10. В деньгах счастье. Роман. Криминальные Хроники

10. В деньгах счастье. Роман. Криминальные Хроники

Часть вторая. Дурные деньги

Глава 4. Июнь
 
1
 
   1 июня. Россия.
 
   Вишневецкий отсутствовал две недели. Вернулся уставший и злой. Результат поездки ему не нравился, хоть и удалось восстановить и укрепить отношения со Щеголевым, выполнить намеченное по созданию инфраструктуры для работы в Китае. Да и в плане сбора информации получилось лучше, чем он надеялся, только вот содержание ее настраивало на грустный лад. Прямо как по старому армейскому анекдоту:
   "Молодая офицерская семья в забытом всеми гарнизоне на краю света ждет второго ребёнка. Жить негде, снимают угол у местной старушки. Условия кошмарные. Жена требует от мужа: иди к генералу и добивайся получения нормального жилья. Твоё подразделение лучшее в части, должны дать. Долго "пилила", под конец, добилась, пошёл старший лейтенант к генералу. Вечером приходит домой. Жена с порога спрашивает:
   - Был?
   - Был.
   - Просил?
   - Просил.
   - И что генерал? Рассказывай!
   - Неплохо. На 75% положительно, на 25 %отрицательно. Сынком назвал.
   - Это как?
   - Я задал 4 вопроса, на 3 из них ответы были положительные и только на 1 отрицательный:
   - Я обратился к нему.
   "Товарищ генерал, разрешите войти"?
   Он мне - "Разрешаю".
   Я ему - "Разрешите, обратиться"?
   Он мне - "Разрешаю"!
   Я ему - "Квартиру дайте, жить негде, жена второго рожать собралась"
   А он мне - "Не дам"!
   Я тогда и говорю "Разрешите отбыть в расположение части"?
   Он мне с улыбкой - "Разрешаю. Служи, сынок!"
 
   С утра Смехов и Бернштейн приехали к Вишневецкому подвести итоги работы, послушать о результатах поездки.
   - Расковырял всё, что мог, по старым временам на пять высших мер, особенно на наших соотечественников много компромата. Весь букет, от глупости и откровенного воровства до измены Родине. Ольгу "кинули" чисто и красиво. Тут всё без обмана с её стороны. В лоб ситуацию не разрешить, - пояснял Евгений.
   - Что-то реальное через суд сделать можно? - спросил Самуил.
   - Да ни фига! Ван Бао Дцин сейчас в Санья свои старческие косточки греет. Добыл распечатки с его личных счетов. У китайских силовиков на него большой зуб, ухватить не могут. Он получил чуть более тридцати  пяти  миллионов юаней. Или  пять  миллионов с небольшим в долларах. Почти всё спустил в Макао в казино и на девочек. Все расходы прекрасно отбиваются. Сейчас, по данным полицейских, думает опять на север возвращаться и продолжать "бомбить" лохов, - рассказал Евгений.
   - Что, весь "лимон" спустил? - удивился Бернштейн.
   - Почти всё. То, что удалось отследить, это машина "Мерседес-320" из Германии, немецкой сборки, подарок племяннику на свадьбу - это раз. Десять номеров в пятизвездочном отеле, не для наших туристов, а настоящие пять, на три месяца - это два. О его проигрышах в казино легенды ходят, тысяч сто пятьдесят там оставил - три. Молоденькая массажистка новая, ну, бриллианты, и по мелочам, тянет тысяч на 50 - это четыре. Зарплата и премии ближайшим соратникам - ещё сотня. Это пять. Взятки таможенникам и полиции, подношения друзьям, ветеранам по партии большевиков, - шесть. Три  миллиона вложено в строительство  недвижимости   на  Санья.  Ну и 5  миллионов    юаней - в запасе на "чёрный" день. Всё. Как видишь, получилось в обрез, только-только, - зачитал Евгений распечатку из банка, где были зафиксированы суммы основных расходов.
   - Старый козёл помирать собрался и всё спускает - зло сказал Бернштейн.
   - Да нет, Сёма, ты не прав, он при таком образе жизни ещё нас переживёт. Нет зажимов, комплексов, постов, живёт в своё удовольствие. Переиграть его можно, но денег не взять, их просто нет. Ощущение такое, что в "Новой Эре" сказали не все и мне, и полицейским, чего-то не договаривают, скрывают. Слишком спокойно себя ведут. И если пропал не один вагон, а пять, то и прикуп, как минимум, пять "лимонов", а не один. Где деньги Ольги, понять не могу, и следов никаких. "Новая эра" заводу не платила, завод молчит, претензий нет. У Эры денег нет, Куда дели? Говорят, мол, перевели старику. Но платёж не отслеживается. Из Гонконга через месяц пришло только восемь миллионов юаней. Надо искать остальные.
   - А сможете найти? - ехидно спросил Смехов.
   - Сможем, скорее всего, но надо опять сидеть в Китае. Мне пока не совсем понятна вся комбинация. Думать надо. Похоже, это что-то очень крупное, - ответил Евгений.
   - С рыбой как? - поинтересовался Бернштейн.
   - Там ещё хуже. Непонятно, зачем Чередниченко нам врал. Напоили, посадили на него проститутку, этот баран и подписал полкило чистых бланков и протоколов перед фото- и видеокамерами. Сам, в чём мама родила, рядом пара классных девах. Он под съёмку подписывает и клянётся в вечной любви к Китаю. Крейсера и подлодки продавать пытается, - сказал Вишневецкий.
   - Ну, это не пройдёт. И без него продавцов в погонах хватает. Им чужаки не нужны, - усмехнулся Самуил.
   - Да хрен с ним, пусть продаёт. С той кипой бумаг, что он подписал, и четырьмя кассетами по три часа его похождений в суд не пойдёшь, - проворчал Вишневецкий.
   - Что девчонки, хороши? - поинтересовался Смехов.
   - Высший класс! Как подумаю, так дружок сам собой шевелиться начинает. Да я вам кассеты дам. Посмотрите, - улыбнулся Евгений.
   - Повезло мужику, не за так деньги забрали. Удовольствие получил. Что делать будем? - со смехом заметил Бернштейн.
   - В суде Китая ничего сделать невозможно. Только рокировка. Я там попутно убойный материал на Чередниченко по другому делу нарыл. Может очень интересно получиться, - сказал Вишневецкий.
   - А как прочие дела? - спросил Смехов.
   - Далянь - труп, это и до поездки понятно было. Брать авансы у заказчиков, "разводить" по полной и не суетиться более по этой теме, - поставил диагноз Евгений.
   - Как с металлоломом? - не унимался Виктор Викторович.
   - Здесь рациональное зерно есть. Китайцы судно отремонтировали, но что-то не досмотрели в документах. Сегодня, даже непонятно, кто официальный владелец. Один туман. Сейчас у них проблема с оформлением судна под флагом Китая. Что делать, сразу не скажу. Судебная перспектива есть, но большая неразбериха в бумагах, - ответил Вишневецкий.
  Самуил  и  Евгений  выслушали отчёт Смехова, пришли к выводу, что он делает всё правильно.
   - Завтра я вам передам справки по Чередниченко и Ольге и по Даляню, к вечеру отвезете заказчикам, - сказал Евгений Смехову. - То, что там лежит, должно их убить. Думаю, дня через три откроют финансирование. По кораблю материал не готов, пока не вижу схемы. Надо подумать без спешки дня три-четыре.
   Вишневецкий два часа инструктировал Виктора. На прощание вручил удостоверение сотрудника международной комиссии.
   - Документ - совершенно законный и официальный, никакой липы. При необходимости можете предъявлять любому, кто спросит. Размахивать и хвастать не стоит, по делу - можно и нужно, - сказал Евгений.
   Смехов принял документ с недоверием. Документ сильный, всё как положено и соответствует легенде. Но его подлинность вызывала сомнения.
 
2
 
   1 июня. Россия.
 
