Глава двенадцатая. Кто управляет лодочкой?

Судебно-медицинская экспертиза

Департамент здравоохранения Кемеровской области
Кемеровское областное бюро судебно-медицинской экспертизы. Междуреченское отделение.

Из представленных медицинских документов усматривается, что 21.05.2002 г. в лесополосе по улице Дорожная был обнаружен труп несовершеннолетней Екатерины Андреевны Митрошкиной, 1989 г.р. с колото-резаными ранениями грудной клетки.
По обстоятельствам около: 19.05.2002г. ей нанесли три удара ножом в область грудной клетки.
На разрешение эксперта поставлены следующие вопросы:
1. Причина смерти?
2. Давность смерти?
3. Наличие телесных повреждений, механизм и давность их образования, их связь со смертью?
4. Направление раневого канала?
5. Наличие алкоголя и/или наркотических веществ в крови жертвы?
  При экспертизе трупа Екатерины Андреевны Митрошкиной, 1989 г.р. выявлено:
3 проникающих колото-резаных ранения на передней поверхности грудной клетки справа с повреждениями по ходу раневого канала мягких тканей грудной клетки, хрящевой части 5 и 6 ребер слева по окологрудинной линии, межреберных мышц в 5 межреберье, средостения, передней стенки сердечной сорочки, передней стенки сердца правого и левого желудочка и перегородки с кровоизлияниями в них.
Основываясь на морфологических особенностях колото-резаных ранений (наличие раневого канала, раны с одним и тем же остроугольным концом), считаю, что она образовалась от одного удара колюще-режущего предмета (возможно клинка ножа) незадолго до момента наступления смерти (кровоизлияния в мягкие ткани багрового цвета в полости в виде жидкой части). Выявленный в области конца колото-резаных ран дополнительный надрез мог образоваться в результате дополнительного воздействия на лезвие как и при нанесении им удара, так и при изымании его из тела. Учитывая морфологические особенности ранений (длина ран одинаковая, 1,5 см, с остроугольным концом, глубина раневого канала 10,1 см), полагаю, что указанное колото-резаное ранение, вероятно, могло образоваться от действия клинка ножа, не имеющего обушка, с шириной клинка на уровне погрузившейся в тело части, не более 2 см и длинной клинка на уровне погрузившейся в тело части не менее 11,0 см. Направление раневого канала от колото-резаной раны спереди назад, сверху вниз, справа налево…


Я отложил документы и потёр переносицу. Головная боль, угнездившаяся в передней части головы с самого утра, к вечеру стала острее и мешала думать. В кабинете царил хаос. Большой стол был завален фотографиями, личными делами, документами, журналами, ксерокопиями. Всё это раздражало неимоверно, я привык к порядку, но мне то и дело требовалось то то, то это, и укладывать весь этот ворох бумаг аккуратно не имело смысла.
Позади меня было распахнутое окно, в котором постепенно гас бесконечный летний день. Взмокшая спина остывала под милицейским кителем, душный сквозняк, гуляющий из окна в приоткрытую дверь и обратно, шевелил остатки волос на моей голове и служил хоть каким-то облегчением в жуткой жаре, опустившейся на город.
Я никогда не снимал форму на работе, и даже летом расхаживал в полном облачении и фуражке. Серый китель сотрудника милиции лишал меня возраста, делал безликим и суровым, стирал границы личности и это было мне только на руку. Никому бы не взбрело в голову обратиться ко мне как-то иначе, чем «товарищ полковник» или позвать меня в бар по окончанию дня.
Я знал, что меня опасались подчиненные из-за немногословности, скупости на эмоции, тяжёлого, цепкого взгляда, пронизывающего насквозь. И уж это меня никак не волновало. Иначе и быть не могло, учитывая, что я проработал в следственном комитете в два раза дольше, чем большинство других сотрудников.
Судмедэкспертиза по делу Екатерины Митрошкиной пришла час назад, я прочитал её трижды, но никаких особых открытий в ней не было. Всё это я видел сам, когда осматривал тело, разве что не мог так точно определить размеры лезвия, которым была убита Катя. Из восьмистраничного медицинского заключения невозможно было вывести какой-либо мотив преступления, зато теперь стало известно, что девочка ела на ужин в тот день.
