Охота на соболей в Кедровой долине

Восьмая новелла из сборника
«Рассказы Соболиного деда»

     Сразу после отъезда саней с братьями Васильевыми, забравшими с собой на выделку и реализацию шкурки всех соболей, добытых за предыдущие месяцы, Павел направился проверять ловушки, во всех убирая приманку. На следующий день с самого утра начали переправляться в верхнюю избу Кедровой долины, расположенную на горном плато.

        Самое трудное было взбираться по обледенелым, частично заметённых снегом лестницам из лиственниц, изготовленных в осеннее время Яковом. Павел с топором полез первым, вырубал обледеневшую страховочную верёвку и, боясь сорваться с приличной высоты, освобождал от льда деревянные ступеньки одну за одной. С большим трудом преодолели эту преграду, а дальше всё было проще и спокойнее – в мешках поднимали наверх посуду, снаряжение, некоторые продукты. Да, ещё пришлось помучиться с собакой, которая никак не хотела ползти по льду, видно опасаясь порезать лапы.

            Уже во второй половине дня, пока Яков растапливал печь, прогревая помещение, Павел лопатой разгребал снег, пробивая тропки вокруг дома, к лабазу с продуктами, к озеру, нарубил пешнёй лёд, и наполнил им кадушку в сенях - для воды. Пошёл проверить много ли осталось мяса от убитого ранее огромного медведя – оказалось, что совсем немного от 30 пудов мёрзлого продукта ещё есть, весь снег вокруг был истоптан многочисленными следами соболей, что предвещало успешное продолжение охоты. Тут же, не теряя времени, отправился заряжать приманкой из медвежатины подготовленные с осени ловушки.

          Так и потекли, в привычном, ежедневном режиме быстро уходящие зимние денёчки. В большой избе было очень комфортно – не то, что на берегу Рыбной, в небольшой бывшей баньке. Якову не приходилось тратить много дров с учетом того, что печь остывала медленно. Однажды, по его просьбе, они выбрали и свалили с Павлом самую толстую берёзу, для новых поделок из коры, попилили на большие чурбаны и притащили в сени.

              Что получалось удачным сделать из бересты – выставлял на полки вдоль стен. В свободные минутки, с удовольствием показывал, как разобрал на части красивые, старые коробухи, лежавшие в сенях, какие неожиданные, им неизвестные ранее проёмы, использовались там старыми мастерами для соединения краёв бересты, нанесения резьбы и узоров, придания крепости и надёжности всей конструкции.

          Павел слушал как бы с вниманием, а мысли улетали то к любимой девушке, на которой он скоро женится, то ещё куда, и как можно выгоднее пристроить деньги, полученные от продажи предыдущих шкурок, увезённым будущим тестем, и от новых.

           Дневная добыча вскоре стала немного меньше, но оставалась стабильной. Парень опять использовал отцовскую приманку из половых желёз самок, затем начал разбрасывать на прикорм хищникам мёрзлых карасей, заготовленных по первым морозам, и перестал брать с собой собаку, бегающую иногда без толку и пугающую обитателей этих милых мест. Дела пошли веселее …

           Павел, оценил, что правильно поднял все ловушки повыше, так как снега в лесистых долинах было гораздо больше, чем у речки Рыбной. Его предположения, что грызуны будут мигрировать с плоскогорья в заросли кедрового стланика, оказались верны. Цепочки их мелких, семенящих друг за другом многочисленных следов, были везде по снегу на некоторых склонах, кое где было заметно, как лемминг, торопясь, или поскользнувшись, кубарем скатился вниз и сразу зарылся в глубокий снег, от кого-то спасаясь. Наверное, от красивой, почти белой с редкими чёрными вкраплениями на перьях, полярной совы, которую он видел на сосне, в излучинах ветвей.

            В Кедровой долине, а точнее – двух долинах, раскинувшихся по обе стороны от озера, тёмного соболя было меньше, в большинстве попадался тёмно-светлого окраса, а ещё появился светлый, ценящийся меньше всех, - видно, этот постоянный обитатель плоскогорья, забежал сюда на время, в погоне за мигрирующими грызунами.

            … Вокруг величественно стояли могучие, вековые кедры, красиво покрытые шапками снега на раскидистых ветвях; менее высокие, ярко-зелёные сосны были также привлекательны, но уступали по убранству своим соседкам. Берёзки, растущие маленькими рощицами-куртинами, хоть и голенькие – без листвы и снега, всё равно, белыми стволами и ветвями, старались подчеркнуть свою чистоту и непорочность, многочисленными тоненькими веточками прикрывали себя и подружек от наготы и навязчивых взглядов, говорили всем окружающим, что придёт весна, распустятся зелёненькие листики, вот тогда посмотрим, кто из нас красивее и ярче будет смотреться!

