Могила Густава Эрикссона. Гл. 13. Что делать со сн

ГЛАВА  13. ЧТО  ДЕЛАТЬ  СО  СНАМИ  ВЕРЫ  ПАВЛОВНЫ?

        Видимо, беседа нам предстояла действительно долгая. Сергей достал из шкафа бутылку дорогого армянского коньяка и крохотные рюмки.
        - Ваше здоровье, Юрий.
        - Прозит.
        - Так вот позвольте Вас спросить, нравится ли Вам то, что происходит сейчас у нас в стране?
        Ах, какой пассаж! Неожиданный поворот. Это что же, коррумпированный чиновник приличного министерского уровня будет вербовать меня в тайное общество?
        - Мне очень многое не нравится. Например, не нравится то, что двадцать лет ловивший преступников человек (а, согласитесь, не самая лёгкая работёнка), слегка повоевавший в Чечне в те времена, когда у нас армии почти что не было, получает нищенскую пенсию, на которую не то, что прожить невозможно, но надо приложить усилия, чтобы с голода не подохнуть. Поэтому приходится заниматься чёрти-чем. И никто тебя не спросит, а можешь ли ты при твоём состоянии здоровья, которое ты напрочь растерял во время службы, вообще чем-то заниматься.
        - Ну, полно, дружище… Я Вас прекрасно понимаю и, поверьте, сочувствую. Но в Вас говорит личная обида, и так мы ни к чему не придём. Попробуйте отвлечься от сиюминутности и посмотреть на происходящее с точки зрения историка. Вы же хороший историк.
        Мне хотелось в ответ поёрничать, но я осознавал, что разговор принимает довольно-таки серьёзный оборот.
        - А если с точки зрения историка, мы сейчас наблюдаем последний акт великой трагедии под названием «Гибель русского народа и Русского государства». Причём и народ, и государство – явления настолько исторически масштабные, что процесс гибели растянулся более чем на сто лет. И если привязать события к этой шкале, то сейчас заканчивается агония.
        Сергей ещё раз налил коньяк:
        - Знаете, Юр, я очень рад познакомиться с настолько точно мыслящим человеком. Больше всего мне понравилась Ваша лаконичность в данном определении. Всё точно, и ничего не надо прибавлять. Я рад, что наши позиции полностью совпадают. А теперь скажите мне, как Вы считаете, происходящее сейчас – случайность или закономерность?
        - Закономерность, Серёж, причём закономерность глубокая. История не является случайным набором событий. Здесь причинно-следственные связи слишком сильны. Моё мнение – к этому печальному финалу мы шли неуклонно и поступательно века четыре.
        - Прекрасно, что в процессе диалога нам удаётся обойтись без споров. Надо же, и в определении длительности процесса мы тоже полностью совпадаем. А все ли процессы истории и действующие в ней личности имеют равноценное значение?
        - Да нет, конечно. Есть события и фигуры, чётко обусловленные стадией исторического движения. Ярчайший пример – то, что происходит у нас сейчас. Как правило, и исторические события, и исторические личности носят, если Вам угодно, эволюционный характер. Имеют место, конечно, всякие вариации, но в целом всё укладывается в определённый вектор исторического развития, жёстко обусловленный причинно-следственными связями. Но бывают прецеденты и люди, этот вектор сильно меняющие и направляющие в совершенно другую сторону.
        Коньяк Сергею нравился. Он выпил ещё и аж крякнул от удовольствия:
        - Вот видите, как у нас здорово получается в режиме диалога. Мне даже не приходится утруждаться. Вы сами, да ещё так научно, объясняете, зачем мне понадобилась могила Густава Эрикссона.
        - Что-то мне, Серёж, ход Вашей мысли непонятен. Вы бы пояснили.
        - Поясню. По Вашим же построениям получается, что события и люди, меняющие вектор исторического развития, носят революционный, или более точно – спонтанный характер. Так?
        - Именно так.
        - А Вы не задумывались, эти спонтанные смены вектора - закономерность или случайность?
        - Ух, ты! Интересно!
        - Вот именно, Юр, интересно! Но нас то с Вами занимают не академические вопросы, а то, что происходит с нашей страной. Давайте-ка пройдёмся по этим революционным событиям от наших времён в глубь веков и попробуем понять, где закономерность, а где случайность. Как Вы считаете, от сегодняшнего дня какое событие первое?
        - Интересную игру Вы предлагаете. Я, правда, не понимаю пока, какое всё это имеет отношение к нашей теме. Но, извольте! Первое такое событие – распад Советского Союза. Надеюсь, Вы не станете спорить, что это было событие революционное. Я даже больше скажу: для нашего народа и государства – это переход от тяжкой болезни к агонии. Что скажете?
        - Абсолютно соглашусь. Это первый такого рода прецедент. И он носил глубоко закономерный характер. Дело даже не в том, можно ли построить процветающее общество на лжи и крови. Всё добро приходится строить из зла, потому что больше его делать не из чего.
        - Не возражаю. А в чём закономерность?
        - Построение нового общества, которым занимались в Советском Союзе, было возможно только при одном условии. Нужно было воспитать человека нового типа. Человека – созидателя, которому творить было бы гораздо важней, чем потреблять. И ведь что забавно, Юр: частично это удалось. Но вот беда – человек не может быть частично созидателем, а частично потребителем. В нём преобладает или одно, или другое. И если уж объяснять на пальцах, 15 % молодых людей в Советском Союзе зачитывались Стругацкими, а 85 % мечтали о колбасе. Поэтому Советский Союз рухнул закономерно. Будем спорить или двинемся дальше?
        - Спорить не о чем, Серёж, на пальцах Вы всё точно разложили. А что у нас дальше?
        Сергей усмехнулся:
        - Я хоть и не еврей, но люблю отвечать вопросом на вопрос. Великая Отечественная война событие эволюционное или революционное?
        - Пусть на меня не обижаются те, кто придают ей особое значение, но я считаю, что Великая война абсолютно логично вытекает из всех предыдущих событий и ничего не меняет в векторе исторического развития. Просто образец эволюционности. Некоторые утверждают, что она стала могилой русского генофонда. А я, Серёж, спрошу: сколько жизней унесли революция, красный террор, гражданская война, голод, раскулачивание и далее по списку? Двадцать миллионов, тридцать или все сорок? Никто особо не считал… 
        - Если я Вас правильно понял, далее у нас следует Революция? А какая, Февральская или Октябрьская?
        - Конечно, Октябрьская. Февральская революция – это вообще не событие. Ну, начались народные волнения в Петербурге. Избалованные солдаты столичных полков не хотели на фронт. А обыватели на улицу вышли вовсе не потому, что в городе не хватало хлеба. Оказывается, просто не из чего было выпекать свежие французские булки. Я думаю, жители блокадного Ленинграда этих любителей французских булок голыми руками задушили бы.
        Сергей не удержался и захохотал. А я продолжал:
        - Ну, деградировавшая и никчёмная верхушка общества заставила такого же никчёмного царя подписать отречение. А дальше то что? Из войны Россия не выходила, так что через полтора года война бы всё равно закончилась. А Временное правительство развело такой бардак, что ещё до окончания войны все эти Родзянки, Голицыны, Милюковы и Львовы на цирлах бы приползли к кому-нибудь из Романовых. Или их за шкибот притащил бы Корнилов. Даже таким деградантам, как февральские революционеры, очень быстро стало бы ясно – Россия страна специфическая. Решения в ней может принимать только один человек, иначе – катастрофа. А решения, принимаемые одним человеком, - это называется диктатура. Диктатуру желательно облечь в цивилизованные формы. Вот и снова получается самодержавие. Самодержавие – это единственная форма правления, возможная в России. При всех других устроениях она гибнет.
        - Вы, Юр, монархист?
        - Нет, Серёж, скорей похуист. Впрочем, мои личные убеждения для нашей дискуссии особого значения не имеют.
        - Хорошо. И вот мы подобрались к Октябрьской революции. И к Троцкому, соответственно?
        - А Троцкий и есть Октябрьская революция и всё за ней последовавшее. В конце концов, не старому же сифилитику, одержимому манией мести царской семье, приписывать заслугу создания Советского государства. Между прочим, Сталина считают великой личностью, оказавшей на ход истории огромное воздействие. И надо ему отдать должное – матёрый человечище. Но вот с тем, что великая историческая личность, не соглашусь, хоть убейте! Этот человек всю жизнь только пытался нейтрализовать то тектоническое влияние, которое оказал на течение исторических процессов Троцкий. А если человеческим языком, всё что делал Сталин – это попытки вытащить страну из преисподней, где она стараниями Троцкого оказалась.
        - Браво, Юра, браво! Всё-таки видно, что Вы убеждённый монархист. Ну так что? Давайте уберём Лёву Троцкого. Может быть, тогда не будет и Октябрьской революции, и всего, что было дальше? И будет тогда Россия развиваться долго и счастливо?
        - Смеётесь, Серёж? Октябрьская революция – это, пожалуй, самое закономерное в нашей отечественной истории. А Лёву Троцкого убирать нет смысла. Ну, не будет Лёвы Троцкого, - будет Яша Свердлов. Яши не будет? Значит, будет Фима Шниперсон или Изя Кантор. Какая разница?
        - Ах, вот как! Так Вы, оказывается, не только монархист, но ещё и черносотенный погромщик!
        - А вот, Серёж, и не угадали! Я вовсе не черносотенец. Более того, я на полном серьёзе считаю, что евреи - величайший на земле народ. А всякие там русские, немцы и даже англосаксы по сравнению с ними просто папуасы. Но мы то сейчас не о евреях говорим, а об Октябрьском перевороте.
        - Очень сложно говорить об Октябрьском перевороте и не говорить о евреях.
        - Вы абсолютно правы. И знаете, в чём величайшая ошибка историков, исследующих закономерность Октября? Они всё пытаются объяснить феномен революции социальными предпосылками. И совершенно не замечают, что это межнациональная война на уничтожение за власть в Империи.
        - Вот это круто! Пожалуй, на этом моменте стоит задержаться. А не попить ли нам кофейку?
        - Было бы неплохо.
        Сергей набрал секретарше, и через пять минут мы прихлёбывали ароматный кофе из больших чашек.
        - Если Вы мне объясните про эту межнациональную войну, мы потом много времени сэкономим, - предложил Сергей.
        - Извольте, - ответил я. – Только тогда нужно отвлечься от роли евреев в социалистическом движении и революции. А также забыть о том, что из русских в революционном движении участвовали, в основном, подонки, а евреи делегировали туда цвет своей молодёжи. Рассмотрим совсем другие аспекты. Вот Российская Империя перед 1917 годом. Поляки с финнами и литовцами мечтают о национальных государствах. Латыши и эстонцы мечтают научиться строить сортиры, а не срать под себя, как это у них тогда было принято. Народы Кавказа и Средней Азии и о таком не мечтают, - им ещё рано. Внутри Империи три сильных народа. Во-первых, русские европейцы. Это потомки тех, кто после Петровских реформ пошёл по европейскому пути развития. То есть верхушка общества. Их всех вместе со станционными смотрителями, телеграфистами и грамотными унтер-офицерами всего пять с половиной миллионов. И огромную массу неграмотных или полуграмотных крестьян они дорогими сородичами не считают, даже если сами из них вышли во втором поколении. Да и зачем считать дорогими сородичами людей, которых твои предки (не важно, генетические или духовные) два века мордовали, как скот. Второй, и казалось бы, самый сильный народ – русские туземцы. Их миллионов семьдесят восемь вместе с малороссами и белорусами. Это те люди, предки которых были лишены Петром Великим любых человеческих прав и превращены в рабов. Идейная продолжательница Петра, Екатерина тоже Великая, пошла дальше и превратила этих людей в скот. Александр Второй, достойный правнук своей прабабки, этих людей освободил, но так и оставил жить в средневековье – с общинной собственностью на землю и без образования. Представляете, Серёж, как они обожали родственный себе народ русских европейцев? Православие и вера в доброго царя удерживала их от кровавой мести своим бывшим соплеменникам, но далеко не всегда.
