Священный Колодец

“Если кто-нибудь, изучая вашу руку, будет в деталях рассказывать вам будущее, не верьте ему”, - говорил своим пациентам практикующий врач Владимир Финочеев.

“Сегодня, как и прежде, я ничего не описываю, если не вижу явственно свой объект, если он не предстает перед моим внутренним взором материально” (Роб-Грийе А. Анжелика, или чары).

По зеленому от травы берегу бегут овцы. Оставаясь за кадром, я путешествую вместе с собой, прыгая и радуясь солнцу, чувствую дуновение свежего ветра Ирландии. Я смотрю на огромный простор моря, по которому медленно катятся волны. Завороженный, не замечаю полоски неба, которая как тайна явленна чуть-чуть, чтобы исчезнуть снова за кадром. Рассеянное бытие, по которому скачет морской конь.

“О рьяный конь, о конь морской,

С бледно-зеленой гривой,

То смирный, ласково-ручной,

То бешенно-игривый!

Ты буйным вихрем вскормлен был

В широком божьем поле;

Тебя он прядать научил,

Играть, скакать по воле!” (Тютчев).

“Не довольствуйся поверхностным взглядом” (Марк Аврелий).

“Пусть хрустальный бокал и осадок на дне

Возвещают о дне наступающем мне.

Горьким это вино иногда называют,

Если так – значит, истина скрыта в вине!” (Омар Хайям).

Поверхностного взгляда недостаточно, чтобы обозреть Ирландию. Я, как влюбленный, стою с букетом роз. Часы на башне показывают девять, а на фасаде соседнего дома часы отбивают полдень. Я нахожусь вне времени и понимаю, что, действительно, истина скрыта в вине. Писатель О’ Коннор как то заметил: “Дублин для алкоголика – что женская гимназия для сексуального маньяка”. Вместе с некоей Маргарет, похожей на мою тетю, мы, возможно, примем довольно много водки, домашнего супа, выпьем кофе по-ирландски, знаете, это, когда кофе смешивается с виски и сливками.

На улице, не будучи, по природе ни грустным, ни злым, кто-то поет песенку:

“Был один старикашка в Реддире,

Меньше – мамы на свет не родили;

Пока как-то щенок

Не стянул в уголок

И не съел старикашку в Реддире.

Был однажды старик из Кордовы,

Наблюдавший за варкой жаркого,

Пока как-то женой

По ошибке смешной,

Не был сварен старик из Кордовы.

Жил один старикашка в Келерне,

Он лужайку выкладывал дерном,

Но упала сосна,

Изменила жена,

И старик оглушительно пернул”.

Его зовут Джими. Он натолкнул меня на мысль, что вино так же пронизано лучами, светом, как вода. Вода кристально чиста, бесстрастна, без огней раджаса и паров воздуха.

Джими рассказал мне, что в Древней Греции жил философ Фалес Милетский, который считал, что материальным началом всех вещей является вода, так как пища всех существ влажная, тепло как таковое рождается из воды и живет за счет нее. В своей поэзии древнегреческие богословы изображали праотцами всего сущего Океана и Тефию. Боги клялись водой. Фалес будто бы утверждал, что земной круг придерживается водой и плавает на подобие корабля, а когда говорят, что земля трясется, то она, на самом деле, качается на волнах по причине подвижности воды.

Нас тоже закачало, как во время шторма и мы пошли заказывать в ресторане водку. Официант принес граммов по двадцать в больших стаканах с обилием льда, лимона и минеральной воды. Я побежал разбираться с владельцем ресторана, и нам поставили на стол бутылку – 0,33. Владелец ресторана не мог понять, почему мы пьем не разбавленную водку.

Товарищ, - сказал я, - это ересь. Разве можно водку смешивать с водой, ведь в вине – истина!
Джими утащил меня обратно за стол и стал объяснять, что у них нет культа священной воды.