Мой взгляд обратился на многочисленные фотографии с места преступления. Руки и ноги Митрошкиной были вывернуты под неестественным углом, запястья и щиколотки перерезаны, на бетонных боках блока, где лежала девочка, остались кровавые следы. Конечности будто «стекали» с импровизированного алтаря, безжизненно обвиснув, пальцами касаясь травы, голова запрокинута, глаза закрыты, пышные длинные волосы аккуратно расчесаны и разложены по траве.
Я отметил также одежду девочки. Она находилась в порядке, нигде не была разорвана или испачкана кровью, напротив, её словно специально разгладили уже на мертвом теле, чтобы оно смотрелось эстетичнее.
Чувствуя омерзение, я взял ещё одну фотографию. На ней были запечатлены камни с выжженными на них непонятными знаками. Следственный комитет уже отправил запрос в центр лингвистики, чтобы разобраться в значении этих иероглифов. Я вгляделся в них, нахмурившись, но уже через секунду отложил фотографии. Церковная свеча, звезда, нарисованная мелом возле головы мертвой девочки, странный рисунок с изображением женского лица — бледного и жуткого, с черными георгинами вместо глаз, словно проросшими изнутри черепа — всё это только сбивало с толку.
Убийство было обставлено, как ритуальное, и следствие, конечно, проверит эту теорию в первую очередь, но что-то подсказывало мне, что смысл нужно искать не в странных атрибутах и символах. Здесь было что-то еще, нечто ускользающее от внимания и вместе с тем плавающее прямо на поверхности. Я прямо-таки чувствовал, как меня водят за нос, и только сильнее «вгрызался» в дело.
«Рано или поздно ты ошибёшься, — думал я мрачно, разглядывая на фотографии мёртвое, изломанное тело маленькой девочки, — рано или поздно ты захочешь показать всем, насколько ты гениален и находчив. Тебе захочется показать всему миру своё лицо. Вот только я найду тебя раньше. Найду и посажу в тюрьму, где ты и сгниёшь».
Сколько я повидал больных ублюдков за почти тридцать лет работы в следственном комитете. Я смотрел в их глаза на допросах, видел их лица в залах суда и каждый раз удивлялся тому, что на этих лицах не написано, кому они принадлежат. Глаза, как глаза, люди как люди. Встретив их на улице и заговорив с ними, ни за что не скажешь, что они могут хладнокровно кого-нибудь убить, распилить на кусочки и разбросать по местному парку.
Будучи помладше, я много размышлял о том, почему такие люди вообще ходят по земле? Зачем Господь их создаёт? Зачем вкладывает в их души столько зла, а в головы — безумия? Зачем позволяет им оставаться среди общества и творить зверства?
Став старше, я перестал себя об этом спрашивать. Год духовной семинарии и всё то, что давала мне церковь в юности выветрилось после смерти жены и нескольких жестоких убийств, которые пришлось вести в первый же год работы в следственном комитете. Когда вокруг тебя зло, трудно оставаться верующим.
— Алексей! — громко позвал я.
В соседнем кабинете послышался резкий всхрап, затем звук отодвигаемого стула. В коридоре раздались несколько раздосадованных шаркающих шагов, и в дверном проёме возник высокий, рослый, крепкий, молодой парень, со светлыми волосами и вытянутым лицом — мой помощник. Волосы его были всклочены, на щеке отпечатался сонный розовый след. Голубая рубашка выбилась из брюк, галстук вялой петлёй болтался на шее.
Я окинул его недовольным взглядом.
— Звали, босс? — на бейдже у него значилось: старший оперуполномоченный Власенко Алексей Владимирович.
— Изучи все группировки нетрадиционных религий, какие есть в городе и в близлежащих областях. Секты, сборища готов, неформалов, панков… чем там ещё страдает местная молодёжь? Собери информацию. Если есть штаб-квартиры — мне нужны адреса, или хотя бы примерно, где они все собираются. Также характеристики: чем занимаются, что проповедуют, особенно ритуальная часть, если она есть.
Алексей кивнул. Взгляд его скользнул вниз к разложенным на моём столе фотографиям.
— К одиннадцати уже, — сказал он неуверенно, — сегодня вряд ли удастся высмотреть в этих фотографиях что-то новое, как считаете?
— Можешь идти домой, — ровно проговорил я, вновь опуская глаза к документам, — я еще поработаю.
Алексей помялся на пороге, перед тем как выйти. Он зевнул, встряхнулся, словно мокрый пёс, и направился к кофеварке в дальнем углу коридора. Чтобы разобраться в субкультурных слоях населения, нужно было много сил и времени.