        - Говоря о расколе русского народа на две части Вы открытия не делаете. Поэтому переходите уже к третьему народу.
        Да, собеседник у меня сегодня подкованный во всех отношениях. Поэтому все мои лекции надо строить из расчёта, что он, возможно, знает поболее меня.
        - Хорошо, Серёж, переходим к третьему. На 1914 год в Российской Империи проживало пять миллионов двести тысяч евреев. И это всё потомки восьмисот тысяч людей, доставшихся Империи после раздела Речи Посполитой. До раздела Польши евреи в России тоже жили, но было их исчезающее меньшинство. Когда Польшу присоединили, над евреями брезгливо смеялись и не знали, что с ними делать. Русским европейцам они казались этакими смешными и грязными туземцами, чем-то вроде эвенков, только живущими на территории бывшей Речи Посполитой. Надо было обращать внимание не на бедность и грязь, царившие в еврейских местечках, а на совсем другое. Например, на то, что все мужчины поголовно, и почти все женщины в этих местечках были грамотны. И читали они не дешёвые бульварные романы, а Тору. Не самая простая книга для осмысления. А мужчины в дополнение к этому читали комментарии к Торе, написанные в IX веке, и комментарии к комментариям, написанные в XVI-м. Также надо было обратить внимание на то, что если разрешить еврею открыть шинок, то он так быстро богатеет на винной торговле, что берёт в аренду у обленившихся потомков малоросской и польской шляхты управление имениями. А во втором поколении – он уже сахарозаводчик, купец минимум 2-й гильдии или банкир. Но на всё это русские европейцы внимания не обращали и очень удивились, когда в конце XIX века целые отрасли производства, банковского дела и торговли полностью оказались в мудрых и оборотистых еврейских руках. Как, например, внешняя торговля зерном. Николай Первый проводил политику русификации евреев и для этого набирал еврейских мальчиков в кантонисты. Либеральная пресса во главе с Герценом вопила на все голоса, что евреи слабы и не приспособлены к военной службе, что из трёх еврейских рекрутов выживает только один. А надо было замечать совсем другое. Один выживший из трёх еврейских рекрутов никогда не выходил в отставку рядовым солдатом. И редко когда унтер-офицером. А вот количество взводных командиров и заместителей командиров рот, выслужившихся из тех самых еврейских кантонистов, было непропорционально велико. Много ли мы знаем случаев, чтобы рекрут из русских крепостных крестьян выбился в офицеры? Случаи бывали, один даже умудрился до генерала дослужиться. Но чем ярче исключения, тем твёрже правило. С евреями-кантонистами всё наоборот. Ещё любопытнее обстояли дела, когда еврейской молодёжи открыли доступ к так называемому европейскому образованию. Они не просто учились хорошо, это была своего рода религиозная экзальтация. И ничего удивительного. В христианстве Бог – это нечто недоступное человеческому пониманию. А в иудаизме есть заповедь «Познай Бога своего». Поэтому образование и занятия наукой для евреев – это вещи глубоко религиозно мотивированные. Вот и получалось, что из десяти русских студентов, поступивших в университет, заканчивали его дай Бог человек семь. И это были просто люди, получившие высшее образование. А все десять еврейских абитуриентов университет заканчивали, и получалось из них, как минимум, трое выдающихся учёных, вне зависимости от выбранной дисциплины.
        Тут Сергей счёл нужным меня прервать:
        - Я вижу, Юр, что этой темой Вы владеете прекрасно и сели на своего любимого конька. Но такими темпами мы с Вами до ночи будем переливать из пустого в порожнее. А скажите, Вы к Салтыкову-Щедрину как относитесь?
        - Люблю его очень. Величайший сатирик.
        - Так вот, если мы хотим доказать закономерность Октября, как жесточайшего межэтнического столкновения, - нам без его помощи никак не обойтись. И расскажу я Вам сказочку, - Серёжа плеснул в рюмки понемногу коньяку. – Пусть она будет называться «Сказка о Бестолковом Помещике».

……….

        Жил да был на белом свете Бестолковый Помещик. По молодости получил он изрядное образование. Да только всё, что выучивал, сразу же и забывал за ненадобностью. Из всего своего обучения запомнил он только романы Вальтер Скотта, которого очень любил за возвышенный слог. Когда пришло время служить, избрал для себя Бестолковый Помещик военную стезю. И, говорят, поручиком был бравым и героическим. Но вскоре служба ему наскучила до отвращения, и вышел он в отставку всего лишь ротным командиром.
        Вернулся он к себе в поместье, женился на соседке, завёл детишек и стал управлять имением. Но трудиться он совсем не любил, поэтому управление имением наскучило ему ещё быстрее, чем воинская служба. И совсем дела в поместье шли бы плохо, и пришлось бы имение закладывать, если б не притащил с собой Бестолковый Помещик из батальона отставного унтера Карлыча. Заметил Помещик Карлыча ещё когда был бравым поручиком, да и приблизил его к себе. А когда стал он уже ротным командиром и службой манкировал, Карлыч муштровал роту, пока Бестолковый Помещик играл в карты да волочился за девицами.
        Карлыч был из остзейских немцев, но человек православный, толковый и доброго нрава и поведения. Вот и сделал его барин в своём имении управляющим. Кое-как отставной унтер с крестьянами да работами справлялся, ну и слава Богу. А сам Бестолковый Помещик предпочитал играть на виолончельке, очень он это дело любил. По вечерам почитывал романы своего любимого Вальтер Скотта, а иногда и сам стишки пописывал. И надо сказать, стишки у него получались недурные. И был Бестолковый Помещик великим хлебосолом, очень любил попотчевать заезжавших к нему соседей, попить чайку с наливочками, и поговорить с ними о тяжёлой крестьянской доле и о том, что все помещики перед крестьянами в неоплатном долгу.
        Крестьян в имении было много, и были они такие же бестолковые, как их помещик. Землю они пахали и сено косили через пень-колоду, и совсем бы с хозяйством беда случилась, если бы отставной унтер Карлыч не учил их уму-разуму. Зато были бестолковые крестьяне весёлыми и счастливыми, любили песни петь да молиться в Божьей церкви, которую построил для них ещё дед нашего Бестолкового Помещика. И барина своего они любили тоже. А что его не любить? Ну, самодур, это да. Ну, нрава крутого, и может как следует высечь на конюшне. Так ведь отходчив. Бывало высечет, а потом лечить начнёт, да ещё детишкам пришлёт гостинцев. И недоимку всегда прощает. А что приходится на него работать и оброк платить – так это от века заведено. Правда, виолончель, стихи и Вальтер Скотта крестьяне не понимали, - безграмотные были. Не понимали они и когда с соседями за чаем Бестолковый Помещик по-французски балакал. Так на то он и барин, чтобы был непонятен, как Бог. А всё же свой. И в святую церковь вместе с крестьянами ходит и на Пасху с ними христосуется. Побаивались, конечно, крестьяне Карлыча, уж больно крут был отставной унтер. А с другой стороны – тоже свой, православный. И уму-разуму научит, и барину шибко самодурствовать не даёт, и добрый человек, хоть и немчура. 
        Но был среди бестолковых крестьян один умный. Землю он, правда, пахать не любил, прямо-таки отвращение к этому занятию испытывал. Да и руки у него росли не оттуда, откуда у добрых людей. Поэтому изба у него разваливалась, но он внимания на это особо не обращал. Сидел себе в грязной, вонючей и разваливающейся избе и читал Тору. В этом чтении он видел своё основное занятие.
        - А что ж ты, мил человек, в Божью церковь не ходишь? – спрашивали его другие крестьяне.
        - А нечего мне в вашу церковь ходить, - отвечал умный крестьянин. – Я – иудей. И вера моя древнее и правильней, чем ваша. А вашего Христа мы специально придумали, чтобы и у недочеловеков тоже Бог был.
        Очень обижались крестьяне на такие речи и умного крестьянина возненавидели.
        В развалившейся избе умника было полным-полно детишек. Были они все какие-то тощие, облезлые, неказистые и слабенькие. Не то, что румяные карапузы кровь с молоком у других крестьян. Вот только из десяти – двенадцати румяных карапузов до взрослого возраста доживали три – четыре. А у умного крестьянина, назовём его, хотя бы Мордка, никто из детишек не умирал.
        Прознал отставной унтер Карлыч, что в имении его барина существует такое неисправное недоразумение, как Мордка, да и доложил о том Бестолковому Помещику. И непросто доложил, а и спросил, что же с этим Мордкой делать. Опечалился барин, уж больно не любил он заниматься низменными делами. Но сам себя считал человеком умным и образованным. Поэтому дал вопросу решение:
        - Он землицу не пашет, потому что надел ему плохой достался и работать на земле его никто не учил. Ты, Карлыч, нарежь ему землицы самой лучшей, да крестьянам накажи, чтобы работать на ней его научили. А пока он работать не научится, ты с него оброка никакого не требуй.
        Так и сделали. Нарезали Мордке самой лучшей земли, освободили его от оброка, а Карлыч заставил крестьян показывать умнику, как пахать надо. Посмотрел на это всё Мордка, плюнул и пошёл обратно в свою избу Тору читать. Пришло время жатвы. А у Мордки на наделе – шаром покати. Увидел это отставной унтер, обозлился, и пошёл барину докладывать.
        - Батюшка барин! Не хочет он работать, бездельник и дармоед. Надо бы его вздёрнуть со всем его выводком!
        - Что ты, Карлыч, что ты! Как вздёрнуть? Не по-христиански это! Не может Мордка работать на земле, что ж, убить его за то? Давай ему другое занятие придумаем. Пусть тебе по хозяйству помогает и по ночам деревню и поместье сторожит.
        Сказано – сделано! Выдал Карлыч Мордке старое ружьё и стал учить его караульной службе. Такой оборот событий умному крестьянину ещё больше не понравился. Старое ружьё он на зло Карлычу сломал. Осерчал Карлыч и снова прибежал к Бестолковому Помещику:
        - Батюшка барин! Ну что мне делать с этой сволочью! Ружьишко то он мне сломал. Выгнал бы ты его из поместья – один вред от него.
        - Что ты, Карлыч, что ты! Разве ж можно просто так людьми разбрасываться! А ты говоришь выгнать! Ты потерпи немножко, я помозгую, да и придумаю, как нам Мордку к полезному занятию пристроить.
        Хотел Бестолковый Помещик помозговать, да лень была ему. Он всё на виолончельке играл, да стишки кропал. А тут ещё мемуары писать начал. В общем, не до Мордки ему было. И оставили того на некоторое время в покое.
        Почувствовав, что никто его больше не тревожит, начал Мордка у других крестьян за гроши зерно скупать да гнать из него самогон. А самогон этот втридорога продавал обратно крестьянам. Мордка разбогател, а мужики стали спиваться и работали всё хуже и хуже. Прознал про это Карлыч, прибежал к Мордке, самогонный аппарат сломал и заорал страшным голосом:
        - Вот уж я изведу тебя, шельма! Будешь знать, как народ православный спаивать и обирать до нитки!
        Но Мордка был не из пугливых и отвечал отставному унтеру спокойненько:
        - Ты тут хоть оборись, а я теперь человек состоятельный, и ничего ты со мной, колбасник, не сделаешь.
