Москва - III Рим. Благая весть. 600 лет

 
11 июня 2023 года (29 мая по старому стилю) исполняется 600 лет со дня великого Знамения на Руси - схождения с небес Животворящего Креста Господня.

 Несколько слов о Промысле Божием.

 Воцерковленность и Вера во Христа Иисуса русских царей в средние века была и смыслом бытия и выбором пути в будущие времена. Титулы великих князей московских того времени вписывались в летописи и указы, как «Великие государи Божией милостью …», правда, высота сана, самодержавность проявлялась в деспотизме, жестокости и коварстве, и к своим приближённым, да и к народу. Высшие чины православной церкви на Руси: Патриархи, епископы и весь благочестивый чин, пребывали в основном, в духовной чистоте и страхе божием.
 Царские особы в судьбоносные времена и минуты принятия решений, выслушивали порой, нелицеприятные назидания служителей церкви и в большинстве принимали указы и действия с их благословения. Духовники и патриархи не укрывали своего прямого мнения на не верные порывы и шаги правителей волею божией и взывали их к страху суда небесного, склоняли к  изменению  не праведных деяний.
 Таковыми были к примеру, Вассиан, архиепископ Ростовский, настоятельно назидал Великого Ивана III в противостояние с ордой хана Ахмата на Угре, Максим Грек, богослов и писатель, осуждал Василия III за его самоуправский и жестокий развод с первой женой и ссылку ее на постриг.   Протопоп Сильвестр, автор знаменитого Домостроя, свода правил поведения, поучений и наставлений всякому христианину, наставлял на путь истинный молодого Ивана Грозного, несмотря на его дерзкий характер, разгульное и никем не возможное обуздать, поведение. Жестокие нравы царей приводили порой к гонениям святых отцов за неугодные мнения, но это их не останавливало в праведности суждений.

Ранние богословы, теологи и представить не могли, что что-то на земле происходит без участия всемогущего Бога. Особых высот в этой догме достигла философия Августина Блаженного, католического философа Римской церкви, 4-5 века н.э.

«Вся августиновская метафизика творения сосредоточена в этих строках, но здесь она обретает полноту осознания себя самой и способность наконец увидеть себя во всей своей чистоте: То, что существует некое сущее, первейшее из всех и обладающее полнотой совершенства сущего, и которое мы называем Богом, доказано, равно как доказано и то, что по изобилию Своего совершенства Он наделяет бытием все существующее, так что Его надлежит признать не только первым из сущих, но и первоначалом всех сущих. Но Он сообщает бытие другим сущим не по природной необходимости, а по решению Своей воли. Следовательно, Бог есть Господь Своих созданий, подобно тому как мы — господа над тем, что зависит от нашей воли. Более того, это господство Бога над сотворенными Им вещами абсолютно, потому что, произведя их без помощи внешнего деятеля и даже помимо предсуществующей материи, Он является всецелым Творцом совокупности бытия. Но так как вещи произведены деятельной волей, каждая из них упорядочена этим деятелем в виду определенной цели. Ибо если благо или цель являются собственным объектом воли, необходимо, чтобы производимое волей было упорядочено в виду определенной цели. Всякая вещь достигает своей последней цели через свое действие, но это действие должно направляться Тем, Кто наделил вещи самой способностью к действию. Стало быть, нужно, чтобы в Себе самом совершенный Бог, могущество коего наделяет бытием все существующее, управлял всеми сущими, Сам же не управлялся никем; и нет ничего, что могло бы уклониться от Его правления, ибо нет ничего, что не принимало бы существования от Него. Стало быть, подобно тому, как Он совершенен как сущее и причина, Он точно так же совершенен в своем правлении». Так писал о суждениях Августина, философ и теолог Фома Аквинский (из википедии: Б.Августин).

Трудно, конечно, неподготовленному читателю схватить смысл постулатов Аврелия Августина, но его философия легла в основы принципов западного христианства. По простому: без вмешательства Всевышнего на Земле, им сотворённой, ничего не происходит. Во всём есть Промысел Божий.
Господь, после выполнения своей Миссии, - пребывания на Земле и оставления Благой вести по Воле Отца небесного, сразу включился в работу, уже с небес по продвижению и распространению Нового учения - Завета. Объектом был избран фарисей Савл из Тарса, цента эллинской культуры. Прекрасно образован, Савл, был обучен Торе лучшим учителем раввином Гамалиилом в Иерусалиме. Он хорошо знал эллинскую культуру, прекрасно владел искусством речи и убеждения. На пути в Дамаск, куда он шёл с письмами о пресечении христианского учения, был остановлен Иисусом и ослеплён. Слова Господа: "Савл, Савл! Что, ты гонишь меня?" Деян,9,3-8. Сознание еврея Савла было переформатировано, он уверовал. Придя в Дамаск, Савл, прозрел через три дня, окрестился и став Павлом, начал ревностно продвигать учение Христа. Павел, подготовил много учеников подвижников, которые вели работу по обретении святой Веры в Малой Азии. Позже учение зашло в Европу и мир, обратив в Веру христианского учения Иисуса миллионы и миллионы, хотя и через преодоление тяжелейших испытаний и гонений, которые были необходимы для незыблемого укрепления Веры. Первые двенадцать учеников Христа, позже Апостолов, были простые люди, без образования и подготовки, а здесь нужен был, человек образованный, можно сказать одарённый в знаниях, подготовленный во всём для выполнения миссии. Избранный, Павел, великолепно справился со своей задачей.

Современные, мы, пребывающие в украшениях цивилизации и в бытии, ограждённом законами и политикой светских государств, относимся к этому, как к архаике, порой признавя Бога, из уважения чувств верующих. Да и не у всех верующих есть и осознание в себе чувства Веры. Вышел из церкви и погрузился в своё.
В своей свободе внутренней, и внешней не свободе, сами куём своё счастье.
И только, когда шея прижата локтём судьбы и грехами к стене, вспоминаем о Господе всемогущем и просим помощи у Него, любящего и милосердного.

В философии последнего времени надо перечитать речь профессора А.П. Лопухина о Промысле Божием. С этой речью он выступил в 1892 году, более, чем 130 лет назад, но как же она актуально и сегодня. Короткие выдержки из статьи, ниже.

«Несомненно, высшим предметом честолюбия нашего века было стремление обосновать на чисто естественных началах гуманизм или человечность с ее лучшими проявлениями.

В умах передовых глашатаев этого естественного гуманизма уже ясно рисовался идеал вечного мира между людьми и целыми народами, так что известный историк цивилизации в Англии (Бокль) с этой точки зрения мог смело объявлять бывшую при нём (крымскую) войну последним остатком отживавшего варварства. И однако же в странном противоречии с этим идеалом стоит тот несомненный факт, что едва ли еще в каком веке проливалось столько человеческой крови и погибало от насильственных переворотов столько человеческих жизней, как именно в наш век.
 
Вместо того, чтобы при помощи гуманных начал водворить мир на земле и благоволение в человеках, наш культурный век закончил водворением страшного милитаризма, который поглощает лучшие силы народов и призывает на служение себе высшую изобретательность с целью усиления и без того адской разрушительности своего оружия. Для социально-экономической жизни культурный прогресс, при помощи множества чрезвычайно важных открытий, давших возможность пользоваться такими великими силами, как пар и электричество, мог обещать осуществление небывалого благосостояния и освобождения народных масс от тяжкого, непосильного труда.

В действительности этот прогресс привёл лишь к еще большей противоположности между высшими и низшими классами в народах и содействовал лишь тому, что блага культуры сосредоточиваются все в более ограниченном круге, за пределами которого все более усиливается нужда, доходящая в главнейших центрах цивилизации до ужасающей бедственности. Перед этой бедностью невольно останавливаешься в крайнем недоумении, а питаемая этою бедственностью демократия смело делает вызов самой цивилизации, отрицая ее как несостоятельную в самой своей основе.

Уровень общего образования в наш век поднялся весьма высоко, и современный культурный человек обладает массой таких знаний, о которых и не подозревали наши еще не особенно далёкие предшественники.

А между тем рядом с этим высоким просвещением уживается самое вопиющее нравственное убожество и в нравственно-общественной жизни постоянно проявляется такое одичание, которое трудно было бы и предполагать, если бы его не подтверждала наличная действительность. Наконец, чтобы не удлинять этой параллели противоречий, укажем еще на то, что удобства жизни, благодаря успехам цивилизации, несомненно чрезвычайно увеличились, и современный человек имеет возможность пользоваться множеством самых изысканных наслаждений.

И однако же в разительном противоречии с этим выступает тот факт, что истинная жизнерадостность нисколько не возвысилась, а напротив ослабела, и с каждым годом все более возрастающее количество самоубийств ясно показывает, что все успехи цивилизации не только не могли превратить землю из юдоли плача в рай сладости, а напротив еще более усилили скорбность земного бытия.

Количество труждающихся и обремененных возросло до чудовищной степени, и все они, отчаявшись в возможности получить облегчение себе от цивилизации и не имея уже в себе достаточного дерзновения для того, чтобы питать веру в возможность высшего избавления, с мрачным отчаянием воспринимают страшную проповедь пессимизма, гласящего, что небытие лучше бытия и что самый мир есть нечто такое, чего не должно бы быть совсем.

… не слепые силы необходимости управляют историей, которая в таком случае превратилась бы в мертвый, бездушный механизм, бесцельно воспроизводящий и беспощадно давящий выплывающие на поверхность личности и народы.

Нет, в ней царствует Промысл Божий, который своею правдою и любовью обнимает весь мир, для которого дороги не только цари и народы, но и каждый отдельный человек составляет предмет Его любящего попечения, так что в собственном смысле слова и волос с головы его не падает даром. С этой точки зрения все человечество, выражаясь термином бл. Августина, есть Civitas Dei, град Божий, в котором с чудесною, единственно возможною только при отношении личного верховного Существа к личным же существам последовательностью все представляет собою цепь взаимо-ограничивающихся целей, сливающихся наконец в общий синтез.

Этот синтез, - есть согласие воли человечества с волей Бога, есть идеал, ставящий для человека целью достижение совершенства божественного, т. е. совершенного подобия Богу, по слову самого Христа: «Будьте совершенны как совершен Отец ваш небесный» (Матф.;V,;48). И к этой великой цели, не смотря на противоречия личной свободы, все направляется с чудесною последовательностью.
Даже то, что на поверхностный взгляд кажется противоречием ей, различные непредвиденные случайности, бедствия войны, язвы или голода, составляющие часто источник столького горя и слез для переживающих их лиц или поколений, в конце концов служит все той же конечной цели, представляя собою удары любовно воспитывающего жезла.

Профессор Александр Павлович Лопухин
Промысл Божий в истории человечества.
Опыт философско-исторического обоснования воззрений блаж. Августина и Боссюэта.
(Читан на торжественном акте С - Петербургской духовной академии 24 февраля 1892 г).

1.Знамения и явления.

