Обитель для мечты

Борис  Викторович  Сударушкин


/ Обитель для мечты








Ему присылали поздравительные открытки к праздникам, приглашали на  встречи  ветеранов, и даже бесплатно лечили... Но... всё  осточертело...  К 80-летнему юбилею он подошёл в  плохом  состоянии - и причина была не в болезнях ... Вся жизнь казалась прожитой зря - вот  в  чём  была  проблема.

Из прошлого  вспоминались только стены  советских казарм [выкрашенные  зелёной  краской] и пахнувшие  хлоркой [а то и хуже]  совковые  сортиры... Но дело даже не в этом ... Ещё раньше была школа и  все эти   торжественные построения [линейки]  и "пионеры-жопоньеры"[его выражение], и  оформление стенгазет,  и  комсомольские  собрания... Но дело опять-же не  в  этом ... Он  уже тогда не верил в официальную  идеологическую хрень, но по молодости не мог понять , что  именно вызывало тошноту от  всего окружающего и такую безысходную  тоску ... Потом, было  время, когда  стало  казаться, что  объяснение нашлось - где-то в начале 80-х, когда началась заваруха с  Афганистаном , ему "открылось", что  он живёт в стране  придурков и, к  тому же,  в придурочное  время.  "Времена  для придурков" - думал он -  "таких же  придурков  как и  я" ...

Но сейчас дело было не  в  этом ...

Дело было в том, что  настроение стало  другим - не  таким  как  в  те годы, когда  он проклинал  себя, что поступил в мореходку вместо того, чтобы свалить хоть в Израиль [ найдя  себе жену соответствующей  национальности ] ... Нет, теперь и в  перемене  стран не  просматривался  свет в конце  тоннеля ... Как  же объяснить? ... Ну, например,  однажды,  ещё в советское  время, он наткнулся на  забавную  цитату от  Остапа  Бендера,  которая  звучала так : " Мне один доктор все объяснил:  заграница - это миф о загробной жизни, кто туда попадает, тот не возвращается." ... Смешно, да? Но  ему  это запало в душу - какую-то связь  почувствовал   со своим тогдашним атеистическим  мировоззрением и бесплодными  эмиграционными  мечтами , но только не  понял  КАКУЮ именно  связь - благо был  молод и  определение загробной жизни  как  "мифа"  ещё не резало слух ... 

Но  теперь, в 80 лет,  вопрос  об этой самой  загробной жизни встал ребром  -  страна и школа приучили жить только мечтами о будущем, а когда будущего  не  осталось,  то мысль  нашла  себе  лазейку? ... Нет,  не  совсем  так ...


А  если  не  совсем  так, то  как? ... А  вот так... Всё  началось  с  мед.сестры ...


Ну, уколы  ему  прописали,  и он  договорился с  девчонкой  в поликлинике, что она  на  дом будет приходить делать  инъекции, чтобы ему в больничных очередях  со старухами  не  сидеть - он всё-таки  бывший  капитан сухогруза, пусть и речного  флота. Три сотни всего  за  визит -  мелочь  для капитанской  пенсии.


 Жил  он один - дети, как многие  продвинутые  айтишники,  осуществили   мечту  и  благополучно свалили на запад ещё в  конце 90-х [ а вскоре  последовал и  развод с женой]  ...

Кстати, забыл  пояснить,  место  проживания  капитана  - столица  нашей Родины, город-герой  Москва [ чтоб вы знали] ...


Когда  скромная красотка ставит  Вам  укол в пятую точку  принято с  ней беседовать о  чём? Да  ни  о чём... Он  спросил   много-ли  летом работы в  поликлинике  - она ответила, что устаёт, но это неважно,  так  как  скоро  увольняется.

- А  куда переходите?

- Меня  пригласили  в  Марфо-Мариинскую обитель - в патронажную службу . Я  давно хотела.

- Куда, куда?

- В Марфо-Мариинскую. Вы  может  слышали ...  Можно в Интернете  про это почитать ...


Вот с этого-то всё и началось ...



