Москва 56 год. Мой милый Зонточный переулок

 
 Москва!  тебе мои неумелые  стихи.

 Владимир Разумов.

  Город мой! Я любуюсь тобой,
  возвращаясь домой
  Вижу  ты необычно красив тихий, ночной.
  Я с твоими огнями встречаюсь.
  Долго гуляя в Москве.
  По булыжной мостовой. 
  А вечером домой на синем
  последним  троллейбусе,
  кружащим по кольцу.
  И идущем в депо.

 
  И это будет мое личное  восприятие  времени  в  далеком  детстве.

Моя  Москва – это страна маленьких уютных дворов, переулков, домов по типу вроде   двухэтажного, деревянного,Зонточного.
 
Суровая и трудная жизнь улиц Москвы в 50х. и 60х.годах выковала стойкость характера.
  А в некоторые районы ходить было рискованно, могли побить, часто улицы между  собой  дрались.
 Московские дворы со своей оригинальной дворовой культурой, и особенно в центре, как пел Булат Окуджава «Я дворянин Арбатского  двора».
 
   А чем знаменит мой Зонточный переулок? Во первых это пешком всего 15 минут до ГУМа и Кремля.

 В нашем Зонточном было  всего то домов 6, и все деревянные,булыжная мостовая, до поворота к 1му Часовому заводу.

 Напротив переулка "Крутицкий теремок" и "Крутицкре подворье" все 1693 года постройки.

Правда им  владеют им сегодня не монахи а военные,у них там была "Гарнизонная гауптвахта"

 Я тут вспомнил одну песню "Городок" она просто про наш Зонточны.

  Ах как хочется вернутся на  часок.
 На нашу улицу в три дома,
 Где все просто и знакомо, на денек.
 Где без спроса ходят в гости,
 Где нет зависти и злости, милый дом.
 
 Все так и было на самом деле.

Булыжная  мостовая от трамвая до конца переулка.

 Типа во дворе трава, на траве дрова.

 Шутка.
Для дров у нас были деревянные сараи, а мы детьми в них часто играли, особенно в непогоду.

 Почему он Зонточный, я так и не узнал, зонтов тут никаких не делали, в отличии  от Таганки, таганы там делали, давно конечно. 
 
Прежние названия  Зонточного, Безымянный или 3-й Безымянный переулок.
 
  Переименован  в 1922 году.
 В нашем Зонточном жила девочка Алла Пугачева.

 Которая выросла и стала "Женщина которая поет"!
 
Переулок упоминается также в книге Юрия Коваля «Пять похищенных монахов».

 У него монахи  это не мужчины в монастыре, так называли породу голубей.

  Голубятни  в те годы  держали очень многие, и конечно  мальчишки тоже.

 Но в нашем дворе голубятен не было и в войнушку, где немцы и русские, мы тоже не играли.
 А играли или в рыцарей или  в Чапаева.   


И как мы считали в детстве, наш переулок называется лучше всех - Зонточный.

Сейчас его уже нет, но жив он в памяти мой Зонточный.
      
 Не знаю, может быть это просто романтические и такие наивные,как и мы сами, воспоминания детства.
Трудно сказать,но теплоту старой Таганки с ее переулками забыть невозможно.

  То была наша маленькая уютная планета  детства.

Чем больше удаляется детство – тем волшебнее воспоминается.

 Моё детство было очень счастливым, благополучным и совершенно патриархальным.
 
В том смысле, что меня не готовили к школе, ничего не заставляли учить.
 Я просто жил как жили всем мои друзья.
 
Тогда считалось, что до школы ничего не надо учить, в школе всему  научат.

Зонточный детский мой переулок,ах как давно это было.

Бывает, иногда заезжаю, отыскиваю место, то где стоял дом, трудно передать эти чувства без волнения даже сейчас.

 И думаю если бы я   оказался там хоть на часок (Где все просто и знакомо,где без спроса ходят в гости,где нет зависти и злости), то многое меня бы удивило.

А потом еще всякие страдания и переживания достали   бы.

И все же как не жаль,но Зонточный пер. давно уже сметён с лица первопрестольной.

 А вместо него широкое  шоссе и никаких упоминаний про Зонточный пер.

 Пролегал он параллельно Воронцовской и Марксистской улицам.   
   

 А иногда возвращаясь из школы, я долго стоял  на одном  месте и любовался, как
 вспыхивают в окнах домов теплые абажуры.

  Разгрузочный двор Сотого, он стоял к нашему двору задом, он  как на ладони, хорошо виден из нашего двора.

 Почему сотый ? он ведь магазин Номер 1.


  И было то мое  беззаботное   детство,  веселое и строгое одновременно.
 
 Вдали, у Крутицкого терема, воинская часть и Алешинские казармы, где служил ой отец. 

 И вот лазить по полуразрушенным  монастырям и их подвалам, было самое оно.

У нас еще были чугунные колонки для воды окруженные булыжником.

Детство, время такое далекое  и  такое близкое, оно в тебе  всегда.

