Однокашники. Действие второе

КАРТИНА 1

Университетская дача утопает в посыпанной позолотой берёзовой роще. Среди частокола белых рябых стволов вальяжно раскинулся по всей дуге пригорка бревенчатый трехэтажный сруб, какой-то неестественно раздутый, косыми углами утопающий в понурых шапках берёзовой листвы. Вдоль строения видна небольшая аллейка с парой скамеек с бетонными поручнями и лакированными деревянными брусками.
Цветов и Аля видят на одной из скамеек друзей, но держатся поодаль, не тревожа их, занятые собой.

А л я. Я что-то сегодня вся взъерошенная. Меня Лида залила какими-то приключенческими несуразностями, что я до сих пор не разберусь, куда вы влипли. Сели в такси и нате вам — девочки по вызову. Матьяш, как всегда, в своём амплуа: нарвался на какой-то рабский труд ради того, чтоб подальше задвинуть учебники в стол. Мёдом его не корми, только чтобы из науки сделать эквилибристику или заменить её на какой-нибудь карточный домик. Чем вы, похоже, здесь и занимаетесь… В нём семь чертей живут, и каждый говорит по-своему.
Ц в е т о в. Да, он гремучей энергии человек. Если бы его нелюбовь к образованию, быть бы ему министром…
А л я. Кислых щей.
Ц в е т о в. Я, конечно, иронизирую, но ты к нему несправедлива. Он человек дела — не живёт, а горит. Бьюсь об заклад, если б не Лида, ты б его полюбила.
А л я. Вот еще фокус. Лиду я уважаю, а может, даже люблю, но неужели никто не видит, что от него авантюрой пахнет? Я хотя к нему без претензий, но чем вы занимаетесь в данный момент, как не авантюризмом?

 Она вдруг остановилась, подбоченилась, и строго посмотрела на Семена. Семен даже отшатнулся от неё.

Ц в е т о в. Аля, ты как прокурор. На юридический тебе дорожка заказана, не пробовала?.. А ты всё об изгибающем моменте, о динамической нагрузке… мелочишься. Зачем тебе это? Прессовать ты, оказывается, не хуже умеешь…
А л я. Ладно, погорячилась.
Ц в е т о в. Практику по геодезии он прогулял, да и контрольную недосуг было… Вот и надоумил он завкафедры на героический труд. Геодезия не пострадает, если дачные дела мы продвинем… Записались типа в стройотрядовцы.
А л я. А ты-то что увязался? У тебя ведь и по контрольной пятерка, и, сама видела, с теодолитом бегал как заправский геодезист?
Цветов помялся. Спрятал глаза. Ответил:
Ц в е т о в. Да так, за компанию… На природу потянуло — чем не романтика? Хоть раз в жизни надо побывать в стройотряде… Разгрузили две машины досок — вот и вы подкатили. Можно теперь и вдохнуть прелести тихой радости вместе… Вон речка журчит. Почти как ты — раскатисто…
А л я. Ну, ты прям Шишкин: «Утро в сосновом лесу».
Ц в е т о в. Ага, только косолапых здесь не хватает и сосен…
А л я. Зато волшебно!..

Шли молча.
 
