12. Аналитик как дипломат

Быть дипломатом – это моя, ещё школьная, мечта. О том, что я в детстве хотел выезжать из «кремлёвских ворот», я уже писал. Но был в моём детстве/отрочестве и такой пророческий случай.

 
В классе седьмом в сочинении на традиционную тогда тему «Кем я хочу быть?», я поведал о том, что мечтаю быть дипломатом. Естественно, для того, чтобы бороться за мир во всём мире, избавлять от голода, болезней и прочих опасностей всё человечество, крепить дружбу между народами.


Моя давнишняя мечта осуществилась в Москве.

 
Этот мегаполис с населением почти что равном всему населению Казахстана, если учитывать жителей ближнего Подмосковья и нелегальных мигрантов, самый крупный город Европы, был и надолго останется одним из центров глобальной политики. Поэтому попасть туда начинающему дипломату было огромным везением.


Москва была для меня родным городом. Это была столица некогда общей большой Родины. Это – источник русской духовности, культуры и православной религии.

Здесь очень большая диаспора казахов и казахстанцев, насчитывающая по оценочным данным, попадавшимся в СМИ, до 100 тысяч человек, включая эмигрантов постсоветского времени.

 
Первый раз я в Москву приехал с мамой, мне было лет 10. Нас встречала Вера, в то время учившаяся в Калининском университете. Там мы познакомились с будущим мужем моей старшей сестры, его родителями и родными. Сейчас в этом городе живут мои самые близкие родственники – обе родные сестры, их дети, внуки и правнуки.

 
В самый первый месяц моей заграничной командировки в поисках съёмной квартиры, по совету сотрудников-старожилов казахстанского посольства, мы посетили одну семью наших земляков. Пара пенсионеров сдавала квартиру на окраине Москвы.

 
По рассказам хозяев, там некогда даже жили музыканты из группы «А;Студио», приехавшие в столицу, чтобы продолжить своё творчество и покорить своим талантом остальное постсоветское пространство.


Глава этой семьи, казах лет более 70-ти, был кадровым советским дипломатом, всю жизнь проработавшим в структуре МИД СССР. Он и его жена много рассказывали о своей жизни. Они уже были москвичами, в России жили их дети и внуки. Для нас с Натальей был устроен по-казахски щедрый обед.


Мы долго разговаривали, делились с гостеприимными хозяевами своими планами на жизнь, слушали их советы, как жить в Москве. Уже под конец нашей встречи дипломат-ветеран сказал.


- Вы очень хорошие люди. Всё у вас будет хорошо!


Затем, обратившись ко мне, он произнес такие слова:


- Ты казахстанец, и работаешь на благо своей родной земли. То, что ты не уехал из Казахстана, достиг успеха на государственном поприще, работал в администрации президента – это свидетельство твоих заслуг.

 
- То, что тебя, русского по национальности, - говорил он, - направили на работу в посольство Казахстана в Москве – это свидетельство тому, что тебе доверяют. Доверие в дипломатии – это самое главное.


Я поблагодарил его за такое тёплое бата , а он продолжил:


- Мы, дипломаты, и работаем для того, чтобы установить доверие между странами и народами, чтобы ни было в их прошлом и настоящем. Доверие – это мир и благополучие людей, это будущее. Именно ради этого ты должен работать как дипломат.


* * * Доверие для аналитика – это важный компонент его деятельности.
* * * Во-первых, надо доверять источникам информации, которую используешь в своей работе.
* * * Во-вторых, что более важно, нужно подготовить такой материал, чтобы к нему было абсолютное доверие со стороны тех, кому он адресован, кто будет принимать на его основе конкретные решения.


В Москве я познакомился ещё с очень ярким представителем российских казахов – Нуром Сериковичем Кирабаевым.

 
Выпускник МГУ, философ, специалист по арабо-мусульманской философии, он много лет работал в Университете дружбы народов, в том числе деканом факультета гуманитарных и социальных наук, проректором по науке РУДН.

 
Он рассказывал мне, как в первые годы независимости Казахстана помогал становлению казахстанской дипломатии.


