увидел, что на дороге стали появляться люди. Темные тени, лиц не разглядеть. Они шли к его машине, потихоньку приближались с разных сторон. Не бежали, не кричали, не размахивали руками, а просто выходили из кованых калиток, перелезали через высоченные заборы и молча, двигались к нему, окружая.
- Отче наш… - только и смог вымолвить Кот. Он помнил главную молитву, его научила бабушка еще в детстве. Но сколько раз за жизнь он ее повторил?
Осторожно, чтобы ненароком не застрять он стал разворачиваться. Может этот исход вовсе не по его душу? Просто соседи по поселку вышли на прогулку. Все вместе. Одновременно.
Он газанул, ловко маневрируя, чтобы никого не задеть, а люди (или не люди?) не отскакивали, не уворачивались от машины, а неспешно приближались, смыкая круг. Он успел в последний момент, когда две тени чуть не попали под колеса и чиркнув крылом о сложенные у забора доски, выехал к магазину. В заднее стекло что-то ударило. Кот услышал крики, свист, а потом удары посыпались чаще. По окнам и крыше стучали огрызки яблок, комья земли, пластиковые бутылки. Мертвая птица распласталась по лобовому стеклу, размазывая черную слизь и перья, ухудшая и без того никудышную видимость. Кот нервно шарил пальцами, пытаясь привести в движение дворники, случайно включил радио, резанувшее по салону громкой песней.
- «А у нас все пучком! Если прямо не пролезем то пройдем бочком»!
Он попытался выключить, но только усилил звук. Дворники нервно заметались перед глазами. Что там с омывателем!? Неужели кончилась жидкость? Он только вчера заливал! Дернул рычажок, раз, другой, никак. И тут хлынуло! Из черных ноздрей на капоте двумя тонкими упругими струйками на стекло брызнула кровь! В салоне запахло железом, дорога скрылась из вида окончательно. Пришлось ехать вслепую.
О том, чтобы остановиться не могло быть и речи. Щетки дворников скакали, как сумасшедшие и Кот, глядя в образовавшиеся мутные полосы, чудом умудрялся вписываться между домов.
- А у нас все пучком! Мы с тобою разберемся, с дурачком!
Что!!!??? Кот сотню раз слышал эту заезженную песню. Не было там таких слов! Но на этом чудеса радиовещания не закончились. Барабанный ритм и незатейливая мелодия продолжались, но Потап и Настя вдруг прекратили петь и по очереди заговорили речитативом:
- Ты куда провалился? Я тебя полчаса у подъезда жду! Ты куда провалился? Я тебя полчаса у подъезда жду! А? Кот!? А? Ваня!? Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!
Стекло очистилось настолько, что стала видна площадка перед магазином и выезд на дорогу, ведущую в город. Но не только это, не только… Все пространство, и площадка и выезд и даже крыльцо минимаркета было заполнено людьми. Здесь горели фонари, сразу несколько и Кот сумел разглядеть некоторые лица.
Это Наиль! Это Ив! Вова! И еще и еще! А это он сам и не в единственном экземпляре. Десятки двойников его друзей и его самого смотрели ему в глаза, тянули руки к машине, двигались навстречу. Зачем? Остановить? Вытащить? Растерзать? Мамаааааа!!!!
Кот вдавил педаль в пол и полетел на толпу. Вырваться, вырваться, чего бы ни стоило, скольких бы не пришлось задавить! Он внутренне сжался в предчувствии множественных столкновений, приготовился к тому, что бампер машины начнет ломать колени, валить людей на землю, колеса с хрустом прокатятся по спинам и животам.
Но ничего такого не произошло. Он пролетел сквозь них, точно нырнув в облако пыли, выскочил на дорогу и не соображая в какую сторону едет, к городу или наоборот, помчался на предельной скорости.
- А у нас все пучком! – последний раз квакнуло радио и заглохло. Спустя пару минут он понял, что если не уберет ногу с педали - разобьется. Чтобы проделать эту простую операцию пришлось опустить правую руку вниз и помочь. Погасив скорость до сорока километров, он почувствовал, что снова может дышать. И в этот момент ему на плече опустилась рука. Труп! Труп тянется к его шее! Он резко крутанул руль и вылетел на обочину. Удар! Но перед тем как потерять сознание, увидел перед собой окровавленное лицо сбитого мальчика…
- Что, друг, напугался? – мужской голос вывел Кота из оцепенения, картинка воспоминаний развеялась, расползлась нервным зудом по телу, застряла где-то под ребрами пережитым страхом.