   Виктор Викторович Смехов вернулся в свой офис после очередного совещания у Вишневецкого. Он был в очень плохом настроении. Как и предполагал, услышал, что выполнить работу в рамках арбитража невозможно. В двух случаях, теоретически, даже можно выиграть в суде, но практически, получить по решению суда ничего нельзя. Это он прекрасно понимал. За ним самим тянулся хвост, как минимум, из 15-ти компаний, которые были должны сотни тысяч и рублей, и долларов по всей стране. Судиться с этими компаниями, получить исполнительный лист можно. Вернуть деньги нельзя.
   Вишневецкий информировал, что варианты есть. Далее он, Смехов, должен принять окончательное решение, работать по предложениям Евгения или нет. Как будто у него есть выбор! Вернее, выбор есть - в течение недели взять всё, что можно, за рис, а это очень хорошие деньги, получить так много за один раз не удавалось ещё никогда, от 500 до 700 тысяч долларов, и переехать, как и планировал, в Омск. Здесь он уже четвёртый месяц. Более квартала на одном месте Смехов старался не задерживаться. Слишком опасно для здоровья.
   В Омске поиск очередной жены, квартиры, офиса, помощников. Впрочем, можно прихватить Сашу Маленького, он в своем Биробиджане по глупости натворил столько дел, что сейчас в бегах, и его ничего не держит ни здесь, ни где-то в другом месте. Опять поиск лохов, их развод, четыре месяца и опять новое "место работы". Годы идут, скоро сорок. Рано или поздно напорешься на кого-нибудь из "обиженных". В поезде, самолете, в новом городе. И тогда тюрьма покажется раем.
   В Перми лет пять назад, один деятель от лесопереработки пригласил их московскую команду на охоту в свои угодья. Заодно показал производство и три контейнера, в которых жили его должники, отрабатывая долг. Рабочий день - 12 часов, питание - даже собак кормят лучше. Картина бородатых, грязных, плохо пахнущих мужиков, запертых в 20-футовых контейнерах по четыре человека, с такими же грязными матрасами на полу и металлическими мисками, из которых их кормят, долго стояла перед глазами. Лесник был гуманистом, он позволял должникам иметь один выходной в месяц, и в этот день они могли помыться в бане. Иногда их осматривал доктор. По телевизору показывали освобождение рабов в Чечне и пленных солдат, так там намного лучше, тепло, а в Перми еще и холодно.
   На Дальнем Востоке и в Сибири тоже холодно. Долго так не поездишь, всё равно поймают. Надо оседать, сорвать куш и лечь на дно в небольшом провинциальном центре, вроде этого. Здесь и известность, и славу заработать не сложно. Стихи писать.
   Вариант один. Убежать в Омск, как планировал.
   Вариант два. Продолжить работать по Китаю и сорвать куш. У варианта номер два есть недостатки.
   Вишневецкий и Бернштейн не принимают никаких обязательств, кроме обещания работать. Наверное, это хорошо. Если бы они гарантировали что-то, Смехов бы им не поверил. Не бывает в таком деле ста процентов уверенности в успехе. Сам слишком часто раздавал обещания и знал им цену.
   На реализацию плана требуется много денег. Всё, что он наработал в городе, нужно пустить на операцию. Но и этого мало, только первый этап. Если Вишневецкий прав, то потребуются деньги на аккредитивы, а это пять миллионов долларов. Их можно добыть в Москве. Придется привлекать комсомольских друзей, а они даром не работают.
   Время - ещё одна проблема. В городе Виктор Смехов будет вынужден находиться ещё не менее полугода, это долго. Месяц - без проблем, два, маневрируя, ну три, и земля начнёт гореть под ногами. И перспектива контейнера на лесоповале обретёт реальные черты. Значит, конец лета, начало сентября и всё. Завершение операции - не ранее нового года, ещё четыре месяца, как минимум.
   Главное, непонятен принцип раздела полученных средств.
   По условиям договора или как хочется? Нет, ему-то изначально понятно. Себе, естественно, 99 процентов, а 1 процент - всем остальным. Так хочет он, Виктор. Но не получится, это уже и сейчас понятно. Первое, придётся "отстегнуть" московским друзьям, процентов пять, а то и все десять. За меньшие деньги они и мараться не станут. Вернуть проценты по займу для аккредитива, почти полгода, не менее 15-ти процентов. Итого, уже четверть улетела. Десять процентов - жидам проклятым. Им, конечно, можно и не платить.
   Перед глазами Смехова возник стол помощника Вишневецкого, заваленный исками китайцев к русским - миллионы, десятки миллионов.
   "Нет, с ними придётся и дальше дружить. Учиться у них, чтобы в один замечательный момент опустить по полной программе. Но тогда придётся вернуть авансы владельцам мелких долгов, которые пошли на раскрутку рисовой темы, - думал Виктор. - Извините, не смогли! Ещё минус 10 процентов. Чтобы спокойно сидеть и далее в городе, надо будет отдать деньги за рис, ещё 20 процентов. Остальные перебьются, пусть с Сашкиного "Сокола" попробуют по суду получить. Итого 65 процентов улетело. Осталось от одного до трех миллионов долларов".
   Надо убедить юристов, что не стоит ничего возвращать владельцам долга. Даже авансы. Смехов был уверен, убедить их в этом возможно. Но тогда евреи потребуют свою часть прибыли. Три миллионов долларов - одному или по миллиону - троим.
   "Нет, неприемлемо. Надо искать варианты, как не поссориться с юристами, и ничего не отдать ни владельцам, ни юристам", - размышлял Виктор.
   Три миллиона - очень хорошие деньги в любые времена и в любой стране. С такими деньгами можно и успокоиться, уйти на пенсию. Или затеять следующую серию возвратов долгов. На свои, не используя ресурсы ни банков на аккредитивы, ни авансы потерпевших, ни займы московских друзей. Он находит дела, нанимает Вишневецкого и Бернштейна, платит им 10 процентов, и за полгода удваивает капитал. Через два года - утраивает, а к сорокалетию можно и на покой.
   Вишневецкий, отдавая справку на Чередниченко, сразу предупредил, что он будет вести себя очень жёстко, но только вначале. Как прочтёт документы, наделает в штаны, затем, минимум сутки, а то и двое, будет расшатанные нервы водкой поправлять. Станет смирным и задумчивым, примет любые условия Смехова. Там такой убойный материал на него лежит, что не понять он не может. Фотографии его с проститутками при последней поездке хорошие получились. Ещё и видео есть. Этим его китайцы припугнуть собираются, если сильно мешать начнёт.
   Смехов просмотрел документы, отличные фото, огромное количество каких-то бумаг, распечатки счетов в оффшорах, даты переводов больших сумм, схемы движения капиталов. Ничего не поняв, захлопнул папку.
   К вечеру Виктор Викторович развёз справки - отчёты клиентам, а ещё через день началась их бурная реакция.
 
3
 
   Вишневецкий и Бернштейн в течение двух дней убеждали Смехова изменить стиль поведения при работе с серьёзными заказчиками. Проблема была в том, что Смехов всё брал на себя. Дать чёткие ответы на заданные вопросы не мог, слишком много обещал, не задумываясь о последствиях. Сначала, когда партнёры планировали только собрать авансы, и, прикрывшись Смеховым, отойти в сторону, его хвастовство было уместным. Сейчас, когда речь шла о реальном выполнении работы, можно потерять заказчиков из-за недоверия, которое вызывал Виктор Викторович. Главное для него - собрать деньги. Когда готовится обман клиента, так вести себя допустимо, когда на подходе большая работа, подобное поведение - самоубийство.
   - Справки из Китая всех убедят, что вы - реальная сила, и имеете доступ к информации. Любому разумному человеку ясно, что те материалы, которые вы передаёте заказчикам, совместный труд большого коллектива. Всем понятно, что сами вы, не зная ни Китая, ни языка, не имеете возможности исполнить заказы в одиночку. Работает коллектив, созданный вами. Это другой уровень. У руководителя коллектива общественный статус намного выше, чем у одиночки. Туманное "мы", лучше конкретного "я". Всегда есть возможность, сославшись на "мы", затянуть время, обдумать поставленные вопросы. Если вы говорите "я", то должны сразу дать ответ на любой вопрос. Если "мы"- можно тянуть, - убеждал Смехова Вишневецкий.
   - Пройдёт неделя. Люди отойдут от шока, который вызовут у них наши документы. Начнут думать, сопоставлять, вспомнят не состыковки. Так и до срыва договоренностей недалеко. Есть вещи, которые мы не можем исполнить, а вы их обещаете. У нас будут проблемы. Вам нужно время на выяснение, что можно обещать, а что - нет. Смена стиля поведения и даёт это время, - вторил Вишневецкому Бернштейн.
   - Это как вы, друг на дружку ссылаетесь? Как насчёт профессиональной гордости, чувства лидера? - не уступал Смехов. Его всё меньше устраивала роль, которую отводили ему юристы.
   - Примерно так, как мы. Каждый делает своё дело, а вместе получается всё хорошо. Мы выигрываем время, делаем меньше ошибок. Ведь это правда, наша работа - коллективный труд примерно двух десятков людей. И если я или Сёма начнём говорить, что всё сделаем сами, в одиночку, в это никто не поверит. Зачем лишняя ложь, когда она не приносит денег, и когда в неё не верят? - давил Вишневецкий.
   С большим трудом удалось несколько поколебать уверенность Смехова в том, что надо всё брать на себя.
 
4
 
   3 июня. Россия.
 
