Ухожу в дождь

Моё счастье подошло ко мне вплотную, и я увидел его нежные призрачные очертания, услышал застенчивый шёпот его губ, его прерывистое возбуждённое дыхание, отражённое в хрустальных бусинках утренней росы.
Я никогда и ни за что не соглашусь на что-то меньшее чем ты, любовь моя, потому что ты и есть моё счастье!
Клубничный рассвет отпугивает растерянные смуглые тени,
новый яркий солнечный день, приносящий заблудившемуся путнику долгожданную надежду,
бездонные голубоглазые небеса ласково обнимают землю,
малахитовые волны послушных лугов колышутся в руках вечности,
белоснежные облака надменно и многозначительно проплывают в бездонной беспредельной синеве,
своенравный беспокойный ветер едва заметно треплет рыжие колосья пшеницы,
рубиново-красный закат свидетельствует о нашей скорой встрече,
лучи заходящего солнца застилают оливковые скатерти полей,
густые опаловые туманы, словно волшебные призраки, стоят над изумрудно-зелёной рекой,
еле слышный коралловых шёпот твоих губ, звёздная ночь, окутанная шёлковой темнотой, прикрывающая любовную наготу горячих трепетных сердец,
бриллиантовые звёзды опоясывают сияющим хороводом небосвод и сливаются в одно волшебное сияние.
Эта не знающая меры легкомысленная безответственная молодость, убедительно полагающая, что стареют все, кроме молодых.

Шримад Бхагаватам книга 7 глава 9
Потакать желаниям плоти все равно что расчесывать зуд.
Похотливый мирянин полагает, что его счастье в чесании зуда на конце плоти.
О если бы это было так, то самые похотливые были бы самыми умиротворенными. 
Чтобы избежать будущих страданий нужно воздержаться от чесания в зудном месте, а высвободившиеся силы употребить на поиски своего истинного предназначения - служение Безграничному.

Юность, словно торопливая весна, врывается без предупреждения, как всполохи солнечного света, озаряющие комнату ранним утром.
И голые бесстыдные ночи, и лунный свет, струящийся в окно,
и мир, пульсирующий палящим пламенем любви, 
и пряный запах непоседливого ветра, что цветочным ароматом доносится с изумрудных лугов,
и бой часов под музыку летнего дождя, и иступлённый ритм спешащей жизни,
и пульс неудержимого времени, и перестук сердец, отчаянно влюбленных.
Струится откровенная ночь, бездонная звёздная пропасть над головой, рубиновые огни, бриллиантовая россыпь, вкрапленная в бархатную синеву, сапфировые купола поднебесья.
Мягкий свет луны затопил волшебным искрящимся серебром пологие холмы и неглубокие овраги, заливные луга и сосновые перелески, зеркальную гладь реки и изумрудные березовые рощицы.
Наши души соприкоснулись, наши губы слились, звёздное небо коснулось наших сердец, время ослабло, застыло и остановилось, и мы провалились в безмятежное счастье сквозь цветочные миры и фиалковые сферы.
Всё вокруг изменилось, пространство перестало быть беспредельным и сомкнулось волшебным кругом над нашими головами, в то самое время мы были бесконечны.
В эту тёплую летнюю ночь всё купалось в любви: деревья, полевые цветы, лиловые тени, падающие от теней, речные кувшинки и лилии замерли, налитые сказочным сиянием луны.
Сластолюбивый Бог любви, Его пленительные стрелы, вонзающиеся в обнажённые сердца.
Неслышно обнимает шёлковая ночь, тёмно-васильковое небо вместо крыши, стертая темнотой граница дозволенного, дрожание несмелых губ, две нежности, две пары рук, два юных сердца, бьющихся, как одно, охваченные горящей страстью, не сводящие друг с друга влюблённых глаз.
Сплетаясь в неистовом объятии, они выскальзывают за грани наблюдаемой реальности, за ограниченными пределами которой находится необузданный мир любви.
Провал во времени, набор случайных фраз, натянутая тетива страстей, одна бесстыжая любовь, земля качнулась под нашими ногами, споткнулась и поплыла.
Напившись твоих жадных губ, укрывшись звёздным небом, положив под голову вельветовую ночь, я сплю и вижу сны о тебе и вечном счастье.
Что дальше я не знаю, в руках держу лишь этот хрупкий миг, отчаянно дрожащий!

