Братья

   Есть у нас в Погремушках два брата. Гришка и Сашка. Гришка на год старше Сашки, Сашка на год младше Гришки. Гришка посерьёзней, Сашка посмешливей. Родителей своих не знали. Баба Дарья их растила. Внуков любила, но виду не показывала:
 - Избалуются ишо.
Обедать сядут, ребята едят-торопятся, на улицу охота.
 - Куда торопитесь! – ворчит баба Дарья.
А Сашка:
 - Это, бабанька, не мы торопимся. Это ты долго жуёшь. Зубов мало – на кусок не попадаешь.
- Надо на кузницу сходить –советует Гришка – зубы железные вставить.
- Зачем железные?
- Орехи колоть, али щепы для растопки. Руки уставать не будут.
 - Тогда челюсти устанут.
- Ну и хорошо – говорить меньше будешь.
 - Я ж вас! – машет ложкой Дарья.
Те стрелой за дверь. А Дарья хохочет:
 - Ой насмешили старую!

   За делами, за заботами оглянуться не успела – выросли братья в статных молодцев. Ясноликие, сильные, работящие. Мастера завидные по столярному ремеслу.
И женихи завидные. Не одна девица по ним вздыхала. А пуще всех подружки-неразлучницы  Аннушка да Маюшка. Аннушка по Гришке, Маюшка по Сашке.
   Братья с самого детства им знаки внимания оказывали.То ужей в корзинки подбросят, то соломы за шиворот насыплют. Выделяли из других. Как подросли, мёду лесного девчатам таскали, яблок поспелее да послаще.А женихами стали, с рыбалки или охоты возвращаются, непременно к девушкам зайдут, уловом-добычей поделятся.

   Выделять выделяли, а за невест не принимали. Баба Дарья сильно огорчалась такому обстоятельству. Разговоры про подружек заводила:
 - Ходила за водой, навстречу Аннушка. Вёдра до краёв полны, а она идёт – чисто лебедь плывёт. Ни капли не проливает. А стан то, а стан – смотреть не насмотреться!
 - Да, - соглашается Гришка –  Аннушка – смотреть не насмотреться.
 - А шла обратно – не унимается Дарья – Маюшку видела. Поросят купала. Поросята шустрые, вертлявые, да у Маюшки руки ловчее, проворнее. Ни один не убёг! До чего расторопная да ладная!
 - Да, - соглашается Сашка – Маюшка ладная.
 - А красавицы какие! И каждая по-своему: Аннушка тёмненькая, Маюшка светленькая.
  - Да, - кивают братья – уж красавицы так красавицы.
 Не утерпевает баба Дарья:
 - Женились бы на них. Чего мытарите?
- Зачем?
 - Как зачем?! – кипятится бабка – Невесту что ли неохота?
 - Охота…
 - Ну и?!
Мнутся братья:
 - Да мы это…
 - Просто это…
 - Других кого из наших присмотрели? – пытает Дарья.
 - Та не…
 - Мы это…
 - Из соседских что ли?
 - Та не…
 - Просто это…
Сердится бабка:
- Это Силантий вас с панталыка сбил своими феями. Балабол кучерявый. Ужо я ему бороды то поубавлю!
Краснеют братья, глаза отводят:
 - Что ты бабуля на дядьку набросилась…
 - В самом деле…

   В самом не в самом, а в точку попала.Запричитала, заохала. Как родителей не стало, Силантий по доброте душевной помогать ей взялся по хозяйству, по воспитанию. Сказки братьям сказывал, одна другой занятнее! Они слушают, и бабка с ними. Выросли братья, а всё просят:
 - Силантий, расскажи интересное.

   Силантий путешествовал столько, что сказывать мог хоть до утра. Рассказал однажды такую историю:
 - Был в местах предгорных. У горы - селение Матрёшки. И гора называется Матрёна. А в ней пещера. По праздникам у той пещеры селяне гуляют, а в саму не входят. Запретная, говорят.
 А мне что? Брожу куда ноги ходят. К запретам непривыкший. Вошёл в неё. Пещера тёмная, а под ногами мягкая. Иду на ощупь. По привычке дорогу отмечаю: где щёлка, туда мох втыкаю. Упёрся в стену. Думал конец пещере, возвращаться надо. Огляделся, нет не конец. Поворот направо есть. А в конце поворота свет. Пещера-то сквозная!
   Вышел на ту сторону и ахнул:
 - Красотища какая!
   