Змей бумажный в небе, закинув катушку ниток через провода.

Змей из газеты  и планочек  тонкой фанеры, склеенных черным мякишем хлеба.
  А самое беззаботное время детства это до школы, ностальгия памяти  порой  возвращает нас в былое. 

  Время  удивленных  детских глаз,
  все в новинку, в первый раз,   
  оно осталось  там  и  не вернется,
  к сожалению,   для нас.   

   1957 год  мне скоро  в школу, что и как там будет  пока  не известно.

Заканчивается наше детство, когда мы загорелы  щербатые и белобрысые, как я например, играли с салки, лазили по подвалам и новостройка.

 Мы ничего не боялись тогда, герои детских лет.

Мой дом стоял во дворе в самом начале, там еще была чугунная колонка для воды.

 С такой тугой  ручкой, с трудом Нажимаешь вниз, вода льется, из них мы пили  воду, в жаркую погоду. 
 Один нажимал  на ручку и  держал, а  другие пили и наоборот, потом брызгались   водой,  чтоб  охладится.
 
Вокруг колонок  часто была булыжная площадка, эти площадки  были и у  Керосиновых  лавок.
А пахло от них  за километр.

 Но нам нравилось нравилось,(токсикоманов  раньше не  было).

 Лавки были  дноэтажные  из красного кирпича, а с появлением  в  домах  газовых  плит они  исчезли  навсегда. 

Дом был двухэтажным, он был как инвалид 2 ой мировой, с подпорками  из столбов.
  Отопление  дровами, были и сараи  для дров.
 
Вспоминаю наши забавные игры, такие как  например, «Ножички», сегодня совсем забытая игра, а в 60е в нее играли в каждом дворе.
 
 Начало игры, на земле чертили  окружность, и делили ее на сектора по количеству  участников.
 Задача  играющего, попасть ножичком  в сектор соперника, и прирезать себе  дополнительный кусок.

 А участник продолжает игру  до тех пор пока может стоять в своем отрезаемом  секторе  хотя бы   на одной ноге.
 Но потеряв равновесие  и наступив  на чужой  участок, игрок   выбывает из игры.

Но есть и более сложная игра, для очень  крутых, как бы сказали сегодня.
 Втыкать нож в землю за рукоятку, с локтя, с колена, с плеча.

 Выигрывает  тот,  чья  серия  бросков  окажется  длиннее.

 Вспомил, чтобы  встать из –за  этой парты, нужно было поднять крышку.

 А какая была особая радость постучать этой толстой деревяшкой крышкой.

И к тому же крышек было две одна для тебя другая  для соседа, так  что,   грохнуть обеими крышками, как бы сейчас сказали было просто супер.

 С боку парты был и  крючок  для  вешания  портфеля. 

В самой парте в центре было круглое гнездо для чернильницы «непроливайки»,а по бокам углубления для перьевых ручек.

Но это видимо для изобретателей чернильницы они были непроливашки, но не для нас.
 
А у нас они без проблем опрокидывались, на беду рукам и брюкам.

   Вспоминаю с юмором,  сейчас конечно, а тогда.

 Ох уж эти руки, ох, уж  эти брюки – вечно в чернильных пятнах, и ведь попробуй их отстирай, а руки отмой.
 
Но это  однако,  мелочи  по сравнению с  домашними  заданиями,которые сократили  время болтаться во дворе, а ведь там  куда  интересней.   
 
 Я иногда с улыбкой вспоминаю, свой первый  класс 422 школы, я вижу деревянные парты с откидной  крышкой чтобы  встать из –за  этой парты.

Вспоминаю наши  маленькие  детские  радости  былого  трудного времени.

 Как  сейчас  помню  мороженое  за 40  копеек, ( что-то  типа  эскимо но без  палочки, очень  похоже  на современный  глазурованный  твороженый сырок).

Было и  кино за  один  рубль.

 Позже  прошла  денежная  реформа, и  мороженное  стало по пять копеек, а кино десять.
 Реформа принесла нам детям  маленькую  радость, бронзовая  мелочь  номинал  не меняла,  и стала стоить больше.

 Что привело к разбиванию глиняных  копилок, всяких кошечек, а у нас была  большая  Собачка  серая с коричневыми  пятнами  и  большими  коричневыми  лапухами ушей.
 
 Разбивать ее  было  чень жаль, тогда  мы проковыряли дырочку  в дне и высыпали  всю мелочь,  а родители  отписали  всю мелочь нам.

 Так на несколько  дней  мы  с точки  зрения детей, стали Миллионерами.

Значит, могли позволить себе  все  что хотим, например перочинный ножик  «лисичка», который  хитро складывался, убирается  не нож, а складывается  рукоятка.

Я конечно купил себе  еще  мечту  всех  мальчишек, перочинный ножик с двумя  лезвиями, шилом  и  штопором.

 Тогда это было супер.

 Само собой  мороженое  и каждый день   кино.