Мы зимой выпиваем немного горячего виски, коньяк, смешанный с портвейном или коньяк с лимонадом.
Какая все-таки гадость, - сказал я.
Согласен. Тебе надо попробовать еще наш самогон “Потин”.
Нет уж, спасибо.
Ирландцы любят машины немецкого производства – “Опелей”, “Мерседесов”, “Ауди”, “БМВ” последних марок – с правым рулем. У Джими был “БМВ”.

Саша, ты знаешь, у нас принято, чтобы за рулем была женщина, а мужчина сидел рядом. Дорожная эмансипация. Наступило бабское время.
Постсексуальное, как сказал наш писатель Виктор Ерофеев, - заметил я.
По выходным у нас бывает очень много аварий.
А сегодня ведь обыкновенный день?
Да.
Изредка на обочинах голосовали люди – подняв к небу большой палец правой руки. Автостопщики, как объяснил мне Джими. Старых машин на дороге не попадалось. Джими рассказал, что машины принято сдавать “под пресс” за вознаграждение от правительства в тысячу и более фунтов.

“После особенно сильных потрясений живой человек не остается по-старому. Душа его или становится религиознее, держится с отчаянным упорством за свои верования, находит в самой безнадежности утешение…” (А.И. Герцен).

Испанский философ Раймунд Муллие очень долго добивался встречи с одной прекрасной дамой, - рассказывал Джими, - и это ему удалось. Они пришли к ней в опочивальню. Тускло горели свечи. Они не говорили друг с другом. Так велика, однако, была их сердечная чистота и простота, что каждый из них чувствовал себя виноватым. Помолившись, они крепко обнялись, обменялись нежными поцелуями. Она молча расстегнула свою одежду и показала свою грудь, пораженную раковой болезнью. Шок изменил жизнь философа и он стал одним из величайших миссионеров церкви.
Это ты, Джими, к чему?
Мы подъезжаем к кладбищу.
Кладбище было похоже на католический погост материковой Европы. Рядом плескался океан, а на берегу паслись помеченные красным, зеленым, желтым – овцы. Я любовался помпезными скульптурными композициями. Меня окружала гранитно-мраморное великолепие. Несмотря на свое нетрезвое состояние Джими умудрялся управлять машиной и вести философскую беседу. Я дивился, глядя на ирландцев.

Покровителем Ирландии, - говорил Джими, - является святой Патрик и главный наш праздник – это день святого Патрика. Он совершил много чудес.
Джими, я слышал, что этот святой не во всем следовал идеям Христа, например, таким, как “враги человека – ближние его” или “оставь отца своего – и ступай за мной”.
Люди потянулись к нему, потому что он святым еще не был. Патрик был маленьким, лысым и толстым. Его никто не направлял из Рима, он вернулся на изумрудный остров, где был в юности рабом, по своей воле, потому что любил этот остров. В сане епископа римской католической церкви он на равных обращался с королями и последними бродягами. Он исцелял неисцелимо больных и не прощал обид.
Живя во дворце в Лефортово, российская императрица Анна Иоанновна (1693-1740) однажды сказала: - Прекрасное место. Вот если бы перед окнами была роща!

Когда на следующее утро императрица подошла к окну, - напротив, где вчера еще было голое поле, возвышалась роща.

Герцог Эрнст Бирон (1690-1772) приказал в одну ночь накопать деревьев, свезти их и посадить рощу”.

Я всего лишь тело-без-органов, машина желания, протагонист Колдуна. Субъект высказанного, я таюсь в тексте, неподвластный правилам и предписаниям. Я не сочиняю. Текст сочиняет меня.

Легенды рассказывают, что однажды змея обидела Патрика, и он решил избавить Ирландию от змей. Нет, он не побежал разыскивать яды или ловушки. По его призыву все змеи собрались, Патрик из-за всех сил грохнул о землю посохом, проклял змеиный род и повелел “Изыдите в море!”. Змеи покорились. Если бы я был обыкновенным слушателем или читателем, то не удивился бы этим событиям, но я вхожу в этот текст и вижу совсем другую картину. Я вспоминаю поговорку “мудр, как змей”. Патрик для меня становится олицетворением эгоизма и мстительности. В нем нет христианской добродетели.

