Немчиновка 24

– Агат, подойди сюда, – раздражённо позвала Катерина.
Она хотела, чтобы Агаша помогла ей вымыть посуду. Сама Катя устала, а самое скверное, что уставала она теперь с самого утра. Едва проснувшись, ощущала голову тяжёлой, а необходимость двигаться и разговаривать с Агатой вызывала отвращение. Ноги переставлялись с трудом, громкие звуки раздражали. Накануне Катерина с трудом сдержалась, чтобы не уколоть капризную клиентку иголкой. Иногда хотелось забыться сном рядом с Денисом, но с какого-то момента она начала стесняться этого желания и больше не поднималась к нему на второй этаж. Так и лежала часами, глядя в темноту на причудливые тени ветвей, на занавески, на одинокую звезду за окном.
– Агата! – крикнула Катерина настойчивее. – Ну, где ты там?!


Из комнаты Агаши не доносилось ни звука. Не имея сил даже раздражиться в полную силу, Катерина протопала в самое дальнее помещение на первом этаже. Агаша сидела за столом в позе прилежной ученицы и читала книгу. Катерина вспомнила свои мучения с чтением. В их рабочей семье читали газеты (потом они, разрезанные на прямоугольники, обнаруживались в дворовом сортире), но считалось, что ребёнок обязан читать книги. Пусть даже насильно. Страна-то самая читающая в мире. Бабушка загоняла Катьку за стол мокрой тряпкой: «Читай, зараза, а то гулять не пущу!» Катька читала мучительно. Ей полагалось, как на заводе, выработать норму: примерно десять страниц в день. Катька читала с помощью линейки. Она клала её на первую строчку и по мере продвижения опускала ниже и ниже, с каждым спуском чуя приближение свободы. Так солдат-срочник выкалывает на календаре дни до дембеля. Одно из произведений, особенно мучивших Катьку, запомнил даже Денис – «Всадник без головы». Его тогда поразило, как ей удаётся страдать от такой интересной книги.


А вот Агашу никогда не нужно было заставлять читать. В этом она пошла совсем не в Клёновых. Узнавая от одноклассников о популярных книжных новинках, Агаша настойчиво просила, даже требовала, чтобы мать покупала ей то одно, то другое и читала запоем. Катерина сильно удивлялась, порой возмущалась ценами на книги, но обычно в покупке не отказывала. Ей нравилось, что дочь занимается сама с собой и не играет у неё на нервах.


– Чего читаешь? – спросила Катя без интереса.
Агаша, молча, перевернула книгу обложкой вверх – «Гарри Поттер и Узник Азкабана».
– В который раз?
– В пятый.
– Как тебе не надоедает…
Катерина слегка погладила Агашу по волосам, пододвинула второй стул, присела рядом. Агаша прикрыла книгу и посмотрела на мать пустым отстранённым взглядом.
– Чего тебе, мам?
– Нога болит? – спросила Катерина, нехотя.
– Ничего у меня не болит уже давно.
Агаша перевела взгляд за окно. Там весело бегал по лужайке Джокер. Гонял то ли бабочек, то ли шмелей. Катерина и Агаша одновременно позавидовали его беззаботности. Потом Агаша взглянула на мать чуть более осмысленно.
– На меня, мам, дементоры напали.
– Кто?!
– Существа вот отсюда, – Агаша ткнула пальцем в «Гарри Поттера», – они высасывают из человека всю радость, питаются нашими страхами. Когда они целуют тебя, то становится так тоскливо, так грустно…
– Ах, вот оно что! – вымученно улыбнулась Катерина. – Наверное, на меня они тоже напали.
За окном медленно пролетела ворона, похожая на миниатюрного дементора. Агаша поёжилась и вздохнула. 
– Мам, почему ты не можешь мне сказать, кто мой папа? Пожалуйста скажи, мне  очень нужно!


Катерина едва не вскрикнула от раздражения и боли, вызванной этим вопросом.
Она с трудом сдержалась, чтобы немедленно не уйти из комнаты, взяла дочь за руку, немного подержала, через силу погладила по щеке.
– Я ведь уже много раз объясняла. Между прочим, без вранья: папа нас бросил. Он вообще плохой человек. Зачем тебе знать, кто он такой. Ничего полезного в этом нет.
Агата пристально смотрела Катерине в глаза.
– А Денис… Сергеевич… зачем он у нас живёт? Ты что с ним…
Она постеснялась договорить.
– Ох, Агата, это просто старый знакомый. Когда мы были маленькие, такие как ты и чуть постарше, считали себя немного родственниками.  Мне приятно его видеть.
Агата сглотнула, беспокойно потёрла ладони.
– Он не может быть моим папой?
Несмотря на драматизм разговора, Катерина едва не рассмеялась.
– Да нет, конечно. Как тебе такое в голову пришло?!
– Точно?
– Точно.


Агашины губы скривились, ей хотелось заплакать. Катерина попыталась обнять её так нежно, как только смогла. Вышло неловко, коряво, не по-родному. В Катерине не было нежности.
– Ты меня любишь?
 – Очень, мама, очень!
– Тогда помоги мне вымыть посуду, – прозвучало очень меркантильно.


Катерина встала, подавая Агаше руку, они вместе отправились на кухню, где скопилась большая гора тарелок. По пути Агаша задержала разочарованный взгляд на свитере Дениса, наброшенном на спинку стула.