А л я. Вы нас тоже решили на разгрузке досок использовать для перевыполнения плана? Твой друг же во всём стахановец. И рабыни Изауры кстати…
Ц в е т о в. У тебя физический труд — сплошное рабство. А труд облагораживает человека. Белинский был не дурак.
А л я. А для красного словца он добавил: «А лень делает человека счастливым…»
Ц в е т о в. Да, игра слов. Рассыпаться словами мы все горазды. Но если о рабстве. Рабов в истории не было, были просто пленники. Одни в плену своих хозяев, другие в плену собственных иллюзий. Но самый желанный плен — это добровольный… Вот ты, Аля, хотела бы быть в добровольном плену?
А л я. Это на что ж ты намекаешь? У тебя в плену, что ли? Я давно уже замужем в добровольном порядке. Другие хозяева мне незачем. Растрачиваться — не моя идея.
Она остановилась, пристально посмотрела на Семена.
А л я. Маешься, что ли?
Ц в е т о в (замялся, натужно закашлял). Не думаю… Пытаюсь тебя вообразить.
А л я. Это как? В каком виде?
Ц в е т о в. Наверно, в непристойном.
А л я. И как, получается?
Ц в е т о в. Незначительно.
А л я. Я приехала не твои эмоции лечить, а ради Лидки! Её потянуло в даль светлую. А я уж так, приложение по состраданию. Жизнь смотрит тысячью глаз, любовь смотрит одним… Свихнуться можно не на чем. Вот и сопровождаю.
Ц в е т о в. Что она беспокойная, что ли? Вполне Лидка адекватная.
А л я. Если учесть, что теперь они относятся к людям с вывихнутыми мозгами, то и до бесовства рукой подать — любовь… А так, пожалуй, это их выбор… Не настаиваю на обратном и не осуждаю. Каждый торит себе сам дорожку…
Шли, шелестя травой. Крикливо голосила река.
А л я. Что значит незначительно?
Ц в е т о в (словно проснулся, почесал пальцами нос). Ну, это когда картина не рисуется. Мутно всё, смазано… У реальности есть границы, у воображения — нет. Только я думаю о большем, а вижу фигу.
А л я. Не пойму, Сёма. То ли ты озабоченный комплексами, то ли развратом? Какой-то ты себе на уме…
Ц в е т о в. Да ни того, ни другого нет. Красивая ты, вот и всё. А красивых иногда хочется за ушком лизнуть, по ножке погладить. Ну, как бы, эстетики хапнуть…
А л я. А как же жена?
Ц в е т о в. Дак, я же об эстетике, а не о детях.
А л я. Всё бы вам мужикам увиваться за юбками — ценители муз! Болела б я очарованиями жизни, как Лидка, пожалуй, не устояла б.
Ц в е т о в. А я вот тоже не очарован жизнью. По невменяемости шалить — только усугублять действительность.
А л я. Ну ты и орешек!
Аля брызнула улыбкой и, поднявшись на цыпочки, поцеловала Семена в щеку, как клюнула. Он было потянулся к ней руками, но она отпрыгнула.
А л я. Да ладно, уж и на том хорош!.. Друг — ты и есть друг… (После длительной паузы.) А как же вас угораздило без соратника, без Майского?
Ц в е т о в. А он штурмует подмостки образования. Ему не до прелестей природы, не до свободного познания наук, как нам…
А л я. А Верка б тоже не поехала, даже если б знала, что он здесь…
Ц в е т о в. Тоже болеет несвободой?
А л я. С ней хорошо по железным дорогам ездить — не опоздаешь. По пунктам жизнь расписана…
Ц в е т о в. Не хотелось бы быть таким правильным. Скучно знать всё до гробовой доски — когда родишься, когда умрёшь…
А л я. Зато можно всё успеть.
Ц в е т о в. А, щепетильность воробьихи… С мелкими мыслями в историю не попасть. Проигрышное дело.
А л я. Зато вы здесь попали в исторический материализм!
Ц в е т о в. Ну, может, не совсем ещё, но веха жизни уже прочерчена жирная. Для мемуаров точно пригодится…
А л я. Не знала, что так высоко летаешь.
