Букет 3. Глава 25. 2930

Я одно не понимала - что именно хотела найти Зоя в нашем времени. Вполне логично выглядела бы версия, что она тоже охотились за рукописью, соревнуясь в этом деле со Стасом - раз уж загадочный текст является ценностью для магов. Я знала, что ее отец, Алексей Данилов, действительно был перемещен в наше измерение, иначе решила бы, что слезливая история в духе мексиканских сериалов - прикрытие истинной цели. Но она была правдивой. Я чувствовала странное сочувствие к своей "темной" зеркальной сестре, несмотря на отвратительные способы и действия, которые она использовала. Особенно теперь, после нового знакомства с собственным отцом, после общения с Русланом.
Не разбираюсь я в магии, отстаньте! Ну, почти не разбираюсь. Да, я обладаю чем-то (никогда не задумывалась, чем именно, и как оно называется, ибо никогда не собиралась развивать данные способности и тем более использовать их целенаправленно, например, выполняя заказы, как брат), но я не изучала ни методы, ни заклинания, ни ритуалы. Глафира с Анжелой поднатаскали меня экспресс-методом, но вместо стройной научной системы в моей голове крутилась обрывочная смесь из ритуалов, а главное - разрешений и ограничений. Понятия экологичности, возможности совершить некое изменение в мире с помощью магии, были довольно запутанными. Не все делилось на чёрное и белое. Также, как например, леший - по-идее, является, нечистью, хоть и язык не  поворачивается назвать этим словом Савелия, рьяного поборника чистоты леса и мирной, благополучной жизни его обитателей, борца за справедливость... Но ведь леший лешему рознь.
Так и в магии. Если ты отсылаешь кому-то назад его же страшную порчу - с целью, чтобы колдун прекратил вредить людям - все равно ты волей-неволей тоже как бы оказываешься замешана в ней. Но иначе поступить нельзя. Или мешаешь кому-то осуществить задуманное, меняешь планы человека - того же Стасика... для его же пользы. И все же вмешиваешься в свободу воли. Ох, как сложно все! Главное, что я уяснила после своей плачевной попытки найти уединённое место - никогда не использовать места захоронения и прочую мрачную атрибутику. Теперь у меня было место - Феофан предоставил бессрочный доступ к своему домику в любое время. Только вот времени у меня как раз почти не оставалось.
Что использует Зоя, я видела, когда сканировала Руслана. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы определить качество магии. Вспомнив куски нечистот, подброшенные мной милой спасительнице - русалочке (надеюсь, она сумела утилизировать злобную грязь, полную мелких бесов, и душа ее водоёма не пострадала), я мысленно содрогнулась.
Тем не менее... Родись я такой, как Зоя, изначально обладай определёнными качествами и умениями, имей свою собственную сущность определённого уровня. Разве есть гарантия, что я не стала бы использовать их, если они являются моей сутью? Не во всем мы вольны властвовать, порой приходится просто благодарить бога и судьбу за то, что ты родился на этой стороне, а не на противоположной. Права ли я? Или "человек всегда остается человеком"? Не знаю. Чтобы узнать, нужно побывать в шкуре тех и других.

Все это было неважно сейчас, временно неважно. Я должна забыть о Зое, что бы она ни затевала. Я подумаю об этом завтра... или послезавтра, как получится. Гениальная фраза Скарлетт из "Унесенных ветром", на все времена. Плагиат, конечно, но лучше-то не скажешь. И действует успокоительно.
Сейчас нет ничего важнее последнего, главного ритуала для Стаса. Наградил же бог братцем. Ночь перед полнолунием, когда я должна направить всю свою энергию, всю помощь стихий, видимых и невидимых помощников на изменение завтрашнего обряда брата. Да так, чтобы он не заметил ничего, морок напустить. Чтобы его ритуал посреди камней великого святилища сработал... в нужном нам направлении, а Стасу при этом казалось, что он молодец и супермаг, и у него все вышло, как он хотел. Ничего себе задачка. Обмануть Стаса, когда он занимается этим, считай, с детства, а я - без году неделя. Ну, ладно, две - три недели... Разве что все наши мысленно будут со мной. Вся надежда на общую силу группы поддержки.

Я возвращалась домой.Черная блузка предсказуемо взмокла в области подмышек, но теперь меня это мало беспокоило.  Я сделала то, чего так боялась - я пережила встречу с Русланом и отцом, и сделала я куда больше, чем предполагала, и я горжусь собой. Сегодняшние эмоции я также осмыслю, осознаю и отпереживаю после, как и про Зою подумаю... Завтра или позже. Сейчас ничто не должно сейчас отвлекать меня от самого главного.