Кроме того, парень знал: Асанаев, которого в отделе называли дьяволом, не упустит возможности припомнить ему уход. Даже в том случае, если он сам его отпустил…
***
Майя стояла перед раскрытым шкафом и в отчаянии смотрела на свою одежду. Одни джинсы, брюки, школьные блузы, шорты и футболки. Блестящее платье из бархатной ткани было единственной вещью, которая хоть как-то намекало на то, что она — девочка, но сейчас оно не годилось.
Майя вздохнула, сложила руки на груди и еще минуту скептически смотрела в шкаф.
Учебный год закончился двадцать пятого мая. Это событие было весело отмечено в Красной Крепости. Друзья натащили еды, расстелили на траве большое одеяло и устроили пикник. Стёпа принялся рассказывать, как он писал годовую контрольную по математике.
— Сижу я, значит, в одном конце класса, а Тончик — в другом. У меня шпаргалка, и у него шпаргалка. Я поднимаю руку — учитель вынужден подойти, и пока я спрашиваю какую-нибудь глупость, Антон списывает. А потом наоборот: он отвлекает учителя вопросами, а я списываю. Так мы и написали контрольную на пять!
Все засмеялись.
— Совести у вас нет, — покачал головой Костя: он любил математику.
В разгар веселья Артём позвал всех на день рождения, и теперь Майя в ужасе стояла перед шкафом. Когда через двадцать минут мучений в голову так и не пришло, что надеть, девочка пошла на крайние меры.
— Саша, можно к тебе?
В комнате сестёр даже в самый солнечный день царил полумрак, окно, выходящее в сад, закрывали плотные шторы. Возле одной стены стояла обычная кровать, застеленная серебристым покрывалом, напротив была кровать Арины, с ужасающе розовым самодельным балдахином из натянутых веревок, привязанных к настенному бра. Повсюду валялись пушистые подушки. Это розовое безобразие раздражало Сашу неимоверно, из чего девочки постоянно ругались. Сама Саша жила, как вампир-меломан: у неё вечно было темно и орала музыка.
Старшая сестра нашлась на кровати. Она лежала на животе, а перед ней на подушке была раскрыта книга.
— О, ты читаешь!
— Да, представь себе, я иногда читаю, — ответила Саша, не поднимая глаз от книги.
Майя прошла в комнату, прислонилась плечом к шкафу и сложила руки на груди.
— Я и не знала, что ты умеешь.
— Ха-ха, — скорчила рожу сестра, — остроумие, как у табуретки.
Майя усмехнулась. Словесные перепалки могли продолжаться бесконечно, но неприязнь между ними исчезла. Саша дочитала абзац, закрыла книгу и села по-турецки на кровати. Её медные волосы рассыпались по плечам, хорошенькое личико хмурилось по привычке. На ней был симпатичный желтый сарафан из легкого шифона. Майя скользнула взглядом по точеной фигурке сестры, по её белым шелковым плечам и еще раз вздохнула. Саша была чудо как хороша.
— Так чего тебе надо? — недовольно спросила она.
— Мне нужна твоя помощь, как бы странно это не звучало, — сказала Майя.
Саша выразительно приподняла брови.
— В чем?
— Меня позвали на день рождения, и мне нечего надеть. — Выпалила Майя на одном дыхании. Пластырь нужно срывать резким движением. Девочка опять вздохнула, уже представляя, как потешится сестра. Похоже, сегодня был день вздохов.
Саша, конечно, не упустила возможности поиздеваться:
— Неужели наша мисс «Мне все равно, что обо мне думают» решила произвести впечатление?
— Ха-ха. — Кисло произнесла Майя, — надсмехайся сколько угодно. Я могу подойти попозже, когда ты всласть навеселишься.
Саша склонила голову к плечу и обвела её взглядом, словно что-то прикидывая.
— Кто тебя пригласил? Сосед что ли наш? — Майя кивнула, и сестра тут же фыркнула, — тогда тебе можно хоть мешок надевать.
— Моё единственное платье слишком теплое, может быть, что-то есть у тебя? — Майя предпочла проигнорировать последнюю фразу. — Ну там… что ты уже не носишь. Что-то подходящее.
Саша покачала головой.
— Вот поэтому нельзя общаться только с мальчишками, — назидательно проговорила она.
С изяществом лесной нимфы поднявшись с кровати, сестра приблизилась к девочке, обошла её кругом, критически осмотрела и хмыкнула.
— Боюсь, платьем тут не отделаться.
Майя пожала плечами.
— Что ж, если это для тебя такая сложная задача, пожалуй, я как-нибудь сама.