Ц в е т о в. Человек рожден для полета… Еще Горький закономерность эту приметил.
А л я. Да, от законов природы нам никуда не деться… “Мечты-мечты, где ваша сладость!”

Лида и Матьяш сидели молча на скамейке. Лида прервала молчание.

Л и д а. У тебя смеющаяся жизнь. Танцующая какая-то. И в то же самое время ты для меня — муж разума. Расплываюсь я в тебе… и покоя не вижу. Володя, что ж мы теперь с нашими чувствами-то будем делать? Какие-то они у нас с тобой радужные, но подзаконные. У меня жизнь шла, как морским штилем выстлана, а без чувств она в тягость. Жили с человеком, как на необитаемых островах, и каждый на своем. Хочется из обстоятельств вылезти, как из кожи вон, и быть чистой, новой, забыть обо всём на свете. Только чтоб нам с тобой было светло. Как два голубка ворковали бы до самой смертушки…
М а т ь я ш. Знаешь, Лида, я когда думаю о тебе, то кажется, что сижу на облаке, там комфортно и уютно, но слишком возвышенно. Не верится, что это со мной. Что это так бывает. А характер-то у меня не терпит моральной высоты. Голова кругом идёт. Как бы не свалиться оттуда.
Л и д а. Значит, сомневаешься, впотьмах пребываешь?
М а т ь я ш. Что ты, Лида, не доверяй разуму, слушай сердце. Впотьмах — это когда слепой, а возвышенно — это когда с душой. А с ней говоришь, жизнь обновляется, хоть и загадочно, и с тревогой.
Л и д а. А если счастливая? А если впереди заря навстречу?..
М а т ь я ш. Вот к этому-то и тянемся.
Л и д а. А что ж мешает нам любить друг друга?
М а т ь я ш. Мы и так любим. У меня даже с языка не сходит круглосуточно. Слушай:
«Недаром на каменных плитах,
Где милый ботинок ступал,
“Хорошая девочка Лида”, —
в отчаяньи он написал.
Не может людей не растрогать мальчишки упрямого пыл.
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
Так Гейне, наверно, любил».
Л и д а. Хорошо-то как.
М а т ь я ш. Смеляков… Был такой лирик… советский.
Л и д а. Я согласна и на советскую любовь! Раз пробирает…
М а т ь я ш.А как же Гейне?
Л и д а. И на международную тоже. Но без радужных капризов…
М а т ь я ш. Да, уж, такую красоту — и ту опошлили… Я как-то по жизни скачу, как на коне, а остановиться не могу. Мелькают лица, много лиц — жизнь как нескончаемая пьеса. Множество разных персонажей и добрых, и веселых и сумрачных — множество. Есть друзья — разные, есть близкие, но по обязанности. Конечно, дочка не в счет. А так, чтобы зацепиться, чтоб навсегда — не факт. А вот увидел тебя и растерялся. Ты — неожиданность моей жизни… Как из какой-то другой пьесы. А пьеса-то была одна — долгоиграющая, но привычная.
Л и д а. Вот и ничего объяснять не надо, когда одним живём… И души перекликаются. Душа-то человечья детская — доверчивая. Как у нас…
Посидели молча. Матьяш всколыхнулся, и понесло.
М а т ь я ш. Эх, Лида, не существовать — жить охота. Я хочу сделать для тебя что-нибудь невероятное. Ты только подскажи, что душа желает, и я расшибусь, но исполню. Исполню любую прихоть, эксклюзив, только намекни… Хочешь, на макушку той березы заберусь, а хочешь спрыгну с третьего этажа этого облезлого корпуса…
Л и д а. Зачем, зачем же, зачем? — залилась восторгом Лида.
М а т ь я ш. Чтоб ты испугалась… Чтоб ты волновалась...
Л и д а. Милый и чудный, Володька. Зачем же мне твои героические поступки. Ты мне и такой мил… Ну, зачем тебе так?
М а т ь я ш. Чтоб мы немножко сошли с ума…
Л и д а. Тогда я стану этой березой… и мы точно сойдем с ума.
М а т ь я ш. Мы с тобой на одном выдохе живем. Кажется, и на березу лезть не надо  — уже с ума сошли…

