О воровстве

О воровской романтике пусть вам рассказывают из телевизора. Мне за рассказы не платят, так что и врать никакого резона. Жадность, она не только фраера сгубила. Она всех губит. И в первую очередь –– воров.
Старинный мой приятель Гена Саблин отпраздновал сорокапятилетие и женился. Первую половину отваги потратил на дорогу в ЗАГС, вторую –– на прощание с бродячей жизнью. Испугался оставлять молодую жену без присмотра и опеки. Избыток жизненного опыта доверия к женщинам не прибавляет. Ко времени и предложение подоспело. Завод, на котором его бригада ремонт вела, задумал расширение производства и строительство новой котельной. Вот и предложили ему должность механика. Не случайно, конечно. При любой реконструкции нужен глаз да глаз. Плохой товар –– слепой купец. А такого спеца, как Саблин на кривой козе не объедешь, мозги не запудришь, глаза не замылишь. Директор знал, кого нанимать. Он ему и квартиру дал, и жалование достойное. Реконструкция набирает обороты, Гена крутится, заявки на оборудование составляет. А здесь принцип один: пока дают –– требуй как можно больше, запас не лошадь, овса не просит. Так, не для себя же.
Но грянула перестройка. Реконструкция незаметно угасла. Правительство провозгласило: «Обогащайтесь!» Значит надо выжимать деньгу из того, что имеется. Сегодняшний червонец дороже завтрашней тысячи.
Гена видит, что игра пошла в темную. Значит и ему надо карты к орденам. Идет к веселой кладовщице, он и раньше к ней захаживал, не только американские шпионы заводили шашни с полезными женщинами, но и наши доблестные разведчики, если требует дело, не упускали такой возможности. А Гена чем хуже. Молодой жене любовь и зарплату, но в его широкой душе всегда найдется немного нежности для тоскующей женщины. Приходит к ней с шампанским и перед тем как объять необъятное перетаскивает в самый укромный угол склада ящики с предохранительными клапанами и еще кое-что по мелочи, убрал, чтобы народ не запинался, потом прикрыл какой-то фанерой и проход тяжелыми ящиками загородил. Подруге велел забыть про это барахло, и сам почти забыл.
А на заводе сплошные перекосы и перегибы. Зарплату платят только тем, кто выдает товарную продукцию. Вспомогательные службы сиротствуют. Карманы то пустые, то порожние. Уволиться бы да на соседний завод сбежать, так и там уголь сажи не белее.
Рисковый народ проторил дорогу в Китай за барахлом. Риска Саблин не боялся, а барыг не любил. Не в его натуре такое занятие. Возле пчелки –– в медок, а возле жука –– в навоз. Он привык, чтобы после того как дело сделал было на что оглянуться перед уходом. Но сидеть и ждать когда начальство милостыню подаст тоже не в его характере.
Сколотил по старой памяти бригаду монтажников и вперед к победе капитализма.
Чем меньше строят нового, тем чаще ломается старое. Где подлатать, где заменить, где собрать, где разобрать –– если есть руки и не жалеть ног без работы не останешься. Голова, конечно, тоже нужна.
С завода увольняться не стал. Утром отметится, с начальством поздоровается, слесарям занятие найдет и по своим делам. Если кто спросит, отвечают: «Только что был, но куда-то вышел». В общем, крутился: где вечер прихватит, где выходные. Если честно, Гена всю жизнь так работал, даже в андроповские времена, когда за дисциплиной усиленно следили, ухитрялся налево сбегать.
И вот, калымит он в недалеком пригороде. Все довольны. Пару авралов и можно в бухгалтерию идти. Но запнулись о те самые клапана. Точнее об их отсутствие. Гена пообещал достать. На заводе они без надобности. Но если попросишь, не дадут из вредности, и не продадут, потому что цены растут с головокружительной скоростью. Приходит он к энергетику и говорит, давай, мол, Вася, вывезем пару штук за проходную, риска никакого, никто их не хватится, поможем замерзающему селу, а деньги пополам. Гена от чистого сердца, а Вася  –– в позу. Как, мол, смеешь предлагать, подсудное дело, хищение социалистической собственности. Словно после спячки разбудили. Шпарит лозунгами, как с трибуны, даже про партбилет вспомнил. А того, что без Гены эти клапана давно бы сдали в металлолом, понять не хочет. Или прикидывается, что не понимает?
