Тёмный Король. Вторая глава

Вторая глава,
в которой Рун знакомится с музыкантами.

   День распускался чистым цветочным бутоном, но от его пленяющего аромата начинала кружиться голова. Тени небольших деревенских домов преследовали Рун, единственная цель которой была оказаться как можно дальше от источника её проблем. Однако, путь её лежал именно к нему — Бирия Гредлекх притаилась у колодца, прислонившись к нему и замерев в немой позе, почти что звериной, вслушиваясь и вглядываясь в окружавшее её пространство.

- Будто знала, где змеюку искать, - ухмыльнулась старуха. - Куда шла-то?

- Подальше от вас, - честно ответила Рун. Капюшон, натянутый ею на волосы, от резкой остановки стал потихоньку сползать обратно на плечи. - Думала в лес.

- В лесу серебро есть, али золото? - Бирия наклонила голову, намёк её был весьма понятен. - Слышала что-ли про жениха?

- Да даже если слышала… Мне нет дела до этого, - девушка отшатнулась от каштэонки, всё ещё практически недвижимой.

- Коли слышала б, то сообразила бы...

   Рун собиралась просто уйти, шаги оставались за её спиной.

- Коли слышала б, то вспомнила б… - не унималась старуха. - Не страшишься бандитов? Нет твоего в доме моём? Права, конечно. А цепочка сестры?

   Её слова заставили Рун остановиться, обернуться и застыть в позе чуть менее животной.

- Откуда? - только и смогла пробормотать она, теряясь в догадках.

- Брат сказал, - спокойно произнесла расчётливая Гредлекх. - Показал, да отдал… Дорога тебе? Тогда слушай меня.

   Для этой женщины, погрязшей в грехах и расчётливости, ценным являлся этот предмет, нелепо лежавший между её толстых пальцев, лишь оттого, что часть его была выполнена из драгоценного металла. Рун же находила его важным совершенно не из-за этого.

   ...На этой поляне не было никого, кроме них двоих.

   Две девочки, совершенно непохожие одна на другую — первая чуть повыше, блондинка со светлым взором, а вторая маленький уголёк на двух ножках.

- Элиния! - женский голос раздавался из-за высоких деревьев. - Элиния, в эту же минуту брось хворост и иди ко мне! Я подстрелила птицу, за которую юный граф заплатит куда больше, чем...

   Ни одна из девочек не откликнулась. Они продолжали молча смотреть друг на друга с безопасного расстояния. Между ними было достаточно места, заросшего травой, мхом и цветами, и за ними было достаточно воздуха — неглубокий, но высокий лес окружил их, не давая преимущества ни первой, ни второй.

   Женский голос стал стихать. Вместе с тем где-то недалеко послышался осторожный шелест.

- Она придёт сюда рано или поздно, - наконец-то прервав тишину, сказала блондинка. Голос её был звонкий, но отчего-то натянутый, словно струна. - Так что тебе стоит покинуть это место сейчас.

- Мне нужны ягоды, - коротко ответила девочка-уголёк. Голос её слегка хрипел от недавней простуды. Она была явно младше своей собеседницы, но держалась стойко. - Я должна принести в деревню…

   Блондинка пожала плечами, бегло пробежавшись своим взором по ближайшим кустарникам.

- Нет здесь больше ягод, всё уже собрали до того, как мы пришли, - констатировала она. - А сколько ягод тебе нужно?

- Много! - выставив вперёд обе крохотные ладошки, воскликнул уголёк. - Ты умеешь считать? Мои руки — вот столько много!

- Да, это немало, - согласилась блондинка. - Но тут нет и меньшего… Ягоды плохо растут, если их постоянно срывают — семена не успевают попасть в землю.

- Нет ягод? - расстроенно выдохнула кроха. - И не будет?

- На самом деле, я не знаю. Я плохо разбираюсь в растениях, но я много знаю о местных зверях и птицах… Ты можешь принести вместо ягод что-то другое?

   Маленькая девочка спрятала руки за спину и опустила голову, задумавшись. Её собеседница решила сделать первый аккуратный шаг вперёд. От этого обе они вздрогнули, вновь уставившись друг на друга. Шелест, слышимый уже некоторое время, становился всё громче.

- Я тебе не враг, - показав свои пустые ладони, сказала блондинка. - И ты мне не враг. Мы просто дети.

