Глава 551. Бетховен. Тридцать вторая соната

Людвиг ван Бетховен
Соната для фортепиано №32 до-минор
Андрей Коробейников (фортепиано)
Посвящение эрцгерцогу Рудольфу Австрийскому

Aelina: Композиторы, отзовитесь, пожалуйста!
Хотелось бы услышать профессиональные мнения об игре этого пианиста. Трактовка показалась мне интересной, но спорной.

sir Grey: Чем спорно, на Ваш взгляд, это исполнение?
Мне понравилось. Другое дело, что я предпочитаю все немножко иначе.
Первая часть — без вопросов, а во второй мне нравится и темп побыстрее и звук помягче, чтобы все было воздушнее, прозрачнее и легкомысленнее. Что это все глубокая философия — мы и так знаем, поэтому дайте нам просто бестолковые вариации. Но, как мне кажется, здесь у исполнителя — это концепция: он хочет нас убедить в чем-то, вложить нам в голову. Отсюда такой медленный темп, такой мощный финал.
А вот piano, на мой вкус, не получается, но, возможно, это результат записи, качество очень плохое.

Прочитал в Википедии статью про эрцгерцога: что ж, он заслужил все эти посвящения. Значит, Бетховен в конце жизни не испытывал материальной нужды?

Ну, так что? чем спорное?

Aelina: У Коробейникова осмысление и воспроизведение опусов весьма нестандартны, ярко индивидуальны и субъективны, отсюда — любая его трактовка спорна и — Четырнадцатой, и Тридцать второй, и особенно Хаммерклавира, поэтому и хотелось услышать мнения музыкантов-профессионалов. К примеру, отзыв Михаила Коллонтая о Двадцать девятой.

sir Grey: Да, от них дождешься.

Mikhail_Kollontay: Ну, какой смысл, спрашивать мое мнение, я же не с того конца все вижу. Вы сами посудите, я ежедневно только выслушиваю студентов одних штук пять, должен объяснять, ползать на брюхе (чтоб нажимать под роялем их ногой на педаль), работать клоуном и т. д. Кроме, как чисто в рабочем смысле, я ничего не могу ни слушать, ни говорить.

В свое время мне позвонил Александр Сергеевич Соколов, ректор консерватории, и спросил, не имею ли я что-нибудь против, если первокурсник Коробейников будет у меня учиться. — Ну, разумеется, нет. Почему Саша мне по такому поводу позвонил, я так и не знаю. Но Коробейников ко мне все-таки не пошел, то ли сам не захотел, то ли Рустик ему не посоветовал (не все знают — Рустем Гайнанов всю жизнь учит и как бы курирует пианистические дела Коробейникова, мы с ним в добрых приятельских отношениях), то ли еще что. Лично мы с Коробейниковым никогда не пересекались, я, так вышло, никогда его не слышал, а вот о нем слышал много хорошего, в частности, что-то мне жена рассказывала, как он обсуждал свою кандидатскую у них на кафедре. Моя студентка с ним в хороших отношениях, от нее тоже хорошее только слышал. Но вот лично — никогда.

Записей я тоже почти не слышал. Пьесу Франкштейна он тут играет замечательно просто, лучше Бори, на мой взгляд. Но все остальное, что попадалось, производило впечатление довольно сумбурное, в чем если и надо разбираться, то, как бы, не в смысле потребления. Но я не настаиваю — просто слушать стандартный фортепианный репертуар, по описанным причинам, абсолютно для меня недостижимо, как работнику колбасной фабрики есть колбасу, примерно.