Заглянем в век XIV и начало XV-го. Русь раздирает вражда удельных княжеств: Новгород ведёт свою политику, проявляя свою самостоятельность перед Москвой. Псков, Тверь, Владимир, живут по своим правилам, имея собственные дружины, и не всегда выступают сообща против общей угрозы: татаро – монгольской Орды. Католический Рим, пытается подмять православное христианство под себя, говоря о помощи братьям по вере только после признания главенства католической церкви и Папы в Риме над всем христианством .
Рим, отказывается оказать помощь в защите и православной Византии, которая в одиночку отражает атаки турок османов. Византия, лакомый кусок. Ключевая территория, через которую идут главные торговые пути из Азии в Европу. Золото, специи, шёлк – всё доставляется морем через проливы.
Над Россией не нависла, а пришла настоящая беда порабощения и потери полной самостоятельности русских княжеств и земель, потери христианской Веры.
Кто пришёл на помощь? В этот тяжелейший период нашей истории,Русь молилась о помощи свыше и помощь пришла.
Промыслом Господним в Руси прославляется святой необыкновенной добродетели и милосердия, чудотворец, Сергий Радонежский.
Высокий подвижник веры христианской, Сергий, признан и канонизирован всеми христианскими церквями мира наряду с другими святыми, просиявшим в истории  христианства. В детстве учение плохо давалось нареченному Варфоломею и однажды, он, встретил в поле старца, попросив за него помолиться. Старец, исполнил просьбу, дав ученику кусочек просфоры. Святой сказал, что теперь у него в обучении трудностей не будет и среди сверстников, он будет лучшим.
Так и было, позже, Варфоломей, изучил греческий язык и перечитывал святые писания. В постриге Варфоломея нарекли Сергием. О нём написано множество книг и собраны все свидетельства о его духовных подвигах и сотворённых чудесах.
Монах, Сергий, основал Троице - Сергиеву лавру и стал одним из первых её игуменов. Он, обладал удивительной силой необыкновенного светлого убеждения.
Не раз мирил деспотичных князей в их междоусобных распрях, наставлял к  объединению в сражениях против монгольских орд.
Главная битва состоялась осенью 1380 года, осенью, между дружинами князя Владимирского и Московского, Дмитрия Донского и полчищами орды хана Мамая, на юго - востоке, теперь Тульской области.
Князь Дмитрий, поехал за благословением на битву к Сергию.Игумен, рассеял страх князя и воевод и предрёк победу в сражении. Он, отрядил двух монахов - воинов, Александра Пересвета и Андрея Ослябю, сказав им, - не одевать на себя шлемы золочёные, а лишь схиму с крестами. Это предопределило победу в поединке между лучшими воинами от сторон,могучим Челубеем, не знавшим поражений от Орды и русичем Александром Пересветом.
Копьё Челубея, девяти метров длины, должно было с гарантией поразить Александра с шести метровым копьём, который просто бы не достал соперника. Но мягкая схима монаха была прошита вместе с телом.
Монах, проскользил на копье врага и своим коротким оружием остановил сердце Челубея. Александр, смертельно раненый все же добрался до своего стана. Но Дух победы уже воспылал в русских воинах. Сеча была великая и войско Дмитрия Донского одержало победу, защитив Москву. Дмитрий Донской, навеки прославился в нашей русской истории.

Чудотворения и подвижничество Святого превратилось  в общенациональную православную идею, так повествует, историк Ключевский.
Павел Флоренский, великий русский философ и богослов, писал: "Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы, не найдём ни одной нити, которая не приводила бы к этому первоузлу; нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, русская школа, русская наука — все эти линии русской культуры сходятся к Преподобному. В лице его, русский народ сознал себя; своё культурно-историческое место, свою культурную задачу и тогда только, сознав себя, получил историческое право на самостоятельность".

Господь и Вера укрепилась несказанно в России. Авторитет Святого был непререкаем, тихих добрых, но настойчивых слов его, было достаточно для понимания нужных действий. Его благословения и напутствия принимались, как чудодейственные и без сомнения выполнялись.
Многочисленные ученики и последовали шли в заволжские необжитые места и основывали там монастыри, укрепляя веру, открывали церковные школы. За ними шли на поселение крестьяне, преодолевая страх неизведанных мест.
За "Благодатным воспитателем русского народа", как называл его Ключевский, народ без страха пошёл в неизвестные никому до того времени земли. Русь, осознавала свою самостоятельность и обретала в себе добродетельную нравственность и всепостижимость.
Не было больше страха перед ордой. Была уверенность своего разрастания и объединения земель и народа.
В код, идею, матрицу Преподобного встроена вся наша Россия, прошлая, настоящая и будущая.
Святоявление Сергия Радонежского было послано Господом в судьбоносные дни. Сошла Его забота о Вере православной на Русь, помогая Своим Промыслом многострадальному русскому народу.

Над Византией, над оплотом Православия, также нависла смертельная угроза. Православная церковь Христова в тяжелейшем положении. Турки - османы отвоёвывают византийские православные земли, спят и видят, - завоевать Константинов град. Ни католический Рим, ни Запад не идут на помощь. И в этот момент в центре исторической Руси происходит таинственное событие. Знамение и явление.

В 1423 году, 29 мая, через 31 год со дня кончины преподобного Сергия Радонежского, над ярославскими глухими болотами, пастухи увидели несказанный свет, над хлябью парило распятие Христа в полный рост в сопровождение образа Николая Чудотворца. Святыня, сохранилась до наших дней.
Сегодня, это место - село Годеново, где храниться чудотворное древо и икона Николая Мерликинского святого.
Паломнический маршрут к ней совершают многие, многие тысячи верующих и туристов. Рядом со святынями хранится том описанных чудес, исцелений, различной исполненной помощи верующим, которые произошли за 600 лет.
По рассказам, в богоборческие времена, большевики хотели вытащить крест из церкви, но не смогли, крест для них был не подъёмный, хотя две хрупкие монашки послушницы, легко перемещали его при необходимости. Один из большевиков схватил колун - топор и стал бить распятие, отбил кусочек мизинца со святыни,Господь прибрал его к себе на второй день . Уже в наши времена сделали копию Креста, один в один, и разместили её в сгоревшей, но вновь отстроенной церкви, именно в том месте, где был обретен Крест. Был взят анализ древа, древесина, из которой он сотворён оказалась с мест средиземноморских широт, где пала многострадальная Византия.

С момента обретения Креста прошло ровно тридцать лет и в 1453 году, день в день на вознесенские дни, 29 мая пал Второй Рим и православный град Константинополь. Пала Византия навсегда, видимо, исполнив свою роль.
Все святыни и Храм Софии Константинопольской остался у иноверцев. Многие православные священники, философы и известные богословы, передовые учёные греческой школы разъехались по миру, неся с собой Православную Веру и передовые знания и учение Нового Завета.
Тридцать лет: день в день!!! А, именно в тридцать лет, Иисус, начал проповедовать в избранной земле благую весть о жизни вечной, по воле Отца. Три года потребовалось ему, чтобы начать изменять мир и это изменение произошло!!! Вера Христова неотъемлемо пришла в мир. Католический центр христианства, находясь в Риме, имел огромное влияние на все политические устройства стран и жизнь людей. Однако, Православное крыло христианской веры, в средние века, буквально раздражало папский центр.
Попытки втащить православие под общую католическую крышу, хитростью и волей, проводились настойчиво и постоянно. Об этом чуть ниже.
Но какие события происходят далее: в 1467 году овдовел Великий князь московский Иван III и этим не преминул воспользоваться Папа римский, Павел II, предложив сосватать Московского князя на дочери наследника Византийской короны, Фомы Палеолога, брата последнего византийского императора, Константина XI. Цель Папы ясна, - возродить флорентийскую унию, которую пытались подписать в 1439 году и соединить католическую и православную церкви под началом Папы Римского.
С помощью брака московского царя на католичке, вновь оживить эту идею и выполнить её.
Заочное обручение состоялось также в Вознесенские дни, 1-го июня 1472 года в Италии. 12 ноября обоз Софии въехал в Москву.
Став Великой княгиней Московсковской, София Фоминична Палеолог, отказалось от католичества и приняла православную Веру. Византийские гены, Символ Византии - Двуглавый орёл и теперь уже,  III Рим, пришли в Русь. Это ли не исполненный   Промысел Господень относительно дальнейшей судьбы Православия.

2. Сказание.

Сказание о явлении Животворящего Креста Господня достаточно полно изложено в книге "Житие и чудеса св. Николая Чудотворца, архиепископа Мирликийского, и слава его в России" (С.-Петербург, 1999 г.).
Для полноты ознакомления  с этим чудным явлением приведу  указанное описание (с некоторыми сокращениями). Вот как оно начинается:
В Ярославской епархии древний образ святителя Николая хранится в Николаевском погосте, что у Иисусова Креста, Ростовского уезда (в 55 верстах от города Ростова). Образ Святителя чествуется здесь вместе с резным изображением распятия Христова и, по известию Ростовского летописца, чудесно явился с Животворящим Крестом в лето 6931-е (1423 г.) мая 29 на Сахотском болоте (старинное название местности нынешнего села).
"Исстари, из давних лет, - говорит  предание, - близ того болота, иже слывет ныне Никольский погост, пастухи одного (ближайшего) села пасли скот. И вот однажды, когда эти пастухи были здесь в поле, вдруг явился им с греческой стороны свет неизреченный от неба до земли и стал над болотом. При виде такого необыкновенного явления пастухи испугались, однако поняли, что пред ними обнаруживается сила Божия, и направились по болоту к чудному свету. С великим трудом достигли они его, потому что топь почти непроходимая и густая чаща лесная вели к нему, и увидели "посреди света на воздусе Животворящий Крест Господень, и на нем образ распятия Господня, яко жив, а перед ним чудотворец великий Николай со святым Евангелием". В страхе от этого видения пастухи пали на землю, как мертвые, и долго лежали в беспамятстве, пока с помощью особой божественной силы не пришли в чувство. Тогда послышался им от распятия Господня голос: "Будет на сем месте благодать Божия и дом Божий; аще кто с верою придет помолиться, будет многая исцеления и чудеса от Животворящего Креста, молитв ради чудотворца Николая. Шедше проповедуйте веси сея всем людям, чтобы на сем месте людие поставили церковь Мою". Исполняя это вышнее повеление, пастухи возвратились в поле к стадам своим, потом пришли в село свое и рассказали все о явлении Креста Господня и чудотворца Николая. Слышавшие об этом от пастырей рассказали затем о видении в Ростове. Узнал наконец о нем и епископ Ростовский (в то время здесь архиепископствовал Дионисий, как видно из Ростовского летописца), и все славили Бога.
 