В дверях ей в спину прилетело:
— Стой. — Майя хитро улыбнулась и обернулась. Саша смотрела на неё с долей уважения. — Хорошая попытка, маленькая манипуляторша. — Она задумалась, дотронувшись до подбородка и еще раз обойдя её кругом, — это будет даже забавно. Превратить тебя в нормальное существо женского пола — действительно та еще задачка, но, к твоему счастью, она мне по силам.
Майя слегка улыбнулась.
— Правда?
— Можешь не сомневаться. Твой Артём потеряет дар речи, это я тебе обещаю.
Следующие полчаса были для Майи откровением. Платьем дело не ограничилось. Саша открыла косметичку, долго мазала её кремами, потом пудрила, румянила и совершала странные манипуляции разнокалиберными кистями. В зеркало она ей смотреться не разрешала, Майя уже представляла себе собственное размалеванное лицо с клоунским гримом.
Потом Саша взялась за её волосы. В этот момент с улицы прибежала Арина. Она взглянула на Майю, и глаза её широко распахнулись.
— Какая ты красивая! — воскликнула сестренка в восторге, — Саша! Накрась и меня тоже!
— Тихо, — деловито отозвалась та, — не видишь? Я занята.
Майя думала, что останется без волос. Сестра была не очень-то аккуратна, и, когда Майя пожаловалась на неприятные ощущения, только строго сказала:
— А ты чего хотела? Красота требует крови и жертв!
Майя была готова на жертвы, но все же надеялась, что обойдется без крови. Арина вертелась рядом, ей дали задание: найти подходящую по цвету резинку для волос, и она со всей серьезностью взялась за него. В итоге младшенькая — как её часто называла про себя Майя — выбрала простую белую ленту.
Когда экзекуция закончилась, девочки погладили платье из блестящего, приятного атласа, которое нашлось в мешке со старыми вещами, и Майя осторожно надела его, чтобы не повредить прическу.
В какой-то момент к ним заглянула Валя. Она окинула взглядом раскиданную повсюду косметику, расчески, ленты, удивленно улыбнулась и тихонько ушла, притворив за собой дверь.
— Саша, я опаздываю. — Нетерпеливо воскликнула Майя, — там вон мальчики уже пришли.
Она видела через окно, как Стёпа, Костя и Антон топтались у Артёма на крыльце.
— Я закончила.
Девочки торжественно вышли в коридор, чтобы посмотреть в большое зеркало. Арина вся пунцовая от удовольствия прыгала у Майи за спиной.
Саша начесала Майе волосы и вплела в пушистую золотую косу белую ленту.  Косметика сделала лицо сияющим, и её было не так много, как опасалась Майя. Её серые глаза Саша слегка подвела, отчего они приобрели ртутный, красивый оттенок. Девочка сама себе казалась немного старше, она как будто стала выше и стройнее. На ней было голубое платье до колена, с рукавами-крылышками и широкой юбкой. Атлас приятно холодил кожу, талию плотно перехватывал пояс, завязанный сзади в бант. Фигурный вырез подчеркивал изящную шею и плечи девочки.
Майя подняла глаза и посмотрела через зеркало на сестру. Та была явно довольна.
— Спасибо.
Саша с достоинством кивнула.
— Будешь должна мне, сестренка.
***
Когда она появилась в голубом платье, с белой лентой в косе и большим букетом ромашек в руках, мальчики, до этого бодро о чем-то беседовавшие, изумленно замолчали. В лицо Стёпы бросилась краска, Костя улыбнулся, Антон обвел её внимательным взглядом с макушки до пят. Майе сделалось неловко, она разгладила ладонями сияющую ткань юбки и преувеличенно громко поздоровалась.
— Привет. Ну что, готовы?
Девочка откинула косу на другое плечо и постучала. Дверь тут же открылась.
— С днем рождения!
Они выкрикнули поздравление в один голос, радостно и громко. На пороге слоял улыбающийся Артём.
— Привет, входите, — он посторонился, впуская друзей в дом, — мам, ребята пришли.
Из кухни вышла Марина Ивановна, вытирая руки полотенцем. На голове у неё был блестящий платок из серебристой ткани.
— Привет, ребята, проходите в зал.
— Тринадцать, друг! — воскликнул Стёпа и от души хлопнул Артёма по плечу.
— Тринадцать, — подтвердил тот, улыбаясь во весь рот.
Майя тоже улыбнулась.