        Потерялся Карлыч от такой наглости и пошёл жаловаться Бестолковому Помещику. Тот выслушал его, поохал, но путного сказать ничего не мог. Только стало барину интересно, что же это за чудо-юде в его поместье живёт. И решил он сам сходить и во всём на месте разобраться. Зашёл он в избу к Мордке, а тот сидит и Тору читает. И тут Бестолкового Помещика осенило:
        - Милый ты мой! Да ты же у меня грамотей! А я позволяю такой талант в землю зарывать. Да что ты читаешь эту дрянь! Я тебе сейчас настоящих книжек принесу. Станешь ты умным и образованным и будем мы с тобой беседовать о высоком.
        Мордка посмотрел на него недоверчиво, но сказал:
        - Книжки? Ну, приноси…
        Бестолковый Помещик и рад стараться! Самолично притащил Мордке книжек из своей фамильной библиотеки, да побольше томов Вальтер Скотта, чтобы было с кем потом разговаривать о высоком.
        Мордку же Вальтер Скотт совсем не заинтересовал. Пушкин ему не понравился до того, что хотел он его сжечь в печке, да побоялся – барин хватится. Зато попалось Мордке несколько книжек по медицине, физике, химии, астрономии и естествознанию. Вот это его захватило. Он их быстро прочёл и пошёл к барину, чтобы взять новые. Бестолковый Помещик нарадоваться на Мордку не мог и дал ему все книги, которые он захотел, да ещё историю и юриспруденцию вдобавок.
        Читал Мордка, читал, и уж больно ему это занятие понравилось. И захотелось ему с барином о прочитанном поговорить. Тот обрадовался, думал сейчас они с Мордкой будут Вальтер Скотта обсуждать, ну или Пушкина на худой конец. Но умный крестьянин извёл Бестолкового Помещика разговорами об естественных и точных науках, да об юриспруденции. Всему этому барин когда-то учился, но ничего не помнил, да и не интересовала его такая белиберда. Так о чём же говорить? Вроде сошлись на истории. Бестолковый Помещик обрадовался и начал обсуждать с Мордкой историю государства Российского. И тут вдруг оказалось, что история каких-то недочеловеков, которая и насчитывает всего лишь тысячу лет, Мордке не интересна. Пригорюнился помещик, а Мордка разозлился и говорит ему:
        - Не о чём мне с тобой барин разговаривать, потому как ты неуч и болван, бездельник и Обломов.
        Хоть и сказал Мордка правду, да страшно обидел барина. Осерчал тот, позвал отставного унтера Карлыча и приказал тому высечь умника на конюшне, все книжки у него отобрать, из деревни выселить на дальнюю заимку и строго настрого запретить у барского дома появляться. Карлыч всё выполнил в точности. Жаль только не смог забрать у Мордки все книжки. Они валялись у него, как попало, вот унтер не все и нашёл. Лучше бы он забыл забрать что-нибудь из Вальтер Скотта. Но не повезло. Книжка, оставшаяся у Мордки, называлась «Капитал».
        И стал Мордка жить на дальней заимке да «Капитал» почитывать. Тора его больше не интересовала. Уследить за умным крестьянином было трудно, не мог же старый Карлыч везде поспеть. Поэтому начал Мордка опять исправно самогон гнать. Очень быстро все глупые крестьяне оказались у него в долгах. Он за долги отбирал у них зерно, хоть и должны были они его барину сдавать, и продавал его в другие поместья с большим барышом. А чтобы поразвлечь себя, Мордка частенько пробирался к самому дому Бестолкового Помещика и кричал:
        - А барин то у нас – дурак!
        Не раз старый Карлыч предлагал своему господину изловить Мордку, да повесить, но тот отвечал ему:
        - Что ты, голубчик, что ты! Господь с тобой! Разве же можно казнить человека только за слова да за то, что он умён.
        А тем временем Мордка дочитал «Капитал», подговорил нескольких бестолковых крестьян из самых пьющих и решил поджечь барский дом. И всё бы у него получилось, да увидели это глупые, но трезвомыслящие крестьяне. И побежали за старым отставным унтером. Схватили Мордку и его приспешников. Последних пороли на конюшне очень долго и тщательно. А Мордке наваляли так, что все кости переломали. Ели уполз он к себе на дальнюю заимку и больше в поместье носа не показывал.
        И всё продолжалось бы долго и счастливо, не будь Бестолковый Помещик вспыльчивым самодуром. Был у нашего барина сосед, приходившийся ему кузеном. Соседствовали они с ним долго и дружны были до чрезвычайности. И вот однажды обиделся наш самодур на какой-то пустяк. Что за пустяк был, сейчас уже и вспомнить трудно. Но призвал к себе отставного унтера Карлыча, который к этому времени совсем одряхлел, и говорит ему:
        - Иди-ка ты Карлыч, воюй имение моего соседа. Соседа убей, а его поместье мне захвати.
        - Батюшка барин! – взмолился старый Карлыч. – А нешто меня убьют, и что тогда? Ведь пропадёшь ты один без меня!
        - Ничего, ничего! – ответил Бестолковый Помещик. – Ты ещё крепкий старик и солдат справный, всех победишь.
        Делать нечего, пошёл старый отставной унтер соседа воевать. И почти уже захватил поместье его, да попали ему пулей прямо промеж глаз. Узнал Бестолковый Помещик о смерти своего верного слуги, всплакнул и собрал всех своих крестьян.
        - Вот, - говорит, - крестьяне мои верные! Мало того, что сосед мой нанёс мне тяжкое оскорбление…
        Хотел барин рассказать крестьянам про тяжкое оскорбление, да забыл уже из-за чего весь сыр-бор пошёл.
        - Так он ещё и Карлыча нашего дорогого, слугу моего верного, убил! Так идите и покарайте соседа моего и всех тех, кто укокошил Карлыча! Так убей же хоть одного, так убей же его скорей…
        Но крестьяне своими ликующими криками не дали излиться барскому красноречию:
        - Батюшка барин! Отомстим за твою обиду, как за свою! Отомстим за нашего Карлыча родного! Ура, православные! Вперёд!
        И двинулись бестолковые крестьяне стройными рядами воевать соседа. И уже почти захватили поместье его, да соседские крестьяне, хоть и были тоже бестолковые, а всё же их отогнали, а нескольких убили. Прибежали крестьяне обратно к Помещику и говорят:
        - Батюшка барин! Беда! Побили нас! Что делать.
        Вспомнил любитель поиграть на виолончели, что был он когда-то кадровым офицером, и отвечает им:
        - А вы отройте окопы полного профиля и залезайте в них. Соседские крестьяне тоже выроют и будут сидеть супротив вас. А потом им это надоест, они разбегутся, вот тут вы соседское имение и захватите.
        - Ура батюшке барину! – закричали бестолковые крестьяне и побежали рыть окопы.
        Вот сидят они в окопах день, два, неделю сидят. Всем уже домой хочется, к жёнам и к деткам, к хозяйству. А подлые соседские крестьяне и не думают никуда разбегаться, а только из своего окопа постреливают. И иногда попадают.
        Тут и появился в крестьянском окопе Мордка, успевший залечить свои сломанные кости и прослышавший, что сгинул Карлыч и некому теперь барина защищать. Раздал он бестолковым крестьянам табачку на самокрутки и говорит:
        - Товарищи! За что вы тут гибнете? Зачем стреляете в таких же крестьян как вы? За интересы нашего барина? Так он дурак и самодур. И всю жизнь вас эксплуатировал и пил вашу кровь.
        Спрашивают у Мордки крестьяне:
        - А что значит сплуатировал?
        - А это значит – порол вас на конюшне и все плоды вашего труда забирал себе!
        - Ну, так и есть, - порешили бестолковые.
        - Долой войну! – надрывался Мордка. – Мир - народам! Земля – крестьянам! Хлеб – голодным!
        - Ура!!! – завопили бестолковые. – А что делать то?
        - Возвратимся домой, товарищи! Барина убьём, землю поделим по-честному и будем свободным трудом строить светлое будущее!
        - Ох, и голова ты, Мордка! – завопили крестьяне. – Веди нас!
        И повёл их Мордка жечь барскую усадьбу. Как увидели это соседские крестьяне, повылазили из своих окопов и половину пахотной земли оттяпали. А бестолковые крестьяне, пока шли к барскому дому, крепко поспорили, как лучше барина извести: заколоть штыком, али повесить, али в пруду утопить. Спорили долго, передрались между собой и многих перебили. Наконец, дошли до дела – Бестолкового Помещика штыком закололи, жену его застрелили, детишек утопили в пруду, а усадьбу сожгли. Мордка на радостях выкатил им несколько бочек самогону, и загудели они на целую неделю.
        Мордка же самогон не любил и зря времени не тратил. Нашёл он где-то угрюмого и злобного парня по имени Янис. Говорят, он тоже был из остзейских, но на Карлыча был совсем непохож – ни православным он не был, ни добрым. А человека ему убить – что лопатой дождевого червя разрубить надвое.
        А тут ещё конфуз случился. Был у Бестолкового Помещика родной племянник. По сравнению с ним дядя был гений и талант. Этот и образован был плохо, и на виолончели играть не умел, а уж если брался писать стихи – дерьмо получалось. И не было у племянника никакой другой надежды, как получить хоть какое-то наследство от дядюшки. Фамилия у племянника была препротивная, что-то про испортившееся мясо. Прослышал племянничек о приключившемся с дядюшкой, и приехал на пепелище за наследством. Мордка ему и говорит:
        - Ты всё-таки поручик. Объединяйся с Янисом и охраняй меня, пока я для всех светлую жизнь буду строить, не щадя живота своего. Тогда я тебя кормить буду. А не хочешь, - скатертью дорога! Шляйся по миру нищебродом и проси ради своего Христа.
        Подумал племянник, подумал, да и согласился. И стал охранять Мордку. А бестолковые крестьяне погудели с неделю, опохмелились и пошли к Мордке землю делить.
        - Ты у нас голова, образованный, умный. Вот и подели всё по-честному.
        - По-честному, ребятушки, - ответил Мордка, - будет, если мы все вместе самоотверженным коллективным трудом будем строить светлое будущее. А пока вы не выучились грамоте и не поумнели, - работайте, а я уж возьму на себя самое тяжёлое – буду всем управлять и всё распределять.
        Удивились бестолковые крестьяне:
        - А что же, землю делить не будем?
        - Нет, - ответил Мордка, - земля будет общая.
        Попробовали крестьяне повозмущаться, но угрюмый Янис и племянничек с тухлой фамилией быстро загнали их в стойло и заставили работать. Причём работать заставили по-настоящему, до кровавого пота. Тех, кто в стойло вставать не хотел, без разговора ставили к стенке вместе с семьями. А все плоды труда отбирали, чтобы Мордка их честно распределял. Он и распределял их по-честному между собой, злобным Янисом и племянничком с тухлой фамилией.
        Вот тут и вспомнили глупые крестьяне своего бестолкового, но доброго барина и душевного отставного унтера Карлыча. Да поздно было. А когда детишки у глупых крестьян начали пухнуть с голода и умирать, решили бедолаги пойти замаливать грехи в церковь, которую построил для их дедов дед Бестолкового Помещика. Пришли к тому месту, где веками стоял храм, а там руины и пепелище. Умный Мордка церковь взорвал, а батюшку-настоятеля приказал Янису убить, чтобы не отвлекал глупых крестьян от построения светлого будущего.

……….

        И смех, и слёзы. Больше слёзы, конечно. Но как верно и ёмко! Я смотрел на своего собеседника со всё большим удивлением. Не многие маститые историки способны на такой глубокий и безошибочный анализ. А этот ещё и умудряется всё излагать изящно и ненавязчиво.
        - Ну как, Юрий, Вам моя сказочка? Помог нам Салтыков-Щедрин?
        - Вы, Серёжа, поосторожнее со своими сказочками. Не рассказывайте их каждому встречному и поперечному. А то Вам легко нарежут для начала двушечку за разжигание межнациональной ненависти.
