Утраты странствий

Из уст судового медика.


Вспоминаю себя юною, полную желаний, открытую для всего нового. Что забылось, дополню собственным воображением.

Мурманск. Летнее солнцестояние над городом и небо цвета пронзительной бирюзы! Воздух наполнен мимолётным теплом. В руках бланк направления за лёгким росчерком пера замначальника медсанчасти "Севрыба". Грезился рейс, заморские порты на отныне моём красавце, транспортном рефрижераторе "Вильгельм Пик". Белокрылый лайнер немецкой постройки, в те времена один из флагманов СРХФ. На него попадали в качестве бонуса только те, кому сопутствовала или удача, или протекция. Ещё осведомители платные и бескорыстные, куда ж без них.

Впереди: Канарские острова, снабжение промысловых судов в ЦВА, пересечение экватора, плавание до южной оконечности американского континента и, проливом Дрейка, проход в Тихий океан, где вели промысел наши суда-труженики. Там, в суматохе, передача снабжения и приём груза рыбы для доставки в Мурманск.

Минуем меридиан за меридианом, параллель за параллелью. Стрелки судовых часов ежедневно делают по шагу назад, увеличивая объём времени в сутках, времени счастья и удовольствия.

Уходя в море, мы кого-то оставляем на берегу; убегаем от проблем в семье, от цепких родственных связей, друзей, любимых и нелюбимых; от обыденности жизни. Стремим к новым горизонтам, познавая глубины себя, за счастьем и удачей! Или от надоевших устоев общества, "облико-морали", политической системы, до боли любимой партии, марксизЬма, утопического атеизма, церковных нравоучений. Или доказать себе, я личность, могу смело шагнуть в неизведанную даль! Так и я уехала на север от безысходного однообразия быта, ради свободы и романтики странствий, отработав три года в больнице Брянской области по обязательному распределению после учёбы.

Но рассказ не обо мне, а о человеке, который искал выход из семейной драмы, причиной которой, не исключено, был он сам. И тогда, как следствие, можно сделать вывод, что он просто бежал! Хирург, заведующий отделением в клинике Рязани или Пензы. Он покинул своё поприще в поисках счастья и был назначен старшим врачом на наш корабль.

Море то ласковое, то суровое гоняло барашки волн, танцуя с ветром свой вечный танец. Красавец-корабль ходко разменивал мили, следовал строго по курсу. Канары, растаяв в дымке, одарили нас вкусняшками, а корабль — топливом. Все занимались своими делами по регламенту.

Ближе к нулевой широте… Такое ощущение, что всё остановилось и замерло. Наклоняюсь вниз, смотрю на воду за бортом и вижу отражение корабля! Мёртвый штиль, зеркальная гладь! Боже, как красиво! Мы идём или стоим? Летающие рыбки стайками порхают вокруг. Океанская гладь слегка колышется и вводит в состояние созерцания, медитации… Рассудок невольно вопрошает: разве такое может быть, или я в другом измерении? Где же та бурная, непокорная стихия? Что заставило её замереть, превратиться в зеркало, отражающее небесную сферу? Днём — полусферу, полную до краёв солнечным сиянием, а ночью — её антипод — чернильную пустоту, прошитую мерцанием далёких звёзд.

Но, вспомнив про дела, быстро приходишь в себя, и наслаждение синхронным порывом летающих рыбок остаётся где-то в глубине сознания для воспоминаний через многие-многие годы… Идешь работать в ритм чередующихся объявлений с мостика.

Время рейса тянулось неторопливо. Грянул традиционный праздник пересечения экватора, на котором старпом и буфетчица вальяжно восседали на троне Нептуна. Мне же, как впервые проходящей экватор, повелели танцевать с курсантом, босиком и в белом медицинском халате, с канатом, связанным у нас на шеях в единую петлю лукавым боцманским узлом. Народ вокруг куражился, упиваясь высокими полномочиями от самого Властителя морей! Некоторые моменты праздника оказывались совсем пикантными, прямо на грани-на грани... Но без этого действа диплом о покорении экватора не полагался!

Старший врач исполнял роль пирата с повязкой на глазу, ухмыляясь в усы и прищурив оставшийся глаз от удовольствия, курил сигару! Благо, старший помощник был человеком интеллигентным и вызывающим доверие. Я положилась на его заверения, что вреда мне это не принесёт. Согласилась, что показать свое упрямство и отказаться от участия в печатепроставлении и канатоудушении стало бы вызовом традиции. Сейчас данный сюжет видится с иронией, но тогда мне не понравился банкет Нептуна, напомнивший бал Булгаковской Маргариты.

В южном полушарии Атлантика жаловала небольшой волной, но было по прежнему тепло, влажно, комфортно и романтически-завораживающе!

Звёздное небо сияло во всей своей неповторимой красе. Южный крест и Египетский, ярчайший Сириус — глаз Большого пса, нескромный позумент Ориона… Калейдоскоп звёзд слагался в созвездия и астеризмы. Прогуливаясь по верхней палубе, гадала, какое будущее сулят эти звёзды мне и людям, меня окружающим.

Как захватывало дух, когда звучало объявление, приглашающее в радиорубку за весточкой с берега! Важность собственной персоны зашкаливала! О нас помнят, тратят время, деньги, чтобы прозвенел колокольчик тёплых слов, которых так не хватает в замкнутом пространстве и ограниченном общении!

Фамилия старшего врача, моего непосредственного начальника прозвучала в тот день в списке получивших радиограммы.

