Глава 10 Морская пехота и показуха

«Каждый будет сидеть под своей виноградной лозой и под своим инжиром, и никто не будет внушать им страх, потому что это сказал Иегова, Бог воинств». (Михея 4:4)

Я опять ехал в военный отпуск, только на этот раз не из армии, а с флота. И это был не простой отпуск, а по семейным обстоятельствам. Я служил в Гвардейской бригаде морской пехоты на дважды краснознамённом Балтийском флоте. И ехал я за своей женой и дочкой. Помню, как опять трепетало сердце, когда вышел в волгоградском аэропорту из самолёта. Как все вокруг от удивления забывали, куда шли и, разинув рты, стояли и смотрели мне вслед. Красивая чёрная форма, отглаженное ПШ, портупея, начищенная до блеска, чёрный берет с красным флажком и золотистым якорьком, тельняшка и укороченные яловые сапоги, сверкающие на солнце – всё это завораживало прохожих. Только мне было ни до кого и ни до чего – я спешил домой, чтобы побыстрее обнять родных, которых не видел долгих три месяца. Это было счастье – обнять и поцеловать их. Вот, пожалуй, и всё счастье, которое дала мне морская пехота. В остальном помню только одно: как был прав командир реактивного дивизиона, который я очень долго дивизией называл, гвардии майор Данилко, когда, знакомясь со мной, сказал: «Что, романтики захотелось? Только учти – она у нас такого же цвета, как эта форма, - он ткнул пальцем в свою грудь и добавил, - чёрная». Да, служба была чёрная, и самое обидное, больше показная, чем настоящая.

Вспоминаю ещё одну киносъёмку, в которой довелось поучаствовать в качестве артиста. Снимался документальный фильм о морской пехоте, и наш дивизион был в нём задействован, когда снимали эпизод с марш-броском. Так вот, разочарую тех, кому посчастливилось видеть эту картину. Бегали мы вокруг небольшой лужи короткими перебежками, а режиссёр командовал операторам, чтобы снимали нас с разных ракурсов. Потом заставили всех пробежать через лужу и смачно наступать в самую грязь. Поскольку я исполнял роль старшины и бежал последним, то вся грязь из под ног двухметровых матросов оседала на моём ПШ, что, естественно, не добавляло счастья в мою копилку. Потом нас заставили побегать немного, чтобы вспотеть и замучиться, а съёмочная группа в это время устроила себе перекур. После перекура была снята финальная сцена: уставшие морпехи дружно финишируют и довольные отдыхают после марш-броска. Самое смешное было на съемках занятий в спортгородке. С одним офицером случился конфуз. Снимали сцену, как он показывает матросам класс в подтягивании на турнике. После второго дубля офицер не смог подтянуться ни разу, и пришлось нести из казармы табурет, чтобы снимать только верхнюю часть подтягивающегося гвардейца. Это было смешно и стыдно, потому что реальность была чёрной.

Но морская пехота закалила меня и окончательно разучила верить в сказки. Без этого моё счастье было бы неполноценным и тоже показушным, ненастоящим. Там я понял, что не всегда то, во что верят, на самом деле существует или является таковым. Ещё в морской пехоте я познакомился со многими интересными людьми, а без людей счастья не бывает. Там встречались уникальные личности. Например, наш начальник медицинской службы. К сожалению, уже не помню фамилии этого очень образованного офицера, знавшего наизусть всю сказку Филатова о Федоте-стрельце, и умевшего крутить шест не хуже шаолиньских монахов. Или наш начальник хозвзвода, который мог сдать на склад всё полученное имущество, но вынести с того же склада в два раза больше, чем сдал. А ещё он мог 200 раз отжаться от пола за одну минуту, правда на 50 разе все начинали считать через десяток, потому что не успевали за его движениями. И таких самородков хоть отбавляй, например, Серёга Глазунов, который ударом кулака сминал защитную маску на соревнованиях по рукопашному бою. Но здесь хочу написать более подробно не о морпехе, а о простом наримане, как мы называли корабельных моряков. Бабушкин Михаил был одержим гиревым спортом и этой одержимостью поделился со мной. Когда рядом фанат своего дела, это часто очень заразительно. С Михаилом мы познакомились на сборах перед чемпионатом ВМФ СССР. Он был удивительным гиревиком. Это был первый человек в мире, который поднял две 32-х килограммовые гири более 200 раз на официальных соревнованиях. Я тренировался с ним в одном зале, бывал у него дома. И, по сути, именно ему я обязан всеми своими успехами в спорте, потому что поднимать гири и терпеть научил меня Бабушкин, но это уже другая история, и о спорте будет другая глава. Скажу только, что уходя из морской пехоты, я громко хлопнул дверью, став чемпионом ВМФ СССР в Кронштадте, а затем, в составе сборной ВМФ на Кубке России в Минске, занял почётное 6 место. Тогда в калининградской флотской газете написали большую статью о моём успехе. Та статья называлась «Чемпионы флоту не нужны». Меня потом уговаривали остаться, но я не хотел оставаться там, где меня обманули со счастьем.

А теперь вернемся в школу, мой верный читатель. Об этом следующая глава, а за эту – маленький приз:

 Больно жжёт несправедливость 
 Ядом лжи и клеветы.
 Чем, скажите мне на милость,
 Заглушить её костры?
 Есть одно простое средство,
 И доступно всем оно.
 Без жеманства и кокетства
 Многим пользу принесло.
 Возложите беспокойства
 На того, кто нас создал.
 Перед ним в мольбе откройся,
 Он помочь всем обещал.
 Разжигай поярче пламя
 Бескорыстия и любви.
 Распахнёт, добром сияя,
 Бог объятия свои.
 Он утешит и поддержит,
 И погасит в сердце боль,
 Раны все твои залечит.
 Не источит счастье моль.
 Бог исполнит обещания,
 Что в Писаниях передал.
 Вспомнит все твои старания,
 Благ обрушив щедрый шквал.
 Прочь уйдёт несправедливость,
 Мир повсюду воцарит.
 Его любящая милость
 Все тревоги погасит.

«Жил кузнец, у которого было много проблем и трудностей. Он много трудился, был усердным, внимательным к другим людям, готовым прощать все их ошибки. Его друг спросил однажды: «Мне кажется странным, что у тебя столько проблем. Почему твой Бог тебе не помогает?»  Кузнец подумал и ответил: «Посмотри, вот заготовка, из которой я собираюсь сделать подкову. Знаешь, что я буду с ней делать? Сначала накалю добела, потом буду бить молотом, чтобы придать нужную форму. Затем я ее окуну в холодную воду, чтобы закалить. Потом все повторю сначала. И так, пока не получу то, что хочу. Но иногда мне попадается такой кусок металла, который не может все это выдержать. И я точно знаю, что из него уже никогда не получится хорошая подкова, поэтому его место в металлоломе. Он ни на что не годен. Я знаю, что Бог допустил огонь испытаний и его молот на мне. Но я не обескураживаюсь, так как знаю, что он хочет сделать из меня того, кем я должен быть. Поэтому я молюсь ему и прошу: «Испытай меня так, как тебе угодно! Только не выбрасывай меня в металлолом»  (из Казахстана)