До драки не дошло, но поругались вусмерть. Гена мог бы и в одиночку это дело провернуть, но хотелось по-честному.
Пришлось извиняться перед заказчиком. Котельную сдали на месяц позже, белые мухи уже летали.
И, что характерно, после разговора с энергетиком у Саблина пошли неприятности на заводе, слишком часто стали вызывать в контору, и обязательно в те часы, когда он мотался по своим делам. Отчитывать начали, наказаниями стращать. А он к такому отношению не привык. В ответ на угрозы написал заявление. Энергетик вроде и ни при чем был, но Гена-то знал, откуда запах идет. Он и без давления собирался уйти, но чуть попозже. Не ко времени заштормило. Жена приплода ждала. Надеялся зиму перекантоваться.
Без хомута и вожжей бегать легче еще и потому, что брюхо не переполнено. Казенное сено пусть и прелое, и пересохшее, зато кормушка под носом, а вольную сочную травку искать надо и успевать, чтобы до тебя не выщипали. Первое время не везло. Хватался за любую мелочевку, даже краны менять по квартирам ходил и к дворникам приглядываться начал. Яйцо разбилось, а курица жива. Подвернулся хороший подряд на нефтебазе, а эти ребята всегда при деньгах:  материалы без перебоя, и рассчитываются без волокиты. Дело пошло, чесаться некогда. Второго сварщика в бригаду взял. Сам крутится. Жена сына родила на четыре восемьсот  Настроение бодрое. Даже с ребенком поиграть время выкраивается. Нефтебазу еще не закончили, с кирпичного звонят. Авария случилась. Погнались за доходами, нарвались на расходы. Едет определиться с объемами. Заходит на котельную и видит три ящика с предохранительными клапанами. Присмотрелся –– они, родимые, с его метками. Спросил, где добыли. В ответ ухмыльнулись, места, мол, надо знать, коммерческая тайна. Ну, тайна, так тайна. Ему без разницы, было бы что монтировать. Допытываться не стал. Позвонил бывшей подруге кладовщице, пообещал в гости заглянуть и, между прочим, поинтересовался, как там его заначка ржавеет. Та и выложила, что энергетик приходил, забрал три ящика, накладную выписал, все вроде по закону.
Накладных и у Гены толстая пачка, с печатями на любой вкус.
Целую неделю места себе не находил. Мужик он не мстительный, но тут заело. Даже аппетит от задумчивости пропал. Кладовщицу навестил. Удостоверился, в чем не сомневался. Женщину утешил на год вперед, а сам не утешился и от задумчивости не избавился. Думал, думал и, наконец, придумал, как проучить вероломного Васю.
Приезжает ко мне, выставляет бутылку и рассказывает свою печальную историю. Помощи просит.
«Тебя, –– говорит, –– на заводе не знают. Приди к директору, прикинься, что из дальнего леспромхоза приехал, и спроси, не продадут ли еще один клапан. Объясни, что соседи порекомендовали. Они, мол, целых три купили, а тебе всего один нужен. Намекни, что расплатиться можете наличными».
Я с ответом замешкался, а Гена не унимается.
«Ты не подумай, что это донос. Неужели бы я тебя стучать попросил. Сам стукачей не терплю. Но ты бы слышал, какие морали мне этот Вася читал».
Я спросил, а вдруг директор согласится и потребует с меня эти наличные?
«Не должен, –– говорит, –– А если потребует, скажи, что через пару дней приедешь на машине за клапаном и привезешь. Но я уверен, что не потребует. Украли без его ведома, а это значит, что украли у него. Такого он не простит».
Битый травленый волк знал, что говорил.
Когда я намекнул директору про наличные, у него ни один мускул на лице не дрогнул. Сказал, что клапанов у них больше не осталось. Я еще из кабинета выйти не успел, а он уже набрал номер на телефоне и гаркнул кому-то, чтобы срочно явился. Наверняка энергетику, кому же еще.
Гена потом узнавал. Вышибли мужика с работы и деньги заставили выплатить. А вот куда они дальше ушли, этого не узнаешь. Да что там клапана, огромные комбинаты за гроши продавали и никого за руку не схватили.