   Смехов, более не вдаваясь в детали, отвёз папку Виктору Борисовичу Чередниченко. Встретили его неласково.
   - Пришёл-таки, а я-то думал, аванс "скрысил" и исчез. Людей собирался за тобой посылать. - Хозяин кабинета был сильно не в духе. Бреши, пробитые китайцами в его бюджете, очень сильно испортили характер Виктора. - Ну, оставь свои писульки, будет время, прочту.
   Выгнав Смехова, Чередниченко с брезгливым выражением на лице взял принесенную папку. Листов тридцать, не более. Повертел ее в руках, из неё выпал компакт-диск.
   Скорее от скуки, стал листать папку,
   "Фото китайцев, ну да, тех самых, фотографии домов, где живут, фото жён. Фотография русского помощника Клёпкина. Ага, интересно, адрес в России, краткая биография, фото сбежавшей жены. Сбежала - это хорошо, вдовой не будет, - мстительно подумал Виктор Борисович. - Адрес супруги в США, адреса Клёпкина в Харбине и Гонконге. Похоже, зря я на мужика наорал, информацию собрал, как положено".
   Чередниченко стал с большим вниманием смотреть документы.
   "Так, а это что? Программа защиты при ведении арбитража со стороны Китая? Чёрт, всё от руки и на китайском языке. Интересно, как это добыли, или сами сочинили?" - размышлял он.
   К следующей странице приклеен конверт из плотной бумаги. Открыл конверт, взглянул и застыл с открытым ртом. В конверте лежало примерно 20 фотографий - Виктор в главной роли с девочками всех цветов. Папка выпала из рук, фотографии веером рассыпались по столу.
 
   
 
 
   "Оказывается, и негритянка была, - почему-то подумалось герою фото-сессии. - А я и забыл. Всю жизнь мечтал с негритянкой переспать. Случай представился, а я ничего и не помню толком".
   Холодный пот градом катился с него. Он лихорадочно собрал фотографии и сложил назад в конверт. Вернулся к предыдущей странице. Там шёл перевод на русский язык докладной китайского юриста и комментарии исполнителя. В нём, в частности, говорилось:
   ..."Юридический отдел считает, что при обращении в суд русского предпринимателя и рыбаков с Сахалина, в рамках названных поставок, придерживаться версии об увольнении директора Ху - неразумно. Сохраняется возможность найти доказательства в России, что на момент заключения контракта и фактического получения груза, он продолжал работать в корпорации "Ориент". Более эффективным будет предъявление суду и русскому истцу фото- и видеоматериалов. Особенно, актов выполненных работ в подлинниках, с подписью истца, оформленных перед видеокамерой, с озвучиванием выдержек из его слов об отсутствии претензий к китайской стороне. Мы считаем, что ещё большего положительного эффекта можно достичь, предъявив истцу документы "Гонконгско - Шанхайского банка" по отмыванию им и его коллегами из Москвы денег сомнительного происхождения"...
   Ниже шла приписка исполнителя.
   "Копии фотоматериалов и видеосъёмок приложены. Из 200 фотографий, взято 20 наиболее типичных. Копии проводок банка прилагаются. Проверить их подлинность в задачу исполнителя не входило. Судя по внешним признакам, бумаги - настоящие и признаков подделок не содержат. Вероятно, китайский ответчик по делу смог засечь и выявить один из каналов хищения и отмывания бюджетных средств РФ через оффшорные банки. При наличии такого набора компрометирующих истца документов, дело не имеет судебной перспективы. Неизбежная огласка обстоятельств дела принесет истцу больше вреда, чем пользы. Рекомендуем изучить и рассмотреть другие варианты возврата похищенных средств, минуя официальные судебные каналы, предусмотренные арбитражной оговоркой".
   Виктор Борисович в холодном поту, с трясущимися руками, отбросил от себя папку и смотрел на неё, как кролик на удава. Не хватало сил и мужества открыть её ещё раз и внимательно изучить содержимое. Её стоимость - цена его жизни. С женой всё можно утрясти, 25 лет вместе, что он погуливает, супруга знала, догадывалась.
   "Ну, а если на принцип пойдёт, то и чёрт с ней. Вон сколько девчонок молодых и доступных бегает, - думал Виктор. - Ни при коммунистах, на партийное собрание не вызовешь, аморалку не пришьешь. Плевать, но неприятно. Что акты приёмки подписал, вот это плохо. С таким козырем на руках у китайцев, с ними ничего сделать невозможно. Эксперт прав. Деньги - шут с ними, заработаю новые. Вот то, что наружу вылезли схемы их проводок, это смерти подобно. Смерти в прямом смысле. Такие проколы не прощают. Подобные ошибки искупают кровью".
   Страх и тоска захлестнули Чередниченко.
   "Откуда китайцы узнали об этих операциях и о программах финансирования рыбаков? Кто предал?" - мучился догадками Виктор.
   Скорее всего, ответы он найдёт в данной папке. Выпьет водки, успокоится, всё досконально изучит и найдёт. Или вычислит сам по косвенным признакам. С украденной рыбой в суд соваться нельзя. Точка. Проехали.
   "Как этот слизняк смог в Китае за месяц нарыть столько информации? Кто, кроме него, видел всё это? - ломал голову Чередниченко. - От жёсткого порно, со мной в главной роли, до проводок иностранного банка. Что делать, если меня начнут доить соотечественники, тот же Смехов?".
   На Виктора накатила дикая депрессия.
   "Надо что-то делать", - думал он.
   Цивилизованные европейцы и американцы либо помирают, либо идут к психоаналитикам, и в течение многих лет содержат их на хорошем финансовом довольствии, только ради того, чтобы было, кому рассказывать о своих переживаниях. В ответ слышат прописные истины. Но Россия - страна дикая, и если уж суждено помирать, так лучше от алкоголизма, цирроза печени, а не от тоски зелёной.
   Чередниченко достал бутылку водки, налил полный стакан, выпил, занюхал кукишем. Посидел минут пять, не проняло, выпил второй. Количество адреналина в крови было таково, что водка не брала. Допил остаток. Виктора слегка проняло, но садиться за руль уже было нельзя, но не из-за выпитого. Он просто испытывал чувство страха. Вызвал такси.
   Когда вошёл домой, жена сразу поняла, что у мужа - большие проблемы. Водкой пахло сильно, но он был совершенно трезв и невероятно зол. Во взгляде - выражение страха. Разделся, сел за стол, поковырял вилкой в тарелке, налил водки, выпил. Ещё налил. Слегка поел. Допил бутылку. Водка не брала.
   - Ещё достать? - спросила жена.
   - Да уж вторую выпил. Не берёт! - жаловался Виктор.
   - Так плохо? - сочувствовала супруга.
   - Да нет, пока даже жив. Давай ещё стакан, а то не засну. И достань пару пачек апельсинового сока на ночь. Сушняк будет жуткий. Ты меня не бросишь? - причитал Чередниченко.
   - Ну, всё, прорвало. Подействовала, родимая. Начал через четверть века выяснять, брошу, не брошу, - говорила жена.
   Ночью в полубреду покаялся супруге в Харбинской загуле. Был бит подушкой. При этом жену почему-то весьма интересовал вопрос, как было с негритянкой? За честный ответ, что он её вообще не помнит, Виктор был бит повторно и обозван старым козлом, склеротиком и алкоголиком. Мысленно возблагодарив чету Клинтонов за значительное смягчение сексуальных нравов в обществе, Виктор Борисович провалился в тяжёлый алкогольный сон.
 
5
 
   4 июня. Россия.
 
   В офисе Вишневецкого появился Роман Ковалёв. Приехал с Урала, где милиция прятала его от праведного гнева подельников. Евгения разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, он дал показания на всех и всё. Активно помогал следствию.
   "За то порвать его надо на мелкие кусочки!" - думал Вишневецкий.
   Сдал капитально, так, что и дело развалить практически невозможно. Раскололся на втором часу допроса, без применения силового воздействия, без угроз, даже голос на него не повышали. Ему доказали, что он не прав, его шефы не правы, что известно, кто стоит за отработкой. Если не даст показания он, то это сделает кто-нибудь другой, да и доказательства никому не нужны. Сидеть им всем и без доказательств, пока кто-то, кто умный, не заговорит, и у него есть шанс этим умным стать. И будет ему за то много хорошего.
   "Ему бы на 51-ю статью Конституции*(39) сослаться и адвоката к себе требовать. "Адвоката мне!" Всё. Максимум, через три дня дома был бы, а, скорее всего, и к вечеру. Прокурор санкцию на арест на таких слабых основаниях давать отказывался. С обеда до шести вечера стоял, ну нечего предъявлять", - думал Евгений.
   В этот раз милиция не обманула. Сидел Роман в камере на четверых в тихом корпусе всего четыре месяца. Далее, вышел на подписку о невыезде и был отправлен милицией на Урал, чтобы подельники до него не добрались. И прятали его там почти полгода.
 