   Смотрю, поляна не поляна – уж очень обширная.Со всех сторон горами окружена. Посреди озеро большое. Круглое, ровное, будто специально выкопал кто. А на озере и на берегу птицы разные. Всё больше диковинные, каких не видывал. Вокруг лес разноцветный.  Деревья там вперемешку. Какие с плодами чудными, какие со стволами да листьями непонятными. От восхищения стою как вкопанный, разглядываю. От пестроты аж голова кругом пошла.
   Вскорости девчушки две выбегают. Одна из леса, другая из воды. Спрашиваю:
 - Вы что, девчоночки, потерялись?
Те смеются, чисто хрусталём звенят.

   Вдруг женщина появилась. Откуда и не заметил. Корона на ней изумрудная, серёжки с бусами жемчужные, сарафан расписной узорчатый. Говорит, словно ручеёк плещется:
 - Это доченьки мои: фея лесная и фея водная. Да не смотри на меня долго, а то сердце прикипит, усохнешь.
   А у меня и правда дыхание перехватило от красоты её волшебной. Глаз отвести невмочь.
 - Кто ты? – спрашиваю.
 - Фея Природная. Сам-то, кто? Пришёл незваный и не представился.
Отвечаю сипло:
- Силантий, путешественник…
Улыбается фея:
 - Что же в пещеру запретную попёрся? Пожалела тебя, добрый ты. А так бы до конца дней своих плутал.
 Я от прелести её еле языком ворочаю:
 - Мхом себе дорогу отметил…
Она смехом хрустальным звенит:
 - Твой мох обвалился уж давно.
И заговорила серьёзно:
 - Могла бы вовсе не пустить, да дело к тебе есть. Доченьки мои годков через десять невестами станут.Так не забудь, женихов им присылай. Да получше, подостойней. Не забудешь?
Головой киваю – как такое забыть возможно? А она завиток свой на пальчик наматывает, смотрит печально:
 - По нраву ты мне, да не по судьбе – непарная я.
Отвернулась, в ладоши хлопнула, и очутился я прямо в Погремушках.
   Оттого и семьёй не обзавелся. И сейчас не поздно, да как подумаю про то – она перед глазами. Иногда во сне является. Завиток на пальчик наматывает, смотрит печально:
 - Что ж ты, сердешный, всё обо мне думаешь, покоя не даёшь?
Вздохнул Силантий, тряхнул головой кудрявой.
 
 А у братьев глаза горят.Захватил их рассказ.
 - А что, Силантий, - говорит Гришка – давно ли то было?
 - Давно ли? Мне сейчас сорок… значит, ровно десять годков прошло.
 - Выходит, дочки её теперича невестами стали?
 - Выходит стали.
 -  А что, - пытает Сашка – лесная фея поди сама как коряга, да в репейнике? Мне в лесу завсегда репейник на одёжу цепляется.
 - А водная фея поди с хвостом да в чешуе? – пытает Гришка.
 - Какой хвост,какая коряга?! – сердится Силантий – Обычного вида, как и мы. Только красоты ослепительной.
- Пора тебе обещанное исполнить – не отстают братья – женихов найти.
Силантий кудри ворошит, руками разводит:
 - Выходит пора. Не думал про то… как-нибудь покумекаю.

   А братья уж покумекали, поговорили меж собою. Как весенние работы в полях закончились, пришли к Силантию, поклонились:
 - Решили к феям идти, сватать за себя.
 - А как же Аннушка, Маюшка? – удивляется Силантий.
Хмурятся братья:
 – Дружба дружбой, а женитьба женитьбой.
 - Ну коли так… 
 - Куда идти? Далече Матрёшки?
 - Ходил и дальше. А Матрёшки там – махнул рукой Силантий – куда солнце спать ложится.
   