Обнялись и затихли. Где-то над головами кукушка отсчитывала чьи-то годы. Синицы разноголосо вытягивали свои струны.
Пары встретились у скамейки.

М а т ь я ш. А вот и наши подельнички. Тоже в зобу спирает от лирических дуновений? Пришли поделиться романтикой жизни?
А л я. Матьяш, не сваливай свою одухотворенность на других — заразительно.
М а т ь я ш. А я думал, что здесь все страдают от счастья.
А л я. Может, кто и страдает, да скромничает. Не то что некоторые, — вновь укусила она Матьяша.
М а т ь я ш. Да уж, в таком деле лучше глубоко дышать, но не выпячиваться. Самое дорогое средство в любви — интим. Остальное — разоблачающая шелуха…

Со стороны строящегося здания раздался сигнал автомобиля. Оттуда же донеслось: «Эй, студенты прохладной жизни! Сгружай… Последняя ходка — баста!»

М а т ь я ш. Ну вот, труба зовёт…
Ц в е т о в. Вы пока прогуляйтесь, почирикайте с птичками, а мы на разгрузку — с занозами бороться.
А л я. А здесь змеи-то есть?
М а т ь я ш. Да так, не больше, чем среди людей.
А л я. Ну и язык же у тебя Матьяш.
М а т ь я ш. Да, без костей, но с любовью!
Девушки уходят. Матьяш и Цветов не спешат.
Ц в е т о в. Ушли… А как хорошо…
М а т ь я ш. А я вот что-то в себе засомневался.
Ц в е т о в. Ты что ж, Вова, странно погас, не светишься. Всё так серьёзно?
М а т ь я ш. Да в том-то и дело, что серьёзно. Голос тихий, но звонкий, как подземный ключ у неё.
Ц в е т о в. И грация-то у ней какая-то ленивая, манящая. И ходит, вывёртывая ногу из бедра…
М а т ь я ш. Ладно уж, не язви. Хотел, чтоб у неё аскетическое лицо монахини было? Это твоя Аля не ест, а фокусничает.
Ц в е т о в. Вот, и сразу до обид… Всяк себе цену хочет знать. Алька хорошая, преданный друг.
М а т ь я ш. Тебе или мужу?
Ц в е т о в. Да ладно зубоскалить. По хорошему счёту, и мне друг, и ему преданная…
М а т ь я ш. Так не бывает. Диссонанс интересов — игра эгоизмов. В жизни — с женщиной либо вместе, либо порознь.
Ц в е т о в. А как же дружба, как же духовные ориентиры?
М а т ь я ш. Третьего не дано. Духовные — это мораль, а мораль — понятие не надежное и аморфное.  Ты прям как по недоразумению из гнезда выпал… В школе все проспал на уроках. Вы с Алькой, видно, антагонисты. Не по закону Кулона устроены, а по Евклиду. Не прямо пропорциональны, а параллельны. Ходите рядом, а произведения нету.
Ц в е т о в. Ты сегодня как не свой. Злишься? Неужто так зацепила?
М а т ь я ш. Не просто, а по самую селезенку… Как багром.
Ц в е т о в. Тогда не пойму тебя. Говоришь вразрез обстоятельствам. В голове каша манная.
М а т ь я ш. Отшучиваюсь…Кровь играет, а выхода нет…  Да любовь у меня… Вот что, понял…
Ц в е т о в.  Так что хнычешь? Своих привычек испугался?
М а т ь я ш. Понимаешь, она и плотская, и духовная. Смотрю теперь глазами ночной птицы, которая не умеет смотреть. Мне теперь всё равно — с мухами могу говорить. Лишь бы баюкать себя. Однажды я с цинизмом произнёс фразу: «Жизнь нам для лжизни дана». И сегодня тебе с цинизмом. Она в эти дни зазвучала для меня по-шекспировски. Быть лжизни иль не быть? Я не могу быть ниже наших с ней отношений, но и с Галькой пуповиной связаны, и с дочерью. И все, что извне кажется путаным. Понимаешь ты это или нет, Сеня?
Ц в е т о в. Я, кажется, чувствую себя пустым зрителем катастрофы… У тебя отец такой же был?..
М а т ь я ш. Какой — такой же?
Ц в е т о в. Ну, мягко говоря, любвеобильный…
М а т ь я ш. А… не помню. Я детдомовский. Брошенный. А при чём тут?..
Ц в е т о в. На детях сказываются грехи отцов. Может, ты по стопам пошел?
М а т ь я ш. Да пошел ты, сволочь! С тобой о вечном, а у тебя в голове генная инженерия. К чужому делу ошибочно пришит… Поистине, не надо спрашивать о качестве ухи у рыбной чешуи…
Ц в е т о в. Да ладно ты. Я ж вникаю. Где фальшь, а где истину распознаю. По-дружески цепляет такое. А ты — чешуя…
М а т ь я ш. Сенька! Чувствую себя бывшим человеком. Жизнь поставила нараскоряку, что ли. Ищу за что зацепиться, а хватаюсь за воздух… Все мысли всклокочены и точат. Вчера прочитал про Донбасс. Русские нацизмом заболели. Гражданская война полыхает. Безмятежный наш покой под горку катится. Народ наш, как ты называешь, богоборец, в страданиях разрывается там, а здесь большей части невдомёк. Собой люди заняты. А мне праздно жить страшно становится. Все хотят жить с удовольствием, а о совести мало кто помнит. Вот и я всю жизнь собой занят. Строю жизнь для благоприличия. Фантазирую себе семью, придумываю любимую работу. Вот и университет сочинил для значимости и самолюбования. Раздуваю имидж своей жизни. Персонаж у Чехова в точку попал: «Тля ест траву, ржа ест железо, а лжа — душу». Коррозией болеем.  А на самом-то деле, что надо человеку? Быть таким, какой есть. Ни под сурдинку, не на показ выворачивать себя, а состраданием жить, единым духом, когда в мире по невменяемости и упадку мужественности фашизм голову поднимает. И к чертям бы этот весь имидж послать. Бьют-то по существу, по вере нашей, по стране. А мы как бы без идеи, играемся судьбами. А тут еще от любви голову сносит.
Ц в е т о в. Про веру-то ты точно заметил. Только кидает тебя то в жар, то в холод. Мечешься ты…
М а т ь я ш.
«Если стану счастливым,
Если стану спокойным,
Если стану ленивым,
Для борьбы недостойным…
Унесут меня с топотом
Кони огненной масти…
Пропадай оно пропадом,
Моё тихое счастье!»… Только как совместить все? Как разрешить?
Ц в е т о в. По правде говоря, какой комар тебя укусил? Где брызги твоей беспечной удали? Таешь на глазах… Да, видно, всколыхнула тебя любовь — страшная штука… Понесло по закоулкам.
М а т ь я ш. Хочешь прошлое возбудить. Намекаешь, что вольность свою зря истрепал?.. А может, жить только начал? (После долгой паузы.) Да, не отрекаются любя… Пожалуй, я в речке искупнусь…

«Да, где ж вы, черти, пропали?.. Время — деньги!.. Эге-ге, орёлики!..» — донеслось издалека.

Ц в е т о в (махнул в сторону уходящего друга рукой). Ну тебя к чёрту, дозревай как знаешь…

КАРТИНА 2

Цветов и Майский получили у кастелянши постельное белье. В комнате заправляли кровати.