   И вот такой кадр появился на своём рабочем месте. Идти больше некуда, работы нет, специальности нет, и жена с ребёнком на плечах.
   "Изувечить бы и зарыть живьем! - размышлял Евгений. - По справедливости это, по совести будет. И смежники требовали того же. Он о них много мог порассказать. И Сёма согласен был, на что человек не кровожадный. Не говоря о тех, кто в бегах почти год по его милости. Все за ликвидацию. По любым понятиям так и надо".
   Так, да немножко не так. Что названному "сыночку" каждую косточку по два раза переломать хочется, это верно. За три месяца, что Вишневецкий на свободе, от него, как минимум, человек десять требовали убить Романа. Но он очень не любил, когда на него давили. В это же время к нему походили три мутные личности, жаждавшие Ковалёва утопить, повесить, зарезать, пристрелить, взорвать. Исключительно из любви к искусству и чувства справедливости. Всё что от Евгения требуется, 1000 долларов, если нет "штуки", можно за пятьсот, нет "пятихатки", пусть будет "сотка" на покрытие издержек производства.
   От этих энтузиастов похоронного дела настолько сильно воняло милицейской провокацией. А предложения исполнить заказное убийство, приходя с пугающей регулярностью, придали Евгению уверенность, что кто-то очень хочет ещё раз организовать ему нары. На этот раз за подготовку убийства свидетеля обвинения. Даже если Роман исчезнет сам собой, под поезд попадёт, Вишневецкий подозревал, ему всё равно ареста не избежать.
   Другая сторона вопроса. В провале виноват Евгений, а не Роман. Он плохо спланировал акцию, плохо подготовил людей. Превысил степень допустимого риска. Утешение слабое, но хоть мальчики кровавые из глаз уходят. Это раз. Ему необходимы кадры, это два. Роман, при всех недостатках, за пять лет в бригаде стал профессионалом. Третье, если он опять всплывёт при Вишневецком, жив, здоров, работает, ещё и зарплату платят, вместо ликвидации, вполне заслуженной, это вызовет недоумение у тех, кто подставляет его под заказное убийство. Ждут крови, а здесь такой фортель. Мол, прятали от Вишневецкого, пока он сидел и ничего сделать не мог. Вернули в город, когда он вышел на волю и в состоянии реально разделаться с предателем.
   В деле, кроме слабой доказательной базы, был ещё один недостаток. Нет крови. Оружие есть в избытке, но половина - зарегистрированного и с разрешениями, вторая половина - нелегальные стволы, но без крови. В основном, иностранного производства, новенькие в смазке, даже хищение оружия не пришить. Без крови объявить группу работников информационного (даже не охранного) агентства преступным сообществом сложно. Половина работников - пенсионеры и орденоносцы. Бывшие офицеры Советской Армии. Автор трёхтомной монографии по международному праву в лидерах преступной группировки, ну, очень плохо смотрится. Вот с кровушкой, и хорошо доказанной, хорошо подготовленной, совсем другая картина.
   "Посадить, похоже, решили за что угодно. Команда прошла однозначная - раздавить гнид! Для того чтобы выполнить команду папы, кровушку на бригаду писателей ох, как нужно повесить. Врагов надо сбить с толку каким-нибудь финтом. Если дело и можно развалить, то только держась всем вместе. Значит, Роман нужен живой и под контролем. Убить его можно и через пару лет, если так уж сильно захочется, или нужда возникнет. Все в наших силах!" - думал Евгений.
   Была и ещё одна причина его не трогать. Вишневецкий подозревал, что первым отдал милиции информацию не Роман. Его использовали для прикрытия того, кто их подставил. Первопричина провала - не он. Парень в сложной ситуации показал себя с худшей стороны. Но специалист хороший.
 
   Вечером у Евгения состоялся разговор с женой.
   - Зря ты Ромку назад взял. Я как вижу его смазливую рожу, так и хочу глаза выцарапать, - начала Ирина.
   - Конечно, ты права, парень - дрянь. Как дело прикроем, рвите его, коль желание не пропадёт, хором или по отдельности, я помогу. Пока, к сожалению, нельзя. И кто грязную работу делать будет, его заменить некем. Ты же знаешь его специализацию - делать подлинные документы. Или мне самому лезть, или ему. Мне нельзя, дальше в процессе работать придётся. Седых или Славке тоже нельзя, слишком много объяснять придётся. У Романа талант, - сказал Вишневецкий.
   - Талант-то талант, да как бы боком не выпало. Тебе нельзя, это точно, слишком колоритно выглядишь, - ответила супруга.
   - Сама видишь, не от хорошей жизни. Есть идея, как втёмную работать, но её проверить надо. И это в России, а в Китае без Романа не обойтись. Нового мерзавца растить - это годы. Потерпи. Есть у меня подозрение, что Роман - это вторичное зло, не он первопричина провала, настоящего "Вовочку" им прикрывают, - полагал Вишневецкий.
   - Потерплю, но недолго, только пусть реже на глаза попадается, - согласилась Ирина.
   Евгений с нежностью глянул на супругу.
   "Уникальная, всё-таки, у меня жена, сколько лет вместе, а понять не могу, как она меня переносит, и почему ещё ночью подушкой не задавила, как обещала неоднократно!" - думал он.
 
6
 
   5 июня. Россия.
 
   Утром, плотно поев через силу, переполненный водкой и апельсиновым соком, Чередниченко заперся в кабинете и стал разбирать принесённый Смеховым материал.
   Девочек долой, проехали, комментарии по суду долой, здесь ловить нечего. Фигуранты - вот, кто нужен. Среди них должен быть кто-то знакомый, кто слил информацию китайцам, участвовал в его "разводе". Ни одного знакомого нет. Судя по справке, объездили всю Россию, но на русском языке говорят плохо. Не они. Интересы самые разные. Русские: Клёпкин Андрей Иванович, разведён, совместных детей нет, сейчас не женат. После развода начал много пить, периодически впадает в запои. Сестра живёт в России, студентка, не замужем. Вот очень интересный факт. За прошлый год Клёпкин с разными китайцами из "Ориента" 11 раз побывал на Сахалине и работал в "Сахокеаныбе". Именно эту компанию финансировали Чередниченко и его московские партнёры. Сейчас он вспомнил, москвичи говорили, что у сахалинцев какие-то финансовые проблемы в Китае. Но так как у него своих проблем с китайцами выше крыши, он вежливо посочувствовал и не стал забивать голову чужими болячками.
 
   
  Фото сахалинских  рыбаков  и  машин  диркции.
   "Утечка информации по контрактам поставок рыбы в Китай могла произойти на Сахалине. Больше неоткуда узнать имя человека, живущего в полутора тысячах километров от моря, к которому нужно обращаться за морепродуктами, точно зная, по каким ценам он торгует и с кем. Добыть сведения мог очень нехороший человек Андрей Клёпкин в беседах с рыбаками на Сахалине. Объяснили все из лучших побуждений, без злого умысла. Здесь более или менее понятно, - размышлял Чередниченко. - Ну, а что с банковскими проводками? Тут далеко не всё, лишь небольшая часть, но чтобы понять принцип работы, вызвать скандал - достаточно. Для уголовного дела с запасом хватает, чтобы друзья  меня живым в землю зарыли..."
   Приходы на счёт его компании из Москвы и Кипра, платежи в адрес корейцев за топливо и бункеровку судов, оплата закупленных орудий лова, услуг перегрузчиков - это всё его. Новый счёт, ещё один и ещё. Этих счетов Виктор Борисович не знал - тоже Гонконг, но не его. Поступления по тем же каналам, а вот выплаты в адрес сахалинских рыбаков лично. Это зарплата.
   Сразу стало легче на душе, утечка информации не у него. Проблемы на Сахалине. Его линчевать не будут. Он молодец, вскрыл нарыв, вовремя всё выяснил.
   Чередниченко посмотрел на часы.
 
   
Фото. Министерство финансов. Все  это  без  министерства,  чья вывеска   показана на фото   делать невозможно.
 
   "Как время летит! В Москве уже около восьми. Можно звонить", - решил он.
   - Александр Иванович? Это Виктор Борисович. Я могу говорить свободно, вы не заняты?
   - Что случилось? - последовал ответ на другом конце провода.
   Чередниченко очень подробно рассказал обо всем, затратив почти полчаса.
   -Ты зря сразу не сказал о проблемах с китайцами. Ну, да ладно. С женой утряс? Как к негритяночке,  отнеслась? - усмехнулся Александр Иванович.
   - Да далась вам всем эта негритянка! Хороша, очень хороша! - вспылил Виктор.
   - Ну и ладно, негритянку оприходовал, с женой помирился. Правда, "лимон" "зеленью" - цена высоковата. Но это всё шутки. Если всерьёз, то плохо. Скандала с проводками не бойся, - уверял Александр Иванович. - Сейчас мы всё знаем, значит, убьем проблему в зародыше. Мы здесь тоже всё под контролем держим. Если надо, заранее покаемся, как ты - супруге. Покричат, потопают и простят. Все с этого пирога имеют. Что не пожадничал и послал людей ситуацию пробить, молодец, даже не ожидал. Молодец! С Сахалином не связывайся, сами будем разбираться и решать, что делать. Копии бумажек мне сейчас же по DHL вышли. Остальное тоже, негритяночку не забудь. Это я шучу, себе на память оставь. Работай по возврату долга, и своего, и Сахалина. Там нас миллиона на два подставили. Метод тот же, исполнители те же. Документы к тебе сегодня вышлют. Смотрю, ты серьёзных людей нашёл, это хорошо. Затраты, какие будут, компенсируем. Учти, такие за работу очень дорого берут. Не скупись. Одна информация о "засветке" схем финансирования, вовремя полученная, ой, как дорого стоит! Работай и держи меня в курсе. Пока.
   -Отлично, - думал Виктор Борисович, - Тылы прикрыл, можно и в драку". Вызвал секретаршу:
   - Танечка, перезвоните Виктору Викторовичу Смехову и пригласите его на самое ближайшее время, когда ему будет удобно.

