Она- Амалия 3-4гл

   Домасов бывший актер балетного театра или как еще в народе говорят - балерун, громко прошумел в сетях благодаря невероятным пируэтам на одной ноге. Его блог полностью раскрывает красоту кукольного танца, манящую силу гибкого тела и высокого полета над землей. Это была не его прихоть - танцевать, а матери. С ранних лет Кирилл занимался музыкой и гимнастикой, но внезапная трагедия, случившая с ним, временно приостановила его карьеру в классических танцах. То ли он сам на этом сыграл, то ли роковая случайность. Парень не признается. Теперь он живет на свои заработанные на блоге деньги. С матерью не в контакте. Он считал ее больной на всю голову и может быть верно. Она была помешана на балете, хотя сама не смогла поступить даже на хореографа. Работает себе бухгалтером, цифры считает.
    В тот вечер, когда это случилось, Домасов решил выделиться среди прохожего народа на мостовой, продемонстрировал многократное вертикальное подпрыгивание – тemps lev, и получил злосчастную травму всех танцоров – сложный вывих лодыжки. После операции он пошел на поправку и оставил балет позади себя. Сам себе твердив, что детство его кончилось еще с четырех лет и пора идти своим путем. Перепевая мировые стихи классиков под лирический реп, потому в своих кругах звучало второе имя Дамасова – Дэм. Тем не менее не смотря на весь брутальный образ, собранный маркетологами из дома блогеров, парень выглядел таким же утонченным и легким, скользящий как танцор. Весь этот диссонанс очень привлекал многих подписчиков. Брал выразительным обаянием.
    Чем и словил Амалию Кудинцеву.
    Взяв на себя обязательство найти некого Некрасова Руслана, Кирилл позвонил своему знакомому, который работал в свое время в органах власти. Мамин начальник.  Таким образом он находил своих хейтеров, которые больно били по его репутации репер-блогера. Горе-подписчиков ждало огромное разочарование. Очнувшись ранним утром большими должниками перед государством, группа мошенников оформляли на них невероятные кредиты. Грешно, но самому Кириллу шла некая мстительность. В ней была какая-то романтика.
    Телефон Домасова завибрировал. Пришла голосовая смс-ка. В трубке грубый мужской голос без излишних приветствий указал место, где Кирилла ждала встреча. Он тут же смекнул от кого была голосовое, схватил ключи от машины и бросился к выходу. В парке «Дельфин» с утра прохладно, много бегающих. Блуждая по зеленым лужайкам Кирилл наблюдал за природой, водохранилищем. По водной глади проплывала стайка уток, пышные облака укрыли голубое небо. С реки потянул легкий бриз. Домасов шел вдоль по набережной, легкой походкой шурша шлепками по деревянному настилу. Нарочно подавал сигнал для встречи. Он вспомнил как буквально месяц назад яхта пристала именно к этому пирсу и он пообещал единственной подруге найти того самого "Котова". Предвкушая победу над выдуманным убеждением Амалии,  в его руках стыл кофе. Мыслями он будто авантюрист жаждал оваций и похвалы. Внимание публики, восторженные отклики - полный бразильский карнавал! 
     Амалия.
     Он жаждал ее триумфального падения. И делал все, чтобы эта девушка сошла со своего пьедестала, что так крепко держат ее родители.
     Кирилл ждал своего контактера. Постепенно его передергивало от одной мысли, а вдруг некий Руслан окажется далеко не упавшим душой алкоголиком или бродячим по нарам убийцей. Сам блогер не особо старался найти того самого знакомого, от которого пришло, звуковое сообщение. По старинке ждал, пока на него выйдут. Неожиданно на встречу выскочил незнакомец. С виду скажешь закоренелый спортсмен, но несовместимая со спортом худоба выдавала его. Тощенький, в спортивных тайтсах для бега, шортах, футболке и кепке.

      — Привет, —  поприветствовал незнакомец, делая вид будто рад видеть старого друга, он продолжил бег на месте. – Орк на данный момент проживает за городом. Он веб-разработчик, имеет свою компьютерную компанию, три компании бухгалтеров, сдает в аренду три складских помещения за городом и пять точек автоматических кофе-машин. В разводе. Детей нет. Жена ушла к офицеру. На одном сайте нашел одно свежее объявление: ищет домработницу. На телефон скинул фотографию, адрес встречи и номер телефона. 