2



С  некоторых пор [года за  два до истории с уколами] неудовлетворенность своей   прожитой жизнью начала распространяться  у  капитана на  неудовлетворённость тем,  как  устроена жизнь вообще - в  любой стране, в любые времена, при  любом  режиме - всюду мерещились придурки, хитрые,  конечно, иногда  очень  грамотные  как  специалисты, но всё  равно   придурки  по большому  счёту - конченые рабы  беса тщеславия и самолюбования, ленивые душой и мыслью, ограниченной сиюминутной  пользой.  Весь мир  представлялся  той  самой глупой шуткой, о которой  писАл  поэт-классик,  посмотрев  вокруг "с  холодным  вниманьем". 

Но,  сейчас   всё изменилось... Дело в том, что его мрачные  настроения от осознания  близкой  смерти и тщётности любых усилий, от бессмысленности любой деятельности  и  от  сожалений  о глупости   страстей   прошлых лет  - всё  это начало контрастировать  с  приятностью  визитов  молодой  мед.сестры. Девушка  была красива, стройна, нежна  и ловка - она  умела  улыбнуться  когда нужно, подбодрить,  да  и  просто  внушала  надежду  на  что-то лучшее [не  понятно что конкретно лучшее, но не  важно]. Капитан  реально  подзаряжался  от  неё  энергией - после  медицинских  визитов  прямо  как  от  бокала  вина  появлялся  беспочвенный  оптимизм  на  пустом  месте ...


Он  стал  "примерять"  её  образ к  картинам - казалось,  что  находил в ней  черты  тех или иных красавиц  - даже  вспоминались  какие-то  эпизоды из  книг,  которые  любил в юности,  и лезли  в голову  романтические  ассоциации. Например, в  своё  время  он остро ощущал  то, что Александр Грин  называл  чувством "несбывшегося" - в молодости, как  и  многие  подростки, грезившие  морем и океанскими  рейсами к  далёким  континентам,  он понимал эту  романтическую тоску на  фоне серой действительности - и  вот,  сейчас,  скромная  красавица  в  белом халате, эта Даша, будто  примирила его со всем   сотворённым  миром вокруг   ... Появилось ощущение  удовлетворения  от  того,  что где-то, пусть не в  нём, и  не  в  его жизни, но  для кого-то   гармония  "несбывшегося" всё-таки  существует,  ведь девушка  была такой цельной натурой, без всяких  там страхов  и  депрессий ... странное  чувство - ему  уже  не  нужно было, чтобы состоялась его собственная  жизнь - он  получал  сладостное удовольствие от  того, что вселенная  перестала казаться   бессмысленной  -  "смысл  всего"  был  рядом и это было пока  невозможно облечь  в слова  и  определения - казалось этот неведомый  "смысл"  пребывал именно в её юном  сердце  и  стройном  теле  -   скромная  красота  и умелые руки,  нежная  уверенность  в  общении и в прикосновениях -  всё  это будто внушало старику,  что  мир  не  разорван,  не жесток, не  случаен, но  [пусть  не  для него] -  прекрасен, гармоничен и  наполнен высокими  целями. Рационально  объяснить  такую  перемену самоощущения  он   пока  не  мог, но знал, что привычка  анализировать и  артикулировать  возьмёт  своё  и,  скоро,  скоро  ему  откроется некая "истина" , которую он  сможет  чётко  сформулировать в  словах ... 

Капитан  стал мечтать  как  могла бы  иначе сложиться жизнь, если бы местом его рождения  была другая  страна - понимал, конечно,  что грезит, но как наркоман не желал  останавливать  фантазии ... Он  стал  перечитывать  книги,  которые  когда-то любил - а читать он любил с детства ...  например,  по аналогии  со  своим нынешним  отношением к Даше, он вспомнил "Фиесту" Хемингуэя -  а именно последнюю вопросительную фразу  романа,  которая звучала так :  "этим  можно утешаться, правда?" ... По сюжету это были  слова главного героя , который из-за   тяжёлого  ранения навсегда потерял способность заниматься сексом -  слова,  произнесённые в тот момент, когда  девушка [бывшая мед.сестра]   начала  мечтать о  том, как  бы они были счастливы,   если бы  этого  ранения  никогда не  случилось:

"— Ах, Джейк! — сказала Брет. — Как бы нам хорошо было вместе.
Впереди стоял конный полицейский в хаки и регулировал движение. Он поднял палочку. Шофер резко затормозил, и от толчка Брет прижало ко мне.
 — Да, — сказал я. — Этим можно утешаться, правда?"