— Это вам, Марина Ивановна, — сказала она звонко, протягивая ромашки, — поздравляю с днем рождения сына. Нужна помощь на кухне?
— Нет, дорогая, — улыбнулась мама Артёма, — спасибо.
Девочка вошла в гостиную, где мальчишки уселись на диван и разговорились о новой компьютерной игре, которую отец подарил Косте. Артём сидел в центре, слушал захлёбывающихся восторгом друзей и улыбался. На нем была белая рубашка с коротким рукавом и бежевые легкие брюки. С волосами он явно пытался что-то сделать: они не торчали в разные стороны, а лежали плотными блестящими кудрями, закрывая уши. Майя вдруг заметила, что с февраля он вырос, и лицо неуловимо поменялось. Веснушки на носу стали ярче, все черты как будто обострились, блестящие черные глаза стали еще выразительнее.
Заметив её взгляд, Артём обернулся и подмигнул.
— Классное платье.
Майя кивнула, принимая комплимент.
Он слегка подвинулся.
— Иди к нам.
Марина Ивановна поставила на стол угощения, поцеловала сына, («Ну мам!»), немного посидела с ребятами, а потом вышла по делам. Друзья остались в доме одни. Непринуждённо текла беседа, Стёпа рассказывал забавные истории, в какой-то момент Антон принялся их иллюстрировать, словно был французским уличным мимом. Костя так смеялся, что захлебнулся соком, и он полился у него из носа, рассмешив друзей еще больше.
Потом они затеяли игру в «крокодила». Майя долго показывала слово «каналья!», которое ей загадал Костя, а мальчишки никак не могли понять, почему она скачет со шваброй по комнате, что-то беззвучно выкрикивая и вызывая каждого на дуэль.
Наконец, пришло время подарков. Костя вручил Артёму набор миниатюрных отверток, Стёпа с торжественной речью преподнес ему радиоуправляемую лодку, от которой Артём пришел в полный восторг, Антон подарил другу фонарик с портативным зарядным устройством. Майя протянула ему аккуратный сверток, в котором оказалась книга «Хоббит, или Туда и обратно».
— Предыстория «Властелина колец», — пояснила она, — про Бильбо и его приключения. Но, это не всё.
— Еще подарки? — удивился Артём.
— У меня есть кое-что для всех вас, — сказала Майя, слегка волнуясь.
Она раздала мальчикам белые конверты, на которых были написаны их имена. Друзья переглянулись и вскрыли их. Внутри каждого оказались несколько листов, исписанных аккуратным почерком.
— История о Велариане Великолепном, — прочитал Антон.
— Баллада о Лозриэле Мудром, — улыбнулся Стёпа.
— А у меня: «Сказание о подземных приключениях Господина Гнома» — продекламировал Костя.
— Я написала отдельные рассказы про ваших персонажей. — Сказала Майя, её щеки слегка алели, — мне захотелось сделать что-то для каждого из вас. Рассказы небольшие, всего несколько страниц.
— Это здорово, Майя, спасибо! — воскликнул Стёпа.
— Да, круто, — согласился Антон.
Майя расцвела улыбкой.
— Прочитайте, как будет время, хорошо?
— Дружище, а как называется твой рассказ?
Артём взглянул на Майю, прежде чем ответить.
— Легенда о Силармонте, — ответил он. Лицо девочки покраснело еще больше. Она поспешно взяла свою тарелку и отнесла на кухню.
Когда она вернулась, мальчишки засобирались гулять. Имениннику не терпелось опробовать новую лодку на реке.
— Тогда мне нужно переодеться, подождёте меня на лугу?
— Ах, эти женщины! — в шутку вздохнул Антон, — вечно они заставляют себя ждать…
— Уж кто бы говорил, — парировала Майя, — вовсе не я опоздала на школьную линейку, выбирая, какой букет подойдет к рубашке больше: розы, или хризантемы?
Мальчишки прыснули, Антон обиженно засопел.
Девочка поспешила домой. Пока она обувалась, к ней подошел Артём. Он прислонился плечом к стене возле старого трюмо, слегка наклонил голову. Кончики вьющихся смоляных волос коснулись воротника рубашки. В руках он все еще держал рукописный подарок Майи.
— Спасибо за рассказ, — тихо проговорил он, — это даже круче, чем книга.
Девочка улыбнулась, не поднимая глаз, её щеки все еще пылали. Она слишком долго возилась с застежками на туфлях, Артём молчал и наблюдал за ней. Наконец, она выпрямилась, отбросила светлую косу за спину. В темной прихожей мелькнула белая лента.