Между тем народ просил епископа разрешить поставить церковь во имя Господа и Его чудотворца Николая на месте чудного видения, на болоте. Исполняя желание народное, владыка дал благословенную грамоту и велел создать здесь церковь Божию во имя чудотворца Николая с приделом Происхождения Животворящего Креста Господня. Немедленно после того пришли люди на указанное место с целью заложить на нем церковь, однако, говорит сказание, не могли здесь этого сделать, потому что болото было непроходимо, и они заложили храм вблизи от него, в расстоянии версты. В первый день работы мастера успели положить три ряда церковного сруба, но на следующий день, утром, когда они хотели снова приступить к работе, к величайшему своему удивлению, они не нашли на выбранном ими месте никаких следов, ни одной щепки от своей постройки. В то же время, на месте первого появления распятия и Святителя пастырям, они снова увидели неизреченный свет. Они пошли туда и нашли здесь все сделанное ими основание церковное на болоте и вместе все бревна, приготовленные для постройки, а посреди церковного основания снова увидели в чудном сиянии Животворящий Крест с образом Святителя и услышали голос от него: "На сем месте поставите церковь Мою. И будет гора (благодать) велика, и чудеса многи произыдут с верою приходящим помолитися; и будут многа исцеления". В ту же ночь прошел среди болота поток и образовалась большая река, болото превратилось в сухое место, и на нем мастера уже без труда продолжали до конца построение церкви. Вместе с тем явленные образа распятия Христова и святителя Николая после этого сделались всем видимыми и доступными и уже всегда оставались в избранном и освященном ими месте.
 
Когда совершенно окончена была церковь, известили об этом того же Ростовского владыку. Услышав о новых чудесах при создании церкви, владыка сам явился для освящения нового храма со всем духовным собором и по освящении его торжественно и благоговейно водрузил в нем чудотворный образ распятия Христова по правую руку царских врат (из алтаря), а образ Святителя - по левую. Кроме того, на месте, где сначала строителями была заложена церковь, владыка велел поставить часовню для погребения странников. "И потом пройде слава про чудеса Животворящего Креста и чудная чудеса чудотворца Николы во многие страны".
 
Такова, по преданию, первоначальная история обретения и прославления чудотворной иконы Святителя, принадлежащей погосту Никольскому. Далее из того же предания мы узнаем, что первая церковь, построенная на болоте для явленных образов, стояла много лет, потому что была построена из дубового леса. Во все это время состоявшие при храме священники записывали в особую книгу чудеса Животворящего Креста и чудотворца Николая. Лет через 80 с небольшим однако первозданный храм сгорел, со всей без остатка утварью и книгами церковными. Тогда сгорела и церковная книга чудес от святых образов. Были спасены только образ Чудотворца вместе с другими местными иконами, да Животворящий Крест Христов явил над собой новое чудо. Дивною силою как бы пригвожденный к своему месту, он не позволил себя вынести из пламени и остался в нем, но по окончании пожара найден был в пепле невредимым. Побуждаемые этим новым знамением от Животворящего Креста прихожане сгоревшего храма, с благословения епископа, скоро создали на месте его новый - во имя святителя Николая Чудотворца, и снова на прежних местах водрузили честные явленные образа. Тогда по-прежнему святые иконы начали являть от себя чудесную силу и творить много знамений дивной помощи всем, с теплой верой прибегающим к ним. Приставленный однако к святыне причт, лишившись старинной записи о дивной истории и древних чудесах образа, не нашел теперь у себя усердия восстановить в своей памяти дивную историю своей святыни и не взял на себя труда в назидание потомству снова записать ее. Это нерадение, как видно из сказания, продолжалось долго, почти два века, так что прошлая слава чудотворных образов была на месте почти уже всеми забыта. Не оскудевала только, но росла и ширилась слава их настоящая. Далеко она проникла за пределы Ростовского края и, возбудив ревность к себе у благочестивых почитателей священной старины, вызвала, наконец, снова из глубокого прошлого воспоминания о чудном обретении святых образов и увековечила их. Так это произошло».

Мне довелось быть в селе Годеново, (так это место называется сейчас) Ярославской области в 2017 году летом. Животворящий крест находится в храме Святителя Иоанна Златоуста. Летом там очень людно, много туристов и паломников. По большим церковным праздникам, маленький храм всех не вмещает, поэтому в наше время была сделана копия Креста, которая находится неподалёку во вновь построенной церкви, на месте ранее сгоревшей, гле был первоначально обретен Крест. Святыня, живая и работает по Вере во благо.
Очень много легенд.  Информации и книжной и в сетях о Кресте Животворящем более чем достаточно. Тогда рядом с храмом лежал памятный камень с надписью, что Патриархом принято решение построить на этом месте, новый большой Храм, для проведения больших служб. И действительно, сейчас полным ходом идёт строительство - копии храма Константинопольской Софии, - Премудрости Божией. Застройщиком выступает женский Никольский монастырь Переславля Залесского, чьё подворье находится в Годеново. В строительстве, пишут, принимает участие Евгений Пригожин, который выделил немалые личные деньги для скорейшего завершения строительства.(информация из СМИ). Храм будет в пропорции 2/3 от Константинопольского оригинала.
30 лет отделяют два события: обретение креста и падение Византии. Почему тридцать? Случайно или не случайно?
  Вот пояснение Православной русской церкви о Знамении державного строительства Руси:
  «Крест был обретен на глухом болоте, недалеко от Ростова Великого. В исторических источниках говорится, что он явился «от греческой стороны» в 1423 году, то есть за 30 лет до падения Константинополя и Византии. Для русской истории эти 30 лет были ознаменованы важнейшими событиями. Это годы правления Василия II, при котором окрепла и усилилась, объединившая вокруг себя земли многих княжеств Московская Русь, что явилось предпосылкой значимого события: Русская Церковь стала независимой от Константинопольского Патриархата. После принятия Ферраро-Флорентийской унии, подписавший ее митрополит Исидор, был с позором изгнан из Москвы, и предстоятелем Церкви стал русский епископ, избираемый на первосвятительство Собором русских архиереев, начиная с 1448 года. Автокефалия и государственное единство, к которой уже шла Русь, – необходимые условия державного строительства. Вскоре, в правление Ивана III, после женитьбы его на Софии Палеолог, на Русь приходит герб Византии. А незадолго перед этим – Цареградская икона Божией Матери: она, как и Животворящий Крест, становится одними из символов того, что Русь – преемница Византии. Тогда же старец Филофей напишет знаменитые слова: «Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». Осмыслив все эти события, сегодня мы можем сказать: своим явлением Животворящий Крест предзнаменовал грядущее державное строительство Руси»

3. Начало XV века, Флорентийская Уния, Утрата Византией самостоятельности.
 
На подписании унии настаивал император Византийский, Иоанн Палеолог VIII, в надежде на защите запада от Османов, для чего и организовал переговоры и подписание унии двух церквей в Риме, католической и православной. Он, надеялся, что Папа, направит письма королям и монархам западных стран о защите Константинополя. Однако, константинопольский патриарх Иосиф, умер, и унию не подписал, а после падения Византии про унию забыли. Но и до подписания унии сами Византийские императоры, из – за слабости своей империи и постоянных нападок османов, вступали с ними в сговор, так в 1390 году, Иоанн V, Палеолог,  был свергнут, и императором стал сын Андроника IV Иоанн VII. Но его дядя, сын Ионна V Палеолога,  Мануил II,  лично победил своего племянника Ионна VII с помощью Венеции в 1390 году. Иоанн V, Палеолог, был восстановлен на престоле, но видимо за это, Мануил II, был вынужден остаться почётным заложником при дворе султана Баязида I в Бурсе. Во время своего пребывания там, Мануил II был вынужден участвовать в кампании по захвату Филадельфии, последнего византийского анклава в Анатолии, Архивная запись 1995 об иерархии в Византии.[5].
Византийский летописец  Лаоник Халкокондил назвал этот факт позорным[6]. Вести о том что Мануил II служит Баязиду в качестве вассала и выступает против своих же соплеменников (пусть и против своей воли) достигли Москвы в 1392 году. В ответ  ВасилийI, направил в Константинополь в 1393 году гневное письмо[5]. С этого времени Россия, фактически признала факт падения Византии, а имя византийского императора больше не упоминается в российских литургиях так как, по мнению Василия, «религия не может существовать без настоящей империи». Византия, утратив свою самостоятельность, больше не могла рассматриваться оплотом Православия.
Так не случайно ли Второй Рим, пал за измену и не случайно ли  Православная церковь на Руси в 1448 году обрела независимость,  готовясь стать преемницей римского православия?
Византия, как хранительница Православной веры, выполнила свою роль и явление схождения Животворящего Креста Господня в Россию, можно рассматривать, как БЛАГУЮ ВЕСТЬ о преемственности Россией Православной Византийской традиции.
Благая весть пришла за 30 лет до завершения Византийской православной традиции ,  аккурат по возрасту ( 30 лет) начала миссионерской деятельности Христа, да ещё день в день, 29 мая в Вознесенские дни?

4. Борьба за власть в России. Внутренние распри и интриги. Жизнь будущего Великого князя Ивана III спасена. Первый его брак и внезапная смерть жены.
 