Глава 4. Июнь
 
1
 
   1 июня. Россия.
 
   Вишневецкий отсутствовал две недели. Вернулся уставший и злой. Результат поездки ему не нравился, хоть и удалось восстановить и укрепить отношения со Щеголевым, выполнить намеченное по созданию инфраструктуры для работы в Китае. Да и в плане сбора информации получилось лучше, чем он надеялся, только вот содержание ее настраивало на грустный лад. Прямо как по старому армейскому анекдоту:
   "Молодая офицерская семья в забытом всеми гарнизоне на краю света ждет второго ребёнка. Жить негде, снимают угол у местной старушки. Условия кошмарные. Жена требует от мужа: иди к генералу и добивайся получения нормального жилья. Твоё подразделение лучшее в части, должны дать. Долго "пилила", под конец, добилась, пошёл старший лейтенант к генералу. Вечером приходит домой. Жена с порога спрашивает:
   - Был?
   - Был.
   - Просил?
   - Просил.
   - И что генерал? Рассказывай!
   - Неплохо. На 75% положительно, на 25 %отрицательно. Сынком назвал.
   - Это как?
   - Я задал 4 вопроса, на 3 из них ответы были положительные и только на 1 отрицательный:
   - Я обратился к нему.
   "Товарищ генерал, разрешите войти"?
   Он мне - "Разрешаю".
   Я ему - "Разрешите, обратиться"?
   Он мне - "Разрешаю"!
   Я ему - "Квартиру дайте, жить негде, жена второго рожать собралась"
   А он мне - "Не дам"!
   Я тогда и говорю "Разрешите отбыть в расположение части"?
   Он мне с улыбкой - "Разрешаю. Служи, сынок!"
 
   С утра Смехов и Бернштейн приехали к Вишневецкому подвести итоги работы, послушать о результатах поездки.
   - Расковырял всё, что мог, по старым временам на пять высших мер, особенно на наших соотечественников много компромата. Весь букет, от глупости и откровенного воровства до измены Родине. Ольгу "кинули" чисто и красиво. Тут всё без обмана с её стороны. В лоб ситуацию не разрешить, - пояснял Евгений.
   - Что-то реальное через суд сделать можно? - спросил Самуил.
   - Да ни фига! Ван Бао Дцин сейчас в Санья свои старческие косточки греет. Добыл распечатки с его личных счетов. У китайских силовиков на него большой зуб, ухватить не могут. Он получил чуть более тридцати  пяти  миллионов юаней. Или  пять  миллионов с небольшим в долларах. Почти всё спустил в Макао в казино и на девочек. Все расходы прекрасно отбиваются. Сейчас, по данным полицейских, думает опять на север возвращаться и продолжать "бомбить" лохов, - рассказал Евгений.
   - Что, весь "лимон" спустил? - удивился Бернштейн.
   - Почти всё. То, что удалось отследить, это машина "Мерседес-320" из Германии, немецкой сборки, подарок племяннику на свадьбу - это раз. Десять номеров в пятизвездочном отеле, не для наших туристов, а настоящие пять, на три месяца - это два. О его проигрышах в казино легенды ходят, тысяч сто пятьдесят там оставил - три. Молоденькая массажистка новая, ну, бриллианты, и по мелочам, тянет тысяч на 50 - это четыре. Зарплата и премии ближайшим соратникам - ещё сотня. Это пять. Взятки таможенникам и полиции, подношения друзьям, ветеранам по партии большевиков, - шесть. Три  миллиона вложено в строительство  недвижимости   на  Санья.  Ну и 5  миллионов    юаней - в запасе на "чёрный" день. Всё. Как видишь, получилось в обрез, только-только, - зачитал Евгений распечатку из банка, где были зафиксированы суммы основных расходов.
   - Старый козёл помирать собрался и всё спускает - зло сказал Бернштейн.
   - Да нет, Сёма, ты не прав, он при таком образе жизни ещё нас переживёт. Нет зажимов, комплексов, постов, живёт в своё удовольствие. Переиграть его можно, но денег не взять, их просто нет. Ощущение такое, что в "Новой Эре" сказали не все и мне, и полицейским, чего-то не договаривают, скрывают. Слишком спокойно себя ведут. И если пропал не один вагон, а пять, то и прикуп, как минимум, пять "лимонов", а не один. Где деньги Ольги, понять не могу, и следов никаких. "Новая эра" заводу не платила, завод молчит, претензий нет. У Эры денег нет, Куда дели? Говорят, мол, перевели старику. Но платёж не отслеживается. Из Гонконга через месяц пришло только восемь миллионов юаней. Надо искать остальные.
   - А сможете найти? - ехидно спросил Смехов.
   - Сможем, скорее всего, но надо опять сидеть в Китае. Мне пока не совсем понятна вся комбинация. Думать надо. Похоже, это что-то очень крупное, - ответил Евгений.
   - С рыбой как? - поинтересовался Бернштейн.
   - Там ещё хуже. Непонятно, зачем Чередниченко нам врал. Напоили, посадили на него проститутку, этот баран и подписал полкило чистых бланков и протоколов перед фото- и видеокамерами. Сам, в чём мама родила, рядом пара классных девах. Он под съёмку подписывает и клянётся в вечной любви к Китаю. Крейсера и подлодки продавать пытается, - сказал Вишневецкий.
   - Ну, это не пройдёт. И без него продавцов в погонах хватает. Им чужаки не нужны, - усмехнулся Самуил.
   - Да хрен с ним, пусть продаёт. С той кипой бумаг, что он подписал, и четырьмя кассетами по три часа его похождений в суд не пойдёшь, - проворчал Вишневецкий.
   - Что девчонки, хороши? - поинтересовался Смехов.
   - Высший класс! Как подумаю, так дружок сам собой шевелиться начинает. Да я вам кассеты дам. Посмотрите, - улыбнулся Евгений.
   - Повезло мужику, не за так деньги забрали. Удовольствие получил. Что делать будем? - со смехом заметил Бернштейн.
   - В суде Китая ничего сделать невозможно. Только рокировка. Я там попутно убойный материал на Чередниченко по другому делу нарыл. Может очень интересно получиться, - сказал Вишневецкий.
   - А как прочие дела? - спросил Смехов.
   - Далянь - труп, это и до поездки понятно было. Брать авансы у заказчиков, "разводить" по полной и не суетиться более по этой теме, - поставил диагноз Евгений.
   - Как с металлоломом? - не унимался Виктор Викторович.
   - Здесь рациональное зерно есть. Китайцы судно отремонтировали, но что-то не досмотрели в документах. Сегодня, даже непонятно, кто официальный владелец. Один туман. Сейчас у них проблема с оформлением судна под флагом Китая. Что делать, сразу не скажу. Судебная перспектива есть, но большая неразбериха в бумагах, - ответил Вишневецкий.
  Самуил  и  Евгений  выслушали отчёт Смехова, пришли к выводу, что он делает всё правильно.
   - Завтра я вам передам справки по Чередниченко и Ольге и по Даляню, к вечеру отвезете заказчикам, - сказал Евгений Смехову. - То, что там лежит, должно их убить. Думаю, дня через три откроют финансирование. По кораблю материал не готов, пока не вижу схемы. Надо подумать без спешки дня три-четыре.
   Вишневецкий два часа инструктировал Виктора. На прощание вручил удостоверение сотрудника международной комиссии.
   - Документ - совершенно законный и официальный, никакой липы. При необходимости можете предъявлять любому, кто спросит. Размахивать и хвастать не стоит, по делу - можно и нужно, - сказал Евгений.
   Смехов принял документ с недоверием. Документ сильный, всё как положено и соответствует легенде. Но его подлинность вызывала сомнения.
 
2
 
   1 июня. Россия.
 