Нур Серикович возглавлял гумсоцфакультет, когда туда после окончания московской школы поступила моя дочь Настя. Она с детства была увлечена испанским языком, который лучше всех в Москве преподавали именно в РУДН. Кстати, свою магистерскую работу Настя защищала на испанском языке, окончив в 2012 году одновременно магистратуру двух университетов – РУДН и Университета Балеарских островов (Испания).

 
Забегая вперед, отмечу, что Анастасия, сдав успешно экзамены на казахстанскую государственную службу, около года проработала в министерстве иностранных дел Казахстана. Там, кстати, помимо основных обязанностей, обучала на общественных началах испанскому языку сотрудников министерства. Однако потом, она вышла замуж за майоркинца Луиса, с которым познакомилась, обучаясь в университете в Пальме де Майорка, и связала свою жизнь с Испанией. Сейчас Луис и Настя живут в Мадриде.


Поэтому мне тоже пришлось окунуться в изучение ещё одного иностранного языка. Теперь помимо французского и английского я знаю испанский язык, во всяком случае, читаю и стараюсь общаться  на нём с зятем и его родными.

 
Моими учителями стали в Астане два испанца, сначала галисиец Серхио, а потом мадридец Диего. Оба парня работали в Казахстане, здесь женились на наших казахских девушках. Я им очень благодарен за их способность быстро обучить меня испанскому (кастильяно) языку.


Москва большой транзитный центр казахстанской дипломатии.

 
Сотрудникам посольства в ежедневном режиме приходилось встречать, сопровождать и провожать делегации Казахстана, приезжающие в российскую столицу. За 3,5 года мне довелось таким образом познакомиться со многими яркими представителями казахстанского руководства – спикерами и депутатами палат парламента, министрами и вице-министрами, лидерами партий и др.

 
Сопровождал я и делегацию, которая вела работу по делимитации пограничной линии в рамках подписанного договора о государственной границе между Республикой Казахстан и Российской Федерацией.

 
Вспоминаю такой курьёзный случай. Мне поручили сопровождать нашу делегацию переговорщиков на утренний приём, который МИД России организовал в знаменитом особняке Зинаиды Морозовой на улице Спиридоновка в Москве. Этот архитектурный шедевр московского модерна, построенный в конце XIX века, известен и тем, что в годы Великой Отечественной войны был местом проведения встреч министров иностранных дел стран антигитлеровской коалиции – СССР, США и Великобритании.
Приём проходил с обильным застольем, тёплыми речами глав и участников обеих делегаций. От имени российского МИДа его проводил один из заместителей министра иностранных дел России.

 
В самом разгаре мероприятия я вдруг поймал на себе сердитый взгляд российского вице-министра. Он с не очень довольным взглядом делал мне какие-то не совсем понятные знаки, а потом и вовсе махнул мне рукой: мол, немедленно подойди!


Я подошёл к нему из-за другой стороны стола и сразу же услышал:


- Тут работать надо, а не стоять как истукан. Зову тебя, зову!


Вице-министр потребовал, чтобы я немедленно нашёл какого-то сотрудника российского МИДа.


- Извините, - ответил я, назвав его по имени-отчеству. – Но я не знаю, кто это. Я первый секретарь посольства Казахстана в России, сопровождаю нашу делегацию на этом приёме.

 
Сначала мой визави опешил, потом его лицо начало растягиваться в улыбке, и он, в конце концов, просто рассмеялся, сказав:


- Тогда уж это Вы меня простите. Я ведь принял Вас за нашего сотрудника, Вы же ничем и не отличаетесь от российского дипломата.

 
Инцидент был исчерпан. Подозвав официанта с рюмками на подносе, российский дипломат предложил нам вдвоём отметить удачное завершение этого раунда переговоров по делимитации границы. Ради такого случая мне пришлось выпить до дна эту рюмку водки, «протостованой» лично для меня вице-министром.

 
Одной из первых моих больших работ, подготовленных будучи первым секретарем Посольства, стал анализ договорно-правовой базы двусторонних отношений. Согласно его выводам, Правительство в последствие провело ревизию действующих и подписанных двусторонних договоров и соглашений. Какие-то из них затем были поставлены, по нашему предложению, потеряв актуальность, на утрату.