М а й с к и й. Что-то не видно луча света в нашем темном царстве.
Ц в е т о в. Ты о ком?
М а й с к и й. О ком же нам еще болеть? Брызгать светом и идеями только Матьяш способен. Если он с нами, то и мы в тонусе. Без его энергии и связей мы как котята — не разумеем.
Ц в е т о в. Ну уж ты хватил. Хотя настораживает… в таких делах в пунктуальности ему не откажешь. Какая-то пустота здесь — жизни нет.
М а й с к и й. Видимо, забуксовал где-то в сибирских болотах!
Ц в е т о в. Готовится осыпать нас подарками Водяного. С бухты-барахты он не явится, блистать — его слабость.
М а й с к и й. А телефона-то нет?
Ц в е т о в. Был, да симка сплыла.
М а й с к и й. Бесшабашный ты, Семен, человек. Я бы себе такого не позволил.
Ц в е т о в. Я бы тоже. Если б не семейные обстоятельства.
М а й с к и й. Это какие семейные?
Ц в е т о в. Жена. Кто ж ещё. У них зуд чесоточный в мозгах. Вот и лютуют.
М а й с к и й. А, понятно. Это у них родовое. До всего есть дело…
Ц в е т о в. Да я бы и ничего, Матьяша жалко…
М а й с к и й. Не понял?
Ц в е т о в. Ну как же, теперь он без вести пропавший…
М а й с к и й. А, ну да. Ищи теперь его свищи… Будь я им, непременно пошел бы в артисты. С его-то лоском не трубы на Севере варить, а на сцене стихи читать. Такие, как он, в русских университетах не учатся, а страдают поэзией.
Ц в е т о в. Уж точно, не учится, а брезгует. Образование ему надо для галочки, он и сам природный академик. Напряги эти — форс-мажор его жизни… Пожалуй, ты прав, про артиста.
М а й с к и й. Но не сочетаются как-то трубы с поэзией. Хотя в культурном мире много странных людей.
Ц в е т о в. А в принципе-то одно другому не мешает. Трубы — это деньги, поэзия — отдушина и мерило души.
М а й с к и й. Да, есть у него способность расплываться. Не человек, а стихия. Он даже водку пьёт бесстрашно, как лимонад…
Ц в е т о в. Это ты к чему?
М а й с к и й. Я к слову… А к тому сказал, что и ты не отстаешь.
Ц в е т о в. Вот как… А я с народом. Поклонников Бахуса целая армия. А это толща русской жизни… Вспомнил один случай. Слушать будешь?
М а й с к и й. Давай.
Ц в е т о в. Ты, Гена, как-то на первой сессии соизволил заскучать и пропал на деревню к дедушке. А мы с Вовкой в жару взопрели и решили в выходной поублажать себя. Вспомнили о пляже и решили окунуть вскипающие мозги в мутных водах Оби. Народу на берегу понабилось выше крыши — спотыкались друг о друга. Кто оттягивался на лежаках, кто на простынках, а кто в песочных аппликациях окукливался. Мы с Вовкой, как приличные, нашли бесхозный клочок пляжа и раскинули одеяльце общажное. Накидали на него все свои одежки: брючки, рубашки, сумку с колбасой и минералкой, и под палящим знойным солнцем стали греть свои кости… Вода была как парное молочко. Окунешься — и век бы не вылазить. Настолько вода ласкова, ну как женщина… И, ты знаешь, вроде зной, жаром все дышит, устаёшь и ленишься от всех чрезмерностей природных, а тело требует своего, зовёт… Какая-то внутренняя энергия играет.
М а й с к и й. Куда зовет-то?
Ц в е т о в. А когда непрерывно мельтешат часами перед тобой девочки с чуть прикрытыми достоинствами, куда звать тебя может тело?
М а й с к и й. Знамо куда — в прохладную постель.
Ц в е т о в. Вот и я об этом. С девушкой…
М а й с к и й. А на что она-то? Только еще больший жар нагонять. Я бы уж как-нибудь сам по себе… Пофилософствовать и с Веркой могу. Она практичная — поговорить есть о чём…
Ц в е т о в. Блаженный какой-то ты! Из идей вылезти никак не хочешь.
М а й с к и й. Да я бы, может, и не прочь, только с таинственными незнакомками не согласен. Собирать всякий мусор — эсхатология души. Одним словом — конец света…
Ц в е т о в. Ну, с тобой всё ясно… А Вовка-то нашёл, или его нашли, но приклеился. Сидят такие две телесные дюймовочки на плюшевом разноцветном покрывальце и пускают так изящно дым сигарет с ментолом, и Матьяш среди них, как тычинка среди лепестков. Я мимо прохожу от удивления с вывихнутым глазом, а та, которая вся мягкая, как подушечка, раскладывая карты как бы вынырнув из колечка дыма, мне обрадовалась, и, по её виду, — сердечно.