Водитель скорой, пожилой лысый мужик, повернулся с переднего сидения, подмигнул и полез в карман клетчатой рубахи за сигаретами. Увидев пачку, Кот оживился:
- Дашь сигаретку?
- Сигаретку? Тебе? – водитель с сомнением оглядывал потерпевшего, раздумывал, согласуется ли возможное сотрясение мозга с табакокурением. Решив, что нервы дороже вынул одну и протянул грубыми, заскорузлыми пальцами.
- Семеныч, ты что? С ума сошел? – врач подошла к машине, погрозила водителю пальцем. Белокурые волосы выбивались из уложенной заколками прически. Серые глаза, на несколько ассиметричном лице, глядели спокойно, уверенно. – Сейчас поедем. К нам, в областную.
- Сейчас? Курнуть успею? Я быстро, - Семеныч отправил протянутую было Коту сигарету себе в рот, выскочил из машины, отошел на пару метров к белому Bu-Gay и, прикурив, уставился на ребят из МЧС, которые возились у иномарки. Известно, что нет ничего лучше для созерцая, чем смотреть как другие работают.
- Вас надо в больницу. Серьезных видимых повреждений нет. Но нужен осмотр, рентген. Сейчас у вас шоковое состояние. А там может, трещины…
- Трещины? – Кот слабо понимал, о чем она говорит. – Нет, там дверь помята. И еще в багажнике…
- Вы не волнуйтесь. Я этих ребят знаю, у них отделение прямо напротив больницы. Кстати они случайно тут оказались, проезжали мимо. А вот ДПС провалились где-то.
- Там в багажнике…
- Вы не волнуйтесь, - повторила врач. – Они отгонят вашу машину, оставят у себя на стоянке, это в ста метрах от больницы. А вы, как выпишут, заберете.
- Там в…
- Елена Степановна, - стройный паренек в форменном комбинезоне, с большими белыми буквами МЧС на груди, подбежал к скорой и Кот замолчал, не договорив в очередной раз фразу про багажник. – Елена Степановна, можем ехать. Машина этого счастливчика на ходу, мы ее у себя…
- Да, да, Витя поедем. Поздно уже.
Кот закрыл глаза. Что это значит? Не заметили? Осматривая машину после аварии, не заметили труп в багажнике? Не может быть! Но никто не суетится, не кричит, не вызывает полицию. А буднично так – поехали Елена Степановна! Поехали, Витя!
Подошел Семеныч, задвинул дверь перед носом Кота. Негромко перебрасываясь пустыми фразами, водитель и врач заняли места спереди и машина тронулась. В щелке между шторками, занавешивающими большое окно, Кот разглядел, как МЧСники залезли к себе в уазик, один сел за руль его машины и вся процессия двинулась следом за скорой.
Как реагировать? Что говорить? Решив плыть по течению, Кот откинулся в кресле и внезапно, как в яму, провалился в диковинный сон.
Яркое солнце, широкая река, на мелких волнах резвятся блики. Он плывет в резиновой надувной лодке, почему-то с одним веслом. Ему надо к островку, расположенному в сотне метров от берега. Очень надо, хотя неизвестно зачем. Вот только плыть быстро не удается, грести одним веслом неудобно, лодка крутится на месте, качается, а вперед никак.
Кот еле-еле вытащил весло из уключины и дело пошло лучше. Он встал на одно колено и, наклоняясь то к правому борту, то к левому, работал маленьким веслом, чувствуя себя индейцем в пироге. Когда до островка осталась половина пути, вода по курсу забурлила, вспенилась и на поверхности показалась человеческая голова. Приглядевшись, Кот узнал Наиля. Знакомое лицо, добрая улыбка, прилипшие ко лбу мокрые волосы.
- Привет, Иван! – татарин приветливо помахал рукой.
- Привет! Ловко ты вынырнул! Плаваньем занимался?
- Ага, синхронным! Я синхронизирую плавающие объекты и влияющие на них третьи силы.
- Третьи силы?