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 9
Счастье в бренном мире, что мираж в пустыне.
Смертные заботятся о бренном, погибающем теле, как о средстве, инструменте для удовольствий, но оно больше напоминает вместилище нечистот, сомнений и болезней.
И даже ученые мужи, властители умов, призывают смертных искать подлинное счастье там, где его нет и быть не может, в области чувственных ощущений, где всё зыбко и мимолетно.
Счастлив не тот, кто сделался рабом своих чувств, но тот, кто отверг их гнет.

Две стороны одной монеты, Я и Ты.
Магия любви, день и ночь смешались пополам, твои глаза, твоё дыхание, несдержанные вишни губ, что жадно ловят нежные поцелуи уступчивого ветра.
В тебе заключается весь мой мир, ты присутствуешь в каждом моём сне, в каждой мысли, в каждом выдохе и вдохе, я верю, что сладкий сон любви продлится вечно и звёзды счастья можно достать рукой.   

Шримад Бхагаватам, книга 3, глава 31
Вкусив все предназначенные ей плоды душа покидает распадающееся тело, чтобы родиться в новом и пожинать новый урожай.
Слепота - есть неспособность глаза различать цвета,
Глухота - неспособность уха различать звуки,
смерть, неспособность пяти чувств воспринимать предметы внешнего мира.
Однако с прекращением деятельности чувств душа не умирает, а ждет той поры, когда чувства оживут в новом теле.
Только плоть боится смерти, для души смерть есть возможность осознать своё бессмертие!

Любовь похожа на звёзды, падающие осколками разбитых сердец, она также стремительно загорается и также быстро гаснет, превращаясь в пепел, разбитые сердца, упрёки, рухнувшие надежды и тлен.
Мечты, как замки из песка, непреодолимые волны реальности смывают краски с их разноцветных образов.
Счастье с капризным лицом, заплаканная осень, как причитающая вдова, горизонт, сотканный из тумана, руки, упирающиеся в дождь, медленный вальс опадающих листьев.
Бархатная ночь окутала засыпающий город и лишь желтоватый свет уличных фонарей немного рассеивает её.
Шёпот сонной тишины, тень, упавшая на лоб, улыбка, притаившаяся на краешке твоих губ, призрачные стены угасающего счастья.
Время выхватывает из сумрака твоё лицо, капли дождя испуганно вздрагивают и замирают, жёлтые обветренные губы озябших листьев плачут на холодной земле.
А без тебя уже ничего нет, ночь почти прошла, утро хладнокровно слизывает с неба одинокие, обречённо бледнеющие звёздочки.
Между нами всего лишь три шага, но они размером в пропасть, твоя собственная жизнь, в которой нет места для меня, черчу по поверхности звенящей пустоты твоё имя, не уходи, останься со мной, никто не ищет, не ждёт и не любит тебя в холодном опустевшем мире за нашим окном.
Молчание застывших губ, вот ключ от сердца, за этой дверью вся моя потрепанная жизнь, потертые ступеньки прожитых дней, обнаженные чувства, загнанные в угол, мозаика судьбы на мятом, скомканном клочке случайной реальности.


Шримад Бхагаватам книга 5, глава 1
Свободный не тот, кто действует произвольно или не действует вовсе, но тот, кто избегает поступков, что вынудят его вновь родится в телесной оболочке.
Не отказом от престола ты напоишь радостью свою душу, но обуздав чувства, ибо тому, кто не владеет своими чувствами вечно угрожает опасность сделаться жертвой тревог.
Даже удалившись от мира, спрятавшись в пещере в дали от людей, ты всё равно не избавишься от присутствия старых твоих жён, пяти чувств и ума.
Если же сумеешь подчинить себе чувства, постигнешь свою суть и будешь черпать удовлетворение в самом себе, то даже семейная жизнь не скуёт тебя рабскими оковами.
Источник наших тревог не вовне нас, но внутри.
Семьянин, что обуздал свой ум и чувства, это витязь, неуязвимый для врагов в его крепости.
Плотские желания, что осаждают тебя, со временем ослабеют, и ты, окрепнув духом, сможешь отправиться во внешний мир, не опасаясь врагов своих, страстей.
Но самое безопасное убежище для потерянной души спрятано подле милостивых стоп Всевышнего.
Уповай на Его милость и скверна стяжательства никогда не коснётся тебя.


