Побег. Голиков продолжение

-        Голиков, сегодня в составе наряда по казарме! – эта команда для меня прозвучала как руководство к действию.
         По большому счету план побега у меня уже был готов. Я твердо решил бежать именно из караула, чтобы быть с оружием, снабженным боевыми патронами. Хотя разум, конечно, подсказывал, что лучше бы исчезнуть по время отбоя, чтобы иметь какой-то запас времени, прежде, чем меня хватятся. Но с оружием  решил я,  мне будет спокойнее, хотя может, это было влияние более чем десятка просмотренных боевиков, где оружием не пользовались только китайские мастера ушу, но мне до них далеко. Еще одним важным пунктом плана было мое намерение несколько дней отсидеться в районе местного кладбища. Потому что уже по своему опыту (а комендатуру всегда привлекали к розыску сбежавших) я уже знал, что в основном будут прочесывать дачные массивы, а также железнодорожный вокзал. Все сбежавшие бегут в силу молодости и неподготовленности своих побегов домой, на этом пути их и хватают. Я же намеревался отсидеться несколько дней, не высовываясь в старой кладбищенской сторожке, которую я случайно обнаружил во время одного из таких вот поисков беглецов. Потом наступала самая главная часть плана – это добыча гражданской одежды и достижение одной из лодочных стоянок, которые во множестве были расположены в устье реки, впадавшей в море. Здесь я не то, чтобы рассчитывал на везение, но полагал, что к вечеру лодки с рыбаками будут приходить к причалу. Главное нейтрализовать хозяина лодки (выбрав при этом непременно одиночного рыбака), после чего на полных парах выйти из устья реки и сразу держать курс на Север, где в хорошую погоду над горизонтом даже видна была небольшая туманность над горизонтом, что обозначало наличие уже чужого берега. Ну а там, уже стандартно попрошу политического убежища. Что рассказать представителям Запада о советских нравах я даже не заготавливал. Во время службы в комендатуре, находясь в конвоях при допросах арестованных в следовательских кабинетах, я выслушал множество историй об издевательствах над солдатами, что и служило в основном причиной их побегов. Нравы, царящие в расположении казарм военных строителей, состоящих наполовину из представителей неславянской нации и откровенно уголовного элемента, а также то, что творилось в камерах нашей гауптвахты известны мне не понаслышке, и полагаю, поразят воображение тех, с кем мне придется беседовать за бугром.
      Первую свою смену я отстоял на посту, который отлично просматривался из окна проходной штаба управления, и поэтому покинуть пост и совершить побег я не решился.
      Ничего, после отдыха я вроде как должен уже заступить на пост около «оружейки», а там пост не просматривается ниоткуда, там все концентрируется на  срабатывании тревожной кнопки и сигнализации после вскрытия самой оружейной комнаты.
      Положенное мне время  для отдыха я пролежал в караулке с закрытыми глазами, но ни на мгновение я не смог заставить себя заснуть. Нервы у меня были напряжены до предела. Наконец дежурный «разбудил» меня, велев наряду построиться для пересменки. И вот я уже стою на посту у оружейной комнаты. Когда разводящий вел нас двоих на смену, у меня на секунду замерло сердце, но на ненужный мне пост отправили другого солдата, а я попал, куда мне и было необходимо.
 «    Так, шаги разводящего и сменившегося наряда затихли, теперь, что бежать?!» - мысли хороводом проносятся в голове.
      Я оглядываюсь кругом. Да, вроде все спокойно , и чем быстрее я покину расположение гарнизона, тем больше времени меня не обнаружат. Если, конечно, дежурному по управлению не взбредет в голову ходить проверять посты. Тут я замечаю, что оружейка –то не заперта. Как же так! Ведь должна сработать сигнализация! Вот уж не знаю прихватить ли мне с собой еще боезапас или ограничится выданными мне в караул рожками с патронами и штык-ножом. Осторожно приоткрываю пошире окованную железом дверь. Внутрь падает полоска света из коридора. Вижу рядом со входом несколько запаянных цинков с патронами для автомата и карабина. Осторожно беру два. Тяжело, конечно. Однако тут же нахожу стопку новых вещмешков. То, что надо! Сгружаю туда цинки, не забыв проложить их между собой ветошью, чтобы не дай Бог не загремели. Все, пора! Я тихонько ухожу с поста и, держась в черной тени зданий казарм, в которых практически нет света в окнах, а только доносится какое-то рассеянное мутное свечение тусклых лампочек из коридоров. Плюс побега именно с этого поста, то, что не нужно проходить через караульное помещение и вахту. Я сразу бегу к участку забора, который в отличие от других не украшен сверху орнаментом из колючей проволоки. Сначала за забор летит вещмешок и глухо стукается о землю по ту сторону забора. Для меня с амуницией перемахнуть это препятствие дело пары секунд. Все свобода. Теперь быстро вдоль вот этой проходящей мимо управления дороги в промышленную зону и дальше к кладбищу. По расстоянию выйдет километров шесть, не меньше, а то и все семь. Но свобода стоит того!