              В один из погожих, не очень морозных дней, Яков, добывая лёд на озере, решил сделать лунку. Оказалось, что толщина льда достигла целого аршина (71 сантиметр)! Ну, а если показалась вода, то как же не попробовать порыбачить! Ловились крупные, красивые ленки, которые своим вкусным, красным мясом, как представители лососевых рыб, внесли яркое разнообразие в приевшиеся каши, мороженое, или солёное мясо.

               Вскоре опять ударили сильные морозы, лунка быстро замёрзла, на улице стало находиться не комфортно даже за короткое время, но это не останавливало Павла. С характерным ему упорством, подогреваемый яркими мечтами о счастливом будущем, он каждодневно обходил свои ловушки, собирая неплохой «урожай»! Уставал неимоверно, хоть и меньше, чем на нижнем участке: общее расстояние между ловушками-кулёмками было почти на треть короче, снегов и ветров, переметающих лыжню, и затрудняющих движение, стало замено реже, что так же способствовало некоторой экономии сил.

         Однажды, любопытствуя, подошёл к солёному источнику и с трудом его нашёл – всё было укутано толстым белым одеялом – покопался в снежной массе, рассчитывая найти не замерзающую влагу – не нашёл, а может она на зиму иссякает, из-за отсутствия притоков воды в глубинные слои земли.

            В начале февраля, понимая, что сезон уже заканчивается, прикинул, сколько пушнины им принесли межгорные долины кедров и сосен – оказалось уже около двух сотен! Тёмных, драгоценных, с серебристым, благородным отливом по спинке соболей, было более пятидесяти! Всего получались опять огромные деньги! В мыслях прикидывал, как с отцом будет заниматься магазином, как будет ездить по окрестным деревням волости, а может и подальше, торгуя своим товаром и скупая меха!

           Павел понимал, что такое количество дорогой пушнины, выставленной на продажу, собьёт цену на аукционе в Тихореченске, задумывался, что надо предпринять в дальнейшем. Соглашался, что Егор Васильевич был прав, когда решил продать весь товар в большом уездном городе.

                ***

           Он тогда ещё не знал, что примерно в это время, старый, опытный будущий тесть, блюдя не только интересы Павла, но и свои, потаённые, задумывался далеко вперёд. Оставив деньги сыну Ивану на строительство избы родителям Павла, договорившись с купцом Степановым о помощи в городском управлении по выделению будущему зятю большого земельного участка - всё оплачивал из своих личных накоплений – Егор Васильевич выехал в уездный город.

                Весь, самый ценный товар, под будущую реализацию, он оставил у дальних родственников – занимающихся торговлей. Те были в восторге от высочайшего качества (кожемяка Тихон как всегда постарался в выделке) и количества пушнины! Сразу сказали, что тёмного соболя надо вести в губернский город на аукцион – там за него золотом отвалят огромные деньжища! Всем хватит надолго! За остальные шкурки деньги отдали сразу, - получался в целом очень солидный куш, гораздо больший, чем рассчитывал Павел. 

              Размышляя, куда его пристроить, придумал интересную комбинацию. А почему бы будущему зятю не заделаться купцом! На первых порах, войти в долю к Николаю Харитоновичу. Пусть станет торговое предприятие «Степанов и компания»! А там, с годами, если будет надо, посмотрим, чья возьмёт! Был у него «в рукаве», как у картёжных игроков, не один козырь.

         Во-первых, если Васильевы перестанут отоваривать мукой и крупой судно купца при заходе в деревню по пути вниз по течению, а потом – вверх в Тихореченск, и не дадут своих работников на лямку в качестве бурлаков, то это сразу сделает весь поход по реке на грани доходности, а может вообще он станет убыточным. Во-вторых, кораблик через годик - другой будет нуждаться в серьёзном ремонте днища. А такие работы в городке могут выполнить только специалисты из рода Васильевых, с их опытом и навыками, а приглашать мастеров со стороны, из далёких краёв – будет очень накладно! 