Старик  усмехнулся  над самим  собой и  подумал, что это про него  написал  когда-то поэт: "ветер  дальних странствий для  мальчишки  как  привет  от  Магеллана" - что  там  в  душе у  моряка, почему в морской профессии столько неизлечимых романтиков [?]  и  до  самой старости хочется соотносить  свои  чувства с  чем-то  нездешним?

Поддавшись воспоминаниям, капитан  подошёл к книжному шкафу, порылся на полках, увидел томик Уоррена и быстро  нашёл в  книге абзац, подходящий [по его  мнению] к ситуации :

"... вернувшись в Лендинг, мы сидели рядом на веранде, когда светило солнце – бледно-лимонное солнце поздней осени, катившееся по укороченной дуге над полосатой, как оникс, водой залива, который сливался на юге с дымчатым осенним небом. Или, когда солнца не было и ветер наваливал волны на берег почти к дороге, а в небе не оставалось ничего, кроме косого дождя, мы сидели рядом в гостиной. Разговаривали мы мало – не потому, что не было темы для разговора, а потому, наверное, что тема была слишком огромна и всякое слово могло нарушить прекрасное, но неустойчивое равновесие, которого нам удалось достичь. Мы как будто сидели на концах ненадежно уравновешенной доски, но под нами была не чистенькая детская площадка, а бог знает какая бездна, над которой Бог соорудил для нас, малышей, качели. И если один из нас подастся к другому, пусть хоть на долю дюйма, равновесие нарушится и мы соскользнем в эту бездну. Но мы обманули Бога, мы не обменялись ни словом."



Капитан и  раньше любил  гулять  поздними  вечерами, когда вокруг  мало людей - теперь же он стал ходить ночью смотреть сквозь зелень  листвы  во дворах на светящиеся окна  высоток - за  окнами, в  уюте  квартир,  мерещилась наполненная  будущим   жизнь ...  невероятно ...  почему так изменилось настроение? Всякий  раз,  когда приходила медсестра Даша, вся  Вселенная  наполнялась  самодостаточным  смыслом - девушка будто  сама была  этим  смыслом и он  не  понимал  ПОЧЕМУ ...

Ему теперь  казалось,  что  ночные прогулки обрели какую-то высокую цель ...  Московские  окна -   даже  слова  старой песни  вдруг полюбились:  "Вот опять небес темнеет высь, Вот и окна в сумраке зажглись. Здесь живут мои друзья, И, дыханье затая, В ночные окна вглядываюсь я" ... Как  там  дальше? Слова  Матусовского сами  всплывали в  памяти: "Я могу под окнами мечтать, Я могу, как книги, их читать, - И заветный свет храня, И волнуя, и маня, Они, как люди, смотрят на меня" - и тут-же, сравнив  окна  с людьми, главное: "Я любуюсь вами по ночам, Я желаю, окна, счастья вам..." ...
Тогда, почти в  полночь, прогуливаясь между  кустов по  дорожкам  зелёного  двора, он  вдруг  подумал - а  что  имел  ввиду  автор песни под словами  "заветный свет"? Вернувшись домой  он открыл толковый  словарь : заветный  - cокровенный, задушевный. Заветные мечты. Заветная дума.  Свято хранимый, оберегаемый, дорогой по воспоминаниям. Заветное кольцо. Скрываемый от других, тайный.



3



Курс  инъекций  подошёл  к  концу и  Даша перестала  навещать старика ... Но грёзы  не  исчезли вместе с ней.

В  силу  новых обстоятельств  грёзы  обрели  другое  направление. Как  Вы  думаете,  полез ли  он  в  Интернет,  чтобы  почитать  о  Марфо-Мариинской обители,  где  теперь трудилась Даша?  Знамо дело, кто бы сомневался !


Не  ограничившись  почерпнутыми в  сети  теоретическими  сведениями, капитан  поехал  на  Ордынку,  чтобы увидеть  монастырь своими  глазами.