Если бы! Я забыла маленькую деталь. Точнее, не очень маленькую, куда крупнее меня по размерам. И гораздо активнее, решительнее и напористее - по настроению и количеству жизненной энергии в данный момент. Дома меня встретил любящий, заботливый и встревоженный супруг, а также чертовски соблазнительный запах жареной картошки.
Удивительно - вроде бы возвращаешься из кафе, в котором вкусно поужинала, и по-идее, должна быть абсолютно сыта. Но даже небольшая прогулка по свежему воздуху в конце лета, когда вечерами становится уже по по-настоящему прохладно, каким-то образом действует на организм так, что ты вроде бы опять голодна. Или это перед запахом картошки устоять невозможно? Или я недостаточно поела, отвлекаясь на всякие... эмм... переживания, и тратя энергию на невольно, неожиданно прямо в кафе проведённую работу? Но не могла же я оставить все, как есть, обнаружив сильнейшую порчу, уже коснувшись ее сознанием? Это было сделано непроизвольно, ну как ребенка с проезжей части при красном свете светофора выхватить. Кто знает, что натворила бы эта гадость в организме Руслана уже завтра. Хотя, может, она бы проявилась лишь через месяцы, но в том и дело, что не узнаешь о том без дополнительных методик.
Как бы то ни было, я почувствовала страшный голод, чему Дэви, конечно, очень обрадовался. А мне стало досадно. Вернуться домой после довольно изысканного ужина, и снова захотеть есть!
- Расскажешь? Как оно все прошло? - Дэви смотрел на меня с каким-то болезненным сочувствием и плохо скрываемым любопытством. Вся его крупная фигура изо всех сил излучала заботу и  понимание.
"Зачем он так старается?" - раздражённо подумалось мне. И тут же я ответила себе с мысленным вздохом: "Затем, что любит. И хочет быть для тебя самым лучшим, единственным и незаменимым. А тебя это раздражает. Значит... имей смелость признаться себе, что с твоей стороны нет подобных чувств. Но разве... разве возможно такое? И как, простите, с этим жить?". Ладно, об этом я тоже подумаю завтра. Сколько людей живут в откровенно плохих отношениях, а у нас все замечательно, мы понимаем друг друга, не ругаемся, Дэви заботится обо мне как только может, и все было замечательно до тех пор, пока у меня не появились тайны от него, пока я не увидела Руслана, не вспомнила забытые эмоции, которые давно умерли и я не собиралась их воскрешать. Все это закончится, и я снова обрету душевное равновесие. Надо просто скорее завершить эти необходимые, навязанные мне дела, и, наконец, вернуться к привычной размеренной жизни.
Я смотрела на Дэви и не знала, что ответить, пока меня не осенило просто сказать правду.
- Я не знаю, что рассказывать, Дэви.
- Ну, что-нибудь. Если хочешь, конечно, я же не стану тебя допытывать. Что ты чувствуешь сейчас, сильно ли волновалась. Будете ли видеться, или разовая встреча, и все. Что он за человек вообще, и так далее. Много что можно.
- Сейчас я устала и... хочу есть. Не хотела, пока не почуяла запах твоей картошки!
- Это правильно, это хорошо, - заулыбался Дэвид.
- Не понимаю, что хорошего в лишних килограммах... Что он за человек? Врач. Кардиолог. Уехал тогда от нас далеко-далеко, чтобы никому не было больно, вот и все. Алименты посылал. Достаточно?
- Ты злишься, - миролюбиво заявил муж. - Чем-то расстроена?
- Нет. Не расстроена, - механически отвечала я. - Я просто не знаю больше ничего, и не могу сообщить тебе больше, чем знаю! Можно, я переоденусь, поем твоей картошки, и лягу? - я выдавила из себя самую кроткую улыбку, на которую была способна в этот момент.
- Конечно, - при упоминании картошки Дэви расцвёл, его широкое крупное лицо с тонкими чертами на мгновение стало картинно-красивым, прямо хоть пиши с него кудрявого Аполлона или задумчивого Ареса в золотом шлеме и с арфой (трудно сказать, почему у статуй воинственного Ареса такое выражение - может, решает вопрос "бить или не бить?"). -  Поешь и отдохни. А я так просто съел бы тебя, ты выглядишь сегодня так... эмм... необычно.