— Я рада, что тебе понравилось, — ответила Майя мягко.
Артём смотрел на неё чуть иначе, чем всегда. С прежним теплом и восторгом, но теперь в его взгляде девочка стала замечать что-то такое, чему пока не могла дать определение. Это началось с того вечера в Тайной Гавани, когда она позволила себя поцеловать.
Он сдержал обещание, никому не рассказал об этом, и теперь Майя замечала всё чаще в его взгляде этот секрет. Между ними появилось то, о чем не знали их друзья, и это было чрезвычайно волнительно для обоих.
— Ну, я пошла, — сказала она. — Через пять минут встретимся на лугу возле леса?
Артём кивнул, засунул руки в карманы брюк и приподнялся на носках, потягиваясь.
— Майя, — окликнул он её, когда девочка уже переступила через порог.
— Что?
— Ты очень красивая.
Казалось, краснеть больше некуда, но ей удалось. На её щеках вспыхнули яркие маки, она застенчиво улыбнулась и поспешила выйти.
Артём опустил черные глаза на рассказ в своих руках. Название гласило: «Легенда о Читателе».
Через полчаса они уже оказались на берегу реки. Артём с удовольствием гонял лодку по водной глади, вскрикивая каждый раз, когда она подпрыгивала на волне. Мальчики наблюдали, ожидая своей очереди. Майя сидела на теплом песке, положив ногу на ногу, и задумчиво смотрела на противоположный берег. С той стороны росли плакучие ивы, спуская длинные косы в темную воду. Из головы у неё не выходила семиконечная звезда. День рождения Артёма вытеснило мрачные мысли, но теперь они вернулись.
Она вспомнила мертвое тело Кати Митрошкиной, найденное в посадке, свечу, выжженные символы вокруг её головы. В новостях сообщили о том, что подозреваемого отпустили, а это значило, что преступник на свободе, и следствие понятия не имеет, кто он.
— Моя очередь!
Мальчишки спорили, кто будет следующим управлять лодкой.  Майя бросила на них задумчивый взгляд. Белая лодочка с синей полосой плавно скользила по воде, тихо жужжа моторчиком. Пульт управления достался Антону, и теперь он с энтузиазмом направлял лодочку то вправо, то влево. Она виляла, выписывала круги и волнистые линии, повинуясь любому желанию человека, то возвращалась, то вновь отдалялась от берега.
Майя нахмурилась, она внимательно следила за движением игрушки по воде. Лодочка заложила резкий вираж, едва не перевернувшись, но потом выровнялась и помчалась к берегу. Она вот-вот должна была врезаться в песок, но в последний момент Антон нажал на кнопку, и лодочка, вызвав фонтанчик брызг, свернула.
— Можно я попробую? — неожиданно попросила девочка.
Они обернулись.
— Да, конечно, — Антон отдал ей пульт управления.
Майя нажала верхнюю из четырёх кнопок на пульте. Лодка поплыла вперед. Она нажала нижнюю, и игрушка послушно вернулась на прежнее место. Несколько минут девочка управляла лодкой, как того хотела.
«Рисунок в руках указывает на что-то, — думала она, — его не просто так вложили в пальцы жертвы. И символы, наверняка их можно как-то разгадать»…
Лодочка плыла прямо на противоположный берег.
— Осторожно, — предостерег Артём, — она может заплыть слишком далеко и выйти из радиуса управления.
«Заплыть слишком далеко… — думала Майя, — как далеко может заплыть лодочка, и где предел управления?..»
— Майя, возвращай её, — сказал Стёпа.
«А еще септограмма… Почему именно семиконечная звезда? Существует пентограмма, которая гораздо чаще используется, как магический символ, так почему же над головой Кати была нарисована звезда именно с семью лучами?»…
— Майя!
Лодочка остановилась посреди реки и больше не реагировала на команды. Майя нажала все четыре кнопки поочередно, но лодочка не сдвинулась с места. Течение тут же подхватило её и медленно понесло.
— Ну вот, придется её доставать, — сказал Костя.
— Я сплаваю. — Антон сбросил шорты и футболку, зашел в воду и проворно поплыл вперед.
Майя опустила руки с пультом, некоторое время наблюдала за тем, как лодочка уплывает в сторону и сказала:
— А что, если убийца — вовсе не человек?
Мальчики посмотрели на неё, улыбки на их лицах выцвели. Девочка смотрела, как Антон забирает лодочку и, держа над водой, плывет обратно.