        - Понял, понял! Но Вы то всё-таки не каждый поперечный? Ну так что, покончили мы с причинами, природой и закономерностью Великого Октября?
        - Исчерпывающе! На самом деле, глубокий респект, мы не только с Октябрём разобрались. Я думаю, после Вашей сказки и о XIX веке можно больше не говорить.
        - А что говорить о XIX веке? О нём пусть рассуждают литературоведы, искусствоведы и культурологи. Для историка он неинтересен. Бесконечная череда причинно-обусловленных событий, вроде бы разнообразных, а на самом деле сводящихся к четырём моментам. Провальная внешняя политика – раз. Окончательное превращение русских в два совершенно разных народа, готовых истреблять друг друга до полного уничтожения, - два. Идиотские попытки решать еврейский вопрос. Настолько идиотские, что изначально безобидная ситуация становится одной из главных причин крушения государства – три. И самое главное, удивительное потворствование власти нарастанию революционного движения. Всё было сделано, чтобы процесс деградации элиты общества, а, пожалуй, и всего народа русских европейцев, стал необратим. Более того, можно сказать, под патронажем власти родилось так называемое либеральное общество, враждебно настроенное к государству и ставшее питательной средой для революционеров всех мастей. Да, принимались законы, направленные на борьбу с социализмом. Но, как говорится, строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. XIX век в Российской Империи – это великие поэты, писатели, архитекторы, художники, композиторы. И серенькие убожества в качестве исторических деятелей первого плана.
        - Но Вы же не станете спорить, что Николай Павлович разительно отличается от своего действительно убогого братца, а Александр Третий отличается от своего папаши, как небо от земли?
        - Стану, Юр, ещё как стану! Ну и что с того, что Николай – чугунный исполин, а Александр – «властитель слабый и лукавый»? Или что Александру Второму лучше было бы вместо управления Империей в своих амурах разбираться, а вот сын его – мудрый правитель? В конечном итоге, результат правления всех потомков Екатерины Великой одинаковый.
        - Так и давайте тогда поговорим о Софии-Августе-Фредерике. По-моему, наша следующая остановка там.
        Всё-таки спора нам избежать не удалось. Сергей аж вскинулся:
        - А Вы считаете, что Екатерина Вторая спонтанная историческая личность, оказавшая значительное влияние на вектор развития истории России?
        - А как же! Ну, во-первых, это именно она освободила дворян от обязательной службы. После этого уже в третьем поколении элита страны деградировала…
        - Стоп-стоп-стоп! Не навешивайте на бедную женщину лишнее, ей своих эпизодов хватит. Манифест о вольности дворянской – это муженёк ейный, Пётр Фёдорович, скончавшийся от апоплексического удара табакеркой в висок. Да и он тут, по сути дела, не при чём. После закабаления Петром Великим всего населения страны и разделения на служилое сословие и податное, служилому сословию пришлось куда похуже, чем крепостным крестьянам. Мальчик из дворянской семьи, если он не принадлежал к самой верхушке общества, служил с 12 лет. То есть, сначала – солдатская муштра, потом – карабкайся на турецкие крепости со шпагой в зубах, а уж когда станешь совсем никудышним инвалидом – пожалуйте в имение умирать. Я удивляюсь, как они при таких условиях жизни размножаться умудрялись. Так что ещё до воцарения Петра Фёдоровича этот манифест витал в воздухе и был неизбежен. А уж шарахание из стороны в сторону, приведшее к безделью и деградации, - заслуга нашего великого реформатора Петра.
        - А что Вы скажете о превращении крепостного крестьянства в рабочий скот, с которым можно поступать, как заблагорассудится? Это ведь при Екатерине произошло.
        - И опять я, Юр, выступлю в качестве адвоката. Екатерина была женщиной умной. Но ум её имел совершенно немецкое устроение, то есть всё доводилось до логического завершения. Превращение рабов в скот – очень логично. А вот рабами русских туземцев сделала не она, это опять же наш великий реформатор. До него податное сословие на Руси было крайне разнообразно, и даже холопы имели определённую степень личной свободы. А Пётр всех превратил в одинаковых рабов. И причём здесь Екатерина?
        - Но Вы же не станете, Серёж, возражать, что раздел Речи Посполитой, присоединение половины Польши и появление еврейского вопроса – её рук дело?
        - Не стану. Молодец, дамочка! Вернула Империи древнерусские земли, а к ним в довесок - большую, густонаселённую и развитую провинцию. А что такого страшного в еврейском вопросе? Его всего лишь надо было правильно решать. Вот Пруссия – тоже по разделу получила значительную часть Польши, и там было много еврейских местечек. А у них и своих евреев было вполне достаточно. И что? Меньше, чем через век все поляки были онемечены, но это не очень интересно. А вот онемечивание евреев – другое дело. Сколько Германия получила великих учёных и писателей еврейского происхождения? Не случайно в начале XX века была в мире немецкая наука и вся остальная. А сколько из их потомков получилось великих военачальников? Или Вы думаете, что предками фельдмаршала Роммеля были исландцы? Только такой шизофреник, как Гитлер, мог заявлять, что немцы еврейского происхождения – страшные враги народа и Германии.
        - И всё же, отрицать спонтанность появления Фике на исторической арене сложно, - я решил пойти с козырного туза. – Да и вся Империя XIX века – её личное детище.
        - Трудно отрицать спонтанность появления на Русском троне именно принцессы Фике. А Вы взгляните на эту ситуацию с другой стороны. Императрицей становится умненькая, хитренькая, изощрённая в придворных интригах и заговорах немецкая принцесса. А сколько в это время в Германии было умненьких и хитреньких принцесс, если государств там было более трёхсот? А чья вина, что престолонаследие в России в XVIII веке превратилось в скверный анекдот? Не Петра ли Великого? А кто учредил Гвардию, которая стала душой и движущей силой всех дворцовых переворотов?
        - А Вы правы, Серёж, мы опять приходим к Петру.
        - А что касается России XIX века, как детища Екатерины Второй… Здесь, мне кажется, Вы очень субъективны. Да, у неё был хороший вкус, и Санкт-Петербург своим архитектурным образом во многом обязан ей. Но Санкт-Петербург - «отпрыск России, на мать не похожий». А по моему субъективному мнению, весь XIX век – трагическая и неудавшаяся попытка вывести страну из мертвой петли, в которую её вверг великий любитель прыгать из первого месяца беременности в девятый.
        - Я смотрю, Серёж, Вы не испытываете к Петруше Бесноватому необходимого трепета и обожания.
        - Ох, грешен! Не испытываю. Надеюсь, за это какая-нибудь 282-я статья не предусмотрена?
        - Нет, дружище, сидеть Вы будете за сказки Салтыкова-Щедрина! Обсуждали мы беспутную Катьку, а вместо этого сами-собой пришли к кумиру всех прогрессивных людей, Петру Великому и Ужасному, которого сапогами попирают из Вселенной. Ну как, похолодало внутри?
        Послышался хриплый удушливый кашель. Это филин Гуамоко старался скрыть овладевший им безудержный смех (на самом деле Сергею так понравилось про сапоги, что он подавился коньяком). Кое-как отсмеявшись, он смог произнести:
        - Так точно. Озноб-с бьёт!
        - Хорошо, что бьёт… Лучше озноб, чем он сам! 

……….

        Сергей посмотрел на меня хитро и насмешливо:
        - Нам предстоит разобраться со степенью закономерности такого масштабного явления в истории России, как Пётр Великий и его реформы. Не скрою, Юр, мне Сашка наш рассказывал, что Вы непревзойдённый знаток петровской эпохи. Но он меня предупреждал, повествуя о Петре, Вы, видимо от большой любви к нему, всё время используете многоэтажные матерные конструкции. Давайте-ка не будем растекаться мысью по древу. Коротко и сухо доложите основные итоги петровских реформ. И, я Вас умоляю, без сложных матерных построений.
        Ха, весёлый дядька, жизнерадостный.
        - Да, Серёж, трудную задачку Вы поставили. Без мата обойтись практически невозможно. Но попытаемся. Итак, первый и основной итог. До петровских реформ Московия была однозначно европейской страной с высокими темпами развития и модернизации. После них появился монстр под названием Российская Империя – типичная азиатская деспотия, в которой вместо развития преобладала деградация, а модернизация касалась только отдельных сторон жизни и затрагивала менее пяти процентов населения.
        - Отлично! Вот видите, можно же без мата обойтись! Далее?
        - В результате петровских реформ произошла полнейшая деградация и чудовищное упрощение общественной жизни России. До Петра был достигнут высокий уровень сложности общественных отношений. И служилое и податное сословие имели огромное количество градаций. Процент лично свободного населения был высок. Около четверти населения составляла так называемая «вольница», то есть люди и не служилые, и не податные. Высокими темпами шло развитие буржуазных отношений и предпринимательского элемента. В результате разгрома, учинённого Руси Петрушей, всё население было разделено на две категории – служилые люди и люди податные. Обе категории были фактически закрепощены и лишены каких-либо личных свобод. И неизвестно, чьё положение было хуже, дворян или крепостных крестьян. Последние были лишены возможности какого-либо развития, образовалось так называемое «неолитическое крестьянство», то есть русские туземцы, переставшие быть народом историческим и ставшие народом этнографическим. Что касается дворян, им вплоть до Манифеста о вольности дворянской досталась жизнь, при которой судьба поколения, заставшего Первую мировую, Революцию, Гражданскую и отмучившегося во время Великой войны, кажется не такой уж и плохой.
        - Я перепугался при слове «Петруша». Ну, думаю, сейчас начнёт… Но Вы справились. Далее?
        - До петровских реформ Московия была передовой страной Европы с точки зрения развития демократических форм правления и самоуправления на местах. В середине XVII века депутатов в английский Парламент избирали от силы 2 % мужского населения страны, депутатов во французские Генеральные Штаты – не более 1 %. А вот участников русских Земских соборов избирали не менее 8 % мужского населения. В состав Земского собора входили три элемента: Боярская дума, «освящённый собор» из представителей высшего духовенства и представители служилого и посадского сословий и черносошных крестьян. В Боярскую думу, при всех её несовершенствах и системе местничества, при Алексее Михайловиче входило 5 бояр, не принадлежащих к знатным феодальным родам, 5 думных дворян и 4 думных дьяка. Из 60 человек 14 имели вовсе не аристократическое происхождение. А при старшем сыне Алексея Михайловича, Фёдоре Алексеевиче, отменившем местничество, уже 35 из 57 членов Боярской думы были людьми, которые сами сделали себе карьеру. Земские соборы не только принимали важнейшие законы государства, как собор 1648 года, принявший Соборное Уложение 1649 года – фактически конституцию, по которой страна прожила более полувека. В отличие от английского Парламента и французских Генеральных Штатов, Земские соборы носили реальный учредительный характер, что демонстрируется соборами 1598 и 1613 годов, возведшими на Московский трон новые династии и придавшими этим династиям легитимность. О самоуправлении на местах можно рассказывать долго. Достаточно сказать, что самоуправление позволяло государству содержать минимальный чиновничий аппарат. Реформы Петра разрушили полностью, до основания, все демократические основы русского общества. Боярскую думу, где люди несли персональную ответственность перед царём за принятые решения, сменил Сенат, где заседали наиболее приближённые к телу и отличившиеся на Всепьянейшем соборе воры и казнокрады, боявшиеся персональной ответственности за принятые решения, как черти ладана. Соборное Уложение 1649 года заменили 20 тысяч указов, написанных собственноручно Петром за время правления. Если у кого-то возникают сомнения в глубокой душевной болезни великого реформатора, достаточно изучить эти указы, и все сомнения отпадут сами собой. Система местного самоуправления была разрушена полностью. Обобщая – страна, лидировавшая в Европе по развитию демократии, была превращена в тиранию, исключавшую любое народовластие в принципе.
