Внушение неполноценности О. С. Марден

На всех уровнях уважение к себе и к другим является центральной частью закона жизни.

Проклятие внушения неполноценности не только
стремится разрушить нашу веру в себя, но часто
заставляет даже невинных принимать вид виновных.

Как инициалы, которые мальчики вырезают на коре деревца, становятся большими уродливыми шрамами на взрослом дереве, так и намёки на неполноценность, запечатлённые в юном уме, становятся большими уродливыми шрамами в жизни взрослого человека.
Вы можете преуспеть, когда другие в вас не верят, даже когда все остальные осуждают вас, но никогда, когда вы не верите в себя.
В старину клеймили преступников, беглецов от правосудия и рабов. Слова «я беглец», «я вор» или другие, свидетельствующие об их преступлении или низком статусе, выжигались на какой-либо части тела раскалённым железом.
В Риме грабителям на лбу выжигали букву, означавшую их позор. Клеймо ставили также рабочим шахт, каторжникам и гладиаторам. В Греции рабов иногда клеймили любимым поэтическим фрагментом их хозяина. Во Франции клеймо рабов и преступников часто имело форму геральдической лилии. В Англии дезертиров из армии клеймили буквой D, а бродяг, грабителей и дебоширов клеймили так, чтобы их позор был явным. Варварский обычай клеймить людей из-за преступления или неполноценности сохранялся в Америке даже после того, как он был отменен в метрополии. Книга «Алая буква» Готорна даёт нам яркую картину страданий, причиняемых моральным правонарушителям пуританскими моралистами в колониальные дни. Трагической героине Эстер Принн никогда не было дано забыть о своём грехе. Зловещая алая буква, которой она была отмечена, говорила о её позоре каждому встречному. Тем не менее, спустя долгое время после колониального периода, вплоть до своего освобождения, в христианской Америке рабов клеймили инициалами их владельцев, как это было в языческой Греции и Риме.
Сама мысль о том, что на людях ставят неизгладимое клеймо позора и неполноценности, шокирует нас, современных людей. И все же мы без колебаний помечаем людей сегодня алой буквой объявления вне закона, клеймом остракизма. Мы ставим на наших заключенных клеймо преступника, брея им головы и одевая в полосатую одежду, тем самым постоянно указывая на то, что они преступники, вне закона, в отличие от себя подобных.
Мы даже сохраняем нашу марку в наших домах. Чтобы удовлетворить наше дешевое тщеславие, мы заставляем наших работников носить в качестве знака неполноценности отличительную ливрею, чтобы напомнить им, что они слуги, более низкий уровень существ, чем мы. В самом деле, если бы не эти различия, служанку во многих случаях принимали бы за хозяйку, а камердинера — за хозяина, которых они намного превосходят и по внешнему виду, и по характеру.
Есть определённые неотъемлемые права, которые люди наследуют от своего Создателя, и отнять их ни у одного ближнего, ни у человеческого закона, ни у власти нет права. Какой бы проступок человек ни совершил против общества, мы не имеем права низводить его ниже уровня человека; мы не имеем права осыпать его унизительными намёками на его неполноценность в такой мере, чтобы почти наверняка поставить его ниже человека; мы не имеем права понижать его самооценку до такой степени, чтобы лишить его возможности даже попытаться восстановить чувство собственного достоинства и своё положение в обществе. Мы не имеем права настаивать на том, чтобы те, кто работает на нас, носили знак неполноценности. Мы не имеем права постоянно внушать мысль о неполноценности любому человеку.
Одно из величайших оскорблений, которое мы можем нанести кому-либо, состоит в том, чтобы убедить его, что он никто, что у него нет никаких способностей, и он никогда ничего не добьётся. Намёки на неполноценность являются причиной значительно большого количества угасших амбиций, чахлых жизней, неудач, страданий и несчастий, чем почти любая другая взятая в отдельности причина. Точно так же, как постоянно падающие капли воды точат камень, постоянное повторение какого-то утверждения приводит к его принятию обычным человеком. Несмотря на то, что факты могут противоречить этому, постоянное внушение, предъявляемое уму, производит на нас впечатление вопреки нашей воле и ведёт к убеждению в его истинности.