- Не верю, - грустно ответил уголёк. - Я не знаю тебя.

   Понимающе кивнув, девочка постарше сделала шаг назад.

   В этот момент из кустов выпрыгнула охотница — в прыжке её угадывался кролик или косуля, но точно не дрэтт. Не человек. Не люд. Нет, в ней точно было кое-что от животного.

- Элиния! - лицо женщины, такой же беловолосой, как и девочка, сначала было злым, потом резко стало удивлённым, а затем превратилось в обычное лицо матери, читающей нравоучение своим детям. - Почему ты так резко замолчала? Я была уверена, что с тобой что-то произошло! Ты не должна пугать меня так! Ты ведь знаешь, что в лесу всё что угодно может случиться!

- Прости, матушка, - блондинка слабо поклонилась матери. - Я просила её уйти, но ей нужны ягоды для её деревни… Мы не подходим друг к другу, но я хотела бы помочь ей.

   Женщина задумчиво покачала головой, а затем повернулась к центру полянки. Не заметить маленькое неряшливое чудище она теперь не могла.

- Надо же… - прошептала она. - Сначала я хотела похвалить тебя за сообразительность, ведь вовремя замолчать — дорогого стоит… Потом я злилась на тебя. Потом я испугалась. Но теперь я в растерянности. Откуда здесь этот ребёнок?

- Из деревни! - топнув ногой, сообщил уголёк. - Я собираю ягоды!

- Но здесь нет ягод! - старшая девочка развела руками. - Только мы с матушкой.

- Ягод в лесу и правда не так много осталось, - ещё раз покачав головой, сказала охотница. Она дала дочери свой лук и колчан со стрелами, на которых повисло небольшое тельце яркой птицы с довольно длинным хвостом, и сделала шаг в сторону маленького ребёнка. - Я не думаю, что ты сможешь найти их здесь, но…

   Из-за деревьев, располагавшихся за спиной уголька, раздался странный скрип. Почти что неслышимый. Незаметный. Но следом за ним последовало движение. Увидев приближающуюся тёмную фигуру, женщина выбила из рук дочери оружие, но та успела поймала тело птицы. Обе они застыли в напряжении.

   Охотница успела натянуть лук, но не спешила стрелять.

- Надо же! - кудрявый и длинноволосый, облачённый в чёрное, под цвет волосам, одеяние, этот незнакомец не выглядел опасно. Этим он и казался странным в эпоху раздоров и войны. Взрослые посмотрели друг на друга с явным недоверием. - А я думал, что ты, чернушка, потерялась. Но похоже ты пошла заводить новых друзей. В лесу...

- Ягод нет, - печально выдохнув, призналась девочка.

- Да, такова досада сегодняшних суток. Но зато в реке всё ещё есть рыба, - продолжал говорить неизвестный.

- Ваша дочь? - решила уточнить охотница, сложившая оружие. Ей показалось, что явной опасности для неё и детей в данный момент нет, но решила уточнить это перед тем как вновь отправиться в путь.

- Нет, моего товарища, - ответил мужчина. Его добрая улыбка располагала к себе. - Она здесь, потому что тут безопаснее, чем в Эвакавте сейчас.

- Вы из Эвакавта? - без особого удивления пробормотала женщина. - Я предполагала по вашему внешнему виду.

- Это так заметно? - неизвестный ухмыльнулся. Маленькая девочка подошла к нему, продолжая печально разводить руками. - По вам тоже видно, что вы не из местного люда.

- Мы из Темеоса, - призналась охотница, возвращая лук и стрелы дочери. - Охотимся и пытаемся себя прокормить, только и всего. Тут явно спокойнее, чем в Адэоне сейчас, но вряд ли безопаснее, чем в Эвакавте. Разбойники и бандиты шастают не глядя по сторонам, а алхимики…

   Она осторожно замолчала.

- Видели мы их, - взяв кроху на руки, произнёс незнакомец. - Ничего такого, чего не разрезал бы мой кинжал или не пронзили бы ваши стрелы.

- Матушка, - блондинка, молча следовавшая до этого за охотницей, решившей медленно покинуть поляну, подала голос. - Они выглядят как хорошие дрэтты, может быть...

- Нельзя верить первому встречному в лесу, - мужчина погрозил девочке указательным пальцем. - Даже если он в итоге и окажется хорошим дрэттом, рассчитывать на это нельзя. Такова правда сегодняшнего дня.