Конечно, не в столицах удельных княжеств, ни в Москве о схождении Креста никто не знал. В самой стране, была страшная удельная вражда. Заканчивалось правление великого князя московского Василия I, сына Дмитрия Донского, который передал княжение в 1425 году своему сыну Василию II. Однако, на престол претендовал брат сына Дмитрия Донского, Юрий Дмитриевич. Оба претендента ездили в Золотую Орду на суд хана Улу- Мухаммеда, который согласовал Василия. Юрий Дмитриевич, не успокоился и всё же захватил престол, но в 1434 году летом внезапно умирает. В борьбу за престол вступают его сыновья Василий Юрьевич и Дмитрий Юрьевич. В 1436 году Василий Юрьевич попадает в плен и его ослепляют «византийской казнью», далее в истории, он известен как Василий Косой. Но не успокоился брат Василия Косого, Дмитрий Шемяка, который подкараулил выезд Василия2 из Москвы и пленил его. Пленного князя Шемяка казнил в Москве, выколов глаза. С этого момента князь Василий2, стал Василием2 – Тёмным. Все эти жестокие события были на глазах у детей Василия2, княжичей: шестилетнего Ивана, будущего князя Московского, Ивна3, Великого и четырёхлетнего Юрия. Они видели, как казнённого князя, их отца, тащили из Троицкого храма, а тот истошно кричал: «Никогда не выйду отсюда, здесь подстригуся, здесь умру».  Детей ждала страшная участь, затвор в монастырь. Только верные подданные их отца, князья Иван, Дмитрий и Семён Ряполовские вывезли детей в хорошо укреплённый Муром. Но Шемяка, не унимался, через Патриарха Иону, он выманил княжичей из Мурома и, они, были под епитрахилью Ионы,  доставлены в Переяславль. Оттуда мальчиков доставили в Углич, где заключили в Темницу. План Шемяки был коварен, он хотел утопить их «в мехи ошивши», но Патриарх Иона не позволил. В 1447 году восьмилетний княжич Иван, уже выступил с войском против ордынского князя Махмуда, который шёл на Москву по научению Шемяки. Весну 1448 наследник престола Иван встретил во Владимире. Несколько раз Дмитрий Шемяка заключал с Василием2 перемирие, даже через крестоцелование, но всякий раз его нарушал. В 1451 году нагайские орды подошли к Москве и зажгли её, но горожане отстояли Москву. Василия в Москве не было, он собирал полки вместе с Иваном на Волге и вернулся в город на пепелище. Василий утешал лишенных крова горожан: «Бог наказал вас за мои грехи: не унывайте. Да исчезнут следы опустошения! Новые жилища да явятся на месте пепла! Буду вашим отцом; даю вам льготу; не пожалею казны для бедных». Государь угостил всех за свой счёт. Великокняжеское семейство, митрополит, воеводы, бояре и простой народ, все пировали на пепелищах родного, не сданного татарам города. Тринадцатилетний Иван, сын Василия II выдвинулся с войсками в северные земли на захват Дмитрия Шемяки, который грабил местные города, но тот  ускользнул в Новгород, независимый в своей политике. Василий II, послал тайно в Новгород дьяка, Степана бородатого, который подкупил повара Шемяки Ивана Котова и тот подал на обед яд в «куряти». Дмитрий Шемяка был отравлен и умер 17 июля 1453 года, через полтора месяца после падения Византии. Междуусобная война на Руси была закончена. Великий Новгород был наказан в 1456 году, Василий заставил заплатить контрибуцию в 10000 рублей и запретил Вольному городу укрывать изменников.
Княжич Иван был в раннем возрасте помолвлен с дочерью тверского князя Бориса, для укрепления союза двух княжеств, а 4 июня 1452 года двенадцатилетний князь Иван III и княжна, Мария Тверитянка, были обвенчаны в Успенском соборе Московского кремля, став мужем и женой. Молоденькие до поры жили порознь, но 15 февраля Мария родила мальчика, названного Иваном. Мария не отличалась крепким здоровьем, детей более иметь не могла, зная крутой норов мужа была тихой и смиренной и видимо уже мало интересовала крепкого молодого великого князя.  Во второй Софийской летописи 1392 – 1534гг. есть запись: «… В 25 день, в 3-й час ночи, преставилась великая княгиня Мария Тверитянка, жена великого князя Ивана Васильевича, от смертного зелья. Поэтому догадались об этом, что тело у неё всё распухло: покрыли тело её покровом, и ещё много свисало, а потом, когда тело вздулось, покров даже до тела не доставал. И похоронили её в церкви Святого Вознесения в Москве»
Великий князь Иван III, получил известие о смерти жены 22 апреля 1967 года. Тень вины пала на жену дьяка Алексея Полуэктова, Наталью. Что с ней стало неизвестно, дьяка же, князь отстранил от себя от себя на шесть лет. Можно сказать, очень мягко. Кому оказалась не угодна тихая, беззлобная, Мария, не ясно.
Преданные, удельные князья были у князя в подчинении, их дочери и сёстры уже не годились ему в жёны, выход нужна иноземная невеста. Замысел предложить в супруги византийскую царевну Зою Полеолог, родился в Риме. Зоя была племянницей последнего византийского императора Константина XI, Палеолога, погибшего при штурме Константинополя в 1453 году. Отец Зои, Фома Палеолог, бежал в Италию. После его кончины, Папа римский взял её под своё покровительство. Конечно же, Папа этой акцией хотел втянуть православную Россию в свою католическую орбиту. Зоя родилась в 1448 году в год, когда Русская Православная церковь обрела полную независимость.
  Случайно ли молодая, прекрасно образованная греческая красавица София Палеолог,  29 мая - 1 июня 1472 года, на вознесенские дни была помолвлена с Государем Иваном III, перед этим  отказав в предложении королю кипрскому и расстроив свадьбу с итальянским князем Карачиоло.
  Существует мнение, что в круг общения Софьи входили афонские старцы, встречи с которыми носили тайный характер. Девушка придерживалась православья. Ей очень не хотелось иметь мужа-иноверца, и византийская красавица старалась под любым предлогом расстроить предлагаемые ей союзы.
Что стоило пережить молодой умной и гордой красавицы, приняв такое сложное решение в своей судьбе.

5. Первые годы в Москве.
Трудно представить, что испытывала молодая, красивая византийская невеста, покидая тёплый морской итальянский берег преодолевая многомесячный вояж в восточную незнакомую, холодную страну с жестокими нравами, к совершенно незнакомому жениху, которого никогда не видела. Не смотря на то, что в Италии под папским оком, она приняла католичество, но сознание и душа её оставались в православной византийской вере.

Хотелось бы привести отрывок из повести-были, «Кум Иван», Д.Л. Мордовцева, (глава «Государыня Софья Фоминишна»):
«…Холмского пугало одно обстоятельство. Он больше других знал привычки великого князя, «собирателя Русской земли». Он знал, что Иван Васильевич любил тайно, переодетым, ходить по городу, по базарам и площадям, чтобы лично прислушиваться к народному говору, к тому, что об нем и о его делах и подвигах думает вся Русь и доволен ли народ его порядками и людьми, долженствовавшими блюсти эти порядки. В то время на Руси не было ни газет, ни того, что в настоящее время называется общественным мнением. Все, что ни делалось на Москве и во всей Русской земле, доходило до государя или через уста ближних бояр, или чрез отписки воевод и наместников. Но для умного государя этого было мало. Он сам хотел слышать, что говорят и думают о нем не одни бояре и воеводы. Он крепко верил непогрешимости народного изречения: «Глас народа — глас божий». Он чуял своим практическим чутьем, что покорение Новгорода и суровые меры, примененные к новгородцам, вызывали в стране глухой ропот. На разорение Новгорода многие смотрели, как на ненужную, не только не полезную для государства, но совершенно вредную для него жестокость. «Али мы татары! — слышал он однажды на базаре возглас новгородца.— За то, что мы были богаты и вольны, так нас и разорять. У нас был свой вечный колокол, он и говорил нам про волю; а у вас на Москве и колокола святые пикнуть не смеют». Слова эти запали в душу великого князя, и он их не забыл, а потом все чаще и чаще прислушивался к народному говору. Холмский знал это и когда не нашел во дворце великого князя, то тотчас же догадался, что он прошел из дворца тайным ходом, ему одному известным, и этим же ходом возвратится во дворец. Но когда разом налетела на город вьюга, а за нею настала и ночь, а великий князь не возвращался, Холмским овладел страх: «Долго ли до греха в такую непогодь!» Такие же опасения, но только в более острой степени, угнетали и великую княгиню. Она не спала всю эту ужасную ночь; она постоянно становилась на молитву, но и молитва не приносила облегчения ее смущенной душе. Стоя на коленях или припав пылающей головой к холодному дереву киоты с чудотворным образом Богородицы, она невольно прислушивалась к вою вьюги, бушевавшей над Кремлем, и в этом вое ей слушался стон, заставлявший трепетать все ее тело. То она подходила к кроватке своего маленького сына Васюты и, глядя на его розовое, во сне улыбающееся личико, в сотый раз повторяла обычное бабье причитанье: «На кого ты нас, сирот, кормилец наш, покинул?» — и слезы неудержимо лились из ее прекрасных черных глаз, в которых и под московскими снегами не погас огонь южного, жаркого солнца ее далекой родины. Вот и теперь, утром, когда яркое зимнее солнце, ворвавшись целыми снопами лучей в окна терема великой княгини, сверкает золотом на шелковых узорах вышиванья, перед которым сидит, глубоко задумавшись, Софья Фоминишна, глаза ее, видимо, заплаканы. В эти мучительно-тревожные часы перед нею проходит вся ее жизнь. Что-то будет с нею, когда ее великого князя не станет? А если его уже нет в живых? При одной мысли руки ее холодеют, и иголка падает на малиновый бархат ее работы. Любила ли она его, однако? Нет, когда она, там, в далекой, милой Италии, еще девушкой, узнала, что за нее сватается великий князь московский, ее охватил ужас. Как это ей покинуть милое южное небо, это бирюзовое море, свои привычки, всю привычную обстановку всей ее жизни, и тащиться в далекий, неведомый край, где по хмурому небу ходит такое холодное, неприветливое солнце, где царствует вечный снег, где не понимают ее родной речи и где не с кем ей будет обменяться живым словом! А каков он сам, ее нареченный жених? Варвар, в полном смысле варвар, как ей казалось! Но выбора не было для бедной отрасли царственного дома некогда могущественных Палеологов. Внучка императоров византийских, она там, на далеком севере, должна восстановить свой царственный род. И как горько она плакала, расставаясь с родными и отправляясь в неведомый путь! Нет, тогда она не любила его, не могла любить! Какой бесконечный путь, бесконечное плавание по неведомым морям! Все это теперь припомнилось ей. Чем дальше уносил ее сердце чужой корабль от ее милой родины, тем более и более ныло и тосковало это сердце. Еще когда корабль плыл вдоль италийских и гишпанских берегов, она видела с палубы этого корабля что-то свое, родное: зеленые и лазоревые горы, красивые берега, лимонные и апельсиновые рощи, красивые букеты гордых пальм, ярко-голубое небо; но чем более корабль подвигался к северу, тем однообразнее и грустнее становились картины, на которые она глядела грустными глазами: бирюзовое море сменялось каким-то свинцовым, пологие берега становились все однообразнее и однообразнее, и небо было уже не то, что там, на ее родном юге. Тоскливый, бесконечный путь! Но вот однажды, пасмурным, туманным утром, когда мокрый западный ветер порывисто надувал мокрые парусы ее корабля, ей указали на низменную, такую же туманную, как утро, полосу земли и сказали, что это — Русская земля! Какой тревогой и боязнью сжалось ее и без того истосковавшееся сердце! Так вот она та далекая, неведомая Русская земля, где она должна похоронить свою молодость, свою красоту!.. Сыро, туманно, тоскливо кругом... Нет, она не любила его! Но вот она покинула и свой корабль, на котором она так много и так нерадостно думала. Теперь и корабль этот казался для нее чем-то своим, родным, близким. Но она и с ним должна была проститься, проститься навсегда! Как она помнит эти псковские суда — «насады», которые окружили ее корабль! Эти псковские бояре в высоких меховых шапках, эти длинные, шитые золотом кафтаны, эта незнакомая речь, как все это было не похоже на то, к чему она привыкла с детства!.. Вот они плывут Наровою по землям великого Пскова... Вот и Псков, торжественные встречи, а там — Москва и — он, ее будущий муж и государь! Нет! тогда она не любила его... Зачем же теперь слезы текут по ее смуглым щекам и падают на богатое вышиванье? — Мама, мама! об чем ты плачешь? — услыхала она детский голос. Это прибежал из соседней палаты ее сынок, князюшка Васюта, пяти или шести лет, хорошенький мальчик. — Об чем ты, мама? — заглядывал он ей в глаза. — Ах, сыночек! да все о том, что батюшки князя доселе нету,— отвечала княгиня. И она, обхватив руками курчавую головку сына, тихо причитала: «И на кого ты нас, сирот твоих, покинул?» Ребенок тоже громко заплакал, уткнув лицо в колени матери. Княгине стало жаль малютку, и она начала утешать его. — Не плачь, дитятко, батюшка князь скоро воротится. — А где он? — спросил ребенок. Этот наивный вопрос смутил княгиню. Она не знала, что отвечать. — А я знаю, куда поехал батюшка,— серьезно сказал мальчик, утирая заплаканные глаза. — А куда, дитятко? — обрадовалась мать. — Псков громить,— быстро отвечал мальчик,— вчера батюшка за что-то разгневался на Псков и говорит князю Даниле Холмскому: я, говорит, скоро и Псков разгромлю, как разгромил Новгород. А что, мама,— продолжал лепетать ребенок,— и во Пскове есть Марфа-посадница и вечной колокол? А знаешь, мама, когда я буду государствовать на Москве, знаешь, кого я разгромлю?
 — Кого, дитятко? — глотая слезы, спросила княгиня. — Крым! я возьму в полон крымского хана... А что это ты вышиваешь, мама? — Орла государева, дитятко. — Орла! А для чего у него две головы? — Это двуглавый орел, дитятко: это наше государское знамение, это мое вено, это государское знамение моих отцов и дедов. Вдруг в соседней палате, со стороны «государевых переходов», послышались чьи-то шаги. Княгиня радостно, скорее как бы испуганно, встрепенулась. Она узнала знакомые шаги,— шаги того, которого она когда-то не могла полюбить,— его, всегда угрюмого, вечно занятого своими думами о «собирании Русской земли», всегда холодного... «Стерпится, слюбится»,— слова эти не сходили с его уст... И вот «стерпелось» — она полюбила его... — Это он! — Кто, мама? Шаги все ближе и ближе. Вот он сейчас войдет... Княгиня сорвалась с места... В дверях стояла могучая фигура мужчины. На рыжей окладистой бороде заиграло солнце — это был он! Княгиня с радостным криком бросилась ему на шею... — А уж я, горькая, не чаяла и в живых видеть тебя, света моего!.. Ваня! соколик! радость очей моих!»