 
Какие-то, наоборот, из декларативных документов стали полноценными базовыми основаниями для углубления добрососедства и сотрудничества двух стран. В частности, речь идёт о том, что договор о дружбе и сотрудничестве  между Российской Федерацией и Республикой Казахстан от 1992 года, а также совместная декларация о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в XXI столетие (1998 г.), были заменены со временем конкретным, юридически обязывающим новым договором о добрососедстве и союзничестве между Республикой Казахстан и Российской Федерацией (2013 г.).


Период моей дипломатической работы в Москве был сложным.

 
Достаточно сказать, что в августе - сентябре 2004 года, когда мы приехали в Москву, произошли чудовищные террористические акты. Подорваны пассажирские самолёты, вылетевшие из аэропорта Домодедово. Террористка-смертница взорвала себя у станции метро Рижская, а вскоре в Беслане были захвачены в заложники и погибли более 1000 детей. Ещё кровоточила медленно заживавшая рана войны в Чечне.

   
Отмена прямых выборов глав российских регионов обусловила переход в лоно аналитики тысяч работников электоральных PR-компаний. Российская столица буквально кишела всякими центрами, институтами аналитики, возле аналитики и вокруг аналитики.

 
Ежедневно там проводились десятки конференций и круглых столов, на которых выступали, как именитые эксперты, так и совсем неизвестные специалисты.
На такие мероприятия, особенно, если они были хоть как-то связаны с Казахстаном и Центральной Азии, приглашались представители нашего и зарубежных посольств.

Участие в них было очень полезным. И в плане познания новых методов исследований, и в силу возможности обмениваться опытом с коллегами, и в контексте обретения личных связей и знакомств с представителями интеллектуальной элиты, как страны пребывания, так и других государств.

   
В частности, в начале 2005 года свою предвыборную программу представляли в Москве лидеры тогдашней кыргызской оппозиции – Курманбек Бакиев, Роза Отумбаева и другие. На этой презентации я присутствовал по приглашению одного из российских аналитических центров, выступившего в роли организатора.

 
Затем подготовил записку, в которой указал, что даже если на предстоящих выборах в Жогорку Кенеш, оппозиционные партии проиграют, то они могут прибегнуть к непарламентской борьбе. И хотя Кыргызстан представляется страной с действующими демократическими институтами, в ближайшем будущем вероятны попытки неконституционной смены власти в этой стране.


Вскоре так и произошло, в Бишкеке разразилась «тюльпановая революция», низвергнувшая режим Аскара Акаева и поставившая во главе Кыргызстана Курманбека Бакиева.

 
В 2010 году новая революция отправила в изгнание уже Курманбека Бакиева, и сделала временным президентом Розу Отумбаеву. В октябре 2020 года произошла ещё одна кыргызская революция.


Интересный случай был связан с известным российским политиком Владимиром Жириновским, мир его праху. Его резкие и эпатажные заявления обо всех и вся хорошо известны. Особенно, он, родившийся в Алма-Ате, нелестно и не всегда справедливо отзывался о Казахстане. За это он был объявлен в нашей стране персоной  non grata.


Весной 2006 года Жириновский задумал к своему 70-летию совершить поездку в Казахстан, побывать в городе, где он появился на свет и жил в юности. Для него однопартийцы из ЛДПР подготовили «юбилейный вагон», в котором он должен был проехаться по России и Казахстану в прицепе к обычному пассажирскому поезду. По пути он предполагал останавливаться в городах, проводить встречи с российскими избирателями и казахстанцами.

 
Однако статус нежелательного лица не давал ему возможности въехать в Республику Казахстан. Он обратился за разрешением к руководству Казахстана. Быть переговорщиком по этому вопросу поручили нашему послу.

 
В субботний вечер по полудню В.Жириновский прибыл в казахстанское посольство на шикарном ретро-автомобиле. Переговоры с послом длились часа три, моего коллегу-советника нашего посольства и меня попросили дождаться их окончания.
Результатом договоренности стала выдача разрешения лидеру ЛДПР посетить Алматы, однако были и условия, которые В.Жириновский выполнил.

 
Вообще, мне доводилось не раз быть на разных мероприятиях с этим неординарным российским политиком. Он никогда не стеснялся казаться  глупым, если того требовали условия. Но он был мудрым политиком, изъяснялся на языке своих собеседников, говорил так, как, по его мнению, его хотели бы услышать. Возможно, в этом и состояла причина его долголетнего пребывания в публичной российской политике.