   Вышли братья за околицу, слышат:
 - Гриша! Саша!
Обернулись, бегут к ним Аннушка и Маюшка, улыбаются:
 - Вы куда?
Братья глаза отводят:
 - В Матрёшки идём.
 - Надолго?
 - Та не, к первому укосу вернёмся.
 - А я вот вам сшила – говорит Аннушка и подаёт обоим по рушнику.
 - А я вот – говорит Маюшка и обереги им в котомки суёт.
Смутились братья. А девушки улыбаются:
 - Возвращайтесь скорее. Мы вас ждать будем.
И убежали. Постояли парни, посопели. Гришка Сашку по плечу хлопнул:
 - Пойдем брат. Нет в том вины, что сердце к другой легло.
Улыбнулся Сашка:
 - Верно говоришь. Сердцу не прикажешь.
Расправили плечи, пошли бодро с песнями да беседами весёлыми.

   Идут день, идут второй. По пути в деревни заходят, смотрят в какой как живут. Интересно! В Горбушках горшок горшаком называют. В Полешках воду в мешках возят. В Метёлках подковы кольцом, а в Кумушках лошади вовсе без подков. В Стёклышках ворота настежь, скотина и прочая живность по дворам шатается. Куда зайдёт, там и ест-спит. А в Топотушках хлеб лепёшками пекут:
 - Нам так вкусней.
Впечатлений у братьев полный кузов. До Матрёшек пешим ходом сутки остались.

   Чем ближе Матрёшки, тем грустнее братья. Соскучились по подружкам. Идут, молчат, о своём думают. Гришка вздыхает:
 - У Аннушки корова скоро отелится. Переживает наверно.
 - Кто, корова?
 - Аннушка.
 - Ну да, ну да – бормочет Сашка – Маюшке обещался холстины на реку свезти. И забыл. Эх, голова-колода.
 Идут, молчат.
Гришка опять:
 - А что, девчата ждать нас обещались?
 - Обещались.
 - Эх как их угораздило… - вздыхает Гришка.
Опять идут, молчат. Вот уж гора Матрёна целиком видна. Не сдерживается Гришка, спрашивает:
 - Тоскуешь по Маюшке?
Сашке чего от брата таиться?
 - Тоскую – отвечает.
 - И я по Аннушке тоскую. – вздыхает Гришка -Эх как нас угораздило…
Идут, молчат.
 - Попёрлись не знамо куда! – вскипает Сашка – мы этих фей в глаза не видали, а туда же – женихаться.
 Опять идут, молчат.
 - Как будто окромя нас в Погремушках женихов достойных нет. – ворчит Сашка.
 - Да уж, слава Богу, и подостойней найдутся – соглашается Гришка. – Взять того же Потапа. И в плечах пошире и гончар какой!
 - А Степан-кузнец? – подхватывает Сашка – Красавец!  А силища какая? Медведя голыми руками валит.
 - Степан храбрец. – поддакивает Гришка.
Но вспомнили братья, что и Потап, и Степан невест себе выбрали и уж посватать успели.
 Стали других перебирать. Сошлись на том, что в Погремушках все женихи - завидные. Да вот досада, свободных нет. Парни невест уже посватали и свадьбы назначили. Одни Гришка с Сашкой провялились, затянули с этим делом.
 Опять идут, молчат.

   А Матрёшки всё ближе - поля пошли, лай собак слышится.
 Гришка встрепенулся:
 - Слушай, брат, а с чего мы решили, что по нраву феям придёмся?
 - И правда, - приободрился Сашка – Особливо мамаше ихней. Ей не угодить, она тётка придирчивая. Слыхал, что Силантию сказала?  Говорит, непарная я, и отвали.
- Давай покажем ей, что женихи из нас как из редьки квас.
- Правильно! – обрадовался Сашка – Какие же мы завидные, если подружек бросили и пошли к тем, кого знать не знаем.
 - Дуралеи, знамо дело – кивает Гришка.
 - Ушлёт она нас. Взашей проводит, да пинком угостит.
  - Заслужили – кивает Гришка.

