Москва за полцены

     За собранные с 5-го по осень 8-го класса макулатуру и металлолом шефы перечислили школе деньги, чтобы на зимних каникулах группа из 10-12 лучших учеников, пионеров и комсомольцев бесплатно поехала в Москву на пять дней по историческим местам и музеям. Ещё человек 8-10 предполагалось взять за полстоимости.
     По итогам двух последних лет меня определили первым кандидатом. Это было справедливо, и вся школа приняла эту награду с одобрением. Женька и Татьяна вошли в группу как члены бюро ВЛКСМ. Но я не знал, что Партия и Комсомол взяли и эту, туристскую безыдейную (как я думал) поездку под контроль, и чем ближе становилась поездка, тем длиннее становился список достойных, тем больше суеты в родительском комитете. В группу включили не только вождей комсомольской и пионерской дружины школы, но и детей нужных родителей. Теперь уже все должны были внести по 15 рублей, т.к. выделенных шефами денег не хватало. Естественно увеличилось и число сопровождающих (завуч Кира Георгиевна, географичка Марьванна и старшая вожатая Валентина Н.)

     Я уже почему-то не первый и не бесплатный, но ещё оставался в основном списке. Когда же, счастливый, в сопровождении двух лучших друзей, уже сдавших деньги, в предвкушении первого в жизни путешествия в Москву, принес заветные 15 рублей (булка хлеба стоила 16-26 коп.; кг вареной колбасы – 2р. 80 коп.; масла – 3р. 50 коп.; билет в кино – 25-50 коп.; бутылка водки – 2р. 87.коп.; телевизор «Рекорд» 33 см по диаг., ч\б – 140 р.), с трудом оторванные от семейного бюджета (з\п у матери – 82 р., у бабушки 30 р. у отчима – 100-140р. от выработки), завуч, любимая Кира, глядя в сторону, деревянным голосом сообщила, что есть мнение, по которому за полцены поедут только члены бюро комсомола и пионерской дружины школы (классово-послушные), состав которых неожиданно был увеличен почти вдвое, против обычного. Так что меня в виде исключения по совокупности заслуг могут взять за 30 рублей сверх утвержденного списка.

     От услышанного я задохнулся, как от удара в солнечное сплетение. Три синие пятирублёвки чуть не выпали из моей руки, как когда-то ботинки у Башты. Непроизвольно задрожали губы, но я успел отвернуться, вышел в коридор и тут не удержал двух предательских слёзинок. От обиды. От неожиданности. От очередного обмана. Не сдержался перед оторопевшими друзьями в последний раз. Я уже был готов отказаться от поездки, но – спасибо маме и отчиму, в Москву я всё же попал.
     Дальше в жизни, чтобы так не разочаровываться, я заранее прогнозировал любую гадость, но их многообразие до сих пор превосходит мои предположения.

     Сюрпризы продолжились в поезде. В связи с незапланированным увеличением группы двое или трое должны были ехать в соседнем вагоне. Одним из них оказался я. Мы решили, что лучше поедем на 3-й багажной полке под потолком, но вместе с друзьями.
     Ехали весело, с разнообразными карточными играми, разгадыванием кроссвордов, под пение полузапретного дворового фольклора – «14 французских моряков, С деревьев листья опадают (ёксиль-моксиль), Костя-паренек, Помнишь Мезозойскую культуру, В гареме нежится султан, да, султан!, Взяли «Жигулевского» и «Дубняка», третьим пригласили истопника…» и др.