Из-за простой сингулярной обиды, он изгоняет и губит целый род живых существ. Столкнувшись с не-человеком, Патрик почему-то строит отношения с ним как с человеком. Фактически он общается с самим собой, изгоняя все лучшее в себе, делая его имплицитным. С ним остается все худшее, что может быть в человеке. Будущий святой не смог выйти на понимание. Змеи же проявляют истинно христианское смирение, так как получили его от Патрика, как незаслуженно брошенную добродетель. Они показали свою мудрость и отсутствие лукавства.

Объясняя ирландцам, что есть Святая Троица, Патрик брал в руку трилистник кислицы – как символ триединства. С той поры трилистник является эмблемой Ирландии.

Я разливала по бутылкам бузинную наливку. На мне был полосатый сине-белый фартук, широкополая шляпа из красной соломки. Вино было превосходным и приходилось постоянно его дегустировать.

Наливка ничего не скажешь!
Я посмотрела на кухонные часы.

Мамочка родная! Девять часов!
За окном бежала садовая дорожка. Вверх тянулись розы. Мои глаза остановились на цитате из книги “Улисс”: “Чтение книги – грех против Духа Святого!”.

Да, стройной меня не назовешь. Среди ирландок можно, конечно, встретить удивительно тонкие одухотворенные женские лица и стройные точечные фигурки, но я была не такая. Впрочем, я ведь была мужчиной и ходила по Дублину.

Свет летнего вечера померк, потому что на дорожке появился его преподобие Святой Патрик. Но откуда я знаю, кто он такой, ведь я его никогда не видела. Брюки его были настолько коротки, что обнажали белые завязки кальсон.

Ах, чтоб вас! – сказала я.
- А вот и я. Появился раньше срока. Дочерей Западного короля Этне Прекрасной и Федельм Красной Розы не было дома. Я намеривался поговорить с ними. Стараюсь, так сказать, быть поближе к детям во Христе.

Почему я не удивилась этим странным женским именам. Почему он так уверен, что они мне известны?

Заходите. Вот вино из ягод прошлого урожая. Я вам налью наливочки, ваше преподобие?
Не затем я пришел к тебе. Как сказано в Книге Бытия: “Не добро быти человеку единому: сотвори ему помощника по нему”.
Ну, ты, мудрец, а что скажешь на цитату Ювенала: “Жена не уйдет к другому, если у вас нет жены”.
Откуда я знаю Ювенала? Приходится только удивляться самому себе.

А то, что сказал тот же Ювенал: “Собака, которая лает, не кусается”.
Что за бредовые ответы? Что за сумасшедшие люди? Неужели я его слушаю?

Да, видно правду говорят, что “лысина не порок, а свидетельство мудрости”. Хотя все это – типичный поповский жаргон. Однако по Библии необходимо употреблять немного вина для желудка.
Я с чувством опрокинула в себя стаканчик, не почувствовав приятного жжения внутри тела. Это было странно. Я ведь видела, как что то имеющее мой облик пило вино. Значит там – не я. Патрик тоже несколько раз приложился к бутылке. Странный поп.

На тропинке, откуда - то, появились голубоглазые и рослые викинги. Волосы у них были заложены за пояс, а бороды заплетены в косички. Они пели сагу: “Сколько там мулов отменной стати, ретивых коней, доспехов прекрасных, мехов дорогих и плащей с епанчами”.

Этих еще не хватало! Что за странные события здесь разворачиваются. С ума сойти можно!

Здравствуйте, добрые люди! – крикнули они нам.
Трое северных бродяг успели во время – вина еще было много.