6.Конец Орды.

Волевая, умная Княгиня Московская, оказывала сильное влияние на мужа, Ивана третьего Великого. Она настояла на том, что пора прекратить платить в Орду дань.
В окружении князя Ивана были особо приближенные бояре: Иван Ощера и Григорий Мамон, которые не желая конфликтовать с татарами, готовы были и дань платить и от войны уходить, терпя унижения и позор. Великая княгиня московская София и архиепископ ростовский Вассиан гнали от Великого князя слабину унижения перед татарами и вселяли в него дух мужества и верности русскому народу и стране.
Историк С. Соловьёв, на основании летописей, так описывает судьбоносные события тех лет.

"Великую княгиню Софию оскорбляла зависимость ее мужа от степных варваров, зависимость, выражавшаяся платежом дани, и что племянница византийского императора так уговаривала Иоанна прервать эту зависимость: «Отец мой и я захотели лучше отчины лишиться, чем дань давать; я отказала в руке своей богатым, сильным князьям и королям для веры, вышла за тебя, а ты теперь хочешь меня и детей моих сделать данниками; разве у тебя мало войска? Зачем слушаешься рабов своих и не хочешь стоять за честь свою и за веру святую?» К этому известию прибавляют, будто по старанию Софии у послов и купцов татарских взято было Кремлевское подворье, будто София уговорила Иоанна не выходить пешком навстречу к послам ордынским, привозившим басму, будто древние князья кланялись при этом послам, подносили кубок с кумысом и выслушивали ханскую грамоту, стоя на коленях; будто Иоанн для избежания этих унизительных обрядов сказывался больным при въезде послов ханских; но можно ли допустить, чтоб отец и дед Иоаннов подвергались этим обрядам, если даже допустим, что иностранцы, свидетельствующие о них, и сказали полную правду?

После этого, как видно, заключен был мир между Ахматом и великим князем; под 1474 годом встречаем известие о приходе из Орды Никифора Басенка с Ахматовым послом Кара-Кучуком, который привел с собою 600 татар, принадлежавших к посольству, получавших поэтому пищу от великого князя, кроме 3200 купцов, приведших на продажу более 40000 лошадей. В 1476 году приехал в Москву новый посол от Ахмата звать великого князя в Орду; Иоанн отправил с ним к хану своего посла Бестужева, неизвестно с какими речами. Известно только то, что эти речи не понравились; есть известие, впрочем сильно подозрительное, что когда хан отправил в Москву новых послов с требованием дани, то Иоанн взял басму (или ханское изображение), изломал ее, бросил на землю, растоптал ногами, велел умертвить послов, кроме одного, и сказал ему: «Ступай объяви хану: что случилось с его басмою и послами, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое».
Как бы то ни было, вероятно, что Ахмат не был доволен поведением Иоанна и в 1480 году, заслышав о восстании братьев великого князя и согласившись опять действовать заодно с Казимиром литовским, выступил на Москву; летописцы говорят, что и на этот раз король был главным подстрекателем. Получивши весть о движении Ахмата, великий князь начал отпускать воевод на берега Оки: брата, Андрея Меньшого, отправил в Тарусу, сына, Иоанна,;—;в Серпухов и, получивши весть, что хан приближается к Дону, отправился сам в Коломну 23 июля. Но хан, видя, что по Оке расставлены сильные полки, взял направление к западу, к Литовской земле, чтоб проникнуть в московские владения чрез Угру; тогда Иоанн велел сыну и брату спешить туда; князья исполнили приказ, пришли к Угре прежде татар, отняли броды и перевозы.