   Виктор Викторович Смехов вернулся в свой офис после очередного совещания у Вишневецкого. Он был в очень плохом настроении. Как и предполагал, услышал, что выполнить работу в рамках арбитража невозможно. В двух случаях, теоретически, даже можно выиграть в суде, но практически, получить по решению суда ничего нельзя. Это он прекрасно понимал. За ним самим тянулся хвост, как минимум, из 15-ти компаний, которые были должны сотни тысяч и рублей, и долларов по всей стране. Судиться с этими компаниями, получить исполнительный лист можно. Вернуть деньги нельзя.
   Вишневецкий информировал, что варианты есть. Далее он, Смехов, должен принять окончательное решение, работать по предложениям Евгения или нет. Как будто у него есть выбор! Вернее, выбор есть - в течение недели взять всё, что можно, за рис, а это очень хорошие деньги, получить так много за один раз не удавалось ещё никогда, от 500 до 700 тысяч долларов, и переехать, как и планировал, в Омск. Здесь он уже четвёртый месяц. Более квартала на одном месте Смехов старался не задерживаться. Слишком опасно для здоровья.
   В Омске поиск очередной жены, квартиры, офиса, помощников. Впрочем, можно прихватить Сашу Маленького, он в своем Биробиджане по глупости натворил столько дел, что сейчас в бегах, и его ничего не держит ни здесь, ни где-то в другом месте. Опять поиск лохов, их развод, четыре месяца и опять новое "место работы". Годы идут, скоро сорок. Рано или поздно напорешься на кого-нибудь из "обиженных". В поезде, самолете, в новом городе. И тогда тюрьма покажется раем.
   В Перми лет пять назад, один деятель от лесопереработки пригласил их московскую команду на охоту в свои угодья. Заодно показал производство и три контейнера, в которых жили его должники, отрабатывая долг. Рабочий день - 12 часов, питание - даже собак кормят лучше. Картина бородатых, грязных, плохо пахнущих мужиков, запертых в 20-футовых контейнерах по четыре человека, с такими же грязными матрасами на полу и металлическими мисками, из которых их кормят, долго стояла перед глазами. Лесник был гуманистом, он позволял должникам иметь один выходной в месяц, и в этот день они могли помыться в бане. Иногда их осматривал доктор. По телевизору показывали освобождение рабов в Чечне и пленных солдат, так там намного лучше, тепло, а в Перми еще и холодно.
   На Дальнем Востоке и в Сибири тоже холодно. Долго так не поездишь, всё равно поймают. Надо оседать, сорвать куш и лечь на дно в небольшом провинциальном центре, вроде этого. Здесь и известность, и славу заработать не сложно. Стихи писать.
   Вариант один. Убежать в Омск, как планировал.
   Вариант два. Продолжить работать по Китаю и сорвать куш. У варианта номер два есть недостатки.
   Вишневецкий и Бернштейн не принимают никаких обязательств, кроме обещания работать. Наверное, это хорошо. Если бы они гарантировали что-то, Смехов бы им не поверил. Не бывает в таком деле ста процентов уверенности в успехе. Сам слишком часто раздавал обещания и знал им цену.
   На реализацию плана требуется много денег. Всё, что он наработал в городе, нужно пустить на операцию. Но и этого мало, только первый этап. Если Вишневецкий прав, то потребуются деньги на аккредитивы, а это пять миллионов долларов. Их можно добыть в Москве. Придется привлекать комсомольских друзей, а они даром не работают.
   Время - ещё одна проблема. В городе Виктор Смехов будет вынужден находиться ещё не менее полугода, это долго. Месяц - без проблем, два, маневрируя, ну три, и земля начнёт гореть под ногами. И перспектива контейнера на лесоповале обретёт реальные черты. Значит, конец лета, начало сентября и всё. Завершение операции - не ранее нового года, ещё четыре месяца, как минимум.
   Главное, непонятен принцип раздела полученных средств.
   По условиям договора или как хочется? Нет, ему-то изначально понятно. Себе, естественно, 99 процентов, а 1 процент - всем остальным. Так хочет он, Виктор. Но не получится, это уже и сейчас понятно. Первое, придётся "отстегнуть" московским друзьям, процентов пять, а то и все десять. За меньшие деньги они и мараться не станут. Вернуть проценты по займу для аккредитива, почти полгода, не менее 15-ти процентов. Итого, уже четверть улетела. Десять процентов - жидам проклятым. Им, конечно, можно и не платить.
   Перед глазами Смехова возник стол помощника Вишневецкого, заваленный исками китайцев к русским - миллионы, десятки миллионов.
   "Нет, с ними придётся и дальше дружить. Учиться у них, чтобы в один замечательный момент опустить по полной программе. Но тогда придётся вернуть авансы владельцам мелких долгов, которые пошли на раскрутку рисовой темы, - думал Виктор. - Извините, не смогли! Ещё минус 10 процентов. Чтобы спокойно сидеть и далее в городе, надо будет отдать деньги за рис, ещё 20 процентов. Остальные перебьются, пусть с Сашкиного "Сокола" попробуют по суду получить. Итого 65 процентов улетело. Осталось от одного до трех миллионов долларов".
   Надо убедить юристов, что не стоит ничего возвращать владельцам долга. Даже авансы. Смехов был уверен, убедить их в этом возможно. Но тогда евреи потребуют свою часть прибыли. Три миллионов долларов - одному или по миллиону - троим.
   "Нет, неприемлемо. Надо искать варианты, как не поссориться с юристами, и ничего не отдать ни владельцам, ни юристам", - размышлял Виктор.
   Три миллиона - очень хорошие деньги в любые времена и в любой стране. С такими деньгами можно и успокоиться, уйти на пенсию. Или затеять следующую серию возвратов долгов. На свои, не используя ресурсы ни банков на аккредитивы, ни авансы потерпевших, ни займы московских друзей. Он находит дела, нанимает Вишневецкого и Бернштейна, платит им 10 процентов, и за полгода удваивает капитал. Через два года - утраивает, а к сорокалетию можно и на покой.
   Вишневецкий, отдавая справку на Чередниченко, сразу предупредил, что он будет вести себя очень жёстко, но только вначале. Как прочтёт документы, наделает в штаны, затем, минимум сутки, а то и двое, будет расшатанные нервы водкой поправлять. Станет смирным и задумчивым, примет любые условия Смехова. Там такой убойный материал на него лежит, что не понять он не может. Фотографии его с проститутками при последней поездке хорошие получились. Ещё и видео есть. Этим его китайцы припугнуть собираются, если сильно мешать начнёт.
   Смехов просмотрел документы, отличные фото, огромное количество каких-то бумаг, распечатки счетов в оффшорах, даты переводов больших сумм, схемы движения капиталов. Ничего не поняв, захлопнул папку.
   К вечеру Виктор Викторович развёз справки - отчёты клиентам, а ещё через день началась их бурная реакция.
 
3
 
   Вишневецкий и Бернштейн в течение двух дней убеждали Смехова изменить стиль поведения при работе с серьёзными заказчиками. Проблема была в том, что Смехов всё брал на себя. Дать чёткие ответы на заданные вопросы не мог, слишком много обещал, не задумываясь о последствиях. Сначала, когда партнёры планировали только собрать авансы, и, прикрывшись Смеховым, отойти в сторону, его хвастовство было уместным. Сейчас, когда речь шла о реальном выполнении работы, можно потерять заказчиков из-за недоверия, которое вызывал Виктор Викторович. Главное для него - собрать деньги. Когда готовится обман клиента, так вести себя допустимо, когда на подходе большая работа, подобное поведение - самоубийство.
   - Справки из Китая всех убедят, что вы - реальная сила, и имеете доступ к информации. Любому разумному человеку ясно, что те материалы, которые вы передаёте заказчикам, совместный труд большого коллектива. Всем понятно, что сами вы, не зная ни Китая, ни языка, не имеете возможности исполнить заказы в одиночку. Работает коллектив, созданный вами. Это другой уровень. У руководителя коллектива общественный статус намного выше, чем у одиночки. Туманное "мы", лучше конкретного "я". Всегда есть возможность, сославшись на "мы", затянуть время, обдумать поставленные вопросы. Если вы говорите "я", то должны сразу дать ответ на любой вопрос. Если "мы"- можно тянуть, - убеждал Смехова Вишневецкий.
   - Пройдёт неделя. Люди отойдут от шока, который вызовут у них наши документы. Начнут думать, сопоставлять, вспомнят не состыковки. Так и до срыва договоренностей недалеко. Есть вещи, которые мы не можем исполнить, а вы их обещаете. У нас будут проблемы. Вам нужно время на выяснение, что можно обещать, а что - нет. Смена стиля поведения и даёт это время, - вторил Вишневецкому Бернштейн.
   - Это как вы, друг на дружку ссылаетесь? Как насчёт профессиональной гордости, чувства лидера? - не уступал Смехов. Его всё меньше устраивала роль, которую отводили ему юристы.
   - Примерно так, как мы. Каждый делает своё дело, а вместе получается всё хорошо. Мы выигрываем время, делаем меньше ошибок. Ведь это правда, наша работа - коллективный труд примерно двух десятков людей. И если я или Сёма начнём говорить, что всё сделаем сами, в одиночку, в это никто не поверит. Зачем лишняя ложь, когда она не приносит денег, и когда в неё не верят? - давил Вишневецкий.
   С большим трудом удалось несколько поколебать уверенность Смехова в том, что надо всё брать на себя.
 
4
 
   3 июня. Россия.
 
   Смехов, более не вдаваясь в детали, отвёз папку Виктору Борисовичу Чередниченко. Встретили его неласково.
   - Пришёл-таки, а я-то думал, аванс "скрысил" и исчез. Людей собирался за тобой посылать. - Хозяин кабинета был сильно не в духе. Бреши, пробитые китайцами в его бюджете, очень сильно испортили характер Виктора. - Ну, оставь свои писульки, будет время, прочту.
   Выгнав Смехова, Чередниченко с брезгливым выражением на лице взял принесенную папку. Листов тридцать, не более. Повертел ее в руках, из неё выпал компакт-диск.
   Скорее от скуки, стал листать папку,
   "Фото китайцев, ну да, тех самых, фотографии домов, где живут, фото жён. Фотография русского помощника Клёпкина. Ага, интересно, адрес в России, краткая биография, фото сбежавшей жены. Сбежала - это хорошо, вдовой не будет, - мстительно подумал Виктор Борисович. - Адрес супруги в США, адреса Клёпкина в Харбине и Гонконге. Похоже, зря я на мужика наорал, информацию собрал, как положено".
   Чередниченко стал с большим вниманием смотреть документы.
   "Так, а это что? Программа защиты при ведении арбитража со стороны Китая? Чёрт, всё от руки и на китайском языке. Интересно, как это добыли, или сами сочинили?" - размышлял он.
   К следующей странице приклеен конверт из плотной бумаги. Открыл конверт, взглянул и застыл с открытым ртом. В конверте лежало примерно 20 фотографий - Виктор в главной роли с девочками всех цветов. Папка выпала из рук, фотографии веером рассыпались по столу.
 