           А что, если местные плотники откажут в ремонте, и за те деньги, которые сейчас предлагают внести Степанову за долю в его предприятии, построят свою плоскодонку, и будут ею обслуживать тот же маршрут, что и купец!? Это полное разорение, или, по лучшей мере, сведение дела до простого магазина в городке и закупки товара на стороне, мотаясь то на телегах, то на санях по ближайшим весям - это те дела, с которых он начинал много лет назад …

            … Разговор с купцом Николаем Харитоновичем получился долгим -  растянулся на два вечера – и очень непростым. Егор Васильевич, был опытным переговорщиком, ведь постоянно обговаривал со старейшинами деревни все дела общины, а это всегда не просто, чтобы учесть интересы каждой из многочисленных сторон, заинтересованных друг в друге. Он вёл беседу спокойно, размеренно, попивая чай, давая время купцу на размышления и раздумья, многое, не договаривал, но мягко намекал, во что несогласие взять Павла в долю, может обернуться!

                Степанов, разочаровавшийся за сезон похода в помощнике - зяте старшей дочери (как и предполагал Павел), видя в нём не поддержку, а стремление побольше урвать себе, к тому же лень, вороватость, хамство по отношению к работникам, решил, что выше нынешнего места приказчика в лавке, его пока не поднимать. Зять второй дочери – на вид такой же недотёпа! В добавок ко всему любитель перекинуться с друзьями в картишки, а куда эта нелёгкая вынесет с годами – не предсказуемо!

            Купец рассчитывал в своё время на верность, преданность, надёжность Павла, как племянника жены, а оно вишь куда обернулось! В долю хочет войти, в компаньоны! Эх, было бы здоровье, которое всё чаще не туда куда надо идёт… Да, и старость на носу… Может действительно, обговорить с Васильевым все нюансы: оставить на контрольных местах зятьёв, определить ответственность сторон, порядок учёта и отчётности, движение товара и прочее, и пусть трудится, принося прибыль себе и моей семье.

             Пришли к итогам, что надо всё обмозговать, просчитать, ещё годик посмотреть, как будут дела идти в дальнейшем, а там и Павла можно привлечь поближе, поднять его статус до нового уровня полноправного компаньона.
 
                ***

           Ко второй половине февраля, к закрытию сезона охоты на зверя (соболям пришла пора размножения), парни стали готовиться к перебазированию в нижнюю избёнку. Сперва всё самое важное перенесли к месту спуска на замёрзшее русло Тихой, оставив лайку на охрану, упаковали в мешки шкурки и развесили их на ветках ближайших деревьев, подготовили дом и лабаз к консервации до возможного следующего, сезона, все остатки продуктов, которые могли до осени испортиться, раскидали зверью на прикормку.

             С утра – начали спуск. На переход потратили весь световой день, ходили по льду реки туда – сюда, очень устали, как будто весь день таскали, пилили и кололи дрова! В маленькой избе сразу стало понятно, как здорово было жить в просторном, всегда тёплом верхнем домике.

            На следующий день Павел, в порядке проверки наличия соболя на охотничьем участке, настроил кулёмки приманкой, и через день многие из них сработали – половина добычи – тёмные соболя! Это обнадёживало, говорило, что не все зверьки мигрировали в кедровники и другие места, а значительная их часть осталась здесь. Перспектива охоты на следующий сезон была хорошей. На радостях, полностью раскрыл морозильные ямы (кроме той, что у дома с остатками мёрзлой рыбы, мяса медведя и мешками со шкурками) – пусть подъедают всё подчистую, – обратил внимание, как они сильно опустели, подумал, что надо по осени их углубить, и закладывать намного больше лососевой рыбы, отмирающей после нереста.

             Яков, выглядел усталым, стал каким-то задумчивым, мог долго сидеть, ничего ни делая, глядя на огонь. А как-то, рассматривая сделанную ранее небольшую, красивую корзинку из бересты, сказал, что он очень мало знает, учиться не у кого, негде, и бросил её в печь!

            Вскоре, опять на двух больших санях, приехали Егор Васильевич с сыном Петром, за девять месяцев вытянувшимся вверх, повзрослевшим, заметно окрепшим, с ломающимся подростковым голосом. Он очень гордился, что его, в неполные шестнадцать лет, отец взял в такое трудное и долгое путешествие. Решили пару дней передохнуть от дороги, подкормить лошадей, которым обратная дорога будет в два раза тяжелее за счёт людей и груза, да и самим выспаться.

           Пётр всё это время находился возле Якова, или ходил за Павлом, смотрел кто из них, что делает, как устроен быт, лабаз, морозильная яма возле избы. Восторженно бегал с собаками по окрестным местам, пока отец беседовал с сыном и Павлом. Разговор получился долгим, серьёзным.
 