   Мать одёрнула дочь, но по её лицу было видно, что она молча согласилась с неизвестным.

- Тем более, что во время встречи ассасина и охотника нет хороших, есть только сильнейший, - сказала она вместо прощания.

- Но я ведь не охотник, а она не ассасин! - продолжала бунтовать блондинка. Она оборачивалась назад до тех пор, пока сама не исчезла среди почти бесконечных стволов высоких деревьев. Мать отвечала ей строго, голосом своего непомутнённого рассудка.

   Их голоса какое-то время продолжали быть слышны весьма отчётливо.

- Нам стоит познакомиться с ними, они могли бы стать надёжными спутниками!

- Ты же слышала, что он сам сказал тебе...

- Но мама!

- Сейчас не время для этого.

- Я бы так хотела завести друзей, как раньше! И я так давно не видела других детей...

- Мы не можем позволить себе...

- Она могла бы стать моей названной сестрой…

   ...Рука Рун, закрытая в кулак, задрожала.

- Чего вы хотите от меня? - спросила она холодно, сжав зубы.

- Следуй на ярмарку, остуди пыл, - проскрипела Бирия, смеясь и пряча украденное сокровище обратно в карман своей юбки. - А к вечеру явись на ужин.

   «Ярмарка… Эта старуха ведь знает, как я не люблю шум толпы… Однако, я уже слышала от брата вчера, что она записала моё имя в список желанных невест. Значит, мне всё равно стоило бы явиться туда...» - мысли пробегали одна за другой, сбиваясь и путаясь, и Рун сама не заметила, как ушла прочь от колодца, вышла на окраину деревни и вместе с бродячими музыкантами забралась в повозку, отправлявшуюся прямиком в Морн.

   Такова была жизнь во время и после войны уничтожения. Слабые или зависимые повиновались сильным, отдавая им в руки свои жизни. Рун не чувствовала себя слабой, и зависеть могла лишь от воздуха, но тем не менее стала заложницей ситуации. Ни свежий ветер не мог успокоить её, ни тихие песни музыкантов.

   Дорога в Морн лежала через лес и ухабистые поля, перетекавшие в холмы. Квадлок был мелким местечком в сравнении с городом, но и сам Морн в сравнении с другими графствами был крошечным. Здесь, на границе с пустующими землями великих равнин, землями нэрров и малой частью Темеоса, жизнь текла чуть иначе чем в том же соседнем Ребвауне. Тишь, покой и молчание. Никто не услышит, если ты погибнешь, и никто не вспомнит о тебе.

- Видел вас раньше, кажется, - пробормотал один из бродяг, музыкант-каштэонец. Он был выше и уже своих собратьев, быть может от нищеты или своего образа жизни, и в чертах его было нечто определённо приятное. - У вас лицо запоминающееся.

- Может быть, - укутавшись в свою накидку, ответила Рун. - Я здесь совсем чужая.

- Правда? Я так и подумал. Откуда вы родом?

- Я родом из Квадлока.

- Не верится даже… Не из Эвакавта?

- Может быть и оттуда. Первые годы я жила в Шеркшау, что не делает меня альтанткой, конечно же, - девушка криво ухмыльнулась. - Эвакавт я видела лишь однажды. А здесь живу всю свою жизнь, так что…

- Вам нельзя отказать в дружелюбии, - пробормотал другой музыкант, постарше. Его седые волосы и борода почти целиком скрывали вытянутое лицо. - И манерах. Не похожи вы на обычную жительницу Квадлока. Всех, кого я знаю, такие места поглощают. Выжить там и остаться при этом собой, сохранить свою идентичность…

- Старик Вин Риб из Темеоса родом, - пояснил молодой бродяга. - А я местный, но из Вьюрка. Мадий Агерс моё имя. Родился на фермах Миара, это второй город по величине там. Учился говорить у одного чёрного дрэтта… И некоторое время служил у милианских солдат. А теперь вот… Так побираюсь. Жизнь непостоянна, но в этом её прелесть.

- Далеко вас забросило от дома, - кивнула Рун.