- Третьи, Иван, третьи. Ты никогда не бываешь один. На тебя все время кто-то смотрит. То через левое плечо, то через правое.
Кот покрутил головой, но за спиной никого не заметил. Умиротворяющая гладь реки, летний день, мир наполненный гармонией и справедливостью.
- Нет никого, Наиль. Мне плыть надо, пока силы есть.
- Силы есть, Ваня. Ты сам – сила. Справа на тебя смотрит другая сила, а слева – третья. Опасайся ту, что смотрит на тебя слева.
- Мне плыть надо. К островку, - Кот посмеялся словам Наиля, перехватил в руках весло, опустил пластиковую лопасть в воду.
- Да, Ваня, к островку. Поспеши. Времени остается мало. Но помни, они будут мешать тебе, но ты не бойся. Когда ты боишься – они сила. Перестал бояться – и нет никого.
Кот посмеялся еще и погреб дальше, не обращая внимания на Наиля, поплавком качающегося на волнах перед носом лодки. На душе хорошо, хочется поднять голову и закричать вверх, солнцу и облакам, что-нибудь доброе.
Кот поднял голову, изготовился издать клич, но тот застрял у него в горле. Островок пропал. Некуда плыть. Что же это!?
- Где островок, Наиль? Только что был, и пропал!
- Ты знаешь, где островок, Ваня. Волга… Лес под Нижовском, ты знаешь! – раздалось от воды, Наиль сделал пару взмахов руками и ухватился за лодку. – Только спеши. Они совсем близко. Они будут мешать!
Кот хотел продолжить движение, плыть туда, где минуту назад возвышалась над гладью реки земля, но не смог. Лодка, не смотря на все усилия, медленно двигалась назад, рывками, толчками, зарываясь кормой в волны.
- Наиль! Ты что? Перестань толкать. Отплывай! Отплывай! А ну я тебя веслом, - Кот замахнулся, но испуганно вскрикнув, разжал пальцы, весло упало и поплыло прочь от лодки. Вместо Наиля в воде перед ним барахталось какое-то чудище, раздутое, синее, в клочьях оползающей кожи. Толстой рукой, покрытой трещинами, чудище толкало лодку в противоположную нужному курсу сторону. Кот вцепился в борта, опасаясь оказаться в воде, в еще более опасной близости от чудища и раскрыв рот, беззвучно кричал, брызгая слюной.
- Они будут мешать, Ваня! Но ты поспеши! Не бойся! Не бойся! – пронеслись над водой последние крики и Кот очнулся.
- Приехали. Давайте, давайте не спеша, выходим, - водитель и врач помогли Коту вылезти из машины.
Куда его привезли? Захолустное местечко. Узкая темная улица с одним фонарем, уходящая куда-то в деревья, в темноту, в ночь. Тут и там ломаный асфальт, закрытые мусорные баки окрученные цепями с тяжелыми висячими замками. Высокая решетчатая ограда опоясывала двухэтажное здание неопределенного цвета, с темными окнами и одиноко горящей голой лампочкой над входной дверью. К двери вела дорожка, выложенная мелкой плиткой, по сторонам дорожки клумбы, круглые, допотопные, с чахлыми цветками.
На другой стороне улицы, без всяких заборов и клумб, нахохлилась бревенчатая избушка, с лихой вывеской – МЧС.
- Пойдемте, пойдемте, нам сюда, - врач повела Кота по дорожке.
- До свиданья Елена Степановна, моя смена закончилась. Я машину в гараж и домой, - водитель не стал заходить в открытые решетчатые ворота, а остался около скорой, переминаясь с ноги на ногу, озираясь, словно видел это место в первый раз.
- До свиданья, Семеныч. Ступай, не попадайся больше, - врач повела рукой, словно разрывала невидимую паутину между собой и шофером скорой помощи и больше уж на него не смотрела, сосредоточившись целиком на Коте. – Пройдемте, на осмотр.
- А, кому он попался? – неожиданно спросил Кот, остановившись перед лампочкой. – И где моя машина?
- Приедет, приедет, машина. А водитель домой, домой, поздно уже.
Кот хотел было спросить у самого Семеныча, но того уже след простыл, только где-то в глубине ночи взвизгнули тормоза.