Я абсолютно убеждён в том, что

 
* * * аналитик должен быть дипломатом, равно как и любой дипломат должен быть аналитиком априори.

Сейчас, например, приходится наблюдать, как дипломатия превращается в придаток глобальных информационно-пропагандистских машин. Дипломаты демонстративно «на камеру» отказываются слушать друг друга, прибегают к практике игнорирования выступлений представителей других стран, поодиночке и коллективно. Дипломаты становятся в массовом порядке жертвами провокаций, их десятками выдворяют из стран пребывания.

 
Когда это видишь, вспоминается известная мудрость: «Когда замолкают дипломаты, говорят пушки».

 
* * * Аналитика тоже должна убеждать и работать на благо. В противном случае, это «чёрная аналитика», такая же отвратительная как «чёрный PR» и любые другие приёмы бессовестной пропаганды.
* * * Кроме того, «дипломатичность» профессионального аналитика связана и с умением найти подход и убедить в верности своих выводов тех, кому адресован материал, конкретному лицу, компании или государству.

За три с половиной года дипломатической службы в Москве мне довелось работать с тремя послами. Каждый из них был политиком со своим опытом и политическим весом в руководстве страны. У каждого были свои конкретные задачи по развитию двусторонних отношений.  Работать с ними было интересно, мне удалось быстро кооптироваться в команды каждого из этих глав дипломатической миссии Казахстана в Москве.


В 2005 году меня командировали в МИД РК для участия в работе над проектом концепции внешней политики Казахстана под руководством Касым-Жомарта Кемелевича Токаева, который в то время снова был министром иностранных дел Казахстана. Отработав, я вернулся в Москву, продолжив дипломатическую службу.

 
В одной из популярных песен советской эпохи есть такие задушевные слова: «Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве…». Служба в российской столице свела меня со многими интересными людьми. Наиболее всего запомнились знакомства с моими коллегами – дипломатами других стран.


Встречи с коллегами по дипломатическому поприщу - одно из обязательных направлений работы сотрудника посольства. Среди моих визави были разные люди. Вопросы внешней политики независимого Казахстана интересовали многие посольства, их запросы на такого рода встречи были регулярными.

 
Это были дипломаты с большим опытом аналитической и государственной службы. Например, один польский дипломат в прошлом, в середине 90-х годов, был помощником премьер-министра страны, а мой японский собеседник – много лет проработал личным переводчиком и советником японского императора Акихито.

 
В Москве летом 2007 года я участвовал в организации и проведении встречи посла с председателем Синодального отдела внешний церковных связей Московского патриархата, тогда ещё митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом.
Это было поручение президента - передать второму лицу в церковной иерархии Русской православной церкви приглашение участвовать в съезде лидеров мировых и традиционных религий. Форум был запланирован на лето 2009 года.


Ожидая прибытия посла в Свято-Даниловский монастырь, где располагалось внешнеполитическое учреждение Московского патриархата, я беседовал с его сотрудниками. Один из них, молодой сотрудник, одетый в длинную чёрную рясу, вдруг спросил меня:


- А правда, что в Казахстане на Крещение святую воду набирают и мусульмане-казахи?


Я улыбнулся, кивнул головой, подтверждая этот факт, и добавил:


- Можете мне и не верить, но они вместе с православными и в прорубь на Крещение окунаются!


Мои собеседники были удивлены, пообещав непременно приехать и лично проверить сказанное мной.


Владыко Кирилл принял нас в своём просторном кабинете. Беседа была тёплой. Он подтвердил, что решение об его участии в съезде в Астане уже принято, и он обязательно приедет. Позже мы об этом проинформировали центр.


По завершению переговоров, прощаясь с владыкой, я по православной традиции прильнул к его руке, и он меня благословил крестным знамением.


После кончины Патриарха Московского и всея Руси Алексия II владыко Кирилл в январе 2009 года был избран предстоятелем Русской православной церкви.

 
Через год, в январе 2010 года, состоялся его первосвятительский визит в Казахстан, во время которого был освящён новый Кафедральный собор Успения Божей Матери в казахстанской столице.