Он, вообще-то, был  крещён  ещё в детстве  - благо в деревне  родная бабка  смогла отвести  в  церковь в  тайне  от  городских родителей - но  молиться  не  умел и всю жизнь относился к  Богу  как-то  так "ну, может что-то там и  есть - никто  не знает" - особо  задумываться  на эту  тему    никогда желания  не возникало ... Теперь-же,  осматривая храм и  прилегающую территорию обители с  прекрасным  садом   в  самом  центре Москвы, он  подумал,  что  раз  уж тут  оказался, то можно и  литературу "по  теме" в  церковной  лавке  приобрести -  что и  было сделано.



4



Чтение "по теме"  произвело    странный  эффект ... Во-первых  несколько расширились маршруты   прогулок - в  темноте  ночи при свете  окон он  всё  также ходил по зелёным  аллеям  своего  микрорайона, но  днём  стал выбираться  в  центр  города. Ему вдруг  показались уютными  стеновые  монастыри  Москвы - это когда  среди  городской застройки,  между кафе, бутиками и  ресторанами  вдруг предстаёт  перед  тобой  средневековая  стена,  скрывающая  за  собой вечные  тайны.    В  Москве таких монастырей  несколько - сама  Марфа-Мариинская  обитель,  конечно Зачатьевский  монастырь, великолепный Сретенский  и,  рядом с ним,  Богородице-Рождественский, а также Иоанно-Предтеченский, Покровский с Матроной  Московской [восстановленная  стена  украсила там всё  место  вокруг,    как  и  большой тенистый парк  на  территории: с  белками,  скамейками и даже детской площадкой], конечно Высокопетровский, Богоявленский на  Никольской, отчасти  Новоспасский и Алексеевский, ну и подворье Афона  прямо  позади высотки  на  Котельнической набережной ...  Остальные  монастыри  были  вне  городской застройки - либо в отдалённых зелёных зонах, либо почти в пром.зоне [как  Свято-Данилов] - и  это  как-то  не представлялось  ему столь же уютным  как  обители  непосредственно внутри городской движухи .
Мечты  о  том  как  сложилась бы жизнь в другой  стране тоже  несколько  преобразились и обрели  больше конкретики - капитану  стало  казаться, что и  он, по примеру Даши, мог бы  поучаствовать в деятельности  какой-нибудь благотворительной общины  или братства [не  обязательно же рясу  для этого надевать] - можно  просто  помогать монашескому  ордену [вон  католики  какую  соц.активность  развернули,  прямо  хоть пример  бери]  - или можно собирать одежду, или еду для  беженцев и  всяких  убогих инвалидов ["инвалидов типа меня, дряхлого" - мелькнула в его голове   мысль] - в какой-то момент  он даже  подумал, что хочет  стать клиентом,  объектом  заботы  такого "ордена", а не просто  участником деятельности - особенно, если   среди заботящихся о нём лиц  оказалась бы  Даша ... "Боже правый - что это я совсем  впадаю в  детство? Просто  идиотские  подростковые  мечты  в  80  лет - а я  всё-таки всю жизнь на командных должностях, да  и не  принято  это у нас" ...

"Интересно" -  думал он, шагая по улицам Москвы и вглядываясь в лица встречных -  "О  чём  мечтают  "настоящие  морские волки"[?] - не  такие  как я, оказавшийся в речном флоте  по отсутствию блата  стать  капитаном дальнего плавания, а те, чьи мечты  осуществились, и они  избороздили океаны, и пили  ром в  портовых кабаках всех континентов  под пальмами далёких стран?  -  они, цельные и прямые,  любившие  службу и страну ... Что происходит  в глубине их  снов, в  потаённых  уголках  сердца [?] -  ведь не  могут  быть там  просто  продолжения  застольных  бесед  после рюмки  водки  или  доклады на совещаниях[?] - должно же быть  что-то личное, но не такое "детское"  как у меня? - они-то знают  цену  мечте, которая  уже  осуществилась? Ну, все  мы чувствуем себя  взрослыми   когда переживаем  о  своих детях - это понятно - ответственность ...  хотя почему-то бывшие  мои  монологи  о "стране придурков" тоже сходили за взрослый взгляд на  мир" - капитан нервно пожал плечами - "Но  вот  всё-же,  если  говорить  не  об  обыденном -  почему  мне  так  неловко  от  этих подростковых грёз[?], ведь всё равно об этом никто  никогда ничего не  узнает ... почему  я одёргиваю себя,  вспоминая  о  возрасте  и  капитанских галунах на  рукаве?"