       Когда я достиг своей цели -сторожки на кладбище, я думал сердце у меня выскочит из груди от бешеного бега. Всю дорогу я подспудно ждал погони. Но за исключением редких попутных и встречных машин, прошелестевших шинами по дорожному полотну, мне никто не встретился. Отдышавшись и придя в себя, я вдоволь напился воды из фляжки, а потом достал банку тушенки, которую мне удалось увести, когда я дневалил по кухне и спрятать в подсумке. Банка, конечно, была не велика, но умял я ее в один присест вместе с хлебом, предусмотрительно захваченным с ужина. Потом я свалил в кучу тряпье из старой спецодежды и мгновенно заснул, положив рядом автомат. Видимо сказалось нервное напряжение.
       И вот наступило первое утро моей новой, вольной жизни. Здесь была полная тишина, и несмотря на то, что я проснулся около одиннадцати часов утра, звуки от дороги ведущей в городскую промзону, сюда практически не доносились. Я с сожалением посмотрел на пустую банку из-под тушенки, есть захотелось очень сильно. Я наскреб в кармане хлебных крошек и засунул их в рот, стараясь жевать как можно медленнее. Насыщению это помогло мало. То, что меня могут найти по следу, я совершенно не боялся. У нас в комендантском отделении собак не было. А мои дружки пограничники в разговорах надавали мне, сами того не подозревая ,кучу советов, как сбить псов со следа. Это, к примеру, если тех же собак для моих поисков возьмут у самих же погранцов. Все-таки не рядовой случай. Это не просто самовольное оставление части. Не каждый день у нас сбегают с оружием и таким боезапасом. Когда я перебрался через забор, то я сначала бросил «ложный след» в сторону недалеко находящейся железнодорожной платформы, где останавливаются электрички на Ленинград, а потом у мазутного небольшого озерца резко ушел через него в обратном направлении, не забывая часть пути пройти по местной речушке и нескольким ручьям. Но уверению моих приятелей мазут это такая гадость, что сжигает нюх у овчарок полностью. Что только его почуяв, они сразу дадут такого кругаля, что потом на след и при желании не выйдут!
       Так, но есть то хочется все сильнее, а ведь по моему плану, мне здесь нужно отсидеться минимум пару дней, а лучше где-то неделю. За это время, знаю по опыту, поиски они прекратят и будут ждать, где я проявлюсь по дороге в родную вологодчину. Но, черт возьми! С пропитанием нужно что-то решать! Не мог я, готовясь к побегу, аккумулировать продовольственные запасы в прикроватной тумбочке или на территории части! Мое внимание привлекает какое-то движение на границе кладбища. Вижу, что по дороге, ведущей к захоронениям едет мотороллер. За рулем находится мужчина, у него за спиной сидит пацан лет десяти, как мне кажется с этого расстояния. На всякий случай досылаю патрон в патронник, ставлю автомат на предохранитель и через прицельную планку наблюдаю как приближается этот двухколесный механизм. Мотороллер останавливается метрах в ста пятидесяти от моего укрытия. Мужик и пацан слазят с сидений, распаковывают какой-то груз, закрепленный сзади на багажнике. Потом они идут к одной из могил, что-то там приводят в порядок, выбрасывают мусор, подметают. Потом долго сидят на скамейке. От нечего делать я продолжаю следить за ними через планку и прицельную мушку своего автомата. Мужик долго стоит, глядя на фотографию могильного памятника, потом поворачивается, да так, что прицел ложится ему прямо в лоб. Это было для меня неожиданным, но в голове сразу понеслись мысли:
«     Так! Транспорт есть! На мотороллере в своей деревне ездить мне не приходилось, но на мопеде старшие пацаны давали прокатиться. Не думаю, что между ними большая разница. Этого в лоб, придется и пацана тоже сразу уложить. Оттащу трупы в сторожку, закидаю тряпьем, одежду с мужика на себя и вперед на лодочную станцию!»