Дверь открылась, и ничего больше не оставалось, как войти в нее.       Какие, однако, эти районные больницы! Плохое освещение, рыжий выщербленный кафель, треснутые стекла в окнах. Где финансирование? Где федеральные программы? И где, черт возьми, персонал?
Шаги гулко раздавались по коридору. Его шаги. Женщина шла бесшумно, не издавая ни звука. Что у нее на ногах? Чуни-шумодавы? Кот посмотрел вниз. Нет, простые сандалии. Вот только… Ай, яй яй... Синие форменные коротковатые штаны оставляли полоску кожи у лодыжек, небольшую, сантиметров пять, покрытую частыми черными волосками. Не следит за собой тетя, не следит.
- Сюда, сюда, пожалуйста. В приемное.
Они зашли в небольшое помещение, чуть лучше освещенное. Старый письменный стол, коротконогая лампа на нем, два стула, кушетка обтянутая серым дерматином. Окно наполовину задернуто простенькими занавесками, пыльный подоконник, за стеклом темные ветки дерева тянутся к открытой форточке.
- Посидите пока. А лучше прилягте. Сейчас дежурный врач подойдет. Я вас оставлю, отдыхайте.
- Спасибо доктор, - Кот опустился на кушетку.
- Не за что, - она улыбнулась перед тем как выйти, показывая, что во рту не хватает пары передних зубов.
- Надо же, а говорит нормально, - пробурчал вслух Кот, когда дверь закрылась. – Прилечь? Да. Надо обязательно прилечь.
Он развалился, подсунул под голову маленькую морщинистую подушку, которую сначала не заметил, и задумался.
Сколько сейчас времени? Кот впервые пожалел, что не носит часов, а смартфон в заднем кармане - просто кусок металла и пластика без аккумулятора. Когда он позвонил Стасу шел третий час ночи. Авария, путь до дачи, побег от призраков двойников, опять авария. Сколько он пробыл в отключке? Сколько там возились эмчээсники и скорая?
С тех пор, как он выехал из Москвы, прошло никак не меньше трех часов. Значит, сейчас приблизительно пять утра. А на дворе июнь месяц, а за окном все еще глухая, темная ночь. Первая нестыковка с реальностью – время!
Дальше!
Эта дурацкая, повторяющаяся фраза. Он отчетливо много раз за три часа ее слышал. Ее произносил голос Стаса в телефоне, темная тень у стены дома выросшего на месте его стройки, а уж что там наговорили Потап с Настей в радиоприемнике – вообще жесть!
Слуховые галлюцинации – нестыковка вторая!
И если голос в телефоне еще можно списать на розыгрыш, на подставу, на прокручивание записи, то, как объяснить, что, то же самое говорил человек у дома? Он что подслушал его в Москве? Примчался быстрее ветра в Сошки? Ради чего?
Про радио и говорить нечего. Нет этому объяснения!
Дальше!
Третья нестыковка с реальностью – это зрительные галлюцинации!
Чужой дом, атака дачников, двойники, кровь в бачке омывателя! Рука трупа из багажника тянущаяся к его горлу!
Стоп! А вот это может быть на самом деле. То есть не то, что бы труп тянулся, а просто парень пришел в себя. Да, маловероятно, судя по повреждениям головы, но возможно. Очнулся и потянулся к первому увиденному человеку.
Стоп еще раз! А может это и объясняет, что спасатели не нашли его? Может он сумел выбраться из багажника и ушел. Ну не ушел, так отполз и вновь отключился. А ночью в траве разве заметишь?
Может так и есть. Но вот только все остальное!?
Кот не чувствовал себя сумасшедшим. У него ничего не болело, даже голова. Голова… Странная эта врачиха. Без зубов, ноги волосатые, царапину на лбу не обработала. Что у них перекиси с бинтом в машине нет? И больница эта… Тихо очень.
Словно в опровержение его слов в недрах здания громко хлопнула дверь. Потом кто-то вскрикнул, мелкие шаги застучали по коридору, раздался смех и все стихло. Кот приподнялся на локте. Странно… Но это лучше, чем тишина. Значит он, по крайней мере, не один в больнице. Где уже этот дежурный? Сейчас придет и шаг за шагом загадки начнут проясняться.
Наконец, получасовое перебирание пустых мыслей прервал скрип открывающейся двери.
- Заждались? Лежите, лежите.