Когда тяжесть гражданской войны чуть не раздавила Линкольна, когда было модно разоблачать, критиковать и осуждать его, когда в шовинистической прессе по всему миру его карикатурно изображали отвратительным чудовищем, в Белом доме было слышно, как он, прогуливаясь по нему, говорил себе: «Аве Линкольн, ты собака или человек?» В эти мрачные дни казалось, что Линкольн иногда сомневался, действительно ли он был тем человеком, каким его знали самые близкие друзья, или таким, каким его изображала враждебно настроенная пресса.
Проклятие внушения неполноценности не только имеет тенденцию разрушать нашу веру в себя, но часто заставляет даже невиновных принимать вид виновных. Когда лейтенант Дрейфус по гнусному сговору был осужден за преступление государственной измены Франции, он внешне проявил все признаки виновного. Когда в присутствии огромной толпы на городской площади Парижа его лишили всех знаков отличия офицера французской армии, срезали погоны и пуговицы с его мундира и сломали саблю, хотя он и сознавал свою невиновность в приписываемом ему преступлении, он действительно выглядел виновным по тому делу, в чем его обвиняли. И все, кроме очень немногих близких друзей, присутствовавшие в огромном зале и бывшие свидетелями его публичного позора, считали, что даже его внешний вид подтверждал его вину. Мозг несчастного Дрейфуса был радиоприемником ненависти, презрения миллионов людей, которые считали, что видят перед собой подлого предателя, продавшего Германии ценные военные секреты.
Мы все находимся под влиянием внушения, хорошего или плохого, но дети и молодые люди особенно восприимчивы к нему. Постоянные намёки со стороны педагогов или родителей на глупость, негодность и тупость, внушение ребёнку мысли о том, что он болван, вечно спотыкается, ошибается, что он никуда не годится и никогда ничего не добьётся, производит неизгладимое впечатление на его пластический ум.
Ребёнок, естественно, смотрит на своих родителей и учителей снизу вверх и принимает то, что они говорят, как истину. Он безоговорочно верит в их превосходные знания и опыт, которые кажутся ему прекрасными, и когда они говорят ему, что он глуп, туп, медлителен или плох, он принимает их слова как должное. Он решает, что раз они так говорят, то он, должно быть, болван, и что они правы, считая, что он никуда не годится и никогда ничего не добьётся.
Родителям и учителям преступно клеймить ребенка как тупого, глупого и плохого; говорить ему, что в нём ничего нет, что он никогда никем не станет и ничего не добьётся в жизни. Такое действие на чувствительного ребенка губительно. Тысячи мальчиков и девочек стали умственно отсталыми, их жизнь была нарушена, а в некоторых случаях полностью разрушена такими грубыми намёками на неполноценность.
Я знал мужчин, которые продолжали дразнить своих сыновей тем, что они называли слабоумием и глупостью, до тех пор, пока ребята не начинали верить, что они отчасти идиоты, и ничего из них не получиться. Многие из них так и не добились ничего, так как не смогли преодолеть убеждение в неполноценности, внушенное им отцами.
Помню один довольно печальный случай с одним чувствительным мальчиком, чья малейшая ошибка вызывала залп брани со стороны его отца. Он говорил ему, что он «недоучка», «дурак», «болван», «недотепа», «безнадежный бездельник». Малыш так совершенно разуверился в себе и так был запуган, что едва смел смотреть людям в лицо. Его нельзя было заставить войти в дом, когда там были посетители или гости. Он убегал и прятался в сарае или амбаре, пока они не уходили. На самом деле он стал настолько болезненным, что избегал общения даже с другими мальчиками и соседями, которых знал с детства. У мальчика действительно был тонкий ум, и когда после смерти отца он был брошен на произвол судьбы, ему удалось, благодаря силе воли и неколебимому упорству, добиться достойного места в жизни. Но он так и не смог избавиться от раннего убеждения в своей неполноценности и недостатке способностей по сравнению с окружающими. Вся его последующая жизнь была нарушена этими пагубными внушениями. Всякий раз, когда его просят взять на себя какую-либо ответственность, занять место в комитете или правлении, выступить перед публикой или каким-либо образом проявить себя, перед ним встают эти детские мысленные картины его «никчемности» подобно ужасным призракам, которые наносят серьёзный ущерб его усилиям или парализуют их. Он всегда чувствовал, что в его натуре есть какой-то серьёзный недостаток и что, как бы он ни старался, он не может полностью преодолеть его. Этот судорожный ущербный образ самого себя, внушенный этому человеку в детстве и юности, отнял у него многое из лучшего в его жизни, всю радость и воодушевление, исходящие от спонтанности, от свободного, раскованного выражения себя, всех своих способностей.