- В каком смысле? - невольно насторожилась я.
- Ну, ты обычно не красишься ярко, и блузка у тебя такая... провокационная. Мне понравилось.
О господи, а какой они видели меня?
Я прошла в кухню, старательно обойдя Дэви, с чувством презрения к себе поставила сковородку с аппетитной картошкой на стол, просто подложив под нее подставку под горячее. Нагрести себе картошки в тарелку - испортишь все удовольствие. Есть своя прелесть в ресторанных блюдах, красиво разложенных в тарелочки по порциям - там эстетика словно усиливает вкус. Но жареную картошку надо есть горячей, со сковороды.  Так, как едят уху из котелка, шашлык, или запечённые на живом огне овощи, -  без всяких премудростей, изящной сервировки, сразу "из печи".
Откуда взялся зверский голод, словно вся предыдущая еда давным давно миновала желудок, и теперь он пуст, как черная дыра? Я не знала, точнее, не успела подумать и понять, сколько энергии отнимает магия. На самом деле все полученные в ресторане калории давно потратились на восполнение затраченных сил, и мой организм был прав, требуя от меня второго ужина.
Дэви деликатно покинул кухню. Я открыла заметки в телефоне, и теперь могла спокойно жевать, попутно вспоминая детали предстоящей работы. Значит, так... Две красных карминовых свечи, в состав которых вплавлено немыслимое количество заговоренных элементов - для защиты, для того, чтобы древние силы священного места не разгневались на осмелившихся потревожить их, оставили целыми и невредимыми, чтобы уравновесить, умилостивить их во время безумного двойного обряда. Две жёлтые, точнее, обычного воскового цвета - для жизни, нормальной человеческой жизни, во всех ее проявлениях. Одна мутно-серая - отвести глаза Стаса во время обряда, временно подавить волю, уменьшить силу. Иначе я не справлюсь. Это самое сложное - магичить на мага во время совершения им ритуала, притом победить, перешибить его действие своим. Розовая - на пробуждение, точнее, зарождение, возникновение  нежных чувств, человеческих эмоций, жалости, тепла, заботы, - в том, у кого отродясь их не бывало. До того я старалась вызвать у брата эмоции по отношению к Китти и смягчить его натуру в целом. Это работало, но не так мощно, как хотелось, перебиваясь основной его страстью - желания добиться власти, докопаться до древних, спрятанных им самим артефактов, обладать немыслимой силой многовекового святилища. Он забывался на минуты и даже часы, весело проводя время с Китти в Солсбери, но стоило ему вспомнить о своей цели - все возвращалось на круги своя. Эти временные затмения сознания (хотя я предпочла бы сказать - как раз редкие просветления, но здесь уж для каждого свое видение, с какой стороны посмотреть) были подготовительной почвой, размягчали его волю, позволяли психике привыкнуть к новым ощущениям. К тому же, полнолуние. Не было смысла кидаться в решительный бой раньше - если брат, несмотря на мои усилия, осуществит задуманное в полнолуние (а я уже израсходую все силы и ингредиенты), то плакал наш совместный с Анжелой и Глафирой труд. Проводить ритуал позже, когда у Стаса уже все получится - бессмысленно. Тогда его уже никто и ничто не остановит. И страшно подумать, что может произойти с Китти. Ведь неизвестно, как среагирует древняя сила. Не хотелось бы проверять.
Что еще мне необходимо? Мел, игла, чаша с водой, несколько специй и благовоний (все уже есть, надо только собрать, не забыть), несколько свежих цветов и плодов, хлеб или что-то вроде него - крендельки, лепешки (ну, с этим Феофан поможет, надеюсь).
Свечи, благовония, плоды. Огонь, вода и подношения в виде чистых субстанций, взращенных землёй. Плюс собственная энергетика. Никаких жульнических и жутких добавок, многократно ускоряющих любую чистую магию. Это было аксиомой. Никакого противоестественного использования церковных принадлежностей, крови, и тем более - обращений к усопшим. Даже, если силы неравны. Даже, если нужно действовать быстро. Лучше многократно повторять экологичные методы, чем затронуть то, от чего не отмоешься впоследствии, что будет потом забирать долги с огромными процентами, неизбежно и необратимо изменяя душу. Конечно, есть те, кто умеют управляться даже с такими силами, оставаясь собой и не навреди в никому - думаю, Гвендолин и Глафира могли бы, если бы захотели. Теоретически. Но на практике Гвен вообще мало занимается магией, как таковой, а Глафире это, наверное, без надобности. И так живет среди леших и мавок. Разве что врачевать кого, если прознает кто из людей о живущих на окраине станицы ведьмах, да усмирять взбунтовавшуюся, лихую нежить? Но, опять, зачем? Проще сообщить Гвендолин или Астарию, чтобы потерявшие разум лешии, русалки, водяные и прочие подобные товарищи попросту удалились из энергоинформационного поля земли, как ненужный файл. То есть, просто не нужна им подобная деятельность.