«Я всё поняла — это ваш друг Семен! По походке похож. Только Семены знают толк в ходьбе. Трудовой шаг какого-то хлебороба, хлебопашца. Просто не Семен, а сила Сибири…» — говорит она, а её бантики губ то расплываются в улыбке, то собираются в кружок, высасывая из фильтра дым и пуская новые кольца. Сама сидит по-татарски, подвернув ноги под себя, а увесистые груди вздрагивают, чуть не выпадая из маломерных гнездышек.
«Присоединяйтесь же, а то втроём в дурачка скучно, не по парам», — и кивнула взглядом на место напротив подружки… Хоть и привлекали меня их нежные формы, но азарта не было. Бывает такое, когда душа требует ласки, а глаза по-предательски тухнут…
М а й с к и й. Диссонанс мира внутреннего с окружающим. У меня такое часто бывает — спор действительности с тайными поползновениями души… Бесовщина эта — как порок сердца: в душе каждого сидит, а сердце не терпит распущенности.
Ц в е т о в. Ну что-то вроде того. Проиграли в картишки до захода солнца. Стало уютно, прохладно. Оживать после зноя стали. Пошли провожать девчонок. Такими вечерами обновлением жизни начинаешь болеть. И желания бьют ключом.
Майский. Понятное дело — сила плоти!
Ц в е т о в. А та, которая с Вовкой, Света, и заявляет: «И все же вы, мальчики, не практичные, — лирики! Что с вас взять?.. Мурлычете, подкатываете, намекаете, а кто ж с первого взгляда в постель пускает. По вам всё видно — праздника надо. Вы как одноразовые шприцы — укололи и бывай как звали. Глазками играете, а самим халява нужна…»  Матьяш сразу в пузырь: «А кто ж о халяве помышляет? Я за дружбу во всём мире между мужчинами и женщинами, — говорит. — Это главный христианский вопрос: возлюби ближнюю свою, как самого себя!.. А любить по-христиански мы умеем. Скажи им, Сема. Мы уже потому блаженны, что нас поносят и гонят, и неправедно злословят. А мы и дары приносить дружинам нашим в силах, и с радостью можем». Я от такой риторики еле сдерживался, а Свете, видать, того и надо было. «Ну тогда давайте через гастроном. Для начала хоть на литр водочки-то сообразите?» — «Почему бы и нет, — вдохновением озарился Матьяш. — Да хоть на полтора!» — «Ну тогда полтора и бери», — подхватила она, а глаза засветились азартом. «Только нескромный вопрос, — остановился в порыве Вовка. — А для чего столько?» — «А вот если перепьешь меня, тогда и увидим», — заявила Света, глядя на него лукавым взглядом.«Ну что ж, гулять так гулять», — ответил.
«Как на свадьбу затаривается. Шумно погулять любит. Тоже из общаги ведь, но не наша», — подумал я. А потом озадачился: «А не коллекционирует ли она бутылки?» А Вовка расправил крылья — и в гастроном… Общага была какого-то текстильного училища. Недалеко была от нас. Сидели долго, но весело. Закусывали огурчиками, бутербродиками с бужениной, салат с капустой всё подрезала. Бегали ещё за водкой. А Света только подставляла стопки. И не только нам, но и солидарно — себе. Потом стало тоскливо, даже мутило порой. Бегал в сортир очищать глотку пальцами… Просыпаюсь — в глазах двоится. На часах второй час ночи. Света с подружкой сидят за столом: румяные, улыбчивые… и жуют свой салат. Смотрю, а Вовка развалился одетый на её постели и тоже смотрит ночные сны… Давай будить, расталкивать. Стыдно стало.  «Провалиться сквозь землю, что ли?» — подумал я. А Вовку взял как плащ и поволок домой. Такая тоска обуяла, а тот песнями бредит: «Богатырская наша сила, сила духа и сила воли… А нам не страшен ни вал девятый, ни холод вечной мерзлоты…»
Потом головы ломали: то ли водку чем гасили, то ли не на бабу, а на Илью Муромца нарвались… А на прошлой сессии Вова случайно со Светой пересеклись. Он спросил: «А как это вы, девочки, умудрились?» А она: «А у нас спортивный интерес! Можем еще с вами посоревноваться!»
А ты говоришь — «лимонад». Для кого-то водка — лимонад, а для кого — толща русской жизни. Пьем вольно и трагически, а не расчета ради…