     31 декабря утром пересели на электричку и в Химках заселились в деревянный барак – то ли интернат, то ли спортбаза среди сосенок в стороне от цивилизации. Условия спартанские.
     Разместились и поехали опять в Москву на прогулочно-ознакомительную экскурсию. Почти для всех чудом было настоящее метро. Не сразу разобрались с турникетом, как стать на – а, главное сойти с – бегущих ступенек. На какой-то глубокой станции оказалось две секции эскалатора, так мы полчаса катались по нижней секции, благо платить каждый раз не надо было. Присмотрелись, как кто проходит турникет, атакует двери вагонов, занимает место. Погуляли по Красной площади и вокруг (ГУМ, ЦУМ, Детский мир) и, назначив время встречи в ГУМе у фонтана, разбежались ненадолго по отделам в поисках чего-нибудь вкусненького к Новому Году. Мы с Ольгой С. взяли на себя отдел вин. Ольга выглядела самой взрослой, я в москвичке и кудрях из под сдвинутой на затылок шапки, в профиль тоже мог пройти как взрослый юноша.
     В праздничной суматохе ни кассир, ни продавец вопросов о возрасте задавать не стали. Мы получили бутылку «Советского шампанского» для дам и бутылку «Розовое, крепкое» – для кавалеров. Девчонки купили яблок, зефира и пастилы. Заглянули мы и в отдел с сигаретами. Я разорился на «Шипку» и «Друг»  в твёрдой коробочке и немецкие с фильтром «НВ» из-за красивой пачки. (Покуривали мы в основном в сортире, там нас некому было накрыть, потому что группа сопровождения состояла из трёх дам. Курение шифровалось «покормить Тузика», но совсем не означало, что мы идём кормить дворового пса.)
     В Химках мы предусмотрительно прикопали бутылки в сугробе у крыльца, и после боя курантов, под предлогом «подышать свежим воздухом», участники складчины с пустыми руками, честными глазами и несколькими раскладными стаканами, выпали во дворик, откопали заначку и встретили, как полагается, Новый 1966 год. Ура!

***
     1 января началась обязательная экскурсионная программа. Плотная, насыщенная.
Красная площадь: Часы на Спасской башне, Лобное место, собор Василия Блаженного (толпа впереди, толпа сзади, внесли внутрь, стёкла очков тут же запотели, пока протёр, уже вынесли наружу), Мавзолей – закрыт на реставрацию (на фото я и Ольга Серикова), чему я был искренне рад. Не тянуло меня на покойников. Кремль: какой-то Собор, Дворец Съездов – снаружи, Царь-Пушка, Царь-Колокол. Оружейная и Грановитая палаты – билетов нет.
     Попробовали обедать в столовой. Везде кислая (очень кислая) капуста. Перешли на стоячие кафе – сосиски, чай-кофе-какао-булочки. Через турникеты метро Вовка, Женька и я проходили за один пятачок, тесно прижавшись друг к другу, чтоб фотоэлемент не успел сработать на просвет.

     На следующий день – по ленинским местам. Исторический музей, музей В.И. Ленина, музей Советской Армии.
     Отснял плёнку, вечером собирался перезарядить. От беготни к вечеру ноги гудели. В памяти – мешанина. Где-то простудил горло. Купил бутылку молока – попить вечером горячего для профилактики. Приятно было на обратном пути вытянуть в электричке ноги и расслабиться.
     Я и расслабился. Повесил сумку с фотоаппаратом и молоком на верхний крючок под багажными сетками и увлёкся обменом впечатлений. Потом заспорили кто первым прибежит на базу. В Химках с гиканьем сорвались с лавок и помчались наперегонки к бараку. Разделись и тут я вспомнил про молоко!? И понял, что не только молоко, плёнка, но и фотоаппарат с сумкой уехали в электричке.

     Валентина организовала группу поиска. Мы метнулись на вокзал, добрались до депо в Ховрино, нашли тупик с электричками, прошлись по ним из конца в конец – пусто. Из администрации – никого, мы рванули в Москву. Оставили в Линейной милиции заявление и свои реквизиты в Химках и Таганроге, были в Бюро Находок. Безрезультатно.
     Я был в шоке. Так бездарно потерять сумку и подаренный фотоаппарат – хоть домой не возвращайся. Видимо это читалось на моём лице. Спасли друзья-одноклассники: незаметно для меня кинули клич – вся группа сбросилась (как я позже выяснил) по 50 копеек. Это было искренне, не то, что с Баштой, я поблагодарил ребят, хоть кошки и скребли на душе. Эти 14 рублей, с тем, что мне дали с собой родители, решили проблему.

     Я купил в ГУМе «Смену-8М» за 11 рублей, зарядил плёнку, и до отъезда восстановил почти все утраченные кадры. Сделал несколько снимков всей группы. Вот только такой же сумки нам нигде не попалось. Пришлось отложить 7 рублей – я знал в Таганроге магазин, где такие вертикальные сумки из синей замши точно были.