      — От меня «привет жене», — Кирилл отмахался зашифрованным ответом, зная, что награда за проделанную работу будет отплачена позже, пошел дальше. 

       Все же он хотел увидеть аморального создания в телогрейке и номерным знаком, но как оказалось, все было куда хуже. Домасов еще долго вглядывался в телефон, изучая фотографию. Искал в его внешности хоть какие изъяны, но профессиональное фото прошло кучу операций фотошопа не могло открыть истинное лицо соперника. Тогда он решил найти его в одноклассниках или в ВК, но, к сожалению, профиль был закрыт. Домасов еще раз посмотрел на Руслана, зависая над фоткой, внутри парня уже загорался пожар. Пухлые губы, прямой нос, какой-то предупреждающий взгляд, черные волосы, мощные руки, кулак. Кирилл в эту же секунду смекнул, что показывать Амилии фотографию не будет. На фоне качка с циферблатом в голове блогер явно проигрывает, однако деньги решают его проблему. Он выдаст первого попавшегося алкоголика за Руслана, после чего подруга забудет про Нестерова и проявит отзывчивость к нему, но игра только начинается.
 4.
         Поздний вечер. В большой воронежской квартире, где и жила известная семья Кудинцевых, раздавались отчаянные возгласы главы семьи – Роберта Григорьевича. Увидев ряд скандальных роликов из интернета, день рождение единственной дочери, злой отец снова включил «профессорскую мораль», о которой ранее упомянула Амалия блогеру  Дамасову. Угрожающие реплики отца каждый раз вырывались из его уст все более острые, подстрекающие к действиям, которых он явно бы не ожидает. Крайне огорчений отец хотел донести взбаламученной дочери понятие от правильности этики до библейских заповедей, где его строптивая дочь только должна да обязана.

    —  Кудинцева Амалия Робертовна!  Дочь! Ты меня слышишь? Посмотри на себя, опьянелая дочь, после очередного ночного клуба! ...Какой позор!

     Амалия едва могла соображать, просто стояла под холодным душем глотая слезы, уткнулась в плечо такой же расстроенной матери — Лидии Кудинцевой, пока та намывала лицо дочери от косметики. 

    — Мама, — едва шевеля языком Малка старалась объяснить  свое дикое поведение: — Я не хотела. Просто так получилось. Не ругайте меня, мама, прошу. 

    — Да как тут не ругать,  милая, отец совсем сума сходит.  — Тихо прошептала Лидия Кудинцева. - Ты видела бы себя и что там творилось! Что за молодёжь пошла, чуть что, сразу за телефон хватаются! Не годиться так, должно элементарное воспитание. Уважение к людям.  Вот как на это смотреть родителям, не знаю. Что же скажут люди?! Как в обществе появиться? Отец получил звание почётного гражданина города, а его дочь с этими...Хуже публичного дома!

                — Ма-а-ма, разве об этом вы переживаете? Или за эту книгу?    Что для вас важнее, в конце-то концов?  — всхлипывала Амалия, обливаясь ледяной водой. —  Я не просила такого "подарка". Я не хотела, чтобы отец писал за меня!  Зачем вы это сделали?! Выставили будто это я, еще и премию получила! За что? Возможно, где-то есть одаренная личность, которая заслужила эту награду!

       —  А мне надо было у тебя спрашивать?  Это не твое дело! Если я сказал, что эта книга написана твоей твердой рукой, значит так и будет! – не прекращал Роберт Григорьевич, носясь по всей квартире гневно поглядывая на дочь, еще тыкал в потолок пальцем. – Смотри, мать вся извелась. Капли пьёт. У меня давление! Скорую будем вызывать! Вот посмотри на себя, в кого ты превратилась?! Посмотри в зеркало и спроси кто ты! Есть четкие, золотые правила нравственности которым ты должна идти! Это мировоззрительные установки, созданные правильным обществом, а не вот этим нынешним хаосом! Эта вся ваша половая распущенность — это ничто иное как гедонизм! Выросло общество потребления! Никаких ценностей, один праздный класс! 