   
 
 
   "Оказывается, и негритянка была, - почему-то подумалось герою фото-сессии. - А я и забыл. Всю жизнь мечтал с негритянкой переспать. Случай представился, а я ничего и не помню толком".
   Холодный пот градом катился с него. Он лихорадочно собрал фотографии и сложил назад в конверт. Вернулся к предыдущей странице. Там шёл перевод на русский язык докладной китайского юриста и комментарии исполнителя. В нём, в частности, говорилось:
   ..."Юридический отдел считает, что при обращении в суд русского предпринимателя и рыбаков с Сахалина, в рамках названных поставок, придерживаться версии об увольнении директора Ху - неразумно. Сохраняется возможность найти доказательства в России, что на момент заключения контракта и фактического получения груза, он продолжал работать в корпорации "Ориент". Более эффективным будет предъявление суду и русскому истцу фото- и видеоматериалов. Особенно, актов выполненных работ в подлинниках, с подписью истца, оформленных перед видеокамерой, с озвучиванием выдержек из его слов об отсутствии претензий к китайской стороне. Мы считаем, что ещё большего положительного эффекта можно достичь, предъявив истцу документы "Гонконгско - Шанхайского банка" по отмыванию им и его коллегами из Москвы денег сомнительного происхождения"...
   Ниже шла приписка исполнителя.
   "Копии фотоматериалов и видеосъёмок приложены. Из 200 фотографий, взято 20 наиболее типичных. Копии проводок банка прилагаются. Проверить их подлинность в задачу исполнителя не входило. Судя по внешним признакам, бумаги - настоящие и признаков подделок не содержат. Вероятно, китайский ответчик по делу смог засечь и выявить один из каналов хищения и отмывания бюджетных средств РФ через оффшорные банки. При наличии такого набора компрометирующих истца документов, дело не имеет судебной перспективы. Неизбежная огласка обстоятельств дела принесет истцу больше вреда, чем пользы. Рекомендуем изучить и рассмотреть другие варианты возврата похищенных средств, минуя официальные судебные каналы, предусмотренные арбитражной оговоркой".
   Виктор Борисович в холодном поту, с трясущимися руками, отбросил от себя папку и смотрел на неё, как кролик на удава. Не хватало сил и мужества открыть её ещё раз и внимательно изучить содержимое. Её стоимость - цена его жизни. С женой всё можно утрясти, 25 лет вместе, что он погуливает, супруга знала, догадывалась.
   "Ну, а если на принцип пойдёт, то и чёрт с ней. Вон сколько девчонок молодых и доступных бегает, - думал Виктор. - Ни при коммунистах, на партийное собрание не вызовешь, аморалку не пришьешь. Плевать, но неприятно. Что акты приёмки подписал, вот это плохо. С таким козырем на руках у китайцев, с ними ничего сделать невозможно. Эксперт прав. Деньги - шут с ними, заработаю новые. Вот то, что наружу вылезли схемы их проводок, это смерти подобно. Смерти в прямом смысле. Такие проколы не прощают. Подобные ошибки искупают кровью".
   Страх и тоска захлестнули Чередниченко.
   "Откуда китайцы узнали об этих операциях и о программах финансирования рыбаков? Кто предал?" - мучился догадками Виктор.
   Скорее всего, ответы он найдёт в данной папке. Выпьет водки, успокоится, всё досконально изучит и найдёт. Или вычислит сам по косвенным признакам. С украденной рыбой в суд соваться нельзя. Точка. Проехали.
   "Как этот слизняк смог в Китае за месяц нарыть столько информации? Кто, кроме него, видел всё это? - ломал голову Чередниченко. - От жёсткого порно, со мной в главной роли, до проводок иностранного банка. Что делать, если меня начнут доить соотечественники, тот же Смехов?".
   На Виктора накатила дикая депрессия.
   "Надо что-то делать", - думал он.
   Цивилизованные европейцы и американцы либо помирают, либо идут к психоаналитикам, и в течение многих лет содержат их на хорошем финансовом довольствии, только ради того, чтобы было, кому рассказывать о своих переживаниях. В ответ слышат прописные истины. Но Россия - страна дикая, и если уж суждено помирать, так лучше от алкоголизма, цирроза печени, а не от тоски зелёной.
   Чередниченко достал бутылку водки, налил полный стакан, выпил, занюхал кукишем. Посидел минут пять, не проняло, выпил второй. Количество адреналина в крови было таково, что водка не брала. Допил остаток. Виктора слегка проняло, но садиться за руль уже было нельзя, но не из-за выпитого. Он просто испытывал чувство страха. Вызвал такси.
   Когда вошёл домой, жена сразу поняла, что у мужа - большие проблемы. Водкой пахло сильно, но он был совершенно трезв и невероятно зол. Во взгляде - выражение страха. Разделся, сел за стол, поковырял вилкой в тарелке, налил водки, выпил. Ещё налил. Слегка поел. Допил бутылку. Водка не брала.
   - Ещё достать? - спросила жена.
   - Да уж вторую выпил. Не берёт! - жаловался Виктор.
   - Так плохо? - сочувствовала супруга.
   - Да нет, пока даже жив. Давай ещё стакан, а то не засну. И достань пару пачек апельсинового сока на ночь. Сушняк будет жуткий. Ты меня не бросишь? - причитал Чередниченко.
   - Ну, всё, прорвало. Подействовала, родимая. Начал через четверть века выяснять, брошу, не брошу, - говорила жена.
   Ночью в полубреду покаялся супруге в Харбинской загуле. Был бит подушкой. При этом жену почему-то весьма интересовал вопрос, как было с негритянкой? За честный ответ, что он её вообще не помнит, Виктор был бит повторно и обозван старым козлом, склеротиком и алкоголиком. Мысленно возблагодарив чету Клинтонов за значительное смягчение сексуальных нравов в обществе, Виктор Борисович провалился в тяжёлый алкогольный сон.
 
5
 
   4 июня. Россия.
 
   В офисе Вишневецкого появился Роман Ковалёв. Приехал с Урала, где милиция прятала его от праведного гнева подельников. Евгения разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, он дал показания на всех и всё. Активно помогал следствию.
   "За то порвать его надо на мелкие кусочки!" - думал Вишневецкий.
   Сдал капитально, так, что и дело развалить практически невозможно. Раскололся на втором часу допроса, без применения силового воздействия, без угроз, даже голос на него не повышали. Ему доказали, что он не прав, его шефы не правы, что известно, кто стоит за отработкой. Если не даст показания он, то это сделает кто-нибудь другой, да и доказательства никому не нужны. Сидеть им всем и без доказательств, пока кто-то, кто умный, не заговорит, и у него есть шанс этим умным стать. И будет ему за то много хорошего.
   "Ему бы на 51-ю статью Конституции*(39) сослаться и адвоката к себе требовать. "Адвоката мне!" Всё. Максимум, через три дня дома был бы, а, скорее всего, и к вечеру. Прокурор санкцию на арест на таких слабых основаниях давать отказывался. С обеда до шести вечера стоял, ну нечего предъявлять", - думал Евгений.
   В этот раз милиция не обманула. Сидел Роман в камере на четверых в тихом корпусе всего четыре месяца. Далее, вышел на подписку о невыезде и был отправлен милицией на Урал, чтобы подельники до него не добрались. И прятали его там почти полгода.
 