- Да и тебя, девочка, - третья из музыкантов, смугловатая каштэонка с наглым взглядом и золотым зубом, выбралась из мешков, чтобы послушать разговор. - Я вот служила при дворах Аледории, главного нашего кровавого графства, чёрт бы его побрал… И все в стенах тех знали имя моё, имя певицы… Даже сам старый граф Дерам сватался мне, предлагал все сокровища света — золото, кристаллы, брильянты… Но я отказалась.

- Почему же вы не согласились? - девушка прищурилась с недоверием. - Плохое золото предлагал?

- Коли б золото-то было, я б здесь не сидела, - рассмеялась певичка. - Лирк Штах не дура, и говорить умеет красиво, а значит и слушать способна. Его дочь тогда жениться собралась, а потом взяла и казнила батюшку своего. Я знала об этом, что она собирается так поступить, вот и отказала.

- Не рассказывай сказок, Лирк, - возмутился старик Риб. - На такую как ты даже самый последний граф не посмотрит…

- Эх-эх, Вин-Вин, это у вас в Темеосе красот насмотрелись дрэтты! А у нас в Каштэоне красотой никто не богат, так что… - женщина явно обиделась. - Я, можно сказать, здешняя последняя красавица.

- А тебя как зовут, цветочек? - спросил у Рун Мадий, отвлёкшийся ненадолго на свою старую лютню. - Больно лицо у тебя знакомое…

- Рун.

- Так коротко?

- Да, так коротко.

- Не эвакавтское имя, не адэонское, врёт она! - певичка сползла с мешков и резко выпрямилась. Теперь Рун смогла увидеть те её черты, что скорее всего могли привлечь старого графа — в этом взрослом теле было ещё несколько гибких изгибов, а в шее и лице сохранилась лёгкая утончённость молодости, не свойственная другим красным. - Врёт!

- Может это не полное имя, - отмахнулся от неё Агерс. - Не полное ведь? Домашнее?

- Нет у меня дома, и имени полного нет, - закачала головой Рун. - И врать мне незачем. Я вас вижу в первый и последний раз, зачем ради этого стараться и придумывать сказки? Незачем.

- Расчётливая, значит точно каштэонка душой, - усмехнулся старик. - Но холодность этих слов выдают чёрные корни. И явно аристократические.

- Тебе везде мерещатся монархи, - легко ударив своей лютней Риба, произнёс Мадий. - С чего ты взял...

- Она в Шеркшау жила, или ты не расслышал?

- В том самом Шеркшау?

- А разве другие есть, дурень?

   Рун тихо захихикала. От её строгости и зажатости на мгновение ни осталось и следа — капюшон сполз на плечи, оголив чёрную, как ночь, неряшливую голову. Глаза Мидия округлились и стали похожи на две чаши.

- Ты видела Великий город? До его падения? - говоря чуть тише, спросил он.

- И во время падения тоже, - ответила ему Рун, чувствуя, как сердце её падает в пятки. Нет, она не помнила конкретно, но точно знала, что в день, когда небо провалилось сквозь землю, она была где-то там, рядом с Шеркшау.

- Да врёт она! Врёт! - престарелая певичка явно завидовала вниманию, которое её спутники оказывали незнакомке-выскочке. - Врунья этакая… Хотя цвет волос не местный, но нрав...

   Среди мешков, других, не тех, в которых копошилась Штах, а спрятанных за спиной у лютниста кто-то зашевелился.

- А мы у Инмира спросим! - воскликнул Мадий. - Инмир…

- Не глухой, всё слышу, - говор его показался Рун крайне необычным. - И имя моё не Инмир, а Алекан, сколько вам всем говорить?

- Инмир, ты нас рассуди, - темеосец довольно прищурился. - Могла ли быть она там, а? Ты же сам из Шеркшау родом.

   Между мешков показалась голова. Рыжая и кудрявая.

- Не издевайся, - произнёс выбравшийся из мешков Алекан. - Знаешь же, старик, что уши мне режет эта фамилия...

   Музыкант выпрямился, осмотрелся и взглядом вцепился в Рун. Одного этого взгляда хватило, чтобы у неё перехватило дыхание. Рыжие волосы, кудрявые и непохожие на любые прочие кудри, зелёные глаза, в которых отражалась, кажется, сама смерть — один из последних выживших альтантцев смотрел на неё в упор, сурово изучая её. Через несколько мгновений лицо его стало чуть мягче, на нём появилась слабая, тоскливая улыбка.

- Была, - сказал Алекан с невыносимой скорбью в голосе. - По глазам вижу.