Живу в гостях у осени, у недописанных стихов, у жгучих слез, у проливных дождей.
Жизнь как песок просочилась сквозь пальцы, у меня нет времени, нет сил, мне некуда идти, жадно ловлю разбитыми губами податливые убегающие моменты сейчас.
Земля, дрожащая от липкого тумана, кажется растворенной во времени, мир снаружи завернулся в тени и сумерки, свинцово-серое небо падает в лужи, кричащие навзрыд птицы, плачущие дождем облака, грусть замерзших увядающих цветов, скоротечность бытия.
День и ночь неторопливо съедают друг друга, я листаю потертые страницы жизни, пестрые, яркие, быстро меняющиеся пейзажи, стертые лица, записи голосов, забытые имена, пожелтевшие фотографии, живые люди неторопливо переодеваются в мертвецов.
Серость всех серых дней, низкие облака повисли над землей грязно-фиолетовыми клочьями, моя любовь умерла, её засыпало снегом вечности.
Кровь медленными густыми, тягучими потоками тянется по моим венам, моё искривленное отражение в зеркале времени, искаженные черты, исступленный крик сердца.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 30
Точно гонимые ветром облака летят заключенные в бренную плоть души над бездной вечности, понукаемые всемогущим временем.
В облике времени Господь повергает в прах все усилия смертного.
Скорбью устлан путь того, кто грезит о счастье в сиюминутном мире.
Сбитая с толку игрою света и тени душа старается не думать о том, что плоть и её принадлежности: дом, земля и имущество обречены на погибель.
Великий обман внушает несчастной душе, что окружающие образы будут существовать для неё всегда.

Заснул мой город, спрятался в ночь, улицы опустели, придавленные плотным куполом антрацитового неба, холодный ветер ворошит багряно-желтые листья на дорожках.
Рассеянный лунный свет и легкие прикосновения, густая прохлада и сумерки, пронизанные светом молчаливых звёзд, мягкие тени и светлые завитки молочного тумана, всё тихо и грустно в этом меланхолическом безмолвии, только розовеющий рассвет застыл в её серо-зелёных глазах.
Силуэт её фигуры погрузился в маслянистый мрак фиолетовой ночи, она оглянулась на прощанье: “Я всё ещё люблю тебя”, еле слышно прошептала она, глядя рассеяно сквозь меня.
Ты так говоришь, будто прощаешься со мной навсегда.
“Я слишком устала, прощаюсь с тобой и ухожу в дождь. Чтобы заново начать жизнь, не обязательно быть счастливой.”
Отчуждённая немота небьющихся сердец, её глаза, в них не было ни грусти, ни печали, ни скорби, ни отчаяния, только холодное безразличие.
Невозможно удержать ни ветер, ни осень, ни весну, ни снег, ни дождь, ни юность, ни любовь, ни аромат полевых цветов, ни время, это только мужчины возвращаются, любимые женщины уходят навсегда.
Хрупкая грань между ночью и пугливым рассветом, ещё не совсем проснувшись я провожу рукой по постели и вдруг ощущаю, что мне некого искать, её следы на моём сердце.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 16
«Блаженная душа, посмотри на своих отца и мать, посмотри какую боль ты причинил любящим родителям своею смертью.
Если изволишь, я могу оживить тебя, вернуть в тело, и тогда остаток жизни ты проведешь среди родных и близких в роскоши и удовольствиях на царском престоле.»
Усопшая душа отвечала: «Я пережил множество рождений скитаясь по свету.
Дабы пожинать плоды своих дел, я рождался в телах животных и людей, и в каждой жизни у меня были отец и мать.
К которым из них ты предлагаешь мне нынче вернуться?
Каких родителей приказываешь мне величать любимыми?
Сегодня мы родные, а завтра будем чужие, в этой жизни друзья, в следующей враги, нынче считаем кого-то своим близким и готовы отдать за него свою жизнь, а завтра ненавидим и желаем ему смерти.
Мы переходим от одних родителей к другим, как золото на рынке от торговца к покупателю, который попользовавшись им, снова несет в лавку скупщика.
Мы привязаны к домочадцам лишь потому, что считаем их своею собственностью, точно домашних зверьков.
Пока животное в моей собственности я питаю к нему привязанности, а продав быстро охладеваю.
Отношения между близкими недолговечны, как и их тела.
Плоть рождается и умирает, но душа живет вечно.»

