Любовь в парилке

Надя, с зычным голосом армейского прапора,  была краcавицей. Гении, зрящие в суть, ищут такие типажи для своих картин и статуй.  Высокая, стройная, с пышными формами, сильная, как мужик, - Делакруа вполне мог бы писать с нее свою Свободу на баррикадах, а работники социалистического реализма – символ здорового образа жизни, неистребимую женщину с веслом. По пятницам, субботам и в воскресенье утром она была царицей совхозной общественной бани.

Устав от трудов праведных на советской государственной ферме и заплатив положенные пять копеек в кассу, доярки, в валенках, закутанные в пуховые платки поверх фуфаек, тулупов или душегреек, сидели в прихожей на сосновых некрашенных  скамьях и ждали своей очереди на омовение. Получив Надино высочайшее позволение, избранные, с березовыми вениками завернутыми в портреты членов ЦК КПСС , героев социалистического труда и карикатуры Kукрыниксов, проходили в предбанник-раздевалку, сбрасывали бренные одежды и входили в просторный банный зал.

Именно на этих труженников села партия и правительство возлагали все надежды по выполнению продовольственной программы страны. И от того с каким настроением старшая доярка Екатерина Федоровна или птицевод Степан Сергеевич подошли утром к своим питомцам зависело благополучие огромной державы. Например, получат ли на завтрак детсадовцы и пионеры Советского Союза манную кашу с молоком, а страждущие язвенной болезнью руководители местных партийных организаций - диетические яйца всмятку.

У Нади царили порядок, чистота и четкий график: вечер пятницы и субботнее утро были отданы слабому полу, субботний вечер и воскресное утро - сильному. Между прихожей, предбанником и залом для мытья витал запах пота, бараньих тулупов, распаренных пимов, хозяйственного мыла и березовых листьев. Лишь горячий пар парилки был девственно чист от мирских примесей. Зато здесь не было того противного кисловатого запаха, который за квартал выдает городскую общественную баню.

На бетонных гладких скамьях сидели моющиеся односельчане, энергично намыливаясь и растираясь принесенными с собой мочалками. По бетонному полу текла вода с мыльной пеной. Для безопасности кругом были уложены деревянные решетчатые настилы, указывающие моющимся путь от бетонных скамей к кранам с горячей и холодной  водой. Наполнив оцинкованное ведро, его бережно несли до своего места на бетонной скамье и переливали в ушат или таз. Тут царили мир и взаимопомощь - друг другу терли спинки и обливали из эмалированных ковшей.

В углу зала была деревянная дверь, ведущая в сакральное место бани - парилку. С непривычки горячий пар обжигал  ноздри, губы и горло. Ветераны парилок млели на самых верхних полках, окутанные паром и невидимые, как олимпийские боги.

На нижних скамьях по-дружески, с самозабвением, хлестали друг друга предварительно распаренными березовыми вениками, собранными в соседней роще. Кто не бывал в парилке, вряд ли поймет истинный смысл выражения : «  Что ты пристал, как банный лист к попе? »

Для блага трудящихся местный радиолюбитель установил в бане радио. И теперь омовение сопровождалось благозвучным пением Льва Лещенко и Валентины Толкуновой, а также последними новостями о посевных и военными сводками из борющихся с американским империализмом Никарагуа и Чили.

И вот, в одну морозную декабрьскую пятницу, в этот заповедник сокровенных женских форм, о котором  в своих лучших снах грезили Рубенс с Кустодиевым, попал комбайнер Вася. Он не искал здесь творческого вдохновения. И не было у него преступных целей поглазеть на обнаженных односельчанок. Нет. Вася, принявший слегка лишнего после получки, влюбленный и ревнивый муж, искал свою жену Надю для выяснения некоторых тонкостей семейных отношений.

С некоторых пор в непосредственной близости от прекрасной банщицы был часто замечен зеленоглазый кучерявый тракторист Саша. И Василия, как законного супруга, тревожили эти подозрительнo-замысловатые маневры энергичного коллеги. Именно поэтому, в пятницу вечером, приняв для храбрости и плавного течения мыслей, позабыв про четкий банный график, как был, в бараньем тулупе, валенках и цигейковой шапке-ушанке, Вася появился на пороге в банном залe, нарушив мирное течение купальных процедур.

-Надя! - позвал он, распахнув дверь. - Надя!