   И вот такой кадр появился на своём рабочем месте. Идти больше некуда, работы нет, специальности нет, и жена с ребёнком на плечах.
   "Изувечить бы и зарыть живьем! - размышлял Евгений. - По справедливости это, по совести будет. И смежники требовали того же. Он о них много мог порассказать. И Сёма согласен был, на что человек не кровожадный. Не говоря о тех, кто в бегах почти год по его милости. Все за ликвидацию. По любым понятиям так и надо".
   Так, да немножко не так. Что названному "сыночку" каждую косточку по два раза переломать хочется, это верно. За три месяца, что Вишневецкий на свободе, от него, как минимум, человек десять требовали убить Романа. Но он очень не любил, когда на него давили. В это же время к нему походили три мутные личности, жаждавшие Ковалёва утопить, повесить, зарезать, пристрелить, взорвать. Исключительно из любви к искусству и чувства справедливости. Всё что от Евгения требуется, 1000 долларов, если нет "штуки", можно за пятьсот, нет "пятихатки", пусть будет "сотка" на покрытие издержек производства.
   От этих энтузиастов похоронного дела настолько сильно воняло милицейской провокацией. А предложения исполнить заказное убийство, приходя с пугающей регулярностью, придали Евгению уверенность, что кто-то очень хочет ещё раз организовать ему нары. На этот раз за подготовку убийства свидетеля обвинения. Даже если Роман исчезнет сам собой, под поезд попадёт, Вишневецкий подозревал, ему всё равно ареста не избежать.
   Другая сторона вопроса. В провале виноват Евгений, а не Роман. Он плохо спланировал акцию, плохо подготовил людей. Превысил степень допустимого риска. Утешение слабое, но хоть мальчики кровавые из глаз уходят. Это раз. Ему необходимы кадры, это два. Роман, при всех недостатках, за пять лет в бригаде стал профессионалом. Третье, если он опять всплывёт при Вишневецком, жив, здоров, работает, ещё и зарплату платят, вместо ликвидации, вполне заслуженной, это вызовет недоумение у тех, кто подставляет его под заказное убийство. Ждут крови, а здесь такой фортель. Мол, прятали от Вишневецкого, пока он сидел и ничего сделать не мог. Вернули в город, когда он вышел на волю и в состоянии реально разделаться с предателем.
   В деле, кроме слабой доказательной базы, был ещё один недостаток. Нет крови. Оружие есть в избытке, но половина - зарегистрированного и с разрешениями, вторая половина - нелегальные стволы, но без крови. В основном, иностранного производства, новенькие в смазке, даже хищение оружия не пришить. Без крови объявить группу работников информационного (даже не охранного) агентства преступным сообществом сложно. Половина работников - пенсионеры и орденоносцы. Бывшие офицеры Советской Армии. Автор трёхтомной монографии по международному праву в лидерах преступной группировки, ну, очень плохо смотрится. Вот с кровушкой, и хорошо доказанной, хорошо подготовленной, совсем другая картина.
   "Посадить, похоже, решили за что угодно. Команда прошла однозначная - раздавить гнид! Для того чтобы выполнить команду папы, кровушку на бригаду писателей ох, как нужно повесить. Врагов надо сбить с толку каким-нибудь финтом. Если дело и можно развалить, то только держась всем вместе. Значит, Роман нужен живой и под контролем. Убить его можно и через пару лет, если так уж сильно захочется, или нужда возникнет. Все в наших силах!" - думал Евгений.
   Была и ещё одна причина его не трогать. Вишневецкий подозревал, что первым отдал милиции информацию не Роман. Его использовали для прикрытия того, кто их подставил. Первопричина провала - не он. Парень в сложной ситуации показал себя с худшей стороны. Но специалист хороший.
 
   Вечером у Евгения состоялся разговор с женой.
   - Зря ты Ромку назад взял. Я как вижу его смазливую рожу, так и хочу глаза выцарапать, - начала Ирина.
   - Конечно, ты права, парень - дрянь. Как дело прикроем, рвите его, коль желание не пропадёт, хором или по отдельности, я помогу. Пока, к сожалению, нельзя. И кто грязную работу делать будет, его заменить некем. Ты же знаешь его специализацию - делать подлинные документы. Или мне самому лезть, или ему. Мне нельзя, дальше в процессе работать придётся. Седых или Славке тоже нельзя, слишком много объяснять придётся. У Романа талант, - сказал Вишневецкий.
   - Талант-то талант, да как бы боком не выпало. Тебе нельзя, это точно, слишком колоритно выглядишь, - ответила супруга.
   - Сама видишь, не от хорошей жизни. Есть идея, как втёмную работать, но её проверить надо. И это в России, а в Китае без Романа не обойтись. Нового мерзавца растить - это годы. Потерпи. Есть у меня подозрение, что Роман - это вторичное зло, не он первопричина провала, настоящего "Вовочку" им прикрывают, - полагал Вишневецкий.
   - Потерплю, но недолго, только пусть реже на глаза попадается, - согласилась Ирина.
   Евгений с нежностью глянул на супругу.
   "Уникальная, всё-таки, у меня жена, сколько лет вместе, а понять не могу, как она меня переносит, и почему ещё ночью подушкой не задавила, как обещала неоднократно!" - думал он.
 
6
 
   5 июня. Россия.
 
   Утром, плотно поев через силу, переполненный водкой и апельсиновым соком, Чередниченко заперся в кабинете и стал разбирать принесённый Смеховым материал.
   Девочек долой, проехали, комментарии по суду долой, здесь ловить нечего. Фигуранты - вот, кто нужен. Среди них должен быть кто-то знакомый, кто слил информацию китайцам, участвовал в его "разводе". Ни одного знакомого нет. Судя по справке, объездили всю Россию, но на русском языке говорят плохо. Не они. Интересы самые разные. Русские: Клёпкин Андрей Иванович, разведён, совместных детей нет, сейчас не женат. После развода начал много пить, периодически впадает в запои. Сестра живёт в России, студентка, не замужем. Вот очень интересный факт. За прошлый год Клёпкин с разными китайцами из "Ориента" 11 раз побывал на Сахалине и работал в "Сахокеаныбе". Именно эту компанию финансировали Чередниченко и его московские партнёры. Сейчас он вспомнил, москвичи говорили, что у сахалинцев какие-то финансовые проблемы в Китае. Но так как у него своих проблем с китайцами выше крыши, он вежливо посочувствовал и не стал забивать голову чужими болячками.
 
   
  Фото сахалинских  рыбаков  и  машин  диркции.
   "Утечка информации по контрактам поставок рыбы в Китай могла произойти на Сахалине. Больше неоткуда узнать имя человека, живущего в полутора тысячах километров от моря, к которому нужно обращаться за морепродуктами, точно зная, по каким ценам он торгует и с кем. Добыть сведения мог очень нехороший человек Андрей Клёпкин в беседах с рыбаками на Сахалине. Объяснили все из лучших побуждений, без злого умысла. Здесь более или менее понятно, - размышлял Чередниченко. - Ну, а что с банковскими проводками? Тут далеко не всё, лишь небольшая часть, но чтобы понять принцип работы, вызвать скандал - достаточно. Для уголовного дела с запасом хватает, чтобы друзья  меня живым в землю зарыли..."
   Приходы на счёт его компании из Москвы и Кипра, платежи в адрес корейцев за топливо и бункеровку судов, оплата закупленных орудий лова, услуг перегрузчиков - это всё его. Новый счёт, ещё один и ещё. Этих счетов Виктор Борисович не знал - тоже Гонконг, но не его. Поступления по тем же каналам, а вот выплаты в адрес сахалинских рыбаков лично. Это зарплата.
   Сразу стало легче на душе, утечка информации не у него. Проблемы на Сахалине. Его линчевать не будут. Он молодец, вскрыл нарыв, вовремя всё выяснил.
   Чередниченко посмотрел на часы.
 
   
Фото. Министерство финансов. Все  это  без  министерства,  чья вывеска   показана на фото   делать невозможно.
 
   "Как время летит! В Москве уже около восьми. Можно звонить", - решил он.
   - Александр Иванович? Это Виктор Борисович. Я могу говорить свободно, вы не заняты?
   - Что случилось? - последовал ответ на другом конце провода.
   Чередниченко очень подробно рассказал обо всем, затратив почти полчаса.
   -Ты зря сразу не сказал о проблемах с китайцами. Ну, да ладно. С женой утряс? Как к негритяночке,  отнеслась? - усмехнулся Александр Иванович.
   - Да далась вам всем эта негритянка! Хороша, очень хороша! - вспылил Виктор.
   - Ну и ладно, негритянку оприходовал, с женой помирился. Правда, "лимон" "зеленью" - цена высоковата. Но это всё шутки. Если всерьёз, то плохо. Скандала с проводками не бойся, - уверял Александр Иванович. - Сейчас мы всё знаем, значит, убьем проблему в зародыше. Мы здесь тоже всё под контролем держим. Если надо, заранее покаемся, как ты - супруге. Покричат, потопают и простят. Все с этого пирога имеют. Что не пожадничал и послал людей ситуацию пробить, молодец, даже не ожидал. Молодец! С Сахалином не связывайся, сами будем разбираться и решать, что делать. Копии бумажек мне сейчас же по DHL вышли. Остальное тоже, негритяночку не забудь. Это я шучу, себе на память оставь. Работай по возврату долга, и своего, и Сахалина. Там нас миллиона на два подставили. Метод тот же, исполнители те же. Документы к тебе сегодня вышлют. Смотрю, ты серьёзных людей нашёл, это хорошо. Затраты, какие будут, компенсируем. Учти, такие за работу очень дорого берут. Не скупись. Одна информация о "засветке" схем финансирования, вовремя полученная, ой, как дорого стоит! Работай и держи меня в курсе. Пока.
   -Отлично, - думал Виктор Борисович, - Тылы прикрыл, можно и в драку". Вызвал секретаршу:
   - Танечка, перезвоните Виктору Викторовичу Смехову и пригласите его на самое ближайшее время, когда ему будет удобно.