Умолкли. Заскрипели кроватями. Казенные шорохи общежития доносились извне. Кто-то мастеровито стучал, наверно, поправляя перекосившуюся дверь, кто спешил по коридору, звонко стуча шлепанцами по голым пяткам, а кто громко позевал.
В комнату тихо вошёл незнакомец. На ярко-оранжевой футболке кричали английские вензели. Постоял, огляделся.

П и г и н. Где у вас свободное койко-место?
Ц в е т о в. Здесь.,
Гость запрыгнул на кровать и закачался, приподнимая ноги и побалтывая ими.
П и г и н. Вот я и пришёл.
Ц в е т о в. Видим, что пришёл… Незваный гость хуже татарина…

Тот встрепенулся, испуганно поймал взгляд Семена, поднялся и протянул руку.

П и г и н. Пигин… Артём. Русский по призванию… Комендант подселил к вам. Я переводом из железнодорожного…
М а й с к и й. А мы уж было подумали из авиационного. Как из космоса свалился…
Ц в е т о в. Ну что ж, тогда качайся. Нам не жалко… Цветов Семен, (Пожал руку.) а это Майский Гена.
М а й с к и й. Он же Пифагор. Он же Коба.
П и г и н. Любопытно. У вас здесь что, партийная ячейка РСДРП или созвучие?..
Ц в е т о в. Не ячейка, а сброд интеллектуалов.
П и г и н (с усмешкой). Любопытно… А можно мне к вам присоединиться?
Ц в е т о в. Ты и так уже сосед.
П и г и н. Нет, я о сброде. У меня ведь тоже интеллект. Какой-никакой, а я тоже интеллектуальная единица… Мне интересно знать уклон вашей компании: политический, математический или строительный?
Ц в е т о в. Ну, до математического интеллекта мы не доросли и со строительным ещё не закончили, а вот морально-политический — наш конёк, пожалуй. Например, ты сейчас только прервал наши изыски о роли личности в истории,  о вождизме.
П и г и н. Так это любопытная тема. Устройство мира на том и зиждется — философия. Платон говорил, что философы должны управлять миром. Аристократия — высшая форма управления, так как предполагает власть образованную и справедливую… Конечно, он заблуждался, когда демократию относил к низшей форме правления. Его можно понять, демос был продуктом своего времени: пещерный и пустой как пробка… Одним словом, в демосе он видел только мутные пятна человеческих лиц… А в сущности-то мало что в истории изменилось.
М а й с к и й. Выходит, по-твоему, демократия хороша только тогда, когда управляться способна исключительно аристократией?..
П и г и н. Ну это ж очевидно.
М а й с к и й. Тоже мне аристократ, убил комара, а осушать нужно болото. Эти мутные пятна давно уже правят собой, но с просветленными лицами. Кто был Сталин, — сын сапожника. А в семинарии даже духовное познал.
П и г и н. Про кухарку всем известно. Но нам нужны вожди, а не деревенские знахари.
М а й с к и й. А кому это вам?
П и г и н. Системным либералам…
Ц в е т о в. А, понятные дела! Мы о духе, а у этого ничего воздушного нет. Если мне не изменяет память, системные либералы у нас давно скончались, осталась одна аббревиатура. А вождизм — это лакейство перед действительностью, а ей надо кости переломать. Нужна идея. За ней и потянутся.
П и г и н. Я больше о философии главенства права, о свободе, а не о духе.
М а й с к и й. Философия права — попытка борьбы за бесправие. Правом либералы крутят, как дубиной. Мастера толковать правду наоборот. Идеи либерального благоденствия как витрина жизни явлены нам в 80х за наш же счет, за наши недра. Духовная малограмотность словами утешается, а во главе — доллар. Выдумали жизнь благоденствия для нас. А мы и клюнули.
П и г и н. Без вождя толпа — тело стихийное. Россией править по силам только гениям. И если поискать в медиасреде, в культуре, наберется их немало. Там есть свобода, осознание мира как высшей ценности, культура мысли и идеи.
Ц в е т о в. Это ты о тех пацифистах, что скитаются по Израилям, Прибалтикам и Европам? А эти гении слышали, что восемь лет русских убивают на Донбассе? История насилует интеллект. Поэтому современные либералы страдают умственной распущенностью и предательством. Как же жить без духа-то? Дух — это скрепы и самопознание нации. Россия без духа и веры, как брага, — только пена да пьянь. Иисус нужен — это вздох народа. Мало того, человека нет, человек нужен во Христе.
М а й с к и й. Ты что ж, Семен, к богу обратился или перекувыркнулся? От тебя радикализмом понесло…
Ц в е т о в. Я говорил, что многоядный в политике. И за Россию правую и славную! Я ж не ты. Всё обещаешь наградить нас прогрессивным параличом. Наградить нас выпавшим из забвения Сталиным.
М а й с к и й. Но я-то хоть в реалиях обитаю, а ты ж в баптисты катишься. Да и вообще в мистицизм…
Ц в е т о в. Если ты за русский мир, за русскую культуру — ты по определению православный. Даже если и атеист… Народ чувствуется и понимается через фольклор, сказания. Только революция и Запад отвлекли его — опростили. А что про баптистов, то они во время радений, видят духа святого, а ведь духа-то у них нет. По существу, разврат. Я-то о другом. Назначение христианства — взывание к добродетели. Ведь только после Христа духовное началось.