Ему  понравилось заходить в  храмы городских монастырей. Однажды, в Новоспасском, перед службой [на которую,  конечно, не  остался], он увидел нечто неожиданное - на полу, прямо посреди огромного храма лежали газеты  и  походные брезентовые раскладные табуретки. Хозяева этого  скарба  сидели тут-же на  скамьях вдоль стены церкви  и  ждали  начала  литургии - "они  себе   места   застолбили", догадался капитан - его это удивило,  но мелькнула мысль:  "Ну,  им  наверное виднее как оно  надо - они  настоящие  воцерковлённые верующие, а   я тут ... так ...  погулять вышел".




5




В  тот  день он  сидел  на  скамейке  в  саду Свято-Покровского монастыря, что у  Матроны, в  створе   Абельмановской и Таганской  улиц. Монастырский  сад и Таганский  парк  сейчас  одно  целое, и на  какой  конкретно территории  стояла  скамейка не  имело значения. 
Странным  образом   мысли  текли  одновременно  в  двух  различных  направлениях - он  вспоминал Дашу, и  рефреном - нет,  не  рефреном, а ostinato [*я недавно  полюбил  этот   термин - это  означает  повторяющийся, пульсирующий  ритмический фон] - так вот,  именно фоном  мыслей о Даше,  как  ostinato стучала в  его сердце печальная  фраза  - "я даже не  умею  молиться, я  даже не  умею молиться" ... Однако  интенсивность эмоции  в  этот раз была  необычайной - совсем  другой  ритм, другой  накал ...  Капитан ощутил  сердцебиение и  лёгкую эйфорию ...

Оглянувшись вокруг, он  с  удивлением  увидел,  что  уже стемнело - как  так? - только что  тут  было полно народу  и  сквозь тенистую листву  проглядывало  солнце - а  сейчас  он  сидел один  среди  ночи,  то ли в монастырском  саду, то ли в Таганском  парке - и  вокруг  ни души ...

"Неужели  я на несколько часов заснул  прямо  на  скамейке?"

Было тепло ... Капитан попытался  встать на  ноги, но не смог ...

Глаза быстро  привыкли к темноте  и, показавшиеся   сквозь листву  стены  монастыря  вдруг вызвали в  сердце  восторженное умиление - каменные строения  будто  обрели  "смысл"  и  стали "истиной"  - как такое может быть? Истина - это  некое  умозаключение,  понятие - стЕны  не  могут  сами  по  себе  быть "истиной" - "ах  да, я же мечтал найти  смысл", мелькнула догадка - так я ещё сплю? ...  Странные  фантасмагории  сновидения, где  отвлечённые понятия  обретают  якобы материальное  воплощение?  Ему  приходилось раньше видеть  осознанные  сны,  когда безуспешно хочется проснуться - и  вот  опять ... "Надо просто  расслабиться,  как бы лечь  на  скамейку, а потом  попытаться  резко  встать - вроде  что-то такое помогало".
Он  повернулся  боком,  чтобы прилечь,  и ... увидел две  фигуры  перед собой...


И  только  тут  возникла тревога - "может  я  умер?"

"Как  там  было написано в    книгах,  купленных  в  церковной  лавке:  два ангела  проводят  туда, откуда не  возвращаются?" -   остаток мелодии  сна  ещё  отдавался  эхом в  сердце,  и старик  машинально   повторил  текст  ostinato, вглядываясь в  лики:

- "Я даже не  умею молиться"... Что  со  мной  будет?
 
Лики выглядели  доброжелательно:

-  Не мы решаем ... Но не  теряйте надежду.

["даже тут  надежда умирает  последней" - мелькнула  мысль.]

-  Я  даже не умею молиться, -  снова  повторил  он.

-  Но  у  Вас  были  прекрасные  мечты, - сказал ангел. - Может быть Господь  зачтёт их  Вам  как  молитвы?

-  Вы  так  считаете?

-  Мы  не знаем,- ответил ангел. - Но  мы  надеемся ...



Капитан  закрыл  глаза  и  подумал: "Может это просто  сон ?"










.





.