Другое дело, со Стасом. Я мысленно вздохнула. Братец умудрился всех загнать в тупик. Уничтожить его нельзя, да и не за что, да и никто из нас не желал бы этого. Как-никак, я его люблю. Он - значимая душа. Но он должен измениться, признать новые ценности, - ради его же блага, чтобы не наворотил дел, которые высшие уже не простят. Только вот очень сложно изменить кого-то, когда человек не желает, и сопротивляется. Можно пытаться увещевать, объяснять, и тому подобное. Пробовали. Он только смеется. Сказать ему правду, как есть? Он непрошибаем. Он, со своим раздутым самомнением, решит потягаться с высшими. Уже решил, впрочем. Как же быть с законом о свободе воли? Читайте в нашей новой книге с названием "Никак". Законы иногда можно нарушать. В исключительных случаях.

Я нарочно заводила себя, размышляя о брате. Настраивала свое сознание на него.
Я приняла душ, бросила пропотевшую футболку с декольте в стирку. Переоделась в уютную хлопковую, в зеленую и бежевую полосочку, и чёрные спортивные штаны. Перед Феофаном можно не выпендриваться. Закрылась в спальне, сделав вид, что отдыхаю, и начала укладывать в любимую бахромчатую сумку все необходимое.
Теперь можно было и вправду вздремнуть пару часов. Только вот как поставить будильник, чтобы его не услышал Дэвид? Задача. Вибрация мне не поможет, не проснусь. Ладно, придумаю что-нибудь, пусть звенит. Это была последняя мысль и последнее действие - глаза закрывались, телефон норовил выпасть из непослушных пальцев прежде, чем я установила сигнал.
Я не сразу проснулась, заслышав негромкое пиликанье будильника.
Дверь спальни приоткрылась, и я увидела рыжую голову мужа. Твою же мать, ну что ему не спится?
- У тебя будильник уже устал звенеть. Ты куда-то собралась в двенадцать ночи?
Я постаралась изобразить на лице лёгкую досаду и сонное недоумение. Сильно стараться не пришлось.
- Я не помню, как заснула. Будильник - видимо, случайно включила. Ты-то чего не спишь?
- Фильм смотрю. Как раз собирался ложиться. Как ты себя чувствуешь?
- Лучше. Наверное, Анжела права, я поправилась. Просто такое моральное напряжение, все-таки... А так, все нормально.
Зачем я это сказала? Вот зачем?
Дэви просиял, в зеленовато-серых глазах заплясали до боли знакомые мне озорные огоньки, правый уголок яркого, красиво  очерченного рта пополз вверх.
- Ну, раз так... Ты проснулась, а фильм закончился. Знаешь, какое самое лучшее средство против стресса?
- Ой, ну я сонная. И, все-таки, еще усталая, - пробормотала я.
Господи, что же теперь делать? Как мне выскользнуть из дома? Надо было подмешать в чай Дэвида настоя сонной травы, она безвредная, даже вполне благотворная... Но уже поздно! Уже полнолуние, в Англии оно наступит на четыре часа позже, но Стас скоро начнет, а мне нужно его опередить!
- Так отдыхай. Не делай ничего, расслабься. - Дэвид сел рядом со мной, обнял. Голос его стал мягким и вкрадчивым. Он повалил меня к себе на грудь, нежно растрепал волосы. - Олесенька моя, милая. Ты устала. Забудь обо всем, расслабься, успокойся.