На детей воздействует похвала или порицание точно так же, как и на животных. Легко убить дух собаки руганью и дурным обращением, так что через короткое время она будет прятаться, поджав хвост, с виноватым и подобострастным видом. Словом, она примёт вид «забитой дворняги». Дрессировщики чистокровных лошадей говорят, что после того, как лошадь несколько раз побили или оскорбили, она теряет уверенность в себе. Её дух сломлен, и когда она увидит, что другие лошади идут с ней ноздря в ноздрю или, возможно, немного опережают её, она, скорее всего, сдастся. Разрушение уверенности в себе привело к тому, что многие молодые люди со скрытыми качествами чистокровных рысаков потерпели неудачу в великой жизненной гонке.
Тысячи и тысячи мальчиков не развиваются быстро. У них хорошие и талантливые мозги, но они работают медленно, и, как следствие, мальчиков неправильно оценивают и неправильно понимают как родители, так и учителя. В других случаях глупость и тупость, за которые ругают детей, только кажущиеся. Они часто являются следствием робости, скромности и излишней застенчивости. Молодежь не решается заявить о себе, особенно в семьях, где родительские правила суровы и репрессивны. Дети боятся говорить вслух или как-либо выражать себя.
Внушение неполноценности усугубляет этот дефект, пока он не становится манией. Многие трагедии, вызванные пагубной «рейтинговой системой» с экзаменами в наших государственных школах и колледжах являются результатом острого чувства неполноценности. Ежегодно довольно большое количество учеников государственных школ и студентов академий и колледжей страдают нервными срывами, сходят с ума или кончают жизнь самоубийством из-за того, что не сдают экзамены. Огорчение и унижение из-за чувства неполноценности, вызванного неудачей, выводят их из равновесия. В большинстве таких случаев причиной неудачи является неуверенность, а не отсутствие способностей.
Вы можете сказать, что это глупость, но это правда. И если внушение неполноценности достаточно сильно, чтобы довести молодых людей до самоубийства, то, безусловно, противоположное, внушение превосходства умножит способности юноши и сотворит чудо в его карьере.
Ребёнок никогда не должен слышать ни малейшего намёка на то, что он в чем-то хуже других. Всё его воспитание должно быть направлено на развитие веры, уверенности в себе, в своих силах, в своих больших возможностях. Если одну ветку согнуть, то всё дерево наклонится. Ребёнок, которому на стадии нежного становления внушают мысль о неполноценности, страдает от вреда, которого ничто в последующие годы не может компенсировать.
Многие молодые работники, особенно если они вообще чувствительны, непоправимо страдают от вечно недовольных, придирчивых работодателей, которые постоянно напоминают им об их недостатках, ругают за каждую пустяковую ошибку и никогда не говорят ни слова похвалы или поощрения, независимо от того, насколько похвальна их работа или насколько они заслуживают такой похвалы.
Энтузиазм — это сама душа успеха; нельзя с энтузиазмом относиться к своей работе, нельзя постоянно ею гордиться, если человеку постоянно твердят, что она выполнена плохо, что она на самом деле безобразно плохо выполнена, что ему должно быть стыдно за неё, и что ему придётся уйти, если он не сможет добиться большего успеха. Такое придирчивое и постоянное внушение неполноценности разрушило жизнь многих людей.
Молодой автор, например, часто терпит серьёзную неудачу при первых попытках из-за резкой критики, безоговорочного осуждения его первой книги рецензентом или возвращения его первоначальной рукописи с насмешливым предположением редактора, что он ошибся в призвании. Суровые критики, редакторы и рецензенты удержали многих молодых авторов от развития их таланта. Страх перед дальнейшей критикой или унижением, перед тем, что вас назовут тупым или глупым, в зародыше загубил карьеру многих талантливых молодых людей, которые при поощрении могли бы добиться блестящих успехов. Если у молодого человека чувствительная натура, даже, несмотря на то, что он действительно обладает большими способностями, такой отказ часто настолько обескураживает его, что у него не хватает уверенности, чтобы попытаться снова.