        - Ну вот, можете же, когда хотите! А Сашка – злобный клеветник: матерщинник, матерщинник… Давайте-ка ещё два важнейших итога петровских реформ, и будем закругляться.
        -  В допетровской Руси всеми сторонами экономической, военной и политической жизни страны управляла система Приказов. Их структура эволюционировала на протяжении более, чем сотни лет. Восторженные почитатели великого реформатора всегда указывают на кондовость и отсталость этой системы управления, на бюрократическую заскорузлость и мздоимство. Но не желают замечать тех сугубо положительных моментов, которые бросаются в глаза. Приказы учреждались и упразднялись по мере потребности и отражали динамику развития страны. Глава Приказа нёс жёсткую персональную ответственность за результаты деятельности перед царём. Штат дьяков и подьячих, чиновничества допетровского времени, управлявших всей громадной страной, даже в конце XVII века при Фёдоре Алексеевиче не превышал 10 тысяч человек. Эффективность управления на местах достигалась за счёт использования элементов самоуправления и выборных людей от общин. Пётр заменяет чёткую, понятную и вполне современную систему управления Коллегиями, которые в своём указе характеризует так: «собрание многих персон, в котором президенты не такую мощь имеют, как старые судьи – делали, что хотели. Все дела должны решаться в коллегиях общим суждением, и у всех голос равный, только у президента, если мнения разойдутся, - решающий». И понеслось… Количество чиновничества сразу возросло на порядок или больше. Управляемость государства была утрачена. Бардак и безответственность царили вопиющие. Что касается мздоимства… Казнокрадство петровских «птенчиков» и злоупотребления Глав Приказов – явления абсолютно разного порядка.
        - Браво! Ну, и для завершения – про армейскую реформу.
        - Суждения восторженных поклонников Петруши о том, что именно ему мы обязаны созданием в России регулярной армии нового типа, означают лишь полную безграмотность и невежество, столь присущие вообще русской интеллигенции. До Петра Московия создала компактную, не более ста тысяч солдат, и, соответственно, не сильно обременяющую расходами государственную казну, одну из самых боеспособных и современных армий Европы. Эта армия «в одни ворота» громила армии Речи Посполитой и Саксонии, а объединённые армии Османской империи и Крымского ханства плюс казаков Дорошенко и Юрия Хмельницкого разбила в пух и прах во время Чигиринских походов. Именно Крымские походы Василия Васильевича Голицына, которые отечественные историки в угоду великому реформатору Петру всё время пытаются представить неудачными, окончательно переломили хребет грозному южному хищнику, Крымскому ханству. И вот эту современную и победоносную армию Пётр заменил монстрой собственного изготовления. К 1712 году численность плохо обученной и вооружённой азиатской орды, организованной Петром, превысило 300 тысяч человек и съедала она больше трёх четвертей бюджета государства. Боевые качества новой армии прекрасно иллюстрируются катастрофой под Нарвой 1700 года, о которой историки ещё упоминают, и ещё более страшной катастрофой под Гродно в 1706 году, о которой поминать не комильфо. Ведь по логике поклонников Петра к 1706 году он уже построил армию нового типа. Вообще, надо сказать, что созданной Петром армии было по силам воевать только со шведами. «Как только со шведами?» - спросите Вы. – «Это же сильнейшая армия Европы того времени!» Сила шведов – ещё одна выдумка поклонников великого реформатора. Швеция в конце XVII века явственно шла к полному упадку. Страна надорвалась в войнах с Речью Посполитой. Страшный «Потоп», когда в 1648 году практически вся территория Польши оказалась завоёвана и оккупирована Швецией, дорого обошёлся не только полякам. Самого же Карла XII шведские историки всегда приводят, как пример неудавшегося полководца, пренебрегавшего основными правилами военного искусства. Карл постоянно наступал недостаточными силами, не обеспечив коммуникаций, он всегда недооценивал противника, у него была плохая разведка, он никогда не составлял предварительный план боя. Карл позволял себе самые фантастические расчёты на союзников, которые и не думали всерьёз помогать. Вообще Северная война – настоящая феерия противоборства двух великих полководцев из серии «тупой и ещё тупее». Ну, ладно, когда она ведётся в Прибалтике, Бог с ним. Но когда театром военных действий становится Великое княжество Литовское, Украина, в том числе и Южная, а потом всё это перетекает чуть ли не в Османскую Империю… Совсем беда. В 1719 и 1720 годах стоило провести два опустошительных похода в саму Швецию, и тут же стал возможен Ништадский мир, закрепивший за Московией всё ею завоёванное. А вот турки били петровское детище жестоко. Потеря более половины армии убитыми и умершими от болезней в ходе малозначимого Азовского похода. Как после этого язык поворачивается называть Крымские походы Василия Голицына неудачными? А национальный позор, вошедший в историю под нейтральным названием «Прутский поход Петра»? В конце этой «славной» компании Пётр до такой степени перепугался, что послал Шафирова в лагерь великого везира Баталджи-паши с приказом: получить мир любой ценой. Любой… Даже ценой отказа от всей Прибалтики, кроме Петербурга, а если этого мало – отдать шведам ещё и Псков. Сохранилась записка Петра Шафирову: «Соглашайся с ними на всё, кроме шклафства (то есть рабства)». Да что там турки! Великую армию Петра били даже хивинцы. Достаточно вспомнить о трагическом походе князя Александра Бековича-Черкасского. Но самое страшное, что рождённая Петром монстра сжирала практически все доходы государства и людские ресурсы. Из четырёх рекрутов выживал только один, остальные умирали от голода и болезней. Впрочем, в одном Пётр всё же преуспел. Полки новой армии базировались в новоучреждённых губерниях и дистриктах и должны были кормиться на местах. Так вот детище Петра вошла в историю, как единственная в мире национальная армия, оккупировавшая собственную страну и устроившая в ней невиданный погром и разорение. И в этом плане с «петровцами» могут конкурировать только британские колониальные войска при разграблении Индии. А вот боеспособность армия, созданная великим реформатором, приобрела только после реформ Христофора Антоновича Миниха в правление Анны Иоанновны. А теперь хотелось бы сказать хоть пару слов о маме Петра…
        - Умоляю, не надо! Так всё было хорошо! А Вы опять о его маме…
        Мы дружески посмеялись и заказали секретарше ещё кофе. Времени было уже пол четвёртого. Мне не терпелось узнать, зачем же Сергею понадобилась могила Густава Эрикссона:
        - Серёж! Уж полночь близится, а Германа всё нет. Мы тут уже все копья об отечественную историю обломали. А я, хоть убейте, так и не понял, какого лешего Вам сдалась могила несчастного принца.
        - Терпение, дружище, терпение! Мы уже почти подошли к финалу. Вашими стараниями, между прочим. Суть и результаты петровских реформ вы исследовали превосходно. Об этом погроме России можно говорить бесконечно. Мы, например, совершенно упустили из виду уничтожение вполне современного торгового флота Московии на важных для страны морских коммуникациях, то есть в Белом и Каспийском море. И упустили создание из неготовой древесины с нарушением всех возможных технологий, но зато ценою огромного количества людских жизней и огромных финансовых затрат, плавучих гробов, с гордостью называемых российским флотом. И никого не волнует, что срок службы военного парусного корабля по нормам английского флота составлял полтора века, а петровские гробы уже в 1742 году не могли выйти на рейд. И так далее, и так далее, и так далее… И дело вовсе не в том, что в результате правления Петра Московия потеряла по разным оценкам от 20 % до трети населения. Дело не в том, что треть податного населения ушла в Раскол, просто в бега, в разбойники… Кстати, в конце правления Петра разбойников было больше, чем в любой другой период. И не в том дело, что петровские реформы при их внешней европеизации отбросили страну лет на двести назад в развитии и лет на сто свели на нет развитие капиталистического производства. Основной итог – страна усилиями великого реформатора была введена в чудовищную мёртвую петлю исторического развития, из которой выйти уже не смогла.
        Я смотрел на Сергея. Говорил он искренне. Уж на что я не люблю Петрушу и всё, что он натворил. Но для меня это просто история, и не более того. А этот парень, похоже, переживает всё так, как будто это касается его самого, лично. Забавно. А он продолжал:
        - В последнее время в нашей исторической науке появилось довольно-таки много исследователей, объективно оценивающих личность Петра, петровские реформы и их влияние на последующую судьбу страны. Но даже такой бескомпромиссный ниспровергатель устоявшихся взглядов, как Андрей Буровский, утверждает: появление Петра на Московском троне – трагическая случайность. Неблагоприятное стечение многих обстоятельств плюс интриги и отравления конкурентов сыночка Натальей Нарышкиной. И все вторят Буровскому. Вот если бы Алексей Михайлович прожил подольше… Вот если бы у Фёдора Алексеевича здоровье было бы покрепче, и он бы успел родить наследника… Вот если бы Иоанн Алексеевич не был клиническим идиотом… Вот если бы стрельцы в 1682 году истребили всё змеиное гнездо Нарышкиных… Вот если бы князь Василий Васильевич Голицын не был бы таким чистоплюем, как русский интеллигентик начала XX века, сослал бы жену в монастырь, женился бы на царевне Софье, возвёл бы её на престол и положил бы начало новой династии… Если бы, если бы, если бы… Одно сослагательное наклонение. Все ахают и охают, как прекрасна могла бы быть Россия, не появись Пётр, и не желают замечать лежащей на поверхности закономерности.
        Тут я не смог удержаться и перебил его:
        - Какая же закономерность в приходе к власти Петра? По-моему, Вы зарапортовались…
        - И Вы туда же! Ну, тогда слушайте. Тем более, что исследование этой закономерности и приведёт нас непосредственно к нашей теме. Вам, конечно, известно, почему Земский собор 1613 года так быстро и единодушно утвердил на престоле Мишу Романова?
        - Конечно.  Михаила Фёдоровича фактически силой усадили на престол донские и запорожские казаки без общего согласия других земских чинов. Эта сила запятнала себя во время Великой Смуты поддержкой Лжедмитрия Второго и своим пребыванием в Тушинском лагере. Естественно, они рассчитывали, что отец будущего царя, игравший в Тушинском лагере роль «наречённого патриарха», не будет сводить с ними счёты. Верхушка аристократии согласилась. Официально потому, что отец претендента приходился двоюродным братом Фёдору Иоанновичу, последнему из московских Даниловичей. Неофициально потому, что в Смутное время род Романовых запятнал себя ничем не меньше, чем все остальные знатные боярские рода. К тому же, тогда Митрополит Филарет находился в польском плену, а его сын Михаил был молод, не образован и умственных способностей невеликих. Как откровенно сказал боярин Фёдор Шереметев: «Выберем Мишу Романова! Он молод и будет нам поваден!» А больше всего аристократия боялась, что на трон изберут истинного освободителя России от иноземного ига, единственного человека, не запятнавшего себя в Смутное время, князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Вот тогда бы все получили по заслугам! Поэтому, когда казаки посадили Мишу Романова на трон, аристократия сказала: «Ну, Романов, так Романов». Иерархи церкви тоже поддержали решение казаков, так как его отец был монахом, причём в сане Митрополита. А для неродовитого дворянства Романовы были хороши, как противники опричнины и Бориса Годунова.