В Москве сели в осаде: мать великого князя инокиня Марфа, князь Михаил Андреевич Верейский, митрополит Геронтий, ростовский владыка Вассиан, наместник московский князь Иван Юрьевич Патрикеев с дьяком Василием Мамыревым; а жену свою, великую княгиню Софию (римлянку, как выражаются летописцы), Иоанн послал вместе с казною на Белоозеро, давши наказ ехать далее к морю и океану, если хан перейдет Оку и Москва будет взята. Касательно самого великого князя мнения разделились: одни, приводя непостоянства военного счастья, указывая на пример великого князя Василия Васильевича, взятого в плен казанскими татарами в Суздальском бою, указывая на бедствия, бывшие следствием этого плена, думали, что Иоанн не должен выводить войска против татар, но должен удалиться на север, в места безопасные; другие же, особенно духовенство, и из духовных преимущественно Вассиан, архиепископ ростовский, по талантам, грамотности и энергии выдававшийся на первый план, думали, что великий князь должен оставаться с войском на границах; летописец, оставивший нам подробнейший рассказ о событии, держался того же мнения и сильно вооружался против людей, настаивавших на удалении великого князя от границ, именно против двоих приближенных бояр, Ивана Васильевича Ощеры и Григория Андреевича Мамона. По его словам, эти богатые люди думали только о богатстве своем, о женах, о детях, хотели укрыть их и самих себя в безопасных местах и припоминали Иоанну Суздальский бой, как отца его взяли татары в плен и били; припоминали, что когда Тохтамыш приходил, то великий князь Димитрий бежал в Кострому, а не бился с ханом. Но должно заметить, что летописец, равно как и Вассиан в послании своем, удивительным для нас образом смешивают две вещи: удаление великого князя от войска и бегство целого войска, покинутие государства на жертву татарам, что, по их словам, Ощера и Мамонов именно советовали. Великий князь, оставя войско на берегу Оки и приказавши сжечь городок Каширу, поехал в Москву, чтоб посоветоваться с матерью, митрополитом и боярами, а князю Даниилу Холмскому дал приказ;—;по первой присылке от него из Москвы ехать туда же вместе с молодым великим князем Иоанном. 30 сентября, когда москвичи перебирались из посадов в Кремль на осадное сиденье, вдруг увидали они великого князя, который въезжал в город вместе с князем Федором Палецким; народ подумал, что все кончено, что татары идут по следам Иоанна; в толпах послышались жалобы: «Когда ты, государь великий князь, над нами княжишь в кротости и тихости, тогда нас много в безлепице продаешь; а теперь сам разгневал царя, не платя ему выхода, да нас выдаешь царю и татарам». В Кремле встретили Иоанна митрополит и Вассиан; ростовский владыка, называя его бегуном, сказал ему:
«Вся кровь христианская падет на тебя за то, что, выдавши христианство, бежишь прочь, бою с татарами не поставивши и не бившись с ними; зачем боишься смерти? Не бессмертный ты человек, смертный; а без року смерти нет ни человеку, ни птице, ни зверю; дай мне, старику, войско в руки, увидишь, уклоню ли я лицо свое перед татарами!»
Великий князь, опасаясь граждан, не поехал на свой кремлевский двор, а жил в Красном сельце; к сыну послал грамоту, чтоб немедленно ехал в Москву, но тот решился лучше навлечь на себя гнев отцовский, чем отъехать от берега. Видя, что грамоты сын не слушает, Иоанн послал приказание Холмскому: схвативши силою молодого великого князя, привезти в Москву; но Холмской не решился употребить силы, а стал уговаривать Иоанна, чтоб ехал к отцу; тот отвечал ему: «Умру здесь, а к отцу не пойду». Он устерег движение татар, хотевших тайно переправиться через Угру и внезапно броситься на Москву: их отбили от русского берега с большим уроном.
В Москве мнение Вассиана превозмогло: проживши две недели в Красном сельце, приказавши Патрикееву сжечь московский посад и распорядившись переводом дмитровцев в Переяславль для осады, а москвичей в Дмитров, великий князь отправился к войску. Перед отъездом митрополит со всем духовенством благословил его крестом и сказал:
«Бог да сохранит царство твое силою честного креста и даст тебе победу на врагов; только мужайся и крепись, сын духовный! Нe как наемник, но как пастырь добрый, полагающий душу свою за овцы, потщись избавить врученное тебе словесное стадо Христовых овец от грядущего ныне волка; и господь бог укрепит тебя и поможет тебе и всему твоему христолюбивому воинству». Все духовенство в один голос сказало: «Аминь, буди тако. Господу ти помогающу!»
Иоанн отправился, но стал не на Угре, в виду татар, а в Кременце, на реке Луже, в тридцати верстах от Медыни, где теперь село Кременецкое. Здесь опять Ощера и Мамон начали советовать ему удалиться; на этот раз, впрочем, Иоанн не поехал в Москву, но попытался, нельзя ли кончить дело миром, и отправил к хану Ивана Товаркова с челобитьем и дарами, прося жалованья, чтоб отступил прочь, а улусу своего не велел воевать. Хан отвечал: «Жалую Ивана; пусть сам приедет бить челом, как отцы его к нашим отцам ездили в Орду». Но великий князь не поехал; слыша, что Иоанн сам ехать не хочет, хан прислал сказать ему: «Сам не хочешь ехать, так сына пришли или брата». Не получивши ответа, Ахмат послал в третий раз: «Сына и брата не пришлешь, так пришли Никифора Басенкова». Никифор этот был уже раз в Орде и много даров давал от себя татарам, за что и любили его хан и все князья. Но Иоанн не послал и Басенкова: говорят, к этому решению побудило его послание Вассиана, который, узнавши о переговорах, писал так великому князю:
«Благоверному и христолюбивому, благородному и богом венчанному и богом утвержденному, в благочестии всей вселенной в концы воссиявшему, в царях пресветлейшему, преславному государю великому князю Ивану Васильевичу всея Руси богомолец твой, архиепископ Вассиан Ростовский, благословляю и челом бью. Молю величество твое, благолюбивый государь! Не прогневайся на мое смирение, что прежде дерзнул устами к устам говорить твоему величеству твоего ради спасения: потому что наше дело напоминать вам, а ваше слушать нас; теперь же дерзнул я написать к твоему благородству, хочу напомнить тебе немного от св. Писания, сколько бог вразумит меня, на крепость и утверждение твоей державе». Напомнив Иоанну, как он приезжал в Москву, как, повинуясь общему молению и доброй думе, обещал бороться с Ахматом и не слушать людей, отвлекающих его от этой борьбы, Вассиан продолжает: «Ныне слышим, что бусурманин Ахмат уже приближается и христианство губит; ты пред ним смиряешься, молишь о мире, посылаешь к нему, а он гневом дышит, твоего моления не слушает, хочет до конца разорить христианство. Не унывай, но возверзи на господа печаль твою, и той тя пропитает. Дошел до нас слух, что прежние твои развратники не перестают шептать тебе в ухо льстивые слова, советуют не противиться супостатам, но отступить и предать на расхищение волкам словесное стадо Христовых овец. Молюсь твоей державе, не слушай их советов! Что они советуют тебе, эти льстецы лжеименитые, которые думают, будто они христиане? Советуют бросить щиты и, не сопротивляясь нимало окаянным этим сыроядцам, предать христианство, свое отечество и, подобно беглецам, скитаться по чужим странам. Помысли, великомудрый государь! От какой славы в какое бесчестие сведут они твое величество, когда народ тьмами погибнет, а церкви божии разорятся и осквернятся. Кто каменносердечный не всплачется об этой погибели? Убойся же и ты, пастырь! Не от твоих ли рук взыщет бог эту кровь? Не слушай, государь, этих людей, хотящих честь твою преложить в бесчестие и славу твою в бесславие, хотящих, чтоб ты сделался беглецом и назывался предателем христианским; выйди навстречу безбожному языку агарянскому, поревнуй прародителям твоим, великим князьям, которые не только Русскую землю обороняли от поганых, но и чужие страны брали под себя: говорю об Игоре, Святославе, Владимире, бравших дань на царях греческих, о Владимире Мономахе, который бился с окаянными половцами за Русскую землю, и о других многих, о которых ты лучше моего знаешь. А достохвальный великий князь Димитрий, твой прародитель, какое мужество и храбрость показал за Доном над теми же сыроядцами окаянными! Сам напереди бился, не пощадил живота своего для избавления христианского, не испугался множества татар, не сказал сам себе: „У меня жена и дети и богатства много, если и землю мою возьмут, то в другом месте поселюсь“, но, не сомневаясь нимало, воспрянул на подвиг, наперед выехал и в лицо стал против окаянного разумного волка Мамая, желая похитить из уст его словесное стадо Христовых овец. За это и бог послал ему на помощь ангелов и мучеников святых; за это и до сих пор восхваляется Димитрий и славится не только людьми, но и богом. Так и ты поревнуй своему прародителю, и бог сохранит тебя; если же вместе с воинством своим и до смерти постраждешь за православную веру и святые церкви, то блаженны будете в вечном наследии. Но, быть может, ты опять скажешь, что мы находимся под клятвою прародительскою не поднимать рук на хана, то послушай: если клятва дана по нужде, то нам повелено разрешать от нее, и мы прощаем и разрешаем, благословляем тебя идти на Ахмата не как на царя, но как на разбойника, хищника, богоборца; лучше, солгавши, получить жизнь, чем, соблюдая клятву, погибнуть, т.;е. пустить татар в землю на разрушение и истребление всему христианству, на запустение и осквернение святых церквей и уподобиться окаянному Ироду, который погиб, не желая преступить клятвы. Какой пророк, какой апостол или святитель научил тебя, великого русских стран христианского царя, повиноваться этому богостыдному, оскверненному, самозваному царю? Не столько за грехи и неисправление к богу, сколько за недостаток упования на бога бог попустил на прародителей твоих и на всю землю нашу окаянного Батыя, который разбойнически попленил всю землю нашу, и поработил, и воцарился над нами, не будучи царем и не от царского рода. Тогда мы прогневали бога, и он на нас разгневался, как чадолюбивый отец; а теперь, государь, если каешься от всего сердца и прибегаешь под крепкую руку его, то помилует нас милосердный господь».

Ахмат, не пускаемый за Угру полками московскими, все лето хвалился: «Даст бог зиму на вас: когда все реки станут, то много дорог будет на Русь». Опасаясь исполнения этой угрозы, Иоанн, как только стала Угра 26 октября, велел сыну, брату Андрею Меньшому и воеводам со всеми полками отступить к себе на Кременец, чтоб биться соединенными силами; этот приказ нагнал ужас на ратных людей, которые бросились бежать к Кременцу, думая, что татары перешли уже чрез реку и гонятся за ними; но Иоанн не довольствовался отступлением к Кременцу: он дал приказ отступить еще от Кременца к Боровску, обещая дать битву татарам в окрестностях этого города. Летописцы опять говорят, что он продолжал слушаться злых людей, сребролюбцев, богатых и тучных предателей христианских, потаковников бусурманских. Но Ахмат не думал пользоваться отступлением русских войск; простоявши на Угре до 11 ноября, он пошел назад чрез литовские волости, Серенскую и Мценскую, опустошая земли союзника своего Казимира, который, будучи занят домашними делами и отвлечен набегом крымского хана на Подолию, опять не исполнил своего обещания. Один из сыновей Ахматовых вошел было в московские волости, но был прогнан вестью о близости великого князя, хотя за ним в погоню пошли только братья великокняжеские. О причинах отступления Ахматова в летописях говорится разно: говорится, что когда русские начали отступать от Угры, то неприятель, подумав, что они уступают ему берег и хотят биться, в страхе побежал в противную сторону. Но положим, что татары подумали, будто русские отступают для завлечения их в битву; все же они отступали, а не нападали; следовательно, татарам не для чего было бежать; потом великий князь дал приказание своим войскам отступить от Угры, когда эта река стала, она стала 26 октября; положим, что между установлением ее и приказанием великого князя протекло несколько дней, но все же не пятнадцать, ибо хан пошел от Угры только II ноября; следовательно, если мы даже и допустим, что татары побежали, видя отступление русских, то должны будем допустить, что они потом остановились и, подождав еще до 11 ноября, тогда уже выступили окончательно в обратный поход. Другие летописцы говорят правдоподобнее, что с Дмитриева дня (26 октября) стала зима и реки все стали, начались лютые морозы, так что нельзя было смотреть; татары были наги, босы, ободрались; тогда Ахмат испугался и побежал прочь 11 ноября. В некоторых летописях находим известие, что Ахмат бежал, испугавшись примирения великого князя с братьями. Все эти причины можно принять вместе: Казимир не приходил на помощь, лютые морозы мешают даже смотреть, и в такое-то время года надобно идти вперед, на север, с нагим и босым войском и прежде всего выдержать битву с многочисленным врагом, с которым после Мамая татары не осмеливались вступать в открытые битвы; наконец, обстоятельство, главным образом побудившее Ахмата напасть на Иоанна, именно усобица последнего с братьями, теперь более не существовало.

Ахмат возвращался в степь с добычею, награбленною им в областях литовских. На отнимку этой добычи отправился хан Шибанской, или Тюменской, орды Ивак, соединившись с ногаями. Ахмат, не подозревая опасности, разделился с своими султанами и с малым числом войска, без всякой осторожности стал зимовать на устьях Донца. Здесь 6 января 1481 года напал на него Ивак и собственноручно убил сонного, после чего отправил к великому князю посла объявить, что супостата его уже нет больше; Иоанн принял посла с честью, дарил и отпустил с дарами для Ивака. Таким образом, последний грозный для Москвы хан Золотой Орды погиб от одного из потомков Чингисхановых; у него остались сыновья, которым также суждено было погибнуть от татарского оружия. Впоследствии крымский хан Ази-Гирей сблизился с Московским князем. Орда с тех времён в землях российских перестала быть." C. Соловьёв, т5, гл3.

7. Наследные византийские гены, Василия III, князя московского, сына Ивана и Софии и их внука, царя Ивана IV, Грозного, собирателя земель русских.

София, княгиня Московская и Великий князь Иван III, пригласив лучших итальянских зодчих, начали изменять облик Московского кремля. Её сын Василий III, в 1515 году завершил реконструкцию (мастер Алевиз Новый из Венеции), Кремль стал таким, каким мы его знаем. При нём соборы Кремля (Архангельский, Успенский, Благовещенский) получили сказочное убранство. Третий Рим, обрёл своё историческое лицо, исполненное символом Промысла Господня, окончанием византийской тропы.