Помню  как  сосед  не  выпивал  и  копил деньги  на  брюки  целый  года, а после  девальвации  денег ему опять не хватило.

 Многие  ходили в военной форме, но без погон.
 
   Такое  было  послевоенное,  затянувшееся  в  СССР время.

 Были у нас и сараи для  дров и  прочей рухляди, в плохую погоду  мы в них играли.   
 Печку топили  дровами, как в деревне, да  пожалуй, в  детстве и  одеты  мы  были  как  в деревне, валенки, телогрейки. )

 А еще у  нас  был  маленький  огород, и  под окном палисадник  с  цветами,  мы их с мамой сажали каждую  весну.

 В послевоенное  время  многие в городе  выращивали морковку, петрушку, лук    и.т.д.   
 Продолжу  про цветы.

 Кажется, это  были ноготки и китайские  ромашки, разноцветные  такие, белые и розовые.
Надо сказать, окна  нашей комнаты находились на  уровне земли, так дом в нее врос.
 За водой  ходили  на  колонку, обложенную  булыжником, вообще тогда  в Москве, многие  мостовые  были тоже из булыжника.
 
   А  жили мы тогда  в  Зонточном   переулке,    сегодня  его  уже нет.

1964год, начало  строительства  гостиницы  Россия,  сносят старинные  дома  в районе Замоскворечья,  навсегда  исчезают  старые  дома,  бывшие предметом  наших исследований.
  наиболее  ценные  реставрируют  и отдают различным организациям.

 Исчезает  деревянная Москва,  и  структура  замкнутых  внутренних  дворов,   где все   друг  друга   знали,  и были совсем как одна семья.

 И как пел Булат Окуджава, «я дворянин  Арбатского  двора»,  теперь уж  больше  не споешь, да  и про  «Таганку», где «Все ночи полные огня» тоже.
 А знаменитую Таганскую тюрьму сровняли  с  землей.
 
 Можно даже сказать, что и «Подмосковные  вечера» 1957 года  сейчас уже в черте  Москвы.
 Пропадают  и  сараи  для  дров, где  мы часто хранили свои  находки,  некоторые  из  них  предки   точно выкинули  бы   на  помойку.
 
 А мы  с Таганки, Арбата и прочих Кривоколенных переулков  и тупиков центра Москвы, переезжаем  на  тогда еще окраины, Рогожка, Сокольники.

 В те времена Кусково, Сокол, Текстильщики  и тем более Царицыно, были деревни.
 Я их часто вспоиминаю, туда переехали  некоторые  мои друзья.

И снова мои стихи  посвящение Таганке из моего детства. 

 Я воспитан Таганкой,
 Помню,  дом
 на Заставе Крестьянской,
 Керосиновых  лавок
 пьянящий  такой  аромат.
 Ноготков  и  китайских  ромашек,
 маленький наш палисад.
 Где  Победа  Кино,
 Где  трамвай деревянный 
 Во дворе старый  стол,
 Ветераны  и  домино.
 
Позже исчез  и  мой деревянный Дом с подпорками , наш инвалид 2ой  мировой, как мы его  называли. 
 А мы  переехали в  пятиэтажку, хрущевку,без лифта, но с горячей водой, вот.

 В такую  шикарную комнату в коммуналке.
 
Нас 4 живущих в  15й  комнате и  соседки  с сыном в  9и метровой, на данный момент он был в Армии.

 Как не жаль.

 Но, прощайте дровяные склады  у  Крутицкого теремка,Алешинские  казармы, где служил мой отец.   
 
 Это Крутицкое подворье  было  заброшено, и  мозаичные  плитки  на уровне  головы, многие пытались  отодрать,  тогда военные  поставили  там  пост.

 Мы естественно, облазили  все подвалы этого подворья, играли в тереме и бегали по переходам, солдаты  нас хорошо знали  и пропускали.

  Они даже пускали нас в тайный подземный ход под Москва  рекой, а один солдат всегда сопровождал нас.

 Мой отец говорил,"Что вы там думаете найти, там давно уже ничего нет".

"Понятно это конечно романтика и мечта о приключенях, тогда вперед",- говорил он нам.
 А когда был салют, солдаты часто тырили для нас салютные патроны, очень похожие  на  охотничьи.

Дворы наши были все земляные, а жители  первых  этажей  по привычке  опять высаживали цветы, такие  любимые  «Китайские  ромашки», они  были  разноцветные,а кое -кто высаживал  георгины.

И  девчонки, как и раньше, делали «Секретики», весьма странное  занятие, своего  рода  клады. 
 Делалась ямка, в  которую  клали красивые осколки посуды или еще чего, с верху  накрывали  весь  этот  клад, по нашим  понятиям  конечно.

Маленьким кусочком стеклышка прикрывали  и  присыпали края землей.

  Иногда  раскопав  сверху  землю, они  им  любовались.

 Наивные детские забавы  постепенно заняли занятия в школе.

А в 1957 в стране и в сознании людей многое поменялось.
 
  Фестиваль Молодежи и Студентов в СССР