Если ты не со мной

 «Если ты не со мной -  значит, ты мой враг» ?
 If you're not with me, than you're my enemy.
                «Звездные войны», Дарт Вейдер

          «И враги человеку — домашние его» (Мф. 10:34-3)

Отец сидел, спустив ноги с кровати. Весь его облик излучал глубокую обиду и разочарование. Он желал вывести на чистую воду эту преступную мафию! Старик и раньше был несдержан в речах и в эмоциях, но тут, казалось, он получил от судьбы карт-бланш на праведный гнев. Чем он и воспользовался с энтузиазмом и всей своей могучей жизненной силой.
 
В его словах перемешивались оскорбительные высказывания в адрес лечащего врача и всей системы здравоохранения в целом, пугающие рассказы о страданиях других пациентах, страшные прогнозы относительно своего здоровья и горькие сетования на себя за то, что вообще согласился на эту операцию. Остановить этот поток горечи, казалось, невозможным. Любая попытка дочери установить диалог с отцом была жестко блокирована фразой:
- Дай сказать! Не перебивай!!
   
Сосед по палате, такой же старик, перенесший накануне такую же операцию, лежал обессиленный после ночного приступа. Боль пронизывала все его существо, руки поверх простыни крупно дрожали от напряжения. Слабым голосом он позвал:
- Лена! Ефим Семенович очень нервничает. Скажите ему, чтоб не нервничал. Не надо.
- Да, конечно. Я скажу ему, - ответила дочь. Она ощутила стыд за поведение отца и чувство вины перед этим страдающим человеком.

Тяжелая волна стариковой агрессии и боли, накрыв маленькое пространство больничной палаты, парадоксальным образом способствовала единству устремлений всех присутствовавших. И Ефим Семенович, и Лена, и сосед - каждый желал в эту секунду оказаться как можно дальше от этого места! По своим причинам.
Лена подошла к отцу и присела рядом, обняла старика за плечи. Осуждение, стыд, подростковое противостояние с отцом - это в прошлом. Сейчас важно только одно – мир в этом маленьком общем мире.

- Ты меня понимаешь, - выдохнул отец. Боль, страх, горечь и глубокая печаль от неразделенности чувств отступили. Он замолчал.
- Да. Мне так жаль, что ты проходишь через это! - Лена поцеловала его в седую макушку. Обняла покрепче и снова поцеловала.

Отец смотрел на дочь выцветшими глазами с признательностью и любовью. Наступило время доверия. Лена стала говорить. О том, как беседовала с врачом, и он оказался на редкость толковым специалистом! О том, что врач доволен тем, как идет процесс заживления, и скоро снимут дренаж. О том, что есть можно почти все. И снова - какой доктор молодец,  и что его планы полностью совпадают с планами отца. И о том, как она восхищается папиной силой духа и его смелостью, и тем, как он ухаживает за собой и следит за чистотой тела.

- Расскажи, что хорошего сегодня было?
- Вид из окна красивый. На кладбище. Люди ходят.
Лена рассмеялась, и обняла отца еще крепче. Старик тоже улыбался.    
               
                Кто сам себя победил, тот сам себе друг.

Утром позвонил отец.
- Привет! Слушай сюда! – сказал он в своей обычной манере. - У меня все хорошо. Доктор намерен меня выписать в понедельник. Назначили еще одно лекарство, на два дня. Для того, чтобы быстрее все прошло. Ну, ты понимаешь. А одну рыбку, что ты мне принесла, я поел, и супчик похлебал. Мне этого даже много, - в голосе чувствовалось удовлетворение.
- Как там твой сосед?
- Ой, не говори! Он мучается бедняга сильно.
- Папа, а давай ты выйдешь сейчас из палаты. Ему неприятно это все слушать о себе.
- Ты что?! Я ж из коридора звоню! Врачи вокруг него с ночи танцуют, не дай Бог! Плохо ему. А оно мне тоже не надо, в этом быть…
- Ну да! Правильно сделал! Что еще у тебя слышно?
- Хорошо сегодня, солнце вышло. И кладбище такое красивое.
Лена засмеялась. Папе лучше.