      Грозный тон голоса Валерия Дмитриевича отчаянно переходил на тонкий женский визг

      — Одна пропаганда сексуализма, - робко добавила мать немного стыдясь распутных слов. - По телевизору смотреть нечего! Одна пошлость! Во что людей превратили? 

    — Как эти...Ну, эти...

    — А! Папа, опять ты за свое, - девушка, с трудом смогла раздеться, снять мокрую одежду. Мать скоренько накинула на дочь махровый халат и отправила в свою комнату, но оскорбленный поведением дочери отец еще долго не унимался. Будучи очень требовательным к себе и окружающим человеком, мелькая в дверном проёме с авторитетным лицом, громко пилил оды морали, за что его и прозвали в своих кругах “Этикеткой”.

       — Пока ты в этом доме живешь, пока носишь мою фамилию, с этого дня ты будешь выполнять все мои указания! Все твои открытые маечки, короткие юбочки – убрать! Машина стоит на парковке! Денег больше не получишь! И телефон... все эти ваши виджеты, все оттуда! Получишь его, когда я решу, что ты его заслужила!

    — Пап, мне уже двадцать три, а ты со мной как со школьницей. Где же внукам взяться если ты готов одеялом покрыть мне голову.— Хихикнула девушка, а после испуганно добавила. - И какой сидеть дома?! А мне завтра к редактору и иллюстратору. Посмотреть макет будущей книги.

     — Какие книги? Писульки эти ничто иное как тарабарщина и карикатура жизни! Такое мы издавали в местных журналах и критикуя советскую власть! У нас было общее дело! Цель! А ты?..Надо было раньше думать! Когда ты с этими… в том ужасе как ш…шл…шлюха  блудила по клубам! 

     На вольность Роберта Григорьевича  мать Амалии театрально ахнула, поддержала мужа  скрутив скорбную  гримассу, испуганно бросила стыдливый взгляд на дочь.

              — Роберт, прекрати! – взмолилась женщина. 

              — А что я такого сказал? Хочешь сказать этого не было? Было! Все было!  – Окрестив дочь срамным словом  Кудинцев  ощутил яжелый взгляд дочери, после чего мужчину понесло.  – ...голым задом виляла среди таких же… раздетых, даже набедренной повязки. Не хватало фигового листа! Вот, посмотри на нее, посмотри в каком она состоянии? Она вечно срами меня! Долго ли до греха? 

             — Ой, — ухватилась за сердце женщина, — Не надо, Роберт. Ой, перестань! 

             — Папа! —  возмутилась Амалия, поняв к чему клонит ее отец. — Ты как смеешь...Как ты смеешь обо мне так думать? Я не твоя студентка что меня вот так грязью...

      Злость окончательно взяло верх над разумом Роберта Григорьевича. Вздернув  каратильный палец вверх, угрожающе махая перед лицом дочери: — Да, смею! Я все еще помню твои выходки с этим…этим… твоим другом! Это его влияние сделало из тебя… 

    Вовсе теряя контроль, Кудинцев сжал кулаки. 

    —  ПАПА! – Девушка уже не могла сдерживать эмоции горько зарыдала, плюхнула на кровать.

     — Не папкай мне! Я говорю правду! А ты должна стоять и вникать моим словам! Думать о последствиях! Пока ты живешь здесь,... пока я содержу тебя, возьми себе в ум – ты не единственная Кудинцева в городе! Прежде чем позориться, думай и обо мне и матери! Покойная бабушка, да благословит Господь ее душу, в гробу трижды перевернулась от твоих выходок!

         Не унимался разъярённый отец.

   — Роберт, это уже слишком! —  заступилась мать заслонив собой дочь, она выпятила  вперед свою полную грудь точно Савские горы через которые не пройти  отцу  и не пролететь даже моральным словам. Она злостно посмотрела на мужа. - Выбирай слова, она тебе не твоя студентка!

   — Ничего, для профилактики стоит послушать и не такое! Не прекращал он.

   — Гляди, перегнешь палку! Хлопнет дверью!

    —  Да куда там! Смотри, убежит она. Ни денег, ни жилья, где она будет жить и на какой шиш она будет существовать? Туалеты мыть? 

    — А может и пойду! — Раздался дрожащий голос из комнаты.

    — Конечно, иди, потом расскажешь мне?! Вот прям сейчас, с этой минуты…Проваливай давай!