— Что ты говоришь, Майя? — тревожно спросил Стёпа.
Она ответила не сразу, на глядя, протянула пульт Артёму, сложила руки на груди, все еще напряженно вглядываясь в занавесь ивовых ветвей на той стороне реки.
— Я постоянно думаю о смерти Митрошкиной, — проговорила она негромко, когда Антон уже выходил на берег.
— Вода всё ещё холодная! — объявил он, но не дождался никакой реакции. Все смотрели на Майю.
— Её убил какой-то псих, — сказал Артём, искоса глянув на Стёпу, — твои страхи понятны.
Девочка покачала головой.
— Не поэтому. — Она развернулась к друзьям лицом, отвела с глаз волосы, которые ветер тут же бросил обратно, — посмотрите, каким образом она была убита. Все эти буквы, свечи, рисунки… Это все не просто так.
— В газетах писали, что это может быть ритуальное убийство, — сказал Стёпа неуверенно, — ну, знаете, сектанты, сатанисты…
— Ей перерезали запястья и щиколотки, чтобы кровь стекала вниз, в землю, — сказала Майя, — вокруг головы — явные магические символы. На лице было выражение крайнего ужаса, что, если она увидела своего убийцу перед смертью? Что если на самом деле это был не человек?
Антон приподнял брови.
— Не человек? — переспросил он, — а кто? — Майя молчала, — ты думаешь, это было какое-то… существо?
— Символы выжжены на камнях с помощью пороха, об этом писали в газетах, — сказал Костя, — и камни были разложены аккуратно, педантично. Это сделал человек, Майя, больной человек.
— А если это все же было существо? — с нажимом спросила она, — что-то злое, способное принимать физическую форму? Убийство необычное, яркое, привлекающее к себе особое внимание. Люди испугались, увидев такое по новостям. Оно как будто и было спланировано, чтобы всех напугать. И лицо… Я никак не могу забыть её лицо. Оно было перекошено от ужаса, настоящего ужаса, понимаете?
— Она была убита тремя ударами ножа в грудь, — сказал Костя отстраненно, — она видела, кто это сделал, возможно, умерла не сразу, судя по тому, что кровь продолжала вытекать из тела уже в посадке, куда её принесли из парка. Конечно, ей было страшно. Даже представить такое страшно!
— Может и так, — согласилась Майя, — но вдруг она увидела не человека? Просто, представьте.
— Да почему ты в этом так уверена? — спросил Антон, не повышая голоса, но уже нетерпеливо.
Майя обвела тревожными глазами своих друзей, и вытащила из кармана шорт сложенный пергамент и большой лист бумаги с картой Межмирья.
— Смотрите, точно такая же звезда была нарисована в изголовье жертвенного алтаря. Вы согласны? — Мальчики кивнули. — А теперь смотрите еще. — Майя развернула карту, — эта линия — путь наших персонажей, она петляет и кружит точно по такой же траектории.
Майя наложила пергамент на карту и подняла против солнца. Углы звезд сошлись идеально, септограммы наложились друг на друга, образовав единое целое.
— И что это доказывает? — спросил Антон после паузы.
Майя положила карту и пергамент на песок, выпрямилась и серьезно взглянула на друзей.
— Я скажу, но, если вы посмеетесь надо мной, я никогда больше не стану с вами дружить.
— Мы не будем смеяться, — твердо сказал Артём и оглянулся на друзей, — не будем?
Они покачали головами. Майя вздохнула.
— Помните Тень, из нашей игры? Она питается смертью, страданиями и кровью, живет повсюду, где находит пропитание и показывается лишь своим жертвам. Приобретает физическую форму только для того, чтобы убивать. Остальные её не видят… — Майя обхватила себя руками, стараясь справиться с нарастающим страхом, который мальчики явно не понимали, — вам ничего не напоминает? И эта семиконечная звезда, она оказалась там не случайно. Такая же, как на карте Межмирья.
Мальчишки смотрели на неё, нахмурившись, слушая и не перебивая, но она чувствовала, что не убедила их. Майя отчаянно выдохнула, запутавшись в словах, не зная, как донести до них свою мысль, но потом решилась. Набрала воздуху в грудь, чтобы высказать то, что грызло и мучало её несколько дней:
— Неужели вы не понимаете? Это я создала Тень. Я создала это существо. А теперь оно каким-то образом вышло из игры, стало реальным… Это я во всем виновата.
