Глава 556. Бетховен. Тридцать первая соната

Людвиг ван Бетховен
Соната для фортепиано №31 ля-бемоль мажор
Нельсон Фрейре (фортепиано)

Aelina: Первая часть — очень напоминает шиффскую трактовку, почти как две капли воды. А вот вторая... Нечто невообразимое, новое, для меня — великое. Слушаю со слезами восторга на глазах.
Ничего гениальнее сонат Бетховена в данный момент не разумею.

musikus: И в данный момент, и навсегда.

Mikhail_Kollontay: Ввиду моего постоянного занятия непрерывно общаюсь со всеми бетховенскими сонатами и подтверждаю. Более того, это же думают и выражают студенты, совершенно зеленые и некультурные. Поразила тут моя одна первокурсница пятнадцати лет отроду, сказав, что все прочее, кроме сонат Бетховена, ей играть как-то неинтересно.

sir Grey: Мне, как человеку со свежего поветрия, конечно, больше всего нравится медленная часть. И мне же всегда было как-то непонятно, для чего Бетховен ее обнародовал? Если бы я написал такую музыку, я бы спрятал ее и никому не показывал. Ведь не обо всем же нужно рассказывать людям?

А вдруг у Бетховена есть еще Тридцать третья, Тридцать четвертая сонаты, с которыми он так и поступил? Сочинил, и спрятал.

Mikhail_Kollontay: Для меня вот загадка, что Бетховен думал о своих коллегах, когда писал поздние сочинения. То есть, может, и не думал, а — как их оценивал.

Leb1: А может вообще о них не думал, когда писал поздние сочинения?

Mikhail_Kollontay: Не был же он совсем психически больным, как можно не замечать людей вокруг, на том же круге общения находящихся.

Leb1: Спешить надо, успеть записать. Не до людей.
А тут еще племянник, надо как-то на ноги его поставить...

Mikhail_Kollontay: По письмам судя, кажется, Бетховен был очень расположен к людям, да еще и совершенно одинок. Письма к Диабелли и прочим подписывал нотой Фа контроктавы со словами, примерно, совсем, мол, там без меня распустились, вот приду и всем задам перцу, подпись — Генералиссимус. А встречи ясно где — в трактире.

Я поясню, что Фа — стандартная нижняя нота клавиатуры рояля тех времен. Поэтому иногда музыка в фа-миноре имеет такие инфернальности, как финал Oр.142 Шуберта, скажем. Фа — это дно ада. Но и символ фундаментальной силы.

Aelina: Боже, какой финал!!!
Преклоняюсь перед партитурой Тридцать первой!