Сможете ли вы меня простить?

Очень редко попадаются фильмы или книги, в которых главные герои - мои ровесники. А ведь это очень интересно наблюдать за киношными сверстниками и проводить параллели с собой, особенно если киношный герой - реальный человек. Может поэтому мне так понравился фильм "Сможете ли вы меня простить?" Даже не столько понравился, сколько заинтриговал и заставил задуматься о многом. Кроме того, что героиня моя ровесница, действие этого фильма разворачивается в 1991-ом году. Это памятный год, это год - один из рубежей, который разделил жизнь моего поколения на "до и после". Главной героине фильма Ли Израэль было 52 года в 1991 году. И хотя мне тогда было 20 лет, я помню ту жизнь. Так что, смотря этот фильм, я сравнивала себя современную со сверстницей из 1991 года, нашу тогдашнюю жизнь с заокеанской, и нашу сегодняшнюю жизнь с недавним прошлым.

Ли была жительницей Нью-Йорка и писательницей биографических книг. Она написала несколько книг про выдающихся людей, была даже автором бестселлера и знаменита, правда недолгое время. В какой-то момент времени у неё начался творческий кризис. К тому же характер у Ли был тяжёлый, не по причине звездности или ее потери, а "в принципе". И она была "неудобной" клиенткой для литературных агентов и писательской братии. И вообще, для многих она была неудобной - грубая, резкая, нелюдимая. Любила выпить, не любила окружающих и тихо "доходила до ручки". Все это становится ясно по сюжету, а фильм начинается с момента, когда немолодая бесформенная женщина в 3 часа ночи редактирует текст, сидя за рабочим столом в каком-то офисе и попивая виски со льдом. И на замечание "не пить на работе" откровенно посылает коллег и редактора. Редактор в свою очередь тут же увольняет её. Ли идёт грузной тяжёлой походкой по ночным улицам Нью-Йорка, а на небе брезжит рассвет под аккомпанемент песни 50гг "I Thought Of You Last Night", которая погружает зрителей в удивительную атмосферу старого джаза. А дома Ли ждёт только кошка. Ли смахивает останки дохлых мух с подушки и прямо в одежде ложится спать.

А теперь - стоп-кадр. Женщина 50+ лет в не такие уж далёкие 90-ые... Уже старая?! Речь не о весе и фигуре, это индивидуально. Да, "тонкий стан совсем как волосок" уже не про большинство из нас, но!... эта усталость от жизни, эти плечи с тонной груза на них и безжизненный взгляд как у Ли... Это же не от возраста. Искренне верю, что режиссер хотела показать отчаяние и кризис зрелого человека, и слова героини "Мне 51 и я стара..." лишь желание подчеркнуть свой жизненный опыт.

А какие мы, сегодняшние женщины, разменявшие шестой десяток? Недавно мы с моими одноклассниками отметили 35-летие окончания школы. Мы танцевали, смеялись, дурачились, говорили о ближайших планах на лето. Никто из нас не считал себя старым, хотя мы гротескно шутили про давление, память и колени. Время другое? Мы моложавее? Или мы просто не отчаявшиеся от одиночества и нереализованности люди?

Смотрю фильм дальше.
Ли понимает, что ей надо как-то выживать и идёт по холоду в одном пиджаке на вечеринку, которую устраивает её агент. Публика на вечеринке из литературных кругов - фуршет, напитки, интеллектуальные разговоры. Ли не вступает ни с кем в разговор, её не узнают или не хотят узнавать. Ей нужна поддержка лишь её агента, а агента волнует только - поела ли Ли до сыта. Сцена в туалете, где Ли обнаруживает шкафчик до верху заполненный наполовину использованными рулонами туалетной бумаги. На вопрос Ли хозяйка вечеринки объясняет, что у всех в её доме должен быть неначатый рулон бумаги...

Ещё раз стоп. В 91-ом году мы лишились туалетной бумаги - она исчезла с прилавков магазинов, как и многое другое. Потом появилась жуткая, серая, плотная туалетная бумага и даже такую было трудно найти. Позже кто-то на западе вывел формулу зависимости экономического уровня страны от качества туалетной бумаги - "Чем мягче валюта в данной стране, тем жестче туалетная бумага." И нам задним числом всё стало ясно как день.

А половинчатые рулоны... По моему это негласное правило этикета при приеме гостей. Почему Ли этому удивилась и обозвала это "клиникой"? Видимо, для неё это было элементом расточительства. А так как сытый голодного не разумеет, то агент не может понять на сколько писательнице тяжко.

Дальше Ли делает то, что её характеризует как человека, который может выйти за пределы общепринятых норм. Она подходит к гардеробу и, извиняясь за потерю номерка, указывает на пальто. Этот её первый криминал удался. От успеха у Ли аж глазки заблестели. И кутаясь в тёплое кашемировое пальто она возвращается домой, неся маленькое угощение своей кошке - креветку. Кошка креветку не поела...

Есть в жизни каждого человека хотя бы одна живая душа, ради которой мы готовы совершать поступки. Причём такие поступки, на которые ради самых себя мы не решаемся. Для кого-то побудителем к действиям является любимый человек, для большинства это дети, семья, родители или родные. Для Ли это была её кошка. Ради кошки, ради её лечения Ли стала искать деньги, чтобы покрыть старые долги ветеринару и начать лечение. Продажа букинисту старых книг большую выручку не принесла. И тогда Ли решила продать свою самую дорогую вещь - письмо с признательностью от героини книги, чью биографию она написала.