        - Во многия знания – многия печали! Вы так подробно и исчерпывающе описали воцарение Михаила Фёдоровича, что истинная причина его поддержки верхушкой боярства остаётся непонятна. И что это древнейшие боярские рода Московского государства пошли на поводу у донских казаков? Неужели у них недоставало сил всех этих молодцов перевешать? Тем более, что никто так не скомпрометировал себя в Смутное время, как казачество. Вы правильно вспомнили, что Фёдор Иванович Шереметев, выражая общее мнение боярства, собирался водить молодого и неопытного царя на поводке, как учёного медведя. Но почему? Потому что Мише Романову на момент избрания семнадцати лет не исполнилось? Так все должны были ещё помнить о судьбе Шуйских и иже с ними, помыкавших малолетним Иваном Грозным. Или от того, что Михаил был крайне не образован и, по свидетельствам современников, едва умел читать? А вдруг потом научится? Или потому, что отец Михаила, Митрополит Филарет, на момент избрания сына на царство томился в польском плену после неудачного Великого посольства 1611 года? Должны были предположить, что рано или поздно он в Москву вернётся. Нет, причина совсем в другом.
        - Это в чём же? – я был заинтересован.
        - Источники, современные эпохе правления Михаила Фёдоровича характеризуют его личность по-разному. Но диапазон такой: от «не одарён блестящими способностями, но не лишён ума» до «меланхолического нрава дурачок». Если исследовать время первого Романова на троне, то становится понятно, что все события связанные с восстановлением разрушенной Смутным временем страны, построением новой Московии, запуском процессов модернизации общества, со строительством армии нового типа, - всё это происходит во время фактического правления его отца, Фёдора Никитича Романова – Патриарха Филарета, с 1619 по 1633 года. А что происходит в остальное время, с 1613 по 1619 года и с 1634 по 1645 года? Ничего не происходит. Потому что на троне сидит умственно отсталый дурачок. И вот что забавно: основатель династии Романовых – не первая царствующая особа с отставаниями в умственном развитии из рода Романовых, сидевшая на троне. А ну-ка, скажите, Юр, кто был первым?
        - Слушайте, точно! Первым был последний из Московских Рюриковичей царь Фёдор Иоаннович. По матушке то, по Анастасии Романовне Захарьиной-Юрьевой, он был Романовым.
        - Так точно! Его правление было необыкновенно удачным для Московии и наполненным великими свершениями. Только все эти удачи и свершения – дело рук его шурина, Бориса Фёдоровича Годунова, который правил. А Фёдор Иоаннович просто царствовал. Был он необыкновенно добр и набожен, как отмечают современники, за что и был канонизирован церковью в лике благоверных. Но, что касается умственных способностей, тут источники с ним церемонятся гораздо меньше, чем с Михаилом Фёдоровичем. Прямо указывают – править был не способен. И эпитеты – от ласкового «добрый дурачок» до не щадящего «полный идиот». А ещё кто из недолгой династии Романовых соответствовал перечисленным качествам?
        - Единокровный брат великого реформатора, Иоанн V Алексеевич.
        - Да. Что у нас получается? Всего за один век династия выдаёт троих идиотов, сидящих на троне. Плюс великий реформатор, который на троне не только сидел, но ещё и разгромил всю Россию. Но о нём попозже. И Фёдор Иоаннович, и Михаил Фёдорович, и Иоанн Алексеевич царствовали в разные исторические эпохи, поэтому отзывы об их умственных способностях несколько разнятся. Но при тщательном изучении материала становится понятно, что они - явления одного порядка. Добрые, милые, крайне незлобивые, но идиоты. Вообще род Романовых, по-видимому, страдал жесточайшим генетическим сбоем. Они, правда, предпочитали обвинять в этом своих жён. И Ирину Годунову объявляли бесплодной. И Фёдор Никитич выговаривал своей Ксении из рода Шестовых, что дурака ему родила. И род Стрешневых объявили повинным в ранних смертях царских детей. Больше всех досталось, конечно, Марии Ильиничне Милославской, которая была самой милой персоной из всех цариц на Московском троне.
        Сергей хлебнул коньячку, очень это залихватски у него получалось, прямо-таки по-гусарски, и продолжил:
        - А теперь давайте приведём небольшую статистику. Фёдор Иоаннович. Идиот. Практически бесплоден. Одна дочь, умершая во младенчестве. Имел очень слабое здоровье. Умер в 40 лет.
        Патриарх Филарет, Фёдор Никитич Романов. Имел выдающиеся умственные способности и был образованнейшим человеком своего времени. Из пяти сыновей четверо умерли во младенчестве. Имел крепкое здоровье. Умер в 79 лет.
        Михаил Фёдорович. Тоже идиот. Из трёх сыновей два умерли во младенчестве, из семи дочерей четыре умерли во младенчестве. Имел очень слабое здоровье, уже в возрасте 30 лет «так скорбел ножками», что практически самостоятельно не передвигался. Умер в 49 лет.
        Алексей Михайлович. Имел выдающиеся умственные способности и был образованнейшим человеком своего времени. Из пяти сыновей от Марии Милославской двое умерли во младенчестве. Его наследник, царевич Алексей, отличался большой способностью к учению, хорошей памятью и любознательностью. Однако состояние здоровья не позволило ему дожить до 16 лет. Сам Алексей Михайлович также не отличался крепким здоровьем и умер в 46 лет.
        Фёдор Алексеевич. Имел нормальные умственные способности и был широко образован. Имел слабое здоровье и постоянно болел, не дожил до 21 года. Единственный сын Фёдора Алексеевича скончался на десятый день жизни.
        Иоанн Алексеевич. Клинический идиот. В возрасте 27 лет иностранные послы описывали Иоанна как преждевременно состарившегося почти слепого паралитика. Скончался в 29 лет.
        Сергей перевёл дух и закурил сигарету:
        - Таким образом, мы имеем династию, страдающую серьёзнейшими генетическими заболеваниями, в которой мужчины долго не живут и обладают слабым здоровьем. Кроме этого, через поколение эта династия снабжает Российский престол умственно отсталыми царями, страдающими психическими расстройствами. Современные исследователи личности Петра аргументированно доказывают, что великий реформатор страдал синдромом нарушения внимания с гиперактивностью. Люди, страдающие СНВГ исходно маргинальны, не могут встроиться в нормальное сообщество людей, не умеют добиваться своих целей, целеустремлённо работать, у них развиваются такие черты, как постоянная двигательная активность, нарушение внимания, неспособность до конца выполнить задание, вспыльчивость, жестокость, непереносимость стресса, импульсивность. Дополнительными признаками СНВГ психиатры считают супружескую неверность, низкие успехи в образовании и работе, бисексуальность, злоупотребление алкоголем. Комментарии нужны? Правда, вся вина перекладывается на род Нарышкиных. Возможно, доля правды здесь есть. Но после той статистики, которую мы привели по роду Романовых, возникает вопрос, а причём тут Наталья Кирилловна и её родственники?
        - То есть Вы хотите, Серёж, сказать, что личность Петра при такой правящей династии вполне закономерна. А случайность в том, что мы имеем Петра Великого, а не какого-нибудь Дмитрия Великого?
        - Совершенно верно. И о жестокости. Качество, о которое спотыкаются самые пламенные адепты Петруши Бесноватого. Не признавать – нельзя, поэтому приходится объяснять, что, поднимая Россию на дыбы (или на дыбу?), по-другому было невозможно. Конечно, при этом заявляют, - Пётр разительно отличался этим от своих предков, которые сплошь были добренькие и тишайшие.  А давайте разберёмся в этом непредвзято. Милейшая и прогрессивнейшая царевна Софья Алексеевна издала в 1685 году знаменитые «12 статей» - государственные всеобщие законы, на основании которых были в дальнейшем преданы различным казням: изгнаниям, тюрьмам, пыткам и сожжениям живыми в срубах тысячи старообрядцев. Добрейший и образованнейший Фёдор Алексеевич в 1681 году собрал поместный собор Русской церкви, сразу после которого начались активные физические расправы со старообрядцами. А сожжение в срубе Пустозёрских страдальцев – протопопа Аввакума, священника Лазаря, диакона Феодора и соловецкого инока Епифания, - по прямому личному указанию Фёдора Алексеевича. А что же тишайший и богобоязненный Алексей Михайлович? А по его указанию была уморена голодом и холодом в земляной яме в Боровске за приверженность к истинному православию его родственница, боярыня Феодосия Морозова. А с ней за кампанию её сестра, княгиня Евдокия Урусова. А чтобы им вдвоём было не скучно явиться к Создателю, по личному указанию Алексея Тишайшего в Боровске были сожжены заживо 14 их слуг, тоже не принимавшие бесовские нововведения. Так что, Юр, звериная жестокость, это не исключительная особенность Петруши, а нормальная фамильная черта рода Романовых.
        Я некоторое время ошарашенно молчал. В построениях Сергея присутствовала логичность, заставлявшая взглянуть на появление такого чудовища, как Петруша Бесноватый, на престоле, как на вполне доказанную закономерность.
        - И самый главный момент, Юр, подтверждающий закономерность исторического феномена под названием Пётр Великий. Момент, на который по какой-то странной сложившейся традиции совершенно не обращают внимание историки. Все Романовы от Патриарха Филарета и до Петруши Бесноватого проводят очень последовательную политику по уничтожению и искоренению московского православия. Не хочу быть голословным, поэтому маленький экскурс. 
        Фёдор Никитич Романов после Великого посольства 1611 года пробыл в польском плену 7 лет. Нет никаких источников, говорящих о том, что он подвергался иезуитской обработке. Но от эпохи Смутного времени и воцарения династии Романовых вообще осталось на удивление мало документов. Вернувшись в Московию и став Патриархом, Филарет проявляет себя мудрым правителем и, вроде бы, истинным ревнителем православия. Но! Работы по исправлению церковно-служебных книг начинаются именно при нём и по его инициативе. Сначала это носит вполне безобидный характер. Кажется, что исправляются нелепости. Например, «освяти воду Духом Твоим Святым и огнём». Каким «огнём»? Глупость полная! Однако, уже напечатанная при Филарете «Месячная минея» разительно отличалась от древних рукописных текстов. Но пока из этого никаких выводов не делается.
        Следующим шагом явились церковные реформы внука Филарета, Алексея Михайловича. Повод тоже безобидный: московские богослужебные книги слишком отличаются от древних канонических текстов, слишком многие из московитских церковнослужителей малограмотны. Опять начинается исправление текстов. Только за образцы почему-то берутся книги, напечатанные в Речи Посполитой (объясняется, что Киево-Печёрская Лавра и Львовское православное братство, давно находящиеся под влиянием униатов, - истинные твердыни православия) и в Венеции (а там печатает свои богослужебные книги Константинопольский Патриархат). С точки зрения внешней политики Алексея Михайловича всё очень оправдано. Задачей минимум он ставил присоединение к Московии Левобережной Украины, задачей максимум – объединение Московии и Речи Посполитой под своим скипетром. И начинается безудержная украинизация московского православия, если не сказать униатизация. А тут ещё и Патриарх Никон подоспел со своей мечтой о папоцезаризме. В 1656 году, когда царь с патриархом ещё жили душа в душу, провели они поместный Московский собор, на котором всех, крестящихся двумя перстами, то есть почти всё население страны, объявили еретиками и предали анафеме. Уверенность народа и значительной части священства в превосходстве русского благочестия над греческим, а московского – над киевским, появившееся после подписания греками Флорентийской унии с католиками, падения Константинополя, ополячивания Литвы и покорения Литвою Киева привели к расколу Русской церкви и расколу народа ещё задолго до губительных реформ Петра. Однако, к активным действиям по искоренению православия Алексей Михайлович не преступал, предпочитал действовать убеждением, как во время своей знаменитой речи на Большом Московском церковном соборе в 1666 году. Про боярыню Морозову мы уже говорили – незначительные семейные разборки. Ну, епископа Павла Коломенского уморил в Хутынском монастыре. Так нечего было зявальник открывать против мнения царя и его любимого патриарха. А восьмилетняя осада Соловецкого монастыря, при взятии которого было убито и казнено свыше 400 приверженцев истинной веры – так это мелочи по сравнению с тем, что началось после Алексея Михайловича.