Сейчас старшим клириком Успенского собора служит протоиерей Дмитрий. С ним мы познакомились в 2002 году, когда он только прибыл служить в столичную епархию молодым священником. Кстати, он обвенчал нас с Натальей. Своими молитвами и наставлениями отец Дмитрий поддерживал меня и мою супругу в трудные дни преследований, и я ему благодарен за это.


Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл участвовал в работе IV съезда лидеров мировых и традиционных религий в июне 2012 года.


Первая же пастырская поездка по Казахстану предыдущего Святейшего Патриарха Алексия II состоялась летом 1995 года. Помимо Алматы он посетил Караганду, где освятил новый Свято-Введенский собор, построенный в микрорайоне Степной. Это стало большим событием для нашего города и страны. Сейчас в этом храме находятся святые мощи преподобноисповедника Севастиана Карагандинского.

 
В организации поездки Патриарха Алексия II в наш регион я тоже принимал участие, работая главным специалистом городского акимата. По завершению визита в Караганду был дан патриарший обед, на котором присутствовал и я. И в этом я тоже видел знак высочайшего православного благословения моего пути служения людям и стране.


Однако вернёмся к дипломатическим делам.

 
Дипломаты, тем более кадровые, очень остроумные люди. В этой среде очень расхожи шутки и анекдоты, тонко намекающие на специфику их работы.

 
Мне, например, очень нравится крылатый афоризм о том, что «настоящий дипломат всегда долго обдумывает то, что никогда и никому скажет».  Или есть такие замечательные фразы о том, что «посол - он и в Африке посол», а «настоящий дипломат — это человек, который может послать вас далеко таким образом,
что вы с предвкушением будете ждать волшебного путешествия».


Кредо дипломатов, особенно тех, кто в чём-то провинился, и им высказана перспектива досрочно завершить свою заграничную командировку, поражает своей жизнеутверждающей силой: «Нас Родиной не запугаешь!».


В феврале 2008 года меня и советника нашего посольства, моего коллегу ещё со времени работы в центре анализа и стратегических исследований администрации президента, срочно вызвали в министерство иностранных дел в Астану.

 
На встрече с министром нам сообщили, что новое руководство администрации президента решило укрепить аналитиками созданный там новый центр внешней политики. Затем с нами провёл собеседование руководитель центра и помощник президента по внешнеполитическим вопросам. Нам предложили перейти на работу в центр заведующими секторами.


Буквально накануне решился вопрос о продлении моей заграничной командировки ещё на три года. Мотивируя этим, я отказался, и уже стал собираться обратно в Москву.

 
Однако за несколько часов до вылета самолёта мне позвонили из приёмной руководителя администрации президента, сообщив, что он сам хотел бы лично переговорить со мной. Через полтора часа я должен быть в Акорде.

 
Недавно назначенный руководитель администрации был моим однокашником по НВШГУ, её выпускником первого набора. Мы с ним познакомились лично ещё в Алматы в ходе моего участия в работе над проектом стратегии «Казахстан-2030». Он сделал хорошую карьеру, побывал к тому времени и министром, и председателем национального банка, и заместителем председателя главной партии.

 
В беседе со мной он попросил меня вернуться в штат Акорды.

 
С свою очередь, я сказал ему, что мне нужно по этому поводу посоветоваться с послом, поскольку только что, по его представлению, мне продлили срок работы первым секретарём Посольства.  Он согласился, сказав, что будет ждать моего решения.


Из кабинета другого моего сокурсника по НВШГУ, работавшего в администрации заведующим отделом, я позвонил в Москву и переговорил с послом. Он мне посоветовал согласиться и вернуться в Астану, добавив:


- Мы «солдаты» президента, и должны быть там, где нужны в данный момент государству.

   
Вопрос был решён, я дал согласие возвратиться на государственную службу в администрацию президента.


В марте 2008 года мы с супругой вернулись с Казахстан. Нас тепло провожали в аэропорту Домодедово мои коллеги.

 
А Родина, которой нас не запугаешь, встречала сильной метелью. Из окна такси не было видно ни зги, но чувства и интуиция  подсказывали, что вернулись мы уже в сильно изменившуюся всего за три с половиной года страну…