М а й с к и й. Вождизм презираешь, а на иконке выставляешь?! Заставь дурака богу молиться, так и голову себе расшибёт?.. Религия — удел нищеты. Ширма для прикрытия несостоятельности. Оттуда проистекают и страдания, и бедность, и бесправие.
П и г и н. Бедность исчезнет тогда, когда бедные перестанут тратить. Остальное все сказки про деда Мороза. Сколько не говори «халва», слаще не станет. Идея всегда на поверхности. Борьба за гуманизм только и представляет ценность. Тут и врага искать не потребуется. Враг только для вырождения скуки. Гуманизм кричит нечеловеческим ревом: остановись, народонаселение, умерь аппетиты непомерные и великодержавные — богаче не станете, а зубы обломаете. Какая великая идея движет народом страны — мания величия! Встаёт страна огромная, чтобы выскочить из грязи да в князи. Как бы со светлыми идеалами не обернуться в князей тьмы?..
Ц в е т о в. Очевидно же, что гуманизм и борьба несовместимы. Гуманизм — светоч в борьбе идей, но, когда борьба возгорается за выживание нации, тут уж не до философских материй. Согласен, что русский солдат не чета европейцу и англосаксу:  гуманизму и на войне внемлет. Но это совсем не диванный гуманизм — борьба его обнуляет. То, что творится — это повторение истории — Сатана играет с Богом в карты…
М а й с к и й. Европа — шакалье. Охотница за ресурсами. Исторически рыщет по сусекам и бандитствует. Не повезло горемычным, родились на пустом месте, потому фашиствуют.
П и г и н. Зато тёплый полуостров с морскими бризами и фруктами. Мягче Африки — не парятся.
М а й с к и й. Мировая гегемония Америки — это троцкизм в чистом виде, разнузданная дьяволиада. Запад даже не опростился — оскотинился. Эти мудрецы хотят обмануть не только себя, но и ядерную войну… И твой либерализм — это яма, в которую сбрасывают помёт души…
П и г и н. Я романтический бездельник и меланхолик, поэтому страдаю от животного мира человечества, от повседневной грязи жизни.
М а й с к и й. Что пар вышел?! Вот здесь ты смахиваешь на кающуюся Магдалину.
Ц в е т о в. Если взять во внимание, что она — «дама с собачкой». Кается, но грешит.
П и г и н. А я не оправдываюсь, я отмываюсь. По уши в грязь вляпались, а желаем еще в болото угодить… Власть блудит, и народ тянет на чумной пир. Власть — это деньги и привилегии. Редко кто ради идеи и патриотизма там. Генетически алчущие этим туда влезают.
М а й с к и й. А в глубине души каждый лелеет мечты об этом. И ты, очевидно, в первых рядах? Хоть тушкой бы, хоть чучелом.
П и г и н. Я не я, но соратники не прочь преобразовать действительность. Пусть даже и с помощью Запада. Ценности у толпы гипертрофированы… Цивилизационной культуры современной Руси недостаёт. К всеобщему одичанию все катится. Оттого и передел востребован. Только плетью и пряником можно образумить.
Ц в е т о в. И это ты за чистую монету выдаешь?.. Это фокусы не нашего бога. Ты, парень, кажется, по ошибке в этой стране родился. Вытрясать сор твоей души святое дело. А иначе ж ты Иван, не помнящий родства… и вписался к нам по случаю…
П и г и н. Так уж радикально? А инакомыслию быть в вашем кружке позволено?..
Ц в е т о в. Полемика такое допускает, но время не бредить, а страдать. А как может быть иначе, когда льётся кровь, когда фашизм на пороге. Когда пушки говорят, все одним интересом повязаны… Объединяться нужно против сатанизма… В такие времена даже рубль — христиански нравственная валюта.
П и г и н. Высокопарно, оглушительно, но не жар, а перегар души. Один философ сказал примерно так: «Русские люди — апокалиптики или нигилисты. Это значит, что они не могут пребывать в середине душевной жизни… Народ с такой душой вряд ли может быть счастлив в своей истории». А разве мы не на обочине истории? И это было вечно. Согласен с тобой, Семен, кости надо ломать такой действительности.
М а й с к и й. Да, у нас несчастье в счастье быть самими собой и сила России — интернационализм. Ваши книги читать — мелко плавать. Правы созидательно утверждающие, а не отрицающие. Твои соратники милейше на ухо поют, а про себя клыками щелкают. И где ты увидел вождей среди вашего брата? Приказчики революцию не делают…

Дверь распахнулась. В комнате появилась Лида.

Л и д а. Вы все — приложения, говорящие головы, а он — личность,  историю делает. Вас по всей общаге слышно. Болтуны и предатели… А поиск истины теперь — наперсточников удел… Ненавижу я всех вас… Вот, прислал мне Матьяш… Он за вас отдувается…

Она бросила мобильный телефон на стол. Обрушилась всем телом на стул и зарыдала. Все замерли. Цветов взял телефон.

Ц в е т о в. «Лида! Вот и пробил мой час. Я в первом бою. За всех девчонок, за дочку, за своё место в этом мире я здесь. После победы непременно останусь с вами, с теми, кого люблю, с теми, кто любит меня, со всем тем, что называется Моя Родина. Война поставит всё на своё место. Я за вас всех по зову сердца»… Да уж! Вот вам и идеализм с человеческим лицом...
Льется музыка: «Вставай страна огромная».


Занавес