Это письмо было единственным, что свидетельствовало о том, что её книги имели ценность для кого-то. Лист бумаги с машинописным текстом и красивой подписью бережно хранился в рамке под стеклом и висел на стене перед рабочим столом Ли. На это письмо она смотрела последние годы, когда пыталась выжать из себя хотя бы строчку. И вот именно это письмо Ли отнесла в книжный магазин, не веря до конца, что письмо может иметь ценность для кого-то кроме неё самой. Оказалось, что для коллекционеров писем знаменитостей это лист бумаги имел цену. Небольшую, но достаточную, чтобы оплатить долг и купить лекарства для кошки. Хватило ещё и на бокал виски в любимом баре Ли...

Стоп, стоп. Я сомневаюсь, чтобы моя землячка, которая с трудом пытается свести концы с концами, будет завсегдательницей какого-нибудь бара, чтобы сидеть там в одиночестве, попивать виски с содовой среди бела дня и смотреть стеклянным взглядом в никуда. И дело не в пристрастии к алкоголю. Я никому не пожелаю такого одиночества, каким оно было у Ли. И как хорошо, что она иногда ходила в этот пресловутый бар. Там она встретила такое же одиночество, как и она сама, и он стал ей другом.

Ли была одержима идеей написать биографию знаменитой актрисы Фанни Брайс, которая, помимо таланта, была известна своей необычной судьбой и сарказмом. И хотя литературный агент предупреждала, что эта биография не вызовет интерес на книжном рынке, Ли упорно пыталась реализовать свою задумку и продолжала собирать материал в библиотеке. И именно дело случая подбросило Ли забытые кем-то в одной из книг два письма, написанные самой Фанни. Вернее не написанные, а напечатанные и подписанные. И очень стремительно эти два письма из книги перекочевали в сумку Ли. И так же быстро одно из писем пошло на продажу в книжном магазине. Письмо не было уникальным, демонстрирующим личность Фанни, и поэтому выручка за него была небольшая. А закон "хочешь жить - умей вертеться" никто не отменял, и Ли показала, что может мыслить "за пределами коробки" и ещё как! Она допечатала к письму постскриптум с остротой в манере Фанни. Это письмо вызвало восторг у покупательницы, и гонорар за него соответствовал её эмоциям...

А теперь стоп. Американские селебрити уже в середине 20 века отправляли родным и близким не рукописные письма, а напечатанные на машинках. Личные письма с признаниями, откровениями, размышлениями или рассуждениями именитые люди печатали. Может и печатали-то не сами, а им помогали их секретари... Для меня это было открытием. А как же радость от написания письма своей рукой и присущим только тебе почерком?! А где же счастье получить через время и расстояние послание и почувствовать тепло любимой руки, написавшее его?! Выходит, что в штатах это было забыто уже давно, по крайней мере среди знаменитостей.

Как оказалось, многие пишущие машинки знаменитостей продавались в антикварных магазинах. Вуаля! То что потом Ли организовала мастерскую по производству фальшивых писем, было уже делом техники. А вот её талант биографа, умение изучить жизнь выдающихся людей до мельчайших подробностей, а затем думать и писать как звезда, её изобретательность в тонком деле фальсификации, позволил ей творить шедевры. Вот где её талант полностью раскрылся. Появились деньги, появился друг, появился интерес к жизни. 

В фильме был жуткий момент, когда дезинфектор, консьерж и друг не смогли войти в её квартиру из-за нестерпимого запаха. И друг, только друг, помог Ли вынести тонны мусора и особенно продукты жизнедеятельности кошки, которые не убирались очень долгое время. Этот момент подчеркнул степень запущенности жизни и глубину отчаяния писательницы. И этот штрих объяснил почему дохлые мухи были повсюду.

Тут мне вспомнился культ чистоты в нашей семье. Когда моя мама на вопрос "как прошёл твой день?", иногда рассказывает как что-то сердце прихватило, и показалось, что наступил конец. А ведь дом и двор должны быть идеально чистыми, и поэтому мысли о сердце отодвигаются на задний план и начинается лёгкая уборка, плавно переходящая в генеральную. К концу уборки сердце уже не помнит, что пыталось пошалить. И слава богу, до сих пор этот метод работает. Моя мама Ли не поймёт. Ни в плане отношения к чистоте, ни в плане выбора способа выживания.

Насчёт метода выживания писательницы - считается ли её фальсификации преступлением, за которое должно быть строгое наказание? Обмануты ведь ни дети, ни бедняки, ни больные и не обездоленные. Обмануты коллекционеры писем давно ушедших из жизни людей. Коллекционеры, которые готовы отдать немалые деньги за кусочек чьей-то личной жизни. Обман, конечно же, остаётся обманом, но то что расследованием дела о фальсификации писем занялось ФБР, удивило. А наказание удивило ещё больше - 5 лет условного заключения с ограничением перемещения и возмещением убытка коллекционерам. Самое забавное, что Ли в суде свои труды по составлению фальшивок назвала незабываем опытом, а эти 400 писем - лучшими своими творениями. Эта афера помогла Ли Израэль раскрыться как личность, выйти из тени великих людей, о которых она писала. В ней нашлось немало сил и юмора написать книгу о себе и о своём мошенничестве. Ли вышла из творческого кризиса и прожила долгую жизнь, оставшись в истории не как писатель биограф, а как автор фальшивых писем.

Поистине, пути Господни неисповедимы! 

Naila Huseyn zada 
17.06.2023
Baku