                Старик рассказал подробно, о финансовой стороне реализации предыдущей партии соболей, о том, что денег будет даже больше, чем первичная прикидка Павлом, о долгих переговорах со Степановым, и какие перспективы открываются перед ними. Сказал, сколько и куда предстоит вложить много денег, чтобы они в дальнейшем работали и давали в деле прибыль. Всё вырисовывалось так, что парням как минимум ещё один сезон необходимо поохотиться, добыть много соболей, чтобы иметь свободные деньги на будущее, на семьи, на детей.
 
              Павла приятно удивила такая находчивость будущего тестя, заинтересовала открывающаяся новая перспектива стать полным компаньоном купца Николая Харитоновича, а в дальнейшем – все мы не вечны! – полностью возглавить торговое предприятие, в чём, понятно, будет поддержка всех Васильевых! Почему-то подумалось, что Аннушке будет приятно стать купчихой, уважаемой всеми дамой, ходить красиво одетой, в доме иметь прислугу (как у его тётушки), и начинал постепенно, пока в душе, соглашаться с Егором Васильевичем.

              Спросил только, какой резон всей родни Васильевых ему помогать. Егор Васильевич доходчиво объяснил это тем, что общине надо заменить износившиеся жернова на мельнице и, если Павел им это пообещает, то, с учётом перспектив вскоре породниться, поддержка будет!

            Яков весь разговор молчал, задумчиво мешая в казане густую юшку. Позднее, уже за едой, при всех, вдруг сказал, что по весне надумал отправиться на учёбу в город или монастырь – на месте решит сам. Возьмёт лошадь, вторую навьючит продуктами и вдоль реки, как в своё время его далёкие предки, поедет искать возможности развить имеющиеся способности, ночуя по деревням, или где придётся. Если по судьбе не получится найти подходящее место – вернуться никогда не поздно! А вот если не попытается это сделать сейчас, пока молодой и свободный от семьи – будет себя корить всю оставшуюся жизнь!

                Этой новости обрадовался только Пётр, сразу ставший просить отца отпустить его на следующую зимовку с Павлом. Он уже всё осмотрел, что и как делать понял, изба готовая, а пилить, рубить дрова, топить печь - с детства приучен! Вот только готовить умеет ещё плохо, но мать и Анька его подучат!

             Павла очень огорчило решение напарника, с которым так сблизился за последний год, – но тут же сказал, что тот может взять столько денег из заработанных, сколько посчитает нужным.  Яков промолчал, в дальнейшее его поведение показывало - огласив своё решение - как тяжеленный камень с себя сбросил, стал опять активным и улыбчивым. Охотно делился с братом, что, когда и как надо делать, каким способом и где лучше ловить рыбу, удобнее залезать в лабаз, солить мясо в бочках и прочее, так необходимое знать и уметь при подготовке, и во время зимовки.

                При загрузке саней, подсчитали шкурки – получилось всего 204, из них 62 – темного соболя, и только 15 – тёмно-светлого, ценившегося дешевле! Прекрасный, невероятный результат, сулящий опять огромные деньги!

             В обратный путь тронулись по утру. Стояла тихая солнечная погода, зима стремительно заканчивалась, предвещая скорые, прекрасные, весенние тёплые деньки. Павел ехал с Егором Васильевичем, порой обговаривая разные деловые вопросы по будущим взаимоотношениям с родом Васильевых, со Степановым, перспективному вложению больших денег.

            Будущий тесть (а по-другому парень уже и не мыслил) рассказал, что заехал с деньгами, гостинцами и продуктами, познакомился с родителями Павла, - они дали согласие на брак; обговорили, что в этом году молодые обручатся (мать передала кольца, которые давно заготовила для своего первенца), а на следующий, - когда Аннушке исполнится 18 лет, - обвенчаются. Свадьбу сыграют сперва в Васильевке, а потом, уже в новой избе родителей, а может и для них дом к этому времени будет построен. Надо ли говорить, как молодому мужчине это приятно было слушать! Милая девушка сразу предстала перед его взором!

          Все эти дни и поздние вечера у костра, братья переговаривались о предстоящей зимовке. Пётр расспрашивал детали, а Яков подробно рассказывал об её особенностях, сложностях, о том, как завалили медведей (признался, что было очень страшно от их ужасающего вида и рыка, но он выстрелил первым), как помогал снимать шкурки со зверьков – мерзкое, кропотливое, кровавое занятие, - как копали ямы, ловили и морозили много рыбы на прикормку, и какой это тяжеленный труд. Советовал взять побольше бочек и кадушек на икру и на засолку красной рыбы – это принесёт немалые деньги!

        Окончание в девятой новелле «Соболиный хозяин».