     Запомнились экскурсии в Третьяковскую галерею, в музей им. А.С. Пушкина, Бородинскую диораму.
     Ну, в Третьяковке всё прилично. Гардероб, ковры, буфет, лавочки для отдыха. Русские иконы (так и хотелось крикнуть – это, мол, мои Богомазы), Суриков, Репин, Шишкин, Левитан, Айвазовский, Васнецов, Верещагин, К. Брюллов и др. отечественные классики. Портреты, пейзажи, сцены исторических и бытовых событий. В мехах или лохмотьях, но все одеты. И вдруг, следом, в музее Изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, чуть не с порога (в Греческом зале, в Греческом зале…) – женская грудь во всей красе! Над ней, конечно, как положено, красивая голова на длинной шее, но под ней всё равно – высокая грудь, плоский живот, пропорциональность талии с округлостью ягодиц, дающие некоторое представление о том, что должно скрываться от глаз взрослеющих мальчишек под обезличивающей школьной одеждой. (Конечно, самое сокровенное осталось скрыто под небольшим холмиком, но, должна же, в женщине оставаться какая-то тайна.) Да, это сильно отличалось от фигур пляжных матрон, опекающих от солнечных ожогов своих детишек, а то и внуков.
     А о чём там шушукаются наши подруги? Ба, да это «Давид с пращой» – и не только с пращой…

     Пацаны не торопились уходить от Афродит с Венерами, но «школьники средних классов, особенно пионеры и юные комсомольцы не должны показывать интереса к обнаженной натуре». Марьванна – «Мадам Ку-Ку» школы № 16, гнала нас в следующий зал. Пацаны медленно ещё раз обошли вокруг Венеры, а я, бросив последний взгляд на бесстыжего Давида-пастуха, пробормотал из дворового фольклора: «Повыше колена, пониже пупка, висит авторучка и два пузырька.» Девчонки порхнули дальше, смущенно хихикая. В других залах тоже стояли красивые статуи, но конные или в рыцарских латах. Как вписался музей Пушкина в концепцию «По ленинским местам» я не понял, но решил, что изучать античную культуру и мифологию – необходимо.

     Оставался один день и выездная экскурсия в Горки Ленинские, а у многих были невыполненные заказы (физрук просил красивые носки). Время уходило, поэтому мы с Колькой Степановым, немного отстав, тихо посмотрели из укрытия на Павелецком вокзале на электричку, увозящую группу в Горки, и рванули в «Ванду», «Лейпциг» и куда-то ещё, куда хорошо знал дорогу Колька. Он был в Москве не в первый раз.
     О том, что наша пропажа сильно озаботит учителей, мы старались не говорить. Мы же знали, что с нами ничего не случится. Вечером мы втык получили, но благодаря Кольке, без серьёзных последствий.
     Утром мы покинули барак, приехали в Москву, и тут Кира Георгиевна объявила, что желающие купить что-нибудь для дома, для семьи могут группами по 3-4 человека покататься по Москве, вернувшись к определённому часу на вокзал отбытия. Если бы она сообщила об этом накануне, мы бы в самоволку не пошли. А может благодаря нашей самоволке все получили время для личных покупок…

     В Таганроге, дома я сразу наткнулся на маму. Она удивилась, увидев мои вещи не в сумке, а в какой-то бумаге. Я с ходу придумал что-то о Женьке, у которого порвалась картонная упаковка с чем-то хрупко-ценным, и мы перегрузили это в мою сумку, за которой я сейчас же и схожу к нему домой. Наличие фотоаппарата в том же футляре отвлекло маму и мне удалось ускользнуть, не наворачивая брехни. Было ещё рано, пришлось ждать открытия магазина, но часа через два, счастливый, я вернулся домой с новой старой сумкой. Родители так ничего об этой истории и не узнали.

     К сожалению, аппарат в ГУМе мне подсунули с браком. На прижимной планке был микрозаусенец, который на двух первых плёнках оставил тонкие царапины, обнаруженные после проявки в Таганроге.
      «ТАГАНРОГСКАЯ ПРАВДА», январь 1966 года.
«По ленинским местам
– Группа ребят седьмых и восьмых классов – рассказывает директор школы № 16 Иван Михайлович Карапетян – вернулась недавно из поездки в Москву. Они побывали в музее имени Ленина, в Кремле, ездили в Горки… Восьмиклассник Юра Богомаз сделал снимки Кремля и Красной площади. Эти снимки будут экспонироваться в Ленинской комнате школы.»
     Долг я напрямую, конечно, не раздавал, потому что ребята просто обиделись бы. Я каждому распечатал все фотокадры, на которых они были запечатлёны. Несколько снимков пригодились для школьного альбома в Красном уголке.
     Младших ребят из «московской группы» на переменках приветствовал и выделял, повышая тем самым их статус среди сверстников.