Мне не хватает тебя, твоего дыхания, твоих глаз, не хватает твоей улыбки, не хватает вкуса твоих губ, я скучаю по маленькому клубничному счастью, которым мы краткий миг владели.
Удержать любимую женщину, которая решила от тебя уйти, невозможно.
Она всё равно уйдет, если не сейчас, то месяц или через год.
А я останусь любить, существовать и как-то быть.
Меняю номер своего телефона, чтоб не ждать её звонка, заранее зная, что она всё равно не позвонит.
Я никогда не боялся её потерять, и потерял.

Шримад Бхагаватам книга 11, глава 26
Всевышний сказал: Воплотившись человеком, благоразумная душа, непременно посвящает себя служению Мне и обретает блаженство в соединении со Мною, пребывающим в сердце всякого живого существа.
Разрубив мечом знания узы мирской суеты, душа, даже среди вещей зримого мира, не обольщается их призрачной природой.
Кто видит свет, того не увлечёт игра тройственной тени.
Ищущий свободы не должен водится с людьми похотливыми и чревоугодниками, ибо во след за ними он падет в их беспросветную яму, подобно слепцу, что ступает за слепым поводырём.
Я расскажу тебе притчу о притчу, о древнем государе Парураве, который лишился рассудка, когда небесная танцовщица, Урваши, покинула его после многих лет совместного счастья, и он, обладатель несметных богатств, владыка царств, нагой пустился бежать вслед за своей возлюбленной, а потом выбившись из сил, полз за ней на коленях, умоляя вернуться.
Годы, в объятиях любимой, пронеслись для государя как одно мгновение.
Настолько свыкся с мыслей он, что они с Урваши неразлучны, что теперь отказывался верить своему одиночеству.
И готовый был уже отправиться за своей любовью на небеса, он вдруг прозрел, взглянув на себя со стороны и уста его исторгли такую песню: «О как жестоко лгал я себе, тугой удавкой сделались для меня объятья красавицы.
Похоть так затмила разум мой, что я не заметил, как жизнь пронеслась стрелою мимо меня и наступил мой последний час.
В томительном блеске её глаз померкло для меня солнце, я не видел восходов и закатов, жизнь текла как во сне и теперь я очнулся один посреди кромешного мрака.
Меня, великого властителя земли, ярчайшую звезду в созвездии царей, приручила к себе женщина, словно комнатную зверушку.
Испив все соки мои, она выкинула меня, как ненужную ветошь, отвергла того, пред кем склоняли головы все цари земные, заставила забыть о чести и гордости, ползать за ней в пыли под презрительными взглядами челяди.
Что проку в моих богатствах и могуществе, если меня, как осла, лягает подруга, а я смиренно терплю её унижения.
Что проку в учёности, подвижничестве, воздержании, отрешённости, набожности и монашеских обетах, если в миг теряешь разум, стоит какой-нибудь красавице взглянуть на тебя.
Я не заметил, как женщина стала понукать мною, будто я вовсе не великий властитель народов, но безмолвный осёл в её стойле.
Как пламя не загасить маслом, так похоть не утолить ласками.
Сколько не пил я мёд любви с губ возлюбленной, жажда страсти во мне только возрастала.
Лишь Господь Бог, кто вселяет жизнь в наши чувства и на кого уповают святые, может спасти меня от безумия и вернуть мне разум, украденный блудницей.
И страдаю я ныне, потому, что не удержался от обольщения, не совладал с чувствами, презрел мудрый совет Урваши, когда она просила не вязаться к ней сердцем.
В том, что жизнь моя пошла прахом нет вины женщины, я сам обольстился её плотью и теперь пожинаю плоды моего обмана.»
Пурурава, благородный сын Витасены, не последовал за своей возлюбленной в райские чертоги, но оттуда, где его застало святое откровение, он пустился в путь по дорогам земли.
Сторонясь людей, свободный от желаний мира и упоённый внутренней радостью.