Точно так же многие потенциальные священнослужители или ораторы были обескуражены ранней неудачей и унижением насмешек. Другими словами, если юноша не сделан из очень прочного материала и не обладает большим мужеством и неукротимой выдержкой, намёки на неполноценность, постоянное недовольство и разочарование могут серьёзно омрачить его карьеру.
Если бы родители, учителя, работодатели и другие лица, занимающие ответственные посты, вместо того, чтобы придираться и разглагольствовать о мелких недостатках и ошибках тех, кто находится под их юрисдикцией, и пророчествовать об их полной неудаче и крахе, признавали бы и ценили похвальные качества, было бы меньше страданий и преступлений в этом мире и меньше человеческих неудач и крушений.
Постоянное ощущение неполноценности удерживает людей от того, на что они способны, в большей степени, чем что-либо ещё. В Старом Свете (например, в Китае, Японии, Индии, в Англии и других европейских странах) вряд ли можно измерить вред, причинённый в виде «касты». Подумайте, каких прекрасных мужчин и женщин всю жизнь угнетали, держали на чёрной работе, потому что они были воспитаны в вере, что рождённый слугой остаётся слугой; что, поскольку их родители были слугами, они должны быть также слугами!
Какие блестящие умы и замечательные личности мы видим в гостиницах, ресторанах и частных домах Европы, часто намного превосходящих самих владельцев. Пропитанные идеей, что сын должен идти по стопам отца (хотя они могут бесконечно превосходить своими природными способностями тех, кому служат), эти люди остаются официантами, дворецкими, кучерами, садовниками или какими-нибудь скромными служащими. Независимо от того, какими талантами они обладают, их держит в узде укоренившееся убеждение поколений, что случайность рождения определила их положение в жизни. Они убеждены в непреодолимости барьеров, установленных наследственностью и кастой, отжившим феодальным строем.
Как прекрасно высмеивает это положение Старого Света тонкий юморист Барри в своей пьесе «Восхитительный Крайтон». Как искусно он изображает умного и находчивого дворецкого Крайтона, который в горниле чрезвычайных ситуаций проявляет себя прирождённым лидером, человеком на голову выше благородного лорда, своего хозяина.
Когда терпит крушение яхта, на борту которой находились хозяин и его семья, Крайтон и несколько других слуг, они спасаются на необитаемом острове. В их отчаянном положении кастовые барьеры рушатся, и хозяин и простой человек меняются местами. Вырванная из искусственной среды, где наследственное положение и богатство определяют статус человека, природа безошибочно заявляет о себе, и Крайтон с молчаливого согласия всех становится лидером. Силой своих врождённых способностей он владеет создавшимся положением. Он командует, а остальные подчиняются. Тем не менее, когда их спасает проходящий мимо корабль и возвращает в Англию, прежние условия тут же берут верх над ними. Крайтон без ропота и мысли о переменах возвращается к своему прежнему холопскому положению, и всё идёт по-старому.
В то время как мы, американцы, смеемся или резко критикуем и осуждаем снобизм классовых различий в других странах, мы виновны в таком же снобизме, особенно в отношении одной части наших соотечественников — негритянской расы. Какими бы высокообразованными, способными, утончёнными и обаятельными ни были мужчина или женщина, если в нём или в ней есть хоть капля негритянской крови, мы клеймим их клеймом расовой неполноценности.
Я всегда испытываю симпатию к цветным людям, особенно к более образованным и более утончённым мужчинам и женщинам этого класса, которые, вероятно, остро страдают от дискриминации по отношению к своей расе. Они видят, как белые повсюду избегают их, отказываясь садиться рядом с ними в общественных местах, в церквях, в поездах и автомобилях, везде, где только можно этого избежать. На юге им не разрешается ездить в одних вагонах с белыми, а в других частях страны, хотя они и могут ездить в обычных вагонах, их не пускают в спальные вагоны, кроме как в качестве официантов и носильщиков. Наши отели, частные школы, общественные места и даже многие из наших церквей практикуют подобную дискриминацию. Церкви делают вид, что не создают «цветных барьеров», но судя по их поведению, большинство из них действительно так и поступают.