Я достала с полки бутылку и наполнила высокие тонкие стаканы. Гости мигом оказались на стульях. Видя, что Святой Патрик не пьет, викинги стали настаивать на том, чтобы он уважил их и выпил.

Это чудо такое, - сказал тот, которого звали Беовульфом. – Вы должны попробовать.
Попробуйте! – закричали викинги.
Ну, что, если вы так настаиваете… Но только чуть-чуть.
Вино сияло расплавленным золотом. Патрик повеселел.

Бодрит тело и веселит душу. Однако так я никогда не стану святым.
Это непонятно, как святой может не стать святым.

Пейте до дна, - закричали викинги.
Патрик выпил освященный напиток и засиял. Заходящее солнце создало нимб вокруг его головы, и я поняла, что он стал святым. Ему видно хотелось пить эту золотистую хмельную сладость вечно.

Я спросила его, что означают те слова из книги “Улисс”.

Бог освятил слово устное, а не написанное или печатное. Святой Дух не пользуется символами для общения с нами. Слово его – слово живое.
Все притихли, задумавшись, как, будто у ног их лежала пропасть.

Дети мои, знаете ли вы, что такое ад? Это подземный мир, где пребывают души грешников. Есть ли здесь место, находясь в котором, ты попадаешь прямо в ад?
Это Священный Колодец, - догадался Беовульф, видимо самый умный из викингов.
Толпа восторженно зашумела и направилась в сторону Священного Колодца. Впереди, держа перед собой бутылку смородинной, шел Патрик. Одежда святого развивалась по ветру. Лицо его было одухотворенным, как, будто он знал какую то тайну, известную только ему и Абсолюту. Около колодца святой сказал, что путешествие в ад является очень трудным испытанием, и не все смогут вернуться назад. Надо, мол, будет пройти муки ада и чистилища.

Я пойду, - сказал Беовульф.
Все смотрели на него как на обреченного. Солнце уже спустилось с неба. Наступил вечер. Стояла зловещая тишина. Все замерли в высочайшем напряжении, в ожидании чуда, которое должно было свершиться на их глазах. Их обвязали веревками и спустили под воду. Никто не волновался, так как Святой Патрик перед погружением успокоил всех, что эта вода мнимая и сила Божья убережет их, если вера их будет сильная.

Прав Патрик, ад именно там, - сказал Гуннар, сразу после погружения смельчаков, - в колодезно-глубокой полутьме – темнилище.
Прошло несколько мгновений, оказавшихся, как потом узнали, часами. Патрик и викинг Беовульф так и не вернулись из ада. К стоящим у Священного Колодца, подошли дочери Западного короля Этне Прекрасная и Федельм Красная Роза. Они так и не встретились со своим пастором.

Кто эти люди в белых одеяниях с книгами в руках, стоящие у колодца? У них большие голубые глаза, которые наполнялись слезами. Эти великодушные и милосердные люди славили духовный подвиг Святого Патрика.

Девушки вспомнили, как они задали когда-то Патрику следующие вопросы: “Кто твой Бог? И где он? На небе он или на земле? Под землей или над землей, в морях или реках? Молод ли он? Красив ли он? Есть ли у него сыновья или дочери? Может, он один из вечно живых?”. Взял тогда их Патрик за руку, чтобы ответить на их вопросы, и научить их истинной вере, и сказал он им, что подобает им “соединиться с царем небесным, потому как есть они дочери царя земного”.

После этого события народ сложил легенду о Священном Колодце и о Святом Патрике, взявшем на себя грехи ирландцев.

В голове гудело. Желудок пытался отторгнуть накопившийся алкоголь. Я ничего не помнил, но было ясно, что это место – Россия, потому что как всегда в 22.00 у соседнего дома гудела машина, вызывая проституток на ночную смену.

На столе, около колодца, стояли две девушки и Святой Патрик. Я прочитал надпись под этикеткой: “Вино “Священный Колодец”.