      У меня как –то сразу вылетел из головы мой план, по которому я должен несколько дней здесь отсиживаться. Может быть голод стал тому причиной? Мужчина все стоял в той же позе, как будто застыл. Мушка в выемке прицельной планки находилась аккурат посреди его лба. Мой большой палец убрал предохранитель, переводя автомат в одиночный режим стрельбы. Но тут мужчина резко ушел из моего прицела. Блин! Он нагнул голову, одевая  шлем . Всю решимость у меня как ветром сдуло, большой палец снова защелкнул предохранитель. Я  уже опустошенно смотрел на то, как мужик с сыном идут к мотороллеру, как мужчина заводит его, как они уезжают с кладбища. Когда они скрылись из виду, я внимательно осмотрел местность из своего убежища. Потом вышел наружу и прошел до этой могилы, у которой собирался только что убить двоих людей. На приступке у памятника я нашел рюмку водки, по обычаю накрытую хлебом, несколько конфет, печенье. Я тут же все это проглотил, обжегши горло водкой, явно не лучшего разлива. Находка натолкнула меня на мысль, я стал осматривать могилы и на многих находил подобное продовольствие. Многое было, правда, поклевано птицами. Размокло от дождей. Но в общем-то улов получился солидный, карманы мои распухли от конфет, печения и хлебных корок. Найденной водке я тоже отдавал должное и вскоре прилично опьянел. И это чуть меня не погубило. Я довольно далеко отошел от своего укрытия. И только каким-то чудом сквозь пелену опьянения услышал как недалеко останавливается грузовая машина и раздаются голоса команд. Вот, блин! Надо же так по дурацки вляпаться! Я пригнулся и стал пробираться в сторону сторожки. Но от входа уже начали прочесывать местность. Опьянение мешало мне нормально думать. Сначала пришла мысль добраться чуть ли не в полный рост бегом до сторожки, а уж там с двумя цинками патронов я вам устрою тут пляску смерти. Но! Вдруг это мои же комендантские стрелки или ВВ-шники или те же погранцы. Они то точно будут с оружием и с боевыми патронами в поиске беглеца с автоматом! Какой уж на хрен, бой! Увидев какой-то хозяйственный сарайчик я , пригнувшись, добежал до него. Внутри нашел дверь в небольшую кладовку, спрятался в ней и заперся изнутри подперев дверную ручку черенком от лопаты, весьма кстати валявшимся под ногами. Ждал я долго, до меня доносились приглушенные голоса, видимо поисковики разбрелись по кладбищу. Потом я услышал, что несколько голосов приближаются все ближе и ближе. Вот они уже входят в сарай, расходятся по комнатам. Что-то говорят по поводу обстановки. Так! Кто-то дергает ручку двери моей кладовки. Я для верности упираюсь носком сапога в основание черенка. Дверь продолжает дергаться. Я снова взвожу автомат, ставя огонь на автоматический. Все-таки там за дверью их несколько. Но через мгновение тот снаружи, пнув дверь ногой, оставляет ее в покое и они, о чем-то разговаривая, удаляются прочь. Я вытираю испарину со лба. Хмель как рукой сняло! Выжидаю для верности в этом месте еще около часа. Потом осторожно выхожу. Хорошо, что прочесывали без собак. Обнаружить меня, источающего адреналин за дверью, служебному псу было раз плюнуть! Кладбище было пустынным . Поисковики , «отработав» сектор уехали восвояси. Так что я могу чувствовать себя в относительной безопасности, поскольку дважды они кладбище обыскивать не станут.

       Через пару дней мне уже скулы сводило от всех видов конфет и разнообразной выпечки, что я добывал на могилах. Сегодня ближе к ночи я решил пробираться в город к лодочной станции. Идти придется лесом вдоль дороги. До лодочной станции путь займет часа два, если не три. Но когда уже понемногу началось смеркаться ,на территорию кладбища въехал светло-коричневый «Москвич». Я залег за ближайшим могильным холмом. В машине был один мужчина. Он заглушил мотор, остановившись недалеко от меня, вышел и пошел медленно вдоль могильных рядов. Наверное, хотел найти какое-то захоронение. Удача! Гражданская одежда и транспорт! Я тихо встал и пошел за ним. Когда расстояние между нами составляло уже несколько шагов. Он, видимо, услышав движение сзади, обернулся. Увидел меня, глаза его расширились.
-      Молчи, дернешься или заорешь, считай полрожка у тебя в брюхе!- скомандовал ему я, наводя автомат ему в живот.
       Тот растерянно кивнул и продолжал смотреть на меня. Я скомандовал ему повернуться и идти по направлению к своей сторожке. Мужик молчал и попыток дернуть в сторону не делал. И правильно, палец лежал у меня на спусковом крючке. Упустить его я права не имел.
       Когда мы зашли в сторожку, он прервал молчание:
-      Ну, что теперь?
-      Теперь раздевайся до трусов, ключи от машины выложи на стол!
-      Ты потом отпустишь меня? Это… Слушай у меня жена, сын. Я ж тебе ничего не сделал.
-      Да нужен ты мне! – легко соврал я, - Давай свое барахло, машину. Я тебя тут запру. Вон в рухляди найдешь шмотки какие-нибудь, не замерзнешь. Пока выберешься отсюда, я уже буду, где надо.
       Он уже поспокойнее закончил снимать одежу и , оставшись в трусах и носках, спросил:
-     Ну че? Куда ты меня теперь запрешь?
-     Вот туда, - мотнул я головой направо, и когда он тоже посмотрел в ту сторону я нажал на курок…

                Продолжение следует