        Настоящую борьбу за искоренение православия начал гуманнейший и образованнейший сын Алексея Михайловича, Фёдор. После решений Московского собора 1681 года старообрядцев начали сжигать тысячами. И Пустозёрские страдальцы – так, крохотный эпизод. Слава Богу, правление Фёдора Алексеевича продлилось недолго, а может быть батька Аввакум своим проклятием подсобил.
        Просвещённая и прогрессивная царевна Софья начала хорошо. Устроила в Грановитой палате прения о вере, этакий цивилизованный диспут. Но поскольку Никита Пустосвят в словесной дуэли совсем разбил Патриарха Иоакима и епископа Холмогорского Афанасия, пришлось его казнить на Лобном месте и придумать ему посмертное прозвище Пустосвят. Так-то он был Никитой Константиновичем Добрыниным, самым уважаемым и авторитетным священником в Суздале и Владимире. Но историю пишут победители, поэтому Пустосвят. Остальных старообрядцев князь Иван Хованский, ранее гарантировавший им безопасность, пытался спасти. Но безуспешно. После неудавшихся прений Софья Алексеевна не стала рассусоливать и издала «Двенадцать статей». Вот тогда православных начали казнить и сжигать уже тысячами, как при штурме Палеостровского монастыря в 1687 году, когда за один день сожгли три тысячи человек. С точки зрения Романовых, конечно, еретиков.
        Но вершиной борьбы Романовых с православием были, безусловно, петровские реформы. Пётр отменил патриаршество, учредил Священный Синод и приравнял священнослужителей к правительственным чиновникам. Так, батюшкам было вменено указами Петра доносительство на прихожан, если те высказывались против священной особы царя, его офицеров и чиновников. Более того, одним из указов требовалось нарушать священное таинство исповеди, если прихожанин поведывал о своих антицарских настроениях во время неё. Страшный урон, нанесённый реформами Петра авторитету Русской Православной церкви, через два века стал одной из основных причин революции. А в 1722 году Святейший Синод по указанию Петруши издаёт закон «О распоряжениях по обращению раскольников к православной церкви», согласно которому старообрядцы, то есть от трети до половины податного населения страны, были полностью поражены в правах.
        Сергей перевёл дух. Было видно, что говорить обо всём этом ему нелегко.
        - Ну что, Юр, будете дальше спорить, что появление в русской истории великого и ужасного реформатора было случайностью?
        Я был действительно впечатлён, и впечатлил меня явно не дорогой армянский коньяк, к которому я постоянно прикладывался.
        - Серёж, что Вы делаете в этом поганом Министерстве? Вы же великий учёный. Просто второй Николай Костомаров!
        Сергей самодовольно хмыкнул:
        - Ну, речь то сейчас не обо мне. Вы, кажется, любопытствовали, зачем это мне понадобилась могила Густава Эрикссона. Представьте себе, Юр, той страшной мёртвой петли, в которую ввёл Россию бесноватый реформатор, и из которой она не смогла и уже не сможет выйти, можно было бы избежать. Можно было бы избежать и воцарения на Московском престоле гаденькой, больной и вредоносной династии Романовых. И можно было бы избежать страшного и губительного Смутного времени. Настолько страшного и настолько губительного, что мы по прошествии четырёх веков просто не можем на расстоянии увидеть всего масштаба этих событий. Всего этого можно бы было избежать, если бы… Если бы не мелкая случайность, произошедшая в 1600-м году в Москве.

……….

        Ну, слава Богу, мы подошли к предмету нашего разговора. Научные диспуты, хоть и безумно интересные, меня слегка утомили. Сергей произвёл на меня самое наилучшее впечатление. И на барыгу совсем не похож – вон как легко выдал мне аванс за поездку. Отношение к деньгам у него, как у нормального человека, а не то, что удавиться за копейку. К тому же в денежных расчётах педантичен. Можно не сомневаться, если удастся выполнить его задание, так же легко выдаст вторую часть и «можете не пересчитывать». Вообще, по всем своим прихватам, по манере говорить, по залихватскому опрокидыванию коньяка, который, похоже, только улучшает его мыслительные процессы, он больше напоминает старого заслуженного офицера, а вовсе не коррумпированного министерского чиновника приличного уровня. Да, в конце концов, в данной ситуации меньше всего меня интересует, ворюга он или нет. А вот то, что он действительно собирается мне правдиво объяснить причины своего более чем странного задания, я уже не сомневаюсь. Слишком увлечённый и честный в своих суждениях человек. К тому же необыкновенный умница. Ему бы, и правда, научные исследования писать, он бы сделал себе на этом имя. И человек светлый и позитивный. Невозможно поверить, что сейчас, когда дело дошло до сути вопроса, он начнёт врать и пытаться ввести меня в блуду. Короче, я ему верю.
        А Сергей снова закурил и продолжил:
        - У нас и в исторической науке, и в общественном мнении сложилось очень устоявшееся суждение о Борисе Годунове. И здесь, безусловно, Александр Сергеевич во многом руку приложил своей великой исторической драмой. Которая, кстати, в плане интерпретации событий не выдерживает критики. Главный герой – этакий кровавый тиран, на пути к трону не останавливающийся ни перед чем, даже перед детоубийством.

И всё тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах…
И рад бежать, да некуда… Ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста. *А.С. Пушкин

Все исторические исследования как бы танцуют на этом заданном Пушкиным векторе. Хотя уже давно доказано практически документально, что к убийству царевича Дмитрия царь Борис отношения не имел. С общественным мнением ещё хуже. Никто не замечает, что Годунов был для династии Романовых злейшим врагом. Поэтому в Имперский период со стороны государства было приложено немало стараний, чтобы его личность выглядела, мягко говоря, неприглядно. К тому же обратите, Юр, внимание. Проходят эпохи, а общество у нас как было дремуче патриархальным, так и остаётся. А для патриархального общества вовсе неважно, каким Борис Годунов был правителем. Важно, что он правитель незаконный, не по праву наследства. И то, что он возведён на царство решениями Земского собора 1598 года, патриархальное общество интересует меньше всего. Незаконный правитель – и всё тут. А теперь давайте попробуем взглянуть на вещи объективно и непредвзято.
        Годунов принял Московию из рук Ивана Грозного. Вернее сказать, не Московию принял, а то, что от неё осталось. Иоанн Четвёртый тоже был великим реформатором. Правда, в отличие от Петруши Бесноватого, таковым он был не по наименованию, а по сути. Его заслуги в развитии и модернизации страны сложно переоценить. Однако, и он был большой любитель прыгать из первого месяца беременности в девятый. Характерец у него был тот ещё. Поэтому и аристократии, и народу пришлось дорого заплатить за Земские соборы, Судебник 1550 года, земскую и губную реформы, Уложение о службе, первую в Европе регулярную пехоту, систему Приказного управления, Стоглавый собор, присоединение Казанского и Астраханского ханств, победу в войне со шведами и многое другое. Амбиции у первого русского царя были непомерные, а останавливаться вовремя он, похоже, не умел. Остановиться надо было бы на восстановлении границы со Швецией по Ореховскому миру. И заняться укреплением и развитием всего достигнутого. Но Иван Грозный затеял Ливонскую войну, к которой страна была ещё не готова. Пережиток средневековья, Ливонский Орден, разгромить не составило труда, но воевать с Польшей, Великим княжеством Литовским и Швецией на два фронта страна не могла. Да и достигнутая степень модернизации просто не позволяла этого.
        Итоги войны для Московии были чудовищны. Полное отсутствие каких-либо приобретений и важные потери на Северо-Западе. После разгрома Новгорода опричниками стала невозможна торговля с Европой – Новгорода, по сути, не стало, а от Балтики Московию отрезала Швеция. За 25 лет войны население страны сократилось на четверть. На столько же сократился клин пахотных земель. Стало меньше хлеба. Но ещё страшнее оказался разгром торговли, ремесла, всего городского хозяйства. Многие города Московии были совершенно разорены, кое-где и населения почти не осталось. К концу правления грозного царя страна пришла в такое состояние, как будто на её территории велись масштабные военные действия, а потом её долго грабила и вывозила всё, что можно, оккупационная армия.
        Взвалить в такой ситуации на себя единоличную ответственность за страну – уже большая смелость. Но давайте просто сухо перечислим, что удалось сделать Борису Годунову за неполные 20 лет его правления.
        В 1589 году стараниями Бориса введено на Руси Патриаршество, что явилось официальным признанием независимого статуса Московского православия.
        С самого начала правления Годунова развернулось небывалое по масштабам строительство городов и крепостных укреплений. Он ценил каменных дел мастеров и покровительствовал им. С размахом шло церковное и городское строительство. По инициативе Годунова в Диком Поле были построены крепости Воронеж и Ливны. Для обеспечения безопасного водного пути от Казани до Астрахани строятся Самара, Царицын и Саратов. Из руин восстанавливается Елец. На Донце построены Белгород и Царёв-Борисов. Началось заселение и освоение земель к югу от Рязани. В Сибири основан Томск. Величайшая крепость Европы того времени, Смоленская крепостная стена, названная «каменным ожерельем земли Русской», строится по личной инициативе и под личным присмотром Бориса Фёдоровича. Под Можайском он возводит грандиозный по архитектуре Борисов Городок. Нельзя не вспомнить удивительный по красоте Белый город в Москве и общепризнанную вершину древнерусского зодчества, храм Спаса Преображения в подмосковной резиденции Годунова в селе Остров.
        Отражение и разгром крымских орд Казы-Гирея в 1591 году – тоже личная заслуга Бориса Фёдоровича.
        Годунов облегчил положение посадских людей. По его решению торговцы и ремесленники частновладельческих слобод были причислены к населению «чёрных» слобод, плативших тягло государству. Доля отдельного горожанина в общем тягле значительно уменьшилась.
        В ходе короткой, победоносной и необременительной для страны войны со Швецией Годунов сумел вернуть все земли, утраченные в результате Ливонской войны, в том числе Ивангород, Ям, Копорье и Корелу. И вот что интересно. Оказывается, первые на Руси солдатские полки нового строя и рейтарские полки – деяние всё-таки не Патриарха Филарета, а Бориса Годунова. Сформированы они были в 1594 году.
        Царь Борис активно проводил модернизацию страны и ему необходимы были европейские специалисты. При нём в Москву ехали с запада купцы, промышленники, врачи, военные и учёные. Они получали государственные должности, хорошее жалование, земли с крестьянами. Собирался Годунов открыть в Москве настоящий университет. Жаль, что судьба не отпустила ему достаточно времени.
        В официальной историографии принято обвинять Бориса Фёдоровича в убийстве несчастного царевича Дмитрия и в страшных репрессиях в отношении других претендентов на престол. А я хочу обратиться к логике. Ну зачем было убивать мальчика, который был рождён от «блудного» и незаконного седьмого брака Ивана Грозного, и церковью наследником не признавался? Теперь о страшных репрессиях. Основным конкурентом Бориса был Симеон Бекбулатович, который в 1575-76 годах официально был Московским царём. В благодарность за провёрнутый с церковными землями гешефт Иван Васильевич пожаловал Симеона Великим княжеством Тверским, где у него было 13.500 десятин пахотной земли и великокняжеский двор в селе Кушалино, в котором печатали собственную деньгу. И как же с ним расправился Годунов? Лишил титула Великого князя Тверского и повелел из Кушалино никуда не выезжать. И всё. Кровавый тиран. У царя Фёдора Иоанновича был двоюродный брат по материнской линии, тот самый Фёдор Никитич Романов. С этим деспот и узурпатор поступает покруче, постригает в монахи и ссылает в далёкий Троицкий Антониево-Сийский монастырь. Но тут реальный заговор, составленный вокруг персоны Фёдора Никитича Шуйскими, Романовыми и Шереметевыми. Ещё примеры зверской жестокости? Пожалуйста. Князьям Фёдору Ивановичу Мстиславскому и Василию Ивановичу Шуйскому, которые по знатности рода могли претендовать на престол, Борис Фёдорович не позволял жениться. В общем, гнусное кровавое чудовище. Большинство Московских Даниловичей перед ним и все Романовы после него ржут от наших рассуждений в своих котлах в аду до полной истерики: «Ха-ха-ха! Кровавое чудовище – точно! Ха-ха-ха! Вот тиран, так тиран!» 