— Экипаж приглашается на ужин!" — молодой голос четвёртого штурмана в урочные 19-30 призвал отведать блюда, приготовленные прекрасным поваром, постигшим мудрость своего ремесла в одном из лучших ресторанов правобережной Оболони.

В нарядном платье я отправилась в кают-компанию. Котлету по-киевски, которая красовалась поднятой ножкой-косточкой, утопая в гарнире из картофельных дюн и огуречных пальм, украшенных канарскими оливками, доесть, впрочем, не удалось. Приятную рутину оборвали объявления по трансляции во время ужина, спокойные вначале:

— Старшему врачу пройти в каюту старпома.

А потом более накалённые и повторяющиеся:

— Старшему врачу Никитину пройти в каюту капитана!

Я со скоростью ветра помчалась переодеться в футболку и шорты. В таком виде было удобнее мотаться по узким лабиринтам коридоров в поисках пропавшего старшего врача.

Надлежало тщательно осмотреть каюты, коридоры, все доступные места и углы, внутри и снаружи.

Вошла в медсанчасть. Каюты стоматолога и терапевта были закрыты, какая-то обречённая пустота царила в воздухе. Сами медики, видимо, были вызваны к капитану для выяснения ситуации.

Прошла по коридору правого борта мимо изолятора к клинкетной двери наружу. Дверь была открыта и колебалась в такт качки судна. Вошедшим докторам я показала открытую дверь, а они мне сообщили, что разворачиваемся и идём искать Петровича…

Бездна вод отражала холодные искры космических тел, а Луна убежала куда-то за горизонт. Было очень темно. Больше часа длился тот вояж, люди облепили борта по периметру и пристально всматривались в колыхающиеся волны.

Вознаграждение, обещанное капитаном, мало волновало. Только напряжённая тишина, только огни прожекторов и тихий ход…

А потом послышались возгласы, крики. Корабль дал реверс. Все рванули к левому борту, откуда доносился шум! Первым узрел с бака плескавшегося на водах Атлантики человека наш проницательный боцман! Сбросили спасательные круги. Опустили шлюпку и отплыли в ту сторону, где бултыхался, обретя надежду, доктор, удаляясь в темноту.

— Готовимся к приёму Петровича!

— Открой амбулаторию, полное освещение!

— Одеяло на кушетку брось и подушку, штангу для капельницы, шприцы, аптеку открой… и спирт!

Доктора у нас были достойные. Стоматолог из Днепропетровска имел опыт работы в реанимационных бригадах. Терапевт работал в больнице на Комсомольской, в Мурманске.

Долгие минуты ожидания, и появляются крепкие парни в спецодежде. На руках вносят разбухшую, усатую, белокожую особь, по-прежнему с маской величия на лице и ругающуюся матом. Укладывают на кушетку и укрывают одеялом. Без спирта не обошлось. Прогревали внутри и снаружи.

Меня коллеги попросили уйти на время, дабы не слышать матерных слов, которые так же, как и спирт, являлись частью неотложной помощи спасённому!

Причиной, приведшей к сим действиям, была реакция на радиограмму, в которой ему сообщалось о невозможности возврата к прошлому, о котором бредил разум доктора, а также о том, что бывшая жена собирается продолжить свою жизнь с новым мужчиной.

О состоянии человека, который вот таким образом решает захлопнуть дверь, просто положить всему конец, остаётся только догадываться. На эмоциональном взрыве происходит разрушительный для организма выброс адреналина, и человек в состоянии аффекта совершает фатальные действия. Страх и отчаяние лишают его воли и блокируют связь сознания с разумом.

Ночная дрожь океана отрезвила нырнувшего. Огни на корме оказались намного стремительнее и растаяли в считанные минуты, превратившись в небытие, мираж. О чем в этот момент были мысли человека? Знать может только он сам, как, впрочем, и всегда. Возможно, это был рой мыслей, образов, видений, кинопленка жизни, прокручивающаяся на огромной скорости.

Всё, толкнувшее к необдуманному действию, перестало для него иметь хотя бы малейшее значение. На пьедестал встала одна цель: жить и выжить любой ценой! И надежда, что за ним вернутся и спасут! Он стащил с себя туфли, джинсы, рубашку, расстегнул часы и отпустил… На правой руке он носил золотое обручальное кольцо до того как его достали из воды..

Надежда о спасении стала высшей ценностью! А когда увидел приближающиеся огни, он собрал свой дух, кричал и двигался, чтобы обнаружить себя.

И снова пошли будни и нейтральное отношение к доктору, как будто ничего не было. Петрович продолжал исполнять обязанности старшего врача. Жизнь восстановилась и потекла в обычном русле.

Пролив Дрейка штормил и бросал корабль в тёмные бездны волн, укрывая сверху свинцовыми тучами и мглой. Просвета не было двое или трое суток. Потом стихло. Плавный ход судна по тихоокеанской глади принес облегчение от утомительной качки. Пришли в район промысла, где нас ждали, как богов, с грузом снабжения, сигаретами и сгущёнкой, которая быстро исчезала, стоило только проделать в ней пару отверстий; обменом книгами, рукопожатиями, передачей приветов и последних новостей с Родины. Работали в перуанской зоне, в красивейшем месте планеты сказочно богатом фауной!

Рейс подходил к концу, а душевные волнения не оставляли дока. За пару недель до прихода в Мурманск, в порыве ажитации, он предпринял новую попытку свести счёты с жизнью. К счастью, снова неудачную.

10 июня 2023 года.