Два портрета. Борис. Фудзияма

    (Прод.)

После поражения на берегах Волги немецкие орды вынуждены были откатиться к Чёрному морю, оставив донские степи и горы Кавказа. Выяснилось, у Европы недостаточно людских и материальных ресурсов. Страны Оси проиграли битву за Африку, за Мальту, и Италия вышла из войны. Летняя кампания под Курском окончательно сломала хребет германской машины – немцев погнали с территории СССР. Советское командование всё более уверенно планировало и осуществляло наступательные операции, освоив технику взламывания крепкой эшелонированной обороны. Огромную роль в разгроме фашистов сыграли партизаны: русские, украинские, белорусские, югославские и французские; активизировалось европейское Сопротивление с подрывом мостов и транспорта, с участившимся нападением на немецкие части. Борис участвовал во многих диверсиях, рискуя и проходя по лезвию ножа, словно испытывая смерть на терпение.
Через год, когда союзники сподобились, наконец, открыть Второй западный фронт, высадившись в Нормандии, ситуация для Германии стала катастрофической. Англо-американские войска совместно с французскими воинскими подразделениями генерала де Голля, имея подавляющее численное превосходство в главных компонентах наступления и не испытывая сильного сопротивления немецких второстепенных дивизий, быстро освободили Францию, Италию и Грецию. Советская героическая армия, теряя десятки тысяч убитыми и ранеными, уничтожала фашизм в восточной Европе и в апреле 1945 года взяла штурмом Берлин, водрузив Красное знамя победы над Рейхстагом.
Во Франции, в Европе праздновали победу и под руководством Шарля де Голля, возглавившего Временное правительство республики, разбирались с коллаборантами и вишистами. Борис был награждён высшим орденом Франции – орденом Почётного легиона и орденом Морских заслуг. В 44 году его наградили орденом Освобождения, медалью Сопротивления и избрали Почётным гражданином городов Марселя и Нанта. Бор не сидел на одном месте, а путешествовал по французским колониям северной Африки и разрушенным государствам западной Европы, делая зарисовки и наброски будущих картин. Страшные зрелища прошедшей войны угнетали его, и в 45 году он отправился в Японию, чтобы навестить семью. Мизука и Масуми писали ему, приглашая в гости, и Борис осенью не выдержал разлуки и горечи прошедшей войны.
Акиро Херовато почил в 1943 году и был похоронен у подножия великой горы Фудзиямы.
    Бориса включили в группу военных, изучающих атомное оружие, и он в качестве художника-документалиста прилетел в Токио с дипломатической миссией Франции через два месяца после нанесения США ядерных ударов по Хиросиме и Нагасаки. Никакой необходимости в такой варварской бомбардировке, кроме демонстрации силы и шантажа Советского государства, не было. Бор собственными глазами увидел последствия безумия человеческих амбиций. Он встретился с Цутому Ямогути, чудом пережившего лично оба атомных взрыва, видел жертвы, умирающие в страшных муках, ходил рядом с развалинами, излучаемыми остаточную радиацию. Борис сфотографировал и зарисовал результаты японской катастрофы. Закончив работу и сдав полученные материалы руководителю миссии, Борис отпросился повидать семью.
    Дети, девятнадцатилетняя Масуми и тринадцатилетний Мишель, потеряли дар речи, когда он вдруг появился в поместье Херовато на озере Кавагути, а Мизука упала в обморок. Борис быстро вывел всех из оцепенения, и они счастливо обнялись, и потом долго не могли наглядеться друг на друга. Масуми, высокая в отца, модельной внешности, с восточными вырезами глаз, восхищала мужские взоры. Мишель был копией отца в молодости, а Мизука по мнению Бора не изменилась ни капельки, только появились виноватые морщинки у глаз. Воссоединение семьи - великий праздник судьбы. Они проговорили весь день и заснули поздно ночью, утомлённые под свалившимися с неба эмоциями. Фудзияма из окна, отражаясь в удивлённом озере, тихо светилась при свете полной жёлто-белой Луны.
    - Не оправдывайся, дорогая, - сказал Борис, когда супруги отправились в спальню. - Я всё понимаю, ты не могла ослушаться отца и начальника. Я намереваюсь забрать вас отсюда в Нант, где, мне кажется, мы были счастливы с тобой.
    - Не кажется. Я точно была счастлива во Франции, только будто это было не со мной, а в каком-то старом романе.
    - Наши дети - подтверждение реальности прошлого, - заметил Бор.
    - Конечно, но разительные изменения в жизни и контраст Востока и Запада круто разграничивают периоды нашего существования.
    - О-о, близость Фудзи сделала из тебя философа, - улыбнулся супруг и, как ни странно, сегодняшний гость.
    - Да, мне было нелегко без тебя, без твоей уверенности решать любые вопросы без напряжения и ошибки.
    Она достала его старое кимоно, полотенце и сопроводила его к горячему источнику для мужчин.
    - Пусть ошибки не волнуют тебя. Я больше не намерен расставаться с тобой и детьми, - признался Борис и провалился неожиданно для себя в спокойный мирный сон родного места.