 Подошли к пещере, заглянули - свет в конце виднеется.
- А Силантий говорил, что пещера с поворотом – изумляется Сашка – это кто её выпрямил?
Догадался Гришка, посерьёзнел:
 - Видать, нас ожидают.
- Ничего – бодрится Сашка – Мы их враз разочаруем.
Зашли внутрь. Идут, молчат. Стены светятся тихонько, под ногами мох ровненький, мягонький чисто ковёр персидский.
 
 Вышли на другую сторону, а там уж встречает фея Природная. Корона белая, коралловая, платье белое, узорчатое. Ну чисто сама невеста. А красивая-я!
Сашка Гришку в бок толкает:
 - Смотри, Гришка, какая королевна. Не зря Силантий сохнет.
 - Ага.
Она им улыбается, спрашивает приветливо:
 - Зачем пожаловали, гости дорогие?
 - Так, это… - с неохотой отзывается Гришка – обещание Силантия исполнить.
- Свататься пришли?
- Вроде того – морщится Сашка.
 А фея, как и не замечает недовольства братьев, продолжает ласково:
- Тёща я щедрая, но придирчивая…
Братья вздрогнули: слышала, что ли разговор их?
 - …да вижу, женихи вы завидные, достойные…
 - Подостойнее нас будут – не стерпел Сашка.
 - Да к тому же скромные!
 - Какие мы скромные? Давеча на весь лес песни орали.
 - Да ещё и смелые!
- Какой там смелые? Медведя увижу, сигану как заяц!
 - И осторожные!
 Запутался Сашка. Хочет себя очернить, а фея по-своему слова принимает, всё наоборот выходит.
 Гришка шепчет:
 - Ты брат того, торопишься шибко.
Сашка и сам не рад. А фея руки в бока и заявляет:
 - Годитесь в женихи дочкам моим!
Сашка совсем сник, а Гришка ерепенится:
 - Может и годимся, да приданное за ними какое дашь?
- Приданное такое, что три обоза запряжёшь, да враз не увезёшь. Богатствами осыплю, как сыр в масле кататься будете. Щедрая я для зятьёв своих.
 - А не надо нам твоих богатств. Мы и сами с руками. – заявляет Гришка – Ты в приданное желание наше исполни.
 - Какое?
- Выйди замуж за Силантия!
Вспыхнула фея, спрашивает тихонечко:
 - Не разлюбил, что ли?
 - Какой там! Десять лет прошло, а сохнет по тебе, будто вчера видел.
- И не женился?
 - Ни разу.
Фея руками всплеснула, в сердцах воскликнула:
 - Что же не приходит, окаянный?! Сама то я не могу это место покинуть!
Увидали братья, что любит она Силантия, что истосковалась по нём. Жалко стало её, говорят осторожно:
 - А как ему прийти, коли ты его отшила?
 - Возвращайтесь – воскликнула фея – и скажите, что люблю его и жду очень!
Хотела в ладоши хлопнуть, да Гришка остановил:
 - Погоди отправлять! С нашим делом так и не закончили.
 - Ты дочек своих покажи – просит Сашка.
Улыбается фея лукаво:
 - Живьем не покажу, где они – сами найдёте. А образа их в зеркале увидите.
Махнула рукой, зеркало большое появилось. А в нём Аннушка да Маюшка.
 - Это моя дочка Маюшка, лесная фея. А это моя дочка Аннушка, водная фея.
 - Как это так? – изумились братья
 - А вот так это как – смеётся та - Ну как, любы вам невестушки али нет?
Братья хором:
 - Ещё как любы!

 И была в том дивном месте свадьба удивительная, свадьба знатная. Три феи за трёх погремушкинских замуж выходили. Все Погремушки на свадьбе той гуляли. Плясали так, что обувку до дыр стёрли. Обувку сняли и босиком плясать продолжили. А пуще всех веселилась бабка Дарья. Уж так рада была за внуков и за Силантия, будто сама замуж выходила.

 Говорят, это единственный случай, когда люди в истоке Природы побывали. Многие его ищут, да найти не могут. Сокрыто оно от глаз человеческих. Может когда и откроется.