В начале шестнадцатого века за московский престол разыгралась жестокая борьба. Наследником выступал сын Ивана Великого от первой жены, Иван молодой, который в возрасте 32 лет скончался от подагры. Врачу отрубили голову а на престол взошёл внук Дмитрий. Происком Софии, путём заговоров и интриг, Дмитрий попал в опалу и в 1502 году Василий, сын Ивана и Софии, обрёл полную власть. Псков, Рязань и Смоленск покорились Василию. Псковичи послали сказать Василию III «Бог волен и ты, государь над нами своими людишками». Великий князь, был нрава спокойного, но деспотическую линию отца и деда только усилил. Очень осмотрительный и с усердием продолжал политику Ивана великого на собирание земель русских и преодолению внешних угроз. С особым усердием он, занимался не только строительством Москвы, но Тулы, Коломны, Зарайска, Нижнего Новгорода, и др., привлекая лучших мировых зодчих.
Однако, и враги внутренние, делали своё чёрное дело. Молодая жена, вторая во браке, мать сыновей Ивана и Юрия, почти сразу после смерти мужа Василия, была отравлена князьями Шуйскими. Будущий царь, Иван Грозный, рос в уединении и суровом обращении, воспитанием будущего царя никто не занимался. Власть в стране захватили бояре Шуйские. Нажива и власть была их главная забота. Молодой царь рос дерзким, нервным, любил разгулы и потехи.
Эпоха Ивана IV, Грозного, началась стазу после женитьбы на Анастасии Романовне – Захарьиной, через отца которой и её брата Никиты, потом и пошла династия Романовых. Выше, я отмечал, что священнику, протопопу Сильвестру с большим трудом удалось восполнить воспитание и стараться поставить Ивана - царя на праведные рельсы. Однако горечь, унижения и обиды детства и юности, сформировали его жестокий характер. Жену Анастасию, от которой он имел трёх сыновей наследников: Дмитрия, Ивана и Фёдора, он любил и безвременный уход её от отравления, ещё более усилили в нём деспотизм и подозрительность. Впервые это осознанно проявилось, когда, в марте 1553 года, царь тяжело заболел и стал писать завещание, указав сына Дмитрия наследником. После этого, он , обязал всех приближённых и бояр присягнуть будущему царю. Но тут он, увидел, что многие сподвижники его, в которых был абсолютно уверен в преданности, присягнуть отказались. Только после выздоровления, все, как один, стали целовать крест Дмитрию. Царь понял, что нет вокруг него сплочения,  многие способны на предательство. Это породило в нём недоверие и жестокость к самому близкому окружению.
Сохранил Господь жизнь Ивану.После выздоровления, он, решил уехать с царицей и сыном на богомолье в дальние монастыри. Известный учёный и богослов, Максим Грек, на беседе в Троице Сергиевой лавре отговаривал царя от поездки, так как она опасна для младенца, но Иван, не послушал. В дороге на переправе, кормилица, которая несла младенца, оступилась и младенец захлебнулся. Горю царю и царицы не было предела. Анастасия, умная и добродетельная жена, управляла царём, сдерживая и сглаживая его вспыльчивый характер. После её смерти, он стал впадать в крайнюю ярость, деспотизм, недоверчивость и блудливость.
Последующие браки Грозного не были счастливыми, кабардинская жена, Мария Темрюковна, наследства не оставила (младенец умер), третья жена, красавица Мария Собакина, умерла сразу после венчания. Некоторые жёны исчезали, княгиня Долгорукая (4-й брак была утоплена в пруду). От последней (возможно) Марии Нагой остался царевич, Дмитрий Угличский. Эпилептик, агрессивный подросток, любил держать в руках нож в виде оружия. Возможно в падучей, погиб по неосторожности.
В порыве ярости царь убивает своего сына Ивана, который пытался защитить свою жену от нападок Грозного. У беременной случился выкидыш, наследника больше не было. Старший сын Ивана, был норовом в отца, дерзкий и своевольный. Будь он на царстве, деспотическая, коварная линия отца была бы продолжена. Большего, возможно предстоящего горя для страны и её судьбы, представить трудно и страшно. Наследником царя остался его блаженный брат, Фёдор.
 
Отчаянно против деспотизма царя и опричнины выступал Митрополит московский, Филипп. Благочестивый, умный, Филипп каждый свой шаг сверял с Господом и от веры в Него не отступал даже ценой собственной жизни. Прекрасный управленец, он обустроил жизнь в Соловецком монастыре, настроил каналов, по Божьим правилам содержал церковное бытиё. Сначала он, пытался остановить беззакония в беседах наедине с царём, просил за опальных, но Иван Грозный стал избегать встреч с митрополитом.

Первое открытое столкновение митрополита с царём произошло 22 марта 1568 года в Успенском соборе Кремля. Новгородский летописец сообщил об этом кратко:
«Лета 7076 марта в 22 учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати опричнине». Подробности этого известны по житию Филиппа и рассказам иностранных наёмников на русской службе. Иван вместе с опричниками пришёл на богослужение в чёрных ризах и высоких монашеских шапках, а после литургии подошёл к Филиппу за благословением. Митрополит сделал вид, что не замечает царя, и только после просьбы бояр благословить Ивана обратился к нему с обличительной речью:"В сем виде, в сем одеянии странном не узнаю Царя Православного; не узнаю и в делах Царства… О Государь! Мы здесь приносим жертвы Богу, а за олтарем льется невинная кровь Христианская. Отколе солнце сияет на небе, не видано, не слыхано, чтобы Цари благочестивые возмущали собственную Державу столь ужасно! В самых неверных, языческих Царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям — а в России нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде грабежи, везде убийства и совершаются именем Царским! Ты высок на троне; но есть Всевышний, Судия наш и твой. Как предстанешь на суд Его? обагренный кровию невинных, оглушаемый воплем их муки? ибо самые камни под ногами твоими вопиют о мести!.. Государь! вещаю яко пастырь душ. Боюся Господа единого!" Из-за несогласия с политикой Ивана Грозного и открытого выступления против опричнины попал в опалу.Решением церковного собора лишен сана и отправлен в ссылку в тверской Отроч Успенский монастырь, где был убит Малютой Скуратовым.

В 1652 году царь Алексей Михайлович по инициативе Новгородского митрополита Никона и по согласованию с патриархом Иосифом решил перенести мощи святителя в Москву. 11 марта в Соловецкий монастырь было отправлено посольство из духовных и светских лиц во главе с Никоном, которое 3 июня прибыло на Соловки. После трёхдневного поста за литургией в Спасо-Преображенском соборе Никон перед ракой с мощами прочёл грамоту царя, адресованную святителю:

"…великому господину, отцу отцев, преосвященному Филиппу, митрополиту Московскому и всея Руси, по благоволению Вседержителя Христа Бога, царь Алексей, чадо твое, за молитв святых твоих здравствует.
…молю тебя и желаю тебе прийти сюда, чтобы разрешить согрешение прадеда нашего, царя и великаго князя Иоанна, нанесенное тебе неразсудно завистию и неудержанною яростию, ибо твое на него негодование как бы и нас сообщниками творит его злобы… И сего ради преклоняю царский свой сан за онаго, пред тобою согрешившаго, да оставишь его прегрешение своим к нам пришествием…
Сего ради молю тебя о сем, о священная глава, и честь моего царства преклоняю твоим честным мощам и повиную к твоему молению всю мою власть, да пришед простишь оскорбившему тебя напрасно и он тогда раскаялся о содеяном. За его покаяние и нашего ради прошения прийди к нам, святый владыко…"
По просьбе монастырской братии Никон оставил в монастыре часть святых мощей, а остальные переложил в привезённую с собой раку и начал с ними обратное путешествие в Москву. По дороге Никон письмами информировал царя о своём передвижении, на всех остановках мощи вносили в храмы и при большом стечении народа совершали перед ними молебны. 9 июля 1652 года мощи были торжественно принесены в Москву. Их встречали крестным ходом с участием царя и церковных иерархов, на месте встречи впоследствии был воздвигнут храм святого Филиппа в Мещанской слободе. Царь восторженно описал встречу святыни в своём письме к князю Н. И. Одоевскому:
"Такое множество народа было от самаго Напруднаго по соборную апостольскую церковь, что нельзя было и яблоку упасть, а больных лежащих и вопиющих к нему безмерно много, и от великаго вопля и плача безмерный стон был. Стоял он десять дней посреди церкви для молящихся, и во все дни с утра до вечера был звон, как на святой неделе, так и те дни радостны были: то меньше, что человека два или три в сутки, а то пять, шесть и семь исцеление получат. А как патриарха поставили он, свет чудотворец, двух исцелил в тот день, и ныне реки текут чудес" (из православных летописей, взято из википедии, Филипп второй, Митрополит Московский) .

По Своему Промыслу, за тяжкие грехи царя Ивана Грозного, Господь остановил византийскую линию от Софии Фоминичны и Ивана Третьего - Великого. Младший брат Ивана, Фёдор, был женат на красавице Ирине Годуновой, сестре Бориса Годунова, который как опекун и правил Русью, затем получив и корону. На этом и род Рюриковичей и тропа византийская в Третьем Риме закончилась.

Территория России при Иване Грозном возросла в 10 раз по сравнению с серединой 15 века и более чем в два раза за его правление, он покорил Астраханское и Казанское ханство, покорил Сибирь.
Наиболее авторитетной и популярной в исторической науке является теория, впервые обосновано изложенная в 1869 году в докторской диссертации Владимира Иконникова (Иконников В. С. Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории. — К., 1869). Теория послужила смысловой основой представлений о роли и значении России, которые сложились в период возвышения Московского княжества. Московские великие князья (притязавшие начиная с Ивана III на царский титул) рассматривались как преемники римских и византийских императоров.
Согласно данной точке зрения, в явном виде концепция «Москва — третий Рим» впервые была сформулирована в двух посланиях конца 1523 — начала 1524 года старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем ( Послание Филофея, игумена Елизаровской пустыни, к Государю великому Василию Ивановичу всея Руси // БАН, собр. Ф. Плигина, № 57, 21.5.15, рук. XVII в. А. 121 об).

Старец Филофей ставил московского князя Василия III, в один ряд с императором Константином Великим, называя последнего предком князя: «Не преступай, царю, запов;ди, еже положиша твои прад;ды — великий Константинъ, и блаженный святый Владимиръ, и великий богоизбранный Ярославъ и прочии блаженнии святии, ихьж корень и до тебе».

Позднее, в 1558 году Константинопольский патриарх Иоасаф II сообщал Ивану Грозному, что «царское имя его поминается в Церкви Соборной по всем воскресным дням, как имена прежде бывших Греческих Царей; это повелено делать во всех епархиях, где только есть митрополиты и архиереи», «а о благоверном венчании твоём на царство от св. митрополита всея Руси, брата нашего и сослужебника, принято нами во благо и достойно твоего царствия». «Яви нам, — писал Иоаким, патриарх Александрийский, — в нынешние времена нового кормителя и промыслителя о нас, доброго поборника, избранного и Богом наставляемого Ктитора святой обители сей, каков был некогда боговенчанный и равноапостольный Константин… Память твоя пребудет у нас непрестанно не только на церковном правиле, но и на трапезах с древними, бывшими прежде Царями»(Русское православие. Вехи истории / Под ред. А. И. Клибанов. — М. : Изд-во полит. лит., 1989. — С. 113. — 718 с.).