Они не рассмеялись, они не на шутку испугались. У мальчиков был одинаково шокированный вид. Они смотрели на неё, как на сумасшедшую, и внезапно это её разозлило.
— Я понимаю, это звучит, как бред! — отчаянно воскликнула она, — но просто сопоставьте факты. Какова была вероятность, что из всех городов страны именно в нашем маленьком городке произойдёт такое убийство? И оно произошло, как только здесь появилась я. Я придумала эту историю. Я придумала Тень. Она — плод моей фантазии. И я создала её именно такой, какой она сейчас является в реальности! Все до последней мелочи. А звезда… Как вы думаете, с какой долей вероятности мы случайно придумали маршрут, по которому шли наши герои, так, чтобы он совпал со знаком, нарисованным над головой убитой жертвы? Это же невозможно! Но это так!
Воцарилась потрясенная тишина. Дар речи к мальчикам по-прежнему не вернулся. Майя отвернулась от друзей, разволновавшись, тяжело дыша. Ей невыносимо было видеть их испуганные и растерянные лица. Она не сомневалась, что они переглядываются за её спиной, пока она не видит, считают её ненормальной!
— Вы можете мне не верить, — сказала она запальчиво, — но подумайте вот о чем. Что, если всё придуманное людьми, где-то существует? Все эти миры, все эти существа — добрые и злые. Ведь есть люди, кто действительно верит в магию, несмотря на то, что принято считать: её не может быть. Есть люди, которые верят в языческих богов и даже разговаривают с ними, пишут про это статьи и книги, рассказывают о том, какие эти боги по характеру, что они любят и как выглядят. Они это делают, потому что верят. И их вера воплощает все эти невозможные вещи в реальность. — Майя взяла в руки лодочку, — словно ими кто-то управляет через их веру, и заставляет совершать поступки. А поступки — реальны.
Она повернулась к друзьям лицом снова, протянула им игрушку.
— Это доказывает, что тот, кто управляет ими — настоящий, потому что реальны его дела на земле. Лодочка не поедет сама по себе, для этого нужна кнопка. А кнопку должен кто-то нажать…
Стёпа помялся на месте, Антон и Костя обменялись мрачными взглядами. Артём угрюмо молчал, лицо его было напряженным.
— Костя, ты помнишь твои чертежи, которые ты мне показывал? — Майя предприняла еще одну попытку.
— Да, но Тень — это не чертежи, — спокойно возразил он, — здесь расчеты, математика, геометрия. А Тень — плод твоего воображения.
— Твои чертежи сначала тоже — лишь плод воображения, — возразила Майя, — а потом они становятся постройкой, изобретением, зданием. Как Красная Крепость. Она реальна, её можно увидеть, потрогать, но до этого, она существовала только у тебя в голове. Как и Тень! Несмотря на то, что некоторые вещи кажутся абсолютно нереальными, люди способны воплотить в жизнь любую, даже самую абсурдную выдумку через свои поступки! И что если… если я сделала это?
Они еще несколько мгновений стояли в испуге и смятении, но потом Артём сделал шаг вперед и забрал из рук Майи белую лодочку.
— Даже если и так, ты все равно не виновата в убийстве. Кто бы его не совершил. Ты понимаешь это?
Майя перевела на него взгляд и вдруг поняла, что сейчас разрыдается. Перед глазами снова возникло воспоминание тумана, разрушенных стен кинотеатра и раскрошенный бетон под ногами. Возникло внезапно и негаданно, как возвращается непрошенный гость — настойчиво и бесцеремонно. Она зажмурилась и задержала дыхание. Артём тихонько потрепал её за плечо, Стёпа, Костя и Антон подошли ближе.
— Артём прав, — тихо проговорил Стёпа, — ты не могла знать, что Тень… выйдет из игры.
Майя открыла глаза. Стёпа выглядел слегка смущенным, произнеся последнюю фразу. Мальчики смотрели с прежним недоверием, но никто из них не высказал его, главным образом потому, что глаза у неё были на мокром месте. Она была им благодарна и одновременно разочарована.
— Вы считаете, что я сошла с ума. — Сказала девочка расстроенно. — Мне не нужно было этим с вами делиться.
— Вовсе нет, — резко возразил Антон, и все взглянули на него, — мы твои друзья. Ты можешь рассчитывать на нашу поддержку в любом случае.
Артём посмотрел на него, слегка прищурившись, Стёпа и Костя кивнули.
— Тень не остановится, — тихо сказала Майя, — она будет убивать дальше. Вот увидите.