        Я не смог удержаться и тоже засмеялся. Как это забавно, что историю пишут победители. Один из самых симпатичных и человеколюбивых персонажей нашей отечественной истории. А с точки зрения Романовых, конечно, кровавый тиран. И всё же я решил прервать своего красноречивого собеседника:
        - Серёж, даже не старайтесь реабилитировать передо мной Бориса Годунова. Это один из моих любимейших исторических персонажей, как бы на него не клеветали. А лучше скажите, при чём тут всё-таки наша могилка?
        - Перехожу непосредственно к могилке. Борис Годунов был не только мудрым правителем, но и прекрасным шахматистом. Вы знаете, что именно благодаря своему умению играть в шахматы он был приближен в своё время к себе Иваном Грозным? А сильные шахматисты всегда просчитывают партию на много-много ходов вперёд. И Борис не исключение. Он даже сумел просчитать свою внезапную смерть. Естественно, человек, проживший жизнь полную нечеловеческих нагрузок, тревог и лишений, прекрасно понимал, смерть может прийти нежданно-негаданно. Он прекрасно готовил своего приемника. По свидетельству иностранцев, которых при дворе Бориса было множество, его сын Фёдор унаследовал от отца не только добрый нрав, человеколюбие и прозорливость. Он ещё был прекрасно образован. Английский посол сэр Томас Смит отзывается о нём, как о самом образованном европейском наследнике престола. Но Борис Фёдорович прекрасно понимал, - всему этому грош цена, если мальчик останется один.  И конец тогда и всем его начинаниям, и сыну. Если не будет рядом взрослого, властного и волевого человека, способного справиться с мятежными боярами.
        Поэтому отвоевание Прибалтийских земель и образование вассального Ливонского королевства – миттельшпиль сложной партии, задуманной Годуновым. Полагаю, больше ему был интересен эндшпиль, когда король Ливонии, муж его любимой дочери, становится регентом при его не вошедшем в возраст сыне. И тогда становится понятно, почему на эту роль был избран принц Густав. Человек, обязанный царю Борису буквально всем, безусловно, должен быть предан и благодарен и ему, и его наследнику. Именно поэтому Борис Фёдорович так долго, почти два года, терпел все безобразия, которые устраивал в Москве потерявший берега от неожиданно свалившегося на него счастья не вполне законнорожденный сын Эрика XIV. Просто в голове у царя не укладывалось, как человек широко образованный (а образование Годунов ценил необыкновенно высоко), учёный с европейским именем, к тому же прошедший суровую школу жизни, может вести себя настолько непотребно и неблагодарно.
        - Всё совершенно правильно, Серёж, - сказал я уже с нетерпением. – Но причём тут наша могила? Убей Бог – не пойму!
        - А Вы представьте себе, - в глазах Сергея загорелся огонёк одержимости, - что, прибыв в Москву в конце 1599-го года, принц Густав ведёт себя по-другому. Не куролесит и безобразничает. Не притаскивает  Екатерину-Бритту с её выводком и не выставляет их напоказ всему московскому люду. Предположим, он продолжает заниматься своей наукой, принимает православие перед браком с царевной Ксенией и пытается вникнуть в ту роль, которую уготовил ему Борис Годунов. И вместе с этим, получает определённый авторитет у аристократии Московии. Отчасти, за счёт статуса царского зятя, отчасти, за счёт собственного поведения, адекватного этому статусу.
        - Кстати, Вы описываете вполне вероятную виртуальность. Он же был необыкновенный умница, наш Густав Эрикссон. Человек, росший в полной нищете, стал учёным с европейским именем. Неужели он не мог понять, что от него требуется в сложившейся ситуации и как ему себя надлежит вести? Мог, конечно! Но вечная проклятая нищета. Она действительно сыграла с ним злую шутку. От медных труб у него попросту снесло крышу. Впрочем, Серёж, это всё вероятности и виртуальности. То, что могло бы быть, и то, чего не было на самом деле. И с этим ничего уже не поделать.
        - А Вы уверены?
        - В чём? В том, что ничего не поделать? Друг мой, Вы в своём уме?
        - Вы ведь просили конкретно объяснить, зачем мне понадобилась эта могила?
        - Совершенно верно! И вот уже битых два часа пытаюсь дождаться ответа.
        - Ну, так слушайте. Итак, Вы едете в Кашин и пытаетесь с максимальной точностью определить место захоронения. Я могу рассчитывать, что к своей задаче Вы отнесётесь вполне добросовестно?
        - Можете в этом не сомневаться.
        - Я получаю от Вас данные. Дальше под благовидным предлогом производится эксгумация…
        - Серёж, да Вы что?! Какая к чертям собачьим эксгумация?! Четыреста лет с лишним прошло! Всё, конечно, зависит от свойств почвы… Но, в самом лучшем случае, Вы откопаете череп, истончённый до состояния картона. Неловкие действия при откапывании, и от картонных остатков костей ничего не останется. А в нормальном раскладе, там и остатков костей не будет – всё давно перегнило и смешалось с почвой.
        - Вас это, Юр, не должно волновать. Нас устроит и почва. Главное, чтобы именно в этой почве сгнили его кости.
        То ли я много выпил коньяка, то ли мне потихоньку становилось не по себе.
        - Кого это «нас», Серёж?
        - Вы же хотели, чтобы я объяснил всё честно и откровенно?
        - Безусловно!
        - Хорошо. Я представляю могущественную организацию. Очень могущественную, с многовековой историей и владеющую древними знаниями.
        - Аненербе или отдел ФСБ по изучению непознанного? – я пробовал шутить, но мне было уже не до шуток. Самое страшное, что этот парень говорил на полном серьёзе, и не было ни одного признака, указывающего на то, что он врёт или блефует.
        - Не стройте, Юр, из себя шута, Вам не идёт.
        - Нет, мне всё-таки интересно, вы масоны или розенкрейцеры?
        - Как же Вы любите задавать вопросы! Бывают ситуации, когда это до добра не доводит. Уж кто-кто, а человек Вашей профессии это должен знать хорошо. Розенкрейцеры… Смешно! Скорее, друг мой, колдуны.
        Так блефовать невозможно. Так врать невозможно. Ёжкин кот и пресвятые ёжики! Это куда ж меня занесло, с чем я столкнулся?
        - И что же многоуважаемые колдуны собираются делать с землёй из могилы, в которой истлел принц Густав? – нет лучше защитной реакции, чем юмор, вот я и пытался шутить. Сергей подхватил предложенный мной тон разговора:
        - А многоуважаемые колдуны проведут с этой землёй древний магический ритуал и воскресят нашего принца. Проведут с ним воспитательную беседу. Надерут ему, понимаете ли, задницу и на пальцах объяснят, как надо и как не надо себя вести по прибытии в Москву. А потом отправят его в август 1599-го в Новгород. Вот и всё. Вместо вредоносной династии Романовых на Московском престоле воцарится династия Годуновых. Мудрые и гуманные правители, опережающие свою эпоху лет этак на сто пятьдесят. И не будет разгрома Смутного времени, петровских реформ и Великой Октябрьской революции. Россия будет развиваться в правильном направлении и  семимильными шагами, формируя вокруг себя новый, светлый и счастливый мир. Мир, в котором будет духовность и не будет диктата общества потребления. Правда, нашего мира уже не будет. Весь этот кошмар, в котором мы живём, сначала превратится в истлевший лоскут, а потом исчезнет, как утренний туман. И, честно говоря, Юр, мне его не жалко. А Вам?
        У меня как шаровая молния в голове разорвалась! Господи! На всякого мудреца довольно простоты. Купился, как есть купился! Сыщик хренов. Всё смотрел, блефует он или нет? А не врёт ли? А то ведь уведёт у меня из-под носа за бесценок философский камень или эликсир бессмертия! Он меня убедил полностью своим недюжинным умом и познаниями в том, что и меня крайне интересует. И не смог я взглянуть непредвзято и увидеть, что целых четыре часа беседую с сумасшедшим.
        Жил себе, жил человек. Работал себе в этом Министерстве. Ворочал, поди, нехилые коррупционные схемы. А как иначе? Если он не умеет их проворачивать, зачем нужен такой начальник департамента? В нашей современной России законы жизни жёсткие. Живёт себе в полном достатке и припеваючи. Вот только хобби он выбрал нехорошее. Не в том смысле, что глубоко изучать отечественную историю – не хорошо. А в том, что слишком сильно его зацепило. Покопаешься и придёшь к выводу: и то не так, и это не этак; всё неправильно и могло бы быть совсем по-другому; этот – исчадье ада, а этот – подонок, а тот – ничтожество. И стал задумываться, как бы всю эту жуть и несправедливость исправить. А очень трудно одновременно брать взятки и распиливать бюджет и думать, как исправить наш такой неправильный, но так закономерно сложившийся мир. Тут уж вступаешь в драматическое противоречие с самим собой. Вот кукушечка и отъехала. Причём, отъехала на славу, по полной программе. Так сразу и не скажешь, потому что сам по себе он человек симпатичный, умница, познания у него просто академические, и с логическими построениями – мудрецы позавидуют. Но сумасшедший.
        Вообще, с сумасшедшими мне в последнее время везёт. Одна Алёна, которую я катал по замкам крестоносцев, чего стоит. А мой друг Рамаз, которому по статусу друзей не положено, но который не только чтит память друга, но ещё и считает нужным поддерживать его близких на плаву? Сумасшедший. А Борис Моисеевич Натанзон, полагающий, что в сложившейся ситуации ещё можно отжать какие-то деньги? Сумасшедший. А отец Геннадий, живущий в Затерянном Мире с динозаврами и, тем не менее, считающий, что жить надо по совести и по слову Божию, а не так, как принято? Все мы сумасшедшие. И я в первую очередь - со своим постоянным желанием заработать и вырваться из нищеты. А что самое главное с сумасшедшими? С сумасшедшими самое главное – не спорить. Хотя бы потому, что я всё время на сумасшедших зарабатываю. Поэтому:
        - Да, Серёж, мне его тоже не жаль. Нисколько. Он настолько плох, что лучше бы его и не было.
        - Скажите, Юр, сколько Вам понадобиться времени в Кашине, чтобы всё добросовестно сделать и составить мне план-схему?
        - Ну, смотрите, Серёж: сегодня у нас пятница. В Кашин я поеду в понедельник с утра. На всё про всё – мне четыре дня за глаза хватит. Поэтому в пятницу во вторую половину дня (давайте часиков в пять) – я у Вас с результатом.
        - А не слишком быстро, успеете?
        - Раз сказал, успею, не переживайте.
        - Ну что, тогда на посошок?
        Мы допили чудесный армянский коньяк, и я встал.
        - Честно говоря, Юр, даже не ожидал, что доведётся познакомиться с таким умным и знающим человеком.
        - Мне тоже, Серёжа, было необыкновенно приятно с Вами пообщаться.
        - Надеюсь, объяснять, что вся наша беседа должна оставаться строго между нами, не надо?
        - Совершенно не имеет смысла. До встречи в следующую пятницу.