Новый титул позволял занять существенно иную позицию в дипломатических сношениях с Западной Европой. Великокняжеский титул переводился как «великий герцог», титул же «царь» в монархической иерархии стоял наравне с титулом император.
Безоговорочно титул Ивана уже с 1555 года признавался Англией, чуть позже последовала Испания, Дания и Флорентийская республика. В 1576 году император Максимилиан II, желая привлечь Грозного к союзу против Турции, предлагал ему в будущем престол и титул «всходного [восточного] цесаря». Иоанн IV отнёсся совершенно равнодушно к «цесарству греческому», но потребовал немедленного признания себя царём «всея Руси», и император уступил в этом принципиально важном вопросе, тем более, что ещё Максимилиан I титуловал Василия III «Божиею милостью цесарем и обладателем всероссийским и великим князем». Гораздо упорнее оказался папский престол, который отстаивал исключительное право римских пап предоставлять королевский и иные титулы в христианском мире, а с другой стороны, не допускал нарушения принципа «единой империи». В этой непримиримой позиции папский престол находил поддержку у польского короля, отлично понимавшего значение притязаний Москвы. Сигизмунд II Август представил папскому престолу записку, в которой предупреждал, что признание папством за Иваном IV титула «Царя всея Руси» приведёт к отторжению от Польши и Литвы земель, населённых родственными московитам «русинами», и привлечёт на его сторону молдаван и валахов. Царю в 1581 году нужен был мир в войне с польским королём Баторием, осадившим Псков. Посредник мировых переговоров был назначен папою, иезуит Антоний Поссевин. Десятилетний мир с трудом был подписан в конце 1582 года. И используя расположение царя Ивана, Антоний все силы бросил на уговоры о возвращении Флорентийской унии. Но царь устоял, Антонию было сказано, - что же это папа на туфле своей носит вышитое распятие Христа и сам он не ходит, а носят его, будто он уже на облаках. Планы папы не сбылись, Православная Русь, осталась независимой в Вере.
Со своей стороны Иоанн IV придавал особенное значение признанию его царского титула именно Польско-Литовским государством, но Польша в течение всего XVI века так и не согласилась на его требование. Так, один из преемников Ивана IV — его мнимый сын Лжедимитрий I — использовал титул «цесаря», но Сигизмунд III, который помог ему занять московский престол, официально именовал его просто князем, даже не «великим».
Царь Иван четвёртый – грозный,при всех его жутких недостатках, был эрудированным человеком, хорошим ритором, но одержим крайней психической неуравновешенностью, доводившей разум до помутнения и даже временами совсем лишая его. Можно сказать, что, хотя при нём страна, обрела за рубежом официальное признание, как великого государства, внутренняя жизнь народа обострилась до предела. За грехи смертные правящей верхушки, отсутствие опыта и механизмов управления огромной страной на Русь выпали тяжелейшие испытания.

8.Эпоха Романовых.

Жестокий драматизм русской истории далее достигает пика напряжённости и риска. Объявляются воскресшие царевичи Дмитрии Угличские, - Лжедмитрий I и следом Лжедмитрий II. Промыслом Господним, Лжедмитрий освобождает из монашеского заточения митрополита инока Филарета (Романова), родного брата жены Ивана Грозного, Анастасии, дяди царя Фёдора, последнего Рюриковича. Он, из Архангельска возвращается в Ростов и становится митрополитом Ростовским. Следом и сын Михаил Фёдорович Романов со старицей Марфой возвращаются в Москву. Далее убивают Лжедмитрия, - Гришку Отрепьева. Наступают смутные времена. Они хорошо описаны в книгах и летописях. Семибоярщина, восстание Болотникова, холопа из окраинных крестьян, который собрал недовольную бедноту и окружил Москву. Стольную с трудом удалось отстоять.

На Русь рвётся в цари польский королевич Владислав, но отец его - Сигизмунд III, не даёт разрешение на обращение королевича в православие. Отец Михаила, митрополит Филарет попадает в плен в Польше, куда выехал с посольством просить королевича на Московское царство. Господь не попустил поляков на Москву. Сигизмунд арестовывает всё посольство. Восстание Минина и Пожарского с чудотворной иконой "Казанской" изгоняет поляков из Москвы. Три дня ополченцы молились перед Иконой Казанской Божьей матери. Архиепископу Арсению находящемуся в заточении в Кремле было явление Сергия Радонежского, который сказал: Арсений, наши молитвы услышаны. Предстательством Богородицы Суд Божий об Отечестве преложен на милость, заутра Москва будет в руках осаждающих и Россия спасена." Русские войска воодушевлённые видением, неся Казанскую икону в своих рядах, овладели сначала Китай - городом, а через два дня - Кремлём. В воскресение, 25 октября (по старому ст) дружины с образом Казанской Божьей матери крестным ходом вышли на лобное место, где их встречал архиепископ Арсений с иконой Владимирской Божьей матери. Народ со слезами молился Богородице, заступнице и спасительнице России. Две эпохи встретились в сердце России: эпоха Рюриковичей, которая почила и эпоха Романовых, которая пришла на Русь.
Далее сыграло мнение князя Фёдора Шереметьева о Михаиле Романове: "ОН молод ещё глуп и нам будет подвластен" Был Земский собор по выборам претендента и когда, боярин Василий Морозов со спасским архимандритом Иосифом вышел на Красную площадь, огласив кандидатуру Михаила Романова, народ шумно поддержал её. Избранный царь, Михаил Романов, установил ежегодное празднование иконы Казанской Богоматери. В последующие века Божья матерь, через образ Казанской иконы помогала одерживать победы над врагами русского отечества, будучи общей святынею всей России. Традиция прервалась в 1917 году из-за всем известных событий, но была восстановлена лишь в 2004 году.

А ведь всё висело на волоске и всё было в руках Господа. Приведу выдержки из статьи Г. Баландиной, сайт "Православие в Татаростане" в 2018г от 04.11 ноября:
"Враги подошли к Москве, осадили Троице-Сергиеву Лавру. Шестнадцать месяцев продолжалась осада. Зима 1609-1610 годов унесла жизни многих осажденных. Защитники оборонялись и, самое главное, каждый день осажденные молились Пресвятой Троице, Богородице, Архангелу Михаилу и основателю обители преподобному Сергию Радонежскому, который неоднократно являлся защитникам. Он обходил монастырь и кропил его святой водой. Скорбел в Москве, захваченной поляками, в поддержку которым выступили несколько бояр во главе с Мстиславским, новоизбранный Патриарх Гермоген, затем открыто восстал против поляков, ободряя своими воззваниями и укрепляя русских людей. Он начал писать и рассылать грамоты, призывая все города ополчиться для избавления Святой Руси от бед, к освобождению Москвы от врагов и избранию православного русского царя.
В тоже время к нему самому приезжали послы из городов, которых укреплял в любви к Отечеству и уговаривал твердо стоять за него и истинную веру. Народ в русских землях почувствовал свое единство и теперь никого не хотел слушать, кроме своего первосвятителя. Русь собирала свою ратную силу. Ширилась партизанская война. Во многих местах жители целовали крест, чтобы стоять за Москву и идти против поляков. Города начали пересылать друг другу грамоты с призывом восстать за спасение родной земли. К Москве стягивались рати.
Устрашились лиходеи. Польский главарь Гонсевский явился к Святейшему Гермогену и заявил: «Ты — первый зачинщик измены и всего возмущения. По твоему письму ратные люди идут к Москве!.. Отпиши им теперь, чтобы они отошли, а то мы велим уморить тебя злою смертью». «Что вы мне угрожаете? — бесстрашно ответил патриарх. — Единого Бога я боюсь. Вы мне обещаете злую смерть, а я надеюсь получить чрез нее венец. Уйдите все вы, польские люди, из Московского государства, и тогда я благословлю всех отойти прочь. А если вы останетесь, мое благословение: всем стоять и помереть за православную веру!». Эти слова станут духовным завещанием Патриарха Гермогена, первого Патриарха, причисленного к лику святых. Благословение Патриарха будет выполнено, но святителя уже не будет в живых: поляки бросили его в темницу и уморили голодом. Святитель мученически скончался 17 февраля 1612 года, до конца исполнив святой долг преданности православной вере и Руси.

Покидая свое земное отечество, святитель Гермоген завещал своим духовным чадам чудотворную Казанскую икону Божией Матери. Именно на защиту Богородицы он уповал в лихую годину Смуты. С нею была связана вся его жизнь и все его пастырское служение — от приходского до первосвятительского. Когда в июле 1579 года после большого пожара в Казани обретен образ Божией Матери, то в Благовещенский собор, первый православный храм города Казани, воздвигнутый еще Иоанном Грозным, нес икону плакавший от умиления молодой священник — будущий Патриарх Гермоген. Эта кона стала вскоре всенародной святыней, знамением Небесного покрова Божией Матери, явленного всей Русской Церкви, ибо душа православного народа всегда чувствовала особое участие Пречистой Владычицы в исторических судьбах православного государства. С тех пор «Матушка Казанская» не раз указывала путь к победе православным воинам в исполнении их священного долга перед Богом и Отечеством.
И впервые это произошло в начале XVII века, когда не на жизнь, а на смерть столкнулись два государства: Польское и Русское, и две веры — католическая и православная.

Множество чудесных знамений происходило в годы смутного лихолетья. Многочисленные явления Богородицы, святых воинов и чудотворцев во времена Смуты доказывали, что Господь не отступился от России, послав суровые испытания для того, чтобы «исправить» ее, поврежденную грехами, и возвратить на истинный путь для выполнения великого предназначения.

Не сразу была очищена Москва от поляков. Были осаждены, захвачены и другие города. Некоторые сами открыто выступили под знаменами самозванца: Алатырь, Курмыш, Ядрин, Арзамас, Балахна и др. Но всегда стоял за Москву, за Патриарха Нижний Новгород. Он собирал первые ополчения. Получив грамоту Гермогена, служивые люди собрались для совета вместе с духовенством, на совет пришел и земский староста Нижнего посада, купец Кузьма Минин, которому трижды во сне являлся преподобный Сергий Радонежский и звал к спасению Родины.

На совете деятельный и мудрый Минин выдвинул программу действий:

— Избирать на престол русского православного царя, а не иноземца-иноверца.

— Выступать «купно за едино» — то есть не порознь, а всей землей.

— Всем миром собрать средства для ополчения: голыми руками Москву не взять.

— Войско составить из патриотов Отечества.

На городской площади Минин бросил клич:

— Станем все, как один, за Святую Русь, за Дом Пресвятой Богородицы!

На этот призыв откликнулись тысячи сердец русских, а князь Дмитрий Михайлович Пожарский возглавил могущественное ополчение. Вся жизнь Пожарского с 1606 года была неразрывно связана с борьбой против польских интервентов. Правда не сразу дал князь согласие быть главным воеводой. И все же: решившись на великое дело, они выбрали друг друга".

В 1618, королевич Владислав, не унимался, претендуя на русский престол, вышел в поход на Москву, но был выбит и по ярославской дороге откинут за Троицкую обитель. Было подписано перемирие и после размена пленными в Москву возвращается отец Михаила, Филарет. Через недели, он становится российским Патриархом. Далее, властный и мудрый Филарет, вдвоём с сыном садятся на царство. Началась эпоха Романовых.

Все Князья русские того времени были глубоко верующими, но за грехи тяжкие приходилось нести наказание. иногда и на пределе возможного. Можно однозначно сказать, - страна, при всех её испытаниях, жила с Господом нашим, Иисусом Христом и Его Промыслом, пережила тяжелейшие времена с риском распада и разобщения. Но Промыслом Его всё же смогла выстоять, обрела и далее обретала своё величие.