Увидев нагих односельчанок, Вася расплылся в блаженной улыбке. А кто бы на его месте остался равнодушен к красоте?

-Ой, бабоньки, сколько вас тут! А где моя Надя?

Ответом ему стал истошный многоголосый женский визг. Купальщицы, застигнутые врасплох, прикрывались чем могли: мочалками, вениками, ушатами. Некоторые в праведном негодовании набросились на Васю. Одна из самых крикливых баб подскочила к нему и окатила его из  ушата горячей водой, видимо, не разбавленной. Вася взвыл, дернулся к двери, подскользнулся, упал на мокрый скользский пол. Получив дополнительную порцию горячей воды от другой защитницы целомудрия, с пеной на бараньем тулупе и цигейковой шапке, с воем и потоком жалоб на весь женский род он вылетел из бани. Задушевный голос Майи Кристалинской добавил сцене нотку проникновенной ностальгической чувственности. « Мы с тобой два берега у одной реки », - неслось ему вслед.

A в это время eго Надя млела на самой верхней полке и, как равнодушные к человеческим слабостям боги, не отзывалась ни на какие мольбы и призывы. Hаконец,  cнизошедшая до мирских забот прекрасная банщица спустилась на грешную землю и тут только узнала, что ее благоверный стал причиной банного переполоха и весь мокрый, в мыле отправился на тридцатиградусный мороз.

Hаспех одевшись, pаспаренная и злая на превратности судьбы, она побежала искать своего Василия. По утоптaнному вокруг бани скрипучемy на морозе снегу невозможно было понять куда именно он направил свои стопы. Пробегав по селу полчаса, она наконец-то нашла его лежащим в сугробе на пустыре за селом. Василий был мужик большой и видный и потому даже при Надиной силе ей пришлось бежать за помощью, чтобы дотащить своего благоверного до домa.

Последствия банного инцидента  сказались быстро. Ночью у Василия случился жар. Утром он не смог пойти на ферму, а к вечеру уже лежал в бреду и вызванный местный фельдшер посоветовал как можно быстрее везти его в районный центр.

Как назло милицейский « Бобик » был в ремонте, а председатель совхоза уехал на своем « жигуле » за реку в соседнее село к теще на блины. Кроме гужевого транспорта, из механизированных средств передвижения в совхозе оставались трактора и комбайны.

Надежда дозвонилась дo больницы в соседнем селе и не смыкая глаз, измученная угрызениями совести за свое  женское легкомыслие, поминутно выглядывала из окна в ожидании скорой. Наконец, долгожданная « буханка » с красным крестом подкатила к дому. Можно сказать, что Василию повезло, потому что не каждый водитель взялся бы ехать морозной зимней ночью по лесам да полям к черту на кулички.

Даже в эпоху развитого социализма какой-то инстинкт самосохранения не позволял государству, провозгласившему атеизм своей религией, избавиться на машинах скорой помощи от креста животворящего, этого символа исцеления духовного и телесного.  И вот, наш Вася, под охраной чудодейственной христианской символики и вcлипывания Надежды, со всеми признаками начинающегося плеврита, отправился в районную больницу.

Пролечившись там целых две недели, он вернулся в родной совхоз ослабшим и похудевшим. Надежда, пристыженная односельчанами за кокетство с роковым трактористом и насмерть перепуганная перспективой остаться вдовой, всерьез взялась за Васино здоровье.

Жена местного участкового милиционера - та самая крикливая баба, первой окатившая из ушата незадачливого ревнивца, - чувствуя за собой вину, уговорила своего мужа подвозить Василия до бани и обратно на милицейском « УАЗике ».  Даже веселый тракторист Саша иногда предоставлял свое транспортное средство повышенной проходимости бывшему сопернику.

Надя, вытолкав последних посетительниц, тащила своего Васеньку в парилку. Оставшись там один на один со своим благоверным, она заботливо и самоотвеpженно, с непоколебимой верой в исцеляющую силу пара и банного веника, хлестала постанывающего от удовольствия Васеньку по раскрасневшемуся телу.

После душа, она тщательно насухо обтирала мужа и, надев на него чистое белье, вязанный свитер из некрашенной овечьей шерсти и тулуп, закутав ему голову и лицо пуховым платком, сама наскоро одевалась и усаживала мужа в « Бобик » с брезентовым верхом или в кабину трактора.

И ведь выходила она своего Васеньку!  Любовь - она ж  и  в парилке любовь.