На минуту мое сознание прониклось сладостным посылом, захотелось подчиниться этому спокойному голосу, забыть об всем и расслабиться. Может, я сошла с ума и просто придумала весь этот бред с порталами и переходами, злой волшебницей Зоей, Писательницей и ноутбуком, Глафирой и ее свечами, ритуалами Стаса, лешим и сторожем? Может, мать просто снимает половину дома у пожилой хозяйки в южной станице, отец приехал в отпуск с Дальнего востока со своим зятем, брат с Китти умчались в романтическое свадебное путешествие по Англии, а моя шизофреничная голова выдумывает всякую чертовщину? Я не удивилась бы, окажись все именно так. И лишь Дэви, родной и близкий, терпит мои выходки, возится со мной, не дает полностью погрузиться в мир иллюзий, потому что любит. Любит? Или я ему удобна - скромная, погруженная в себя учительница и незадачливая блогерша (когда-то я в последний раз заходила в свой аккаунт?), симпатичная, интеллигентная, с доставшейся мне просторной трёхкомнатной квартирой Анжелы, подруга его сестры и ее мужа, не обремененная ни детьми, ни животными, живущая тихой и скромной жизнью, без каких-либо запросов? (Все мои запросы касались не материальной стороны жизни, и умерли вместе с прошлой страстью; все остальное меня волновало очень слабо, эмоции были редкими и слабыми; бороться за жизнь или ещё что-то важное не было нужно, благо достаточный уровень жизнеобеспечения у меня имелся). Хотя так можно сомневаться во всем и во всех. Да, он любит, и я, наверное, его люблю - мне хорошо и приятно жить с Дэви,  он не раздражает меня, не лезет в мои дела и душу, разве что в связи с последними моими событиями начал как-то мешать, напрягать. Так тут, пардон, любой помешает. Хочешь посвятить себя магии - живи одна. Только никогда не было (я не припомню такого) в наших чувствах,  чтобы был какой-то надрыв, чтобы до слез, до сладкой боли. Словно сразу возникла спокойная семейная любовь - без предварительной влюблённости. Может, так и должны выглядеть здоровые отношения? Очень даже может быть.

Но это длилось лишь минуту. Видимо, Дэви попал в правильную точку, убеждая расслабиться и забыть обо всем на время. Очень соблазнительно. Но я быстро вспомнила, что атрибуты сложены в мою сумку, брат с Китти в стонухендже, а Анжела, Александр и Руслан - не ожившие галлюцинации, а живые люди, и я должна помочь им.
Я прильнула к Дэви, позволила ему раздеть меня. "Чем быстрее, тем лучше. Тем крепче он заснёт. Может, все как раз правильно.".
...
Я лежала в объятиях мужа, начавшего было равномерно сопеть и изредка, негромко похрапывать. Наверное, был примерно час ночи. Луна в окошке призывно светилась на черном фоне неба, видимая сквозь неплотно закрытую штору. Я подождала еще несколько минут, и стала потихоньку, медленно высвобождать свое тело из обхвативших меня сильных рук и ног. Вначале убрала голову с груди мужа, легла на свою подушку. Он сонно промычал что-то, и обхватил меня еще сильнее. Я подождав минуту, я максимально отодвинула ноги. Затем стала выбираться из-под тяжёлой расслабленной руки. Это мне удалось, и я повернулась на правый бок, свесила ноги с кровати.
- Куда ты так уползла? - внезапно прошептал Дэви, притягивая меня к себе. - Ты же свалишься так! И одеялом накройся, замерзнешь во сне.
Я мысленно застонала, вспомнив чью-то мать и еще некоторых персонажей. Пришлось полежать еще немного, только уже спиной к мужу. Затем я откинула одеяло и встала, сунув ноги в тапки.
- Ты куда? - прошептал мой неугомонный супруг. Полнолуние, что ли, действовало, мешая ему спать?
- В туалет, куда еще, - проворчала я, и в самом деле направилась в туалет.
Теперь нужно одеться и взять сумку. Я просидела в туалете подольше, в надежде, что Дэви заснёт, привыкнув лежать без меня. Затем прокралась в комнату, и, не включая свет, попыталась найти лежавшие на стуле спортивки с футболкой. Лифчик и носки я искать не стала, не до жиру... Нащупала сумку, вынесла в прихожую. "Призови - и появимся", говорил Феофан. - "Перенесем, куда необходимо, если возникнет настоящая необходимость". И все же я должна отойти на какое-то расстояние от дома, не появляться же сторожу в жилом дворе. Я тихонько щелкнула выключателем, прикрыв дверь спальни. Нашла телефон и ключи, взглянула в зеркало, провела расчёской по волосам, рукой подтерла остатки раамазанной туши. Вид был тот еще, ну да ладно.
Из спальни донеслось покашливание и скрип кровати. Я замерла.
Дэви вышел в коридор, в изумлении уставился на меня. Я едва успела выпустить из рук сумку.
Я не успела.