Куда ни глянь в этой нашей стране, где мы хвастаемся, что все люди «рождены свободными и равными», чёрные стеснены, поставлены в невыгодное положение. Всякими способами белые постоянно унижают их, напоминая им, что они принадлежат к низшей расе, и занимают свои места по оценке тех, кто родился в более благоприятных условиях. Это постоянное внушение неполноценности во многом сдерживало цветную расу, потому что оно значительно усугубило их чувство реальной или воображаемой неполноценности и подорвало их усилия в попытке сделать себя равными тем, кто смотрит на них свысока.
Мы не можем не подвергаться влиянию мнения других людей о нас. Оно заставляет нас, в зависимости от его природы, в большей или меньшей степени, думать о себе, о своих способностях. Мы так же подвержены влиянию окружающей среды. Мы бессознательно признаём превосходство или неполноценность нашего окружения. Служащие, работающие в дешёвых, некачественных магазинах или на фабриках, вскоре несут на себе все признаки неполноценности, дешевых приёмов, используемых в заведениях, где они работают и проводят свои дни.
Если бы служащих в магазине, подобном магазину Тиффани или Альтмана, например, перепутали с работниками какого-нибудь дешёвого, дрянного нью-йоркского магазина, не потребовалось бы большой проницательности, чтобы отличить работника высшей сферы от низшей. Трата своих лучших лет на продажу дешёвого, некачественного товара неизбежно оставляет свой след на тех, кто это делает. Даже если мы боремся с этим, мы бессознательно окрашены качеством нашей работы, характером дел, ради которых мы трудимся.
Делая свой жизненный выбор, избегайте, как отравы, поддельных, фальшивых забот, которые ничего не стоят в сообществе. Держитесь подальше от занятий, которые имеют деморализующую тенденцию. Любое внушение неполноценности заразно и может отклонить жизнь от прямого пути.
Любое влияние в нашем окружении является внушением, которое становится частью нас. Если мы живем с людьми неэнергичными, неопрятными, неряшливыми, с людьми распущенных нравов, с низкими идеалами, мы склонны отражать их качества. Если мы часто общаемся с теми, кто использует жаргонный, вульгарный, неправильный английский, людьми, которые не следят за своими манерами или выражением лица, то это проявится в нашем языке и манерах. Если мы читаем плохие книги или общаемся с вечными неудачниками, с людьми, которые плохо работают и портят себе жизнь, то наши собственные критерии испытывают пагубное влияние.
Неважно, относится ли неполноценность к манерам, к работе, к разговору, к товарищам, к привычкам мышления — где бы это ни происходило, неполноценность стремится ниспровергнуть все критерии и понизить средний уровень достижений. Все мы живые чувствительные пластины, на которых неизгладимо запечатлеваются примеры, мысли и намёки других людей, наши собственные мысли и привычки, наши ассоциации и наше окружение.
Я хотел бы запечатлеть в сознании каждого человека, который хочет добиться успеха в жизни, что он не может этого сделать, пока ассоциирует себя с неполноценностью и низкой самооценкой. Уходите от того и другого. Не имейте с ними ничего общего. Если вы стали жертвой внушения неполноценности, то отвергните это внушение, изгоните его из головы как злейшего врага вашего благополучия.
Вы можете делать только то, на что вы мысленно способны. Если вы держите в мыслях дешевый, дискредитирующий себя образ; если вы сомневаетесь в своей эффективности, то вы скованы, вы не можете свободно выражать себя. Вы воздвигаете барьер между собой и той энергией, которая добивается успеха.
Простое мысленное признание или ощущение того, что вы слабы, неэффективно, заразно. Это чувствуют другие люди, и их мысли соединяясь в вашими, подрывают вашу уверенность в себе, которая является оплотом любых достижений. Неважно, что другие говорят или думают о вас, всегда держите в мыслях высокий идеал самого себя, картину вашей собственной эффективности. Никогда не позволяйте себе сомневаться в своей способности делать то, за что берётесь. Вы не можете быть хуже, потому что вы созданы по образу Божьему. Вы можете, если хотите, сделать из своей жизни шедевр, потому что это часть Его плана, согласно которому вы должны это сделать.
000
Вышеприведённая статья воспроизводит восьмую главу книги «Победоносная позиция» О.С. Марден. Книга была опубликована в 